Там, будто не решаясь ступить в эту неопрятную комнату, застыло само воплощенное очарование.

Красавица в высокой шляпке, украшенной цветами, в узорчатом миткалевом платье с высокой талией, расшитом волнами сиреневых лент, с весьма привлекательным лицом, невероятно большими синими глазами и яркими губами улыбалась ей.

— Привет, Кармела!

— Фелисити!

Кармела выскочила из-за стола, и, оттерев испачканную руку, подбежала и расцеловала девушку, так неожиданно появившуюся в доме пастора.

Это была леди Фелисити Гэйл, самая близкая подруга Кармелы, с которой они почти не расставались, лишь когда Фелисити гостила у своих знакомых.

— Давно ты вернулась? — спросила Кармела. — Я… так тосковала по… тебе.

Эти слова, казалось, вырвались из груди Кармелы сами, и леди Фелисити, нежно поцеловав ее, ответила:

— Я вернулась только вчера вечером. Мне все рассказали, но я никак не могла поверить, будто ты пошла служить в этот дом!

— Мне некуда было больше податься после смерти папы.

— О, Кармела, мне очень жаль! Я и не знала о его смерти.

Кармела не ответила, не справившись со слезами, застилавшими глаза.

Ей удавалось держаться, пока кто-нибудь не начинал разговор об отце. При одном упоминании о нем, сколько бы ни пыталась, она не могла скрыть тяжелых переживаний.

— Теперь я вернулась, — решительно заявила леди Фелисити, — и ты мне нужна, нужна сейчас же. Немедленно собирайся, Кармела!

— Но я… работаю… здесь.

Леди Фелисити взглянула сначала на стол, