– Мы знакомы? – спросила она как можно более независимо.

– Нет, – ответил он мягко и улыбнулся самыми ровными на свете зубами. – Но я очень хотел бы с вами познакомиться.

На это Ксения сказать уже ничего не могла, только глядела на него ошарашенно.

– Не пугайтесь, – тут он позволил себе рассмеяться. – Вы выиграли лотерею, ведь так?

Ксюша осторожно кивнула.

– А я, – и тут улыбка «шикарного мужчины» стала уж совсем неприлично-широкой, – ваш главный приз! Или, если вам это больше нравится, иду в «нагрузку» к 10 миллионам.

«Вот оно! – подумала Ксюша. – О чем предупреждала ее журналистка!»

Она попыталась холодно улыбнуться в ответ:

– Значит, вы охотник за приданым. Так?

И тут красавец запрокинул голову и захохотал. «Прямо-таки заржал», – неприязненно подумала Ксюша.

– Милая барышня, – отсмеявшись, шикарный тип поглядел на нее почти ласково. – Для охотника за приданым надо, чтобы я захотел на вас жениться. А я вам этого вовсе не предлагаю.

Кровь бросилась Ксюше в лицо.

А тип тем временем продолжил:

– Я предлагаю вам нечто много более интересное – соединить в единое целое ваши деньги и мое умение их тратить.

– Спасибо! Я сама смогу их хорошо потратить! Мне помощники не нужны! – заявила Ксюша, собрав в кучку остатки достоинства, и поднялась с продавленной тахты, давая понять, что аудиенция окончена. Тип тоже встал – а был он много выше Ксюши – и усмехнулся: – А вот в этом вы ошибаетесь. Человек, который никогда не имел опыта обращения с большими деньгами, не может в одночасье научиться их правильно тратить. Вы будете делать ошибку за ошибкой, слушаться советов людей, у которых этого опыта тоже нет! Приобретете не ту недвижимость (тут Ксюша вздрогнула, потому что как раз подумывала о квартире), накупите себе гору безвкусных и дорогих тряпок и плохого качества бриллиантов. – Он наклонился к ней, голубые глаза были близко-близко. – Тогда как я… Я смогу показать тебе настоящую «красивую» жизнь: я знаю, куда мы пойдем одеть тебя так, что ты станешь красавицей, мы подстрижем тебя у Маниатиса… – тут он взял ее за затылок. – Будем есть устриц на льду на залитой солнцем террасе в Париже, слушать «Волшебную флейту» в Венской опере, снимем настоящее венецианское палаццо с прислугой, и они будут встречать нас на пристани с фонарями, пока мы будем целоваться в гондоле…

И тут он ее поцеловал. Ксюша, конечно же, хотела сразу вырваться, ведь понятно, что ему нужны только ее деньги, но оторваться было невозможно. Оторвался в результате он.

– Тебе понравилось? – спросил он нежно, держа ее за подбородок. – То ли еще будет…

Ксюша попыталась что-то сказать, но только замычала.

– Ты согласна? – спросил он ее уже несколько обеспокоенно.

А Ксюша тут ляпнула такое, ТАКОЕ!!! – никогда не думала, что может такое сказать (видно, миллионы уже ударили ей в голову).

– Останься, – еле слышно прошептала она. Он улыбнулся и начал снимать через голову свитер.

На следующее утро он ушел рано, а она осталась нежиться на смятых – как и положено после романтической ночи любви – простынях. Впервые смятых. Не считать же ее лишение девственности пьяным однокурсником в общежитии романтической ночью? «Хорошо все-таки, что она ее лишилась ДО», – подумала Ксюша. Ей было не больно, а только приятно, и как приятно, черт возьми! Она потянулась. Хорошо, что суббота! Хорошо, что она выиграла эти деньги! Взглянув на ситуацию трезво – в первый раз ей было так хорошо с тех пор, как она узнала, что она теперь миллионерша. Нашла, что называется, применение деньгам… Было бы глупостью отказываться от такого компаньона. Теперь она знала, чего хочет. И хочет именно с ним. То, что он бы никогда не появился на пороге ее квартиры, если бы не презренный металл, Ксюшу, конечно, печалило. Но сегодня у нее было слишком хорошее настроение, и потом, еще не вечер! У него же этой ночью все получилось, значит, она ему все-таки чуть-чуть нравится? Даже с грязной головой и в заношенном халатике! А теперь она встала перед зеркалом и отметила, что и правда сегодня очень даже ничего – представим, как она будет неотразима в каком-нибудь Ив Сен Лоране. Какой он, этот Ив Сен с Лораном, она представляла смутно, но это сейчас было абсолютно не важно, ей теперь о нем сможет рассказать Андрей. Свое имя он сообщил ей, оставляя перед уходом визитку с номером мобильника. Такое красивое имя… Андрей. И мужественное. Ксюша вышла, чтобы вымыть наконец голову. В коридоре ее явно сторожила Наташа. «Бедняжка, – подумала про нее впервые в таких терминах Ксюша. – Водит к себе каких-то жутких мужиков, пока ребенок рядом ползает, пытается устроить свою личную жизнь». Наташа посмотрела на нее с откровенной завистью, густо замешанной на удивлении.

– Привет, – счастливо сказала ей Ксюша и продефилировала в ванную.

Следующий день прошел как в бреду. Утром они встретились с Андреем – сегодня он был облачен в элегантнейшее пальто. А также табачного цвета ботинки и красный шарф. Увидев его, такого роскошного, Ксюша аж попятилась.

– Стой, – сказал он ей, посмеиваясь. И вынул из-за спины длинную алую розу. Ксюша постепенно стала наливаться тем же цветом, а Андрей сделал вид, что ничего не заметил, расцеловал ее в щеки и подставил руку кренделем: – Сейчас пойдем осматривать квартиры. Я отзвонился всем своим знакомым риелторам, они нам подобрали пару вариантов в центре – ты же хочешь жить в центре? (Ксюша нервно кивнула.) Ну вот, – продолжал он, увлекая ее, уже мало что соображающую, к дверям какого-то шикарного офиса. – Сегодня посвятим день выбору квартиры – покупать надо быстро, цены растут. Где-нибудь с видом на воду и, конечно, не меньше 100–150 метров, да? Ксюша ничего не ответила, да этого и не требовалось.

В офисе нарядная секретарша кому-то позвонила, и к ним мгновенно вышел симпатичный молодой человек (но никакого сравнения с ее Андреем, с удовлетворением отметила Ксюша).

– Здрасьте-здрасьте! – молодой человек лучился улыбкой, пожал руку Андрею и приложился к ручке Ксюшиной (и тут она вспомнила, что маникюра так и не сделала). – Ну что ж, пойдем смотреть ваши варианты. Только предупреждаю – хороших мало, нужно все ломать.

– Это нас не смущает, – кивнул Андрей, не обращая внимания на очень даже смущенную и, более того, несколько испуганную Ксюшу.

– Ну да, ну да, – легко согласился риелтор. – Дам тебе прошлогоднюю бригаду, они славные ребята. Работают быстро и качественно, хоть и много берут.

– Ничего. Как-нибудь прорвемся, – лениво протянул Андрей.


И понеслось.

Они смотрели квартиры на Мойке, Неве и Фонтанке, с видом на Дворцовую, с видом на Исаакий, с видом на Летний сад. Грязные, только что выселенные коммуналки и с уже сделанным евроремонтом. Ксюша ловила ртом воздух от восторга, а Андрей постоянно находил к чему придраться: то северная сторона, то шумно, то большинство окон выходит во двор-колодец… Наконец, горестно повздыхав, риелтор повез их опять на Фонтанку – они вошли под своды дома серого камня, за высокими арками которого скрывался даже не один, а несколько переходящих в друг друга двориков, похожих на венецианские. Внутри дворика стояли также очень красивые машины любителей венецианского стиля.

– Освободилась тут квартирка. – Риелтор не без труда потянул на себя тяжелую дверь. – Но поменьше, чем вы хотите, размерами. Зато с окнами куда надо. Так что поглядите.

Он ввел их в небольшую – сравнительно с остальными, очень светлую квартиру. Видно было, что кто-то уже поработал над ней: осталось мало перегородок, кривые питерские стены выровнены и все выкрашено в белый цвет. Отблеск от лежащей внизу Фонтанки переливался бликами на потолке. Впервые за время их поисков Ксюша открыла рот для того, чтобы что-то сказать, и эта первая фраза была произнесена с твердостью.

– Мне здесь очень нравится.

Андрей прошелся быстро из просторной прихожей в большую светлую гостиную, совмещенную с кухней, и оттуда – в комнату, тоже с видом «на воду».

– Тебе правда нравится? – спросил он, внимательно глядя ей в глаза. Ксюша кивнула.

– Ну что ж, – повернулся Андрей к риелтору, – давай, рассказывай, сколько и как и про состояние дома. Надеюсь, не аварийное?

И пока Антон заливался соловьем, Ксюша все ходила из комнаты в кухню, из кухни – в гостиную. Нужели это будет ее? Как стал ее этот потрясающий мужчина? Внизу синела речка, вверху – над крышей Аничкового дворца – догорал закат. «Какое счастье!» – подумала Ксюша впервые в жизни в настоящем времени. Андрей тихо подошел к ней сзади.

– Я попытаюсь сторговаться насчет цены, – сказал он. – Но даже если получится скинуть, нужно будет завтра-послезавтра перевести деньги. В Толстовском доме свободных квартир уже не осталось, и если хочешь жить в нем… надо поторопиться.

Ксюша подняла на него глаза и задала вопрос, который с утра вертелся у нее на языке.

– Зачем ты это делаешь?

Андрей вроде как не удивился:

– Ты имеешь в виду поиски тебе квартиры?

– И это, и еще… – Она вновь опустила глаза долу. – Эта твоя роза? Зачем?

– Ну… – протянул он. – В некотором роде я теперь твой пастырь… А ты – моя бедная овечка. Мы будем вместе тратить твои деньги, и… – Он усмехнулся. – Я тебе буду кое-что должен. Хочу найти тебе крышу над головой, дабы, когда ты приедешь обратно из Европы с уже весьма уменьшенной суммой в банке, ты не вернулась в свою ммм… конуру.

Неизвестно почему, но Ксюша вдруг почувствовала комок в горле. Он ее пожалел! Ее, с ее 10 миллионами! Ее, в ее убогой комнате, с убогим халатиком! Понятно, откуда взялась роза… И спрашивать было нечего. Это просто жалость, просто. Почему же ей так сладко, хотя и грустно? Как ее мало жалели… Она вытерла тыльной стороной ладони мокрое лицо. Наверное, и тушь потекла. Зачем она красилась, дура? И на этом печальном месте шикарный мужчина притянул ее к себе и погладил по голове. Тут Ксюша расплакалась уже в голос и с огромным удовольствием, как в детстве. А риелтор Антон заглянул в комнату, оценил ситуацию и, показав Андрею жестами, что дверь можно просто захлопнуть, тихо удалился.


Следующая неделя прошла для Ксюши в полной запарке: во-первых, Андрей заставил ее перевести все деньги в западный банк (правда, 10 миллионов перевести оказалось легче, чем какие-нибудь 10 тысяч). Во-вторых, она получала загранпаспорт и шенгенскую визу. В-третьих, на всех парах оформлялась сделка квартиры, и наконец ей вручили ключ и бумаги, досконально проверенные Андреем. Андрей проводил с ней большую часть дня, но не ночи. Он не настаивал, а Ксюша стеснялась предложить. Зато он держал ее в ежовых рукавицах, как он сам выражался, запрещая: покупать одежду (– Пожалуйста, – канючила Ксюша. – Ну как я в Париже появлюсь так одетая! – Цыц! – отвечал ей Андрей.); стричься, покупать мебель в новую квартиру, вообще – покупать.

– У тебя поменяется вкус! – говорил он ей по сотому заходу. – Сейчас это делать бессмысленно!

Но Ксюша все равно дулась. Единственное, что она себе позволила, с одобрения Андрея, – это прелестный серебристый мобильный, чтобы постоянно сжимать его в руке и чувствовать аж сердцем его вибрацию, когда двадцатый раз за день звонил Андрей.

– Ты сейчас где? На Невском? Сфотографировалась на паспорт?

– Ага, – говорила Ксюша, – но я на этой фотографии страшненькая…

– Да бог с ним, что страшненькая, – отвечал быстро Андрей, он опять куда-то бежал. – Тебя на ней увидят разве что не выспавшиеся женщины-пограничники. Так. Теперь страховка. Я нашел нам приличную, мы не скоро вернемся. И да, кстати! Я уже забронировал билеты!

Выслушав очередную тираду, Ксюша удовлетворенно улыбалась и прятала руку с телефоном обратно в карман – до следующего «выхода на связь». Она уволилась с работы, придумав себе заболевшую родственницу в провинции. Завуч была явно недовольна увольнению посреди учебного года; но больные родственники – тема необсуждаемая. И еще. Втайне от Андрея – смешно, что еще две недели назад его не существовало в ее жизни, а теперь не было ничего, что она бы предпринимала без его ведома, – она сняла пятьдесят тысяч со счета и спрятала их на квартире у родителей. Им на старость. Родителям же Ксюша объявила, что нашла новую работу – сопровождать «новых русских», – это она придумала, чтобы оправдать свои путешествия (а путешествовать она собралась часто!).

– Чего? – недоверчиво протянул отец, оторвавшись от «Спорт-Экспресса». – Это что, типа эскорт-герлз?

– Ты откуда такие слова-то знаешь? – нарочито удивилась Ксюша, дабы скрыть смущение. На самом деле это ЕЕ сопровождал эскорт-бой (и еще какой бой!), но разве такое расскажешь? А мама в очередной раз попеняла, что она меняет стабильную работу со стабильной же зарплатой на черт-те что, а если потом обратно в школу не возьмут?

– Возьмут, – мрачно ответила Ксюша, которую от одной перспективы уже перекашивало. – У них там вечная нехватка кадров.

И уехала. А кота оставила.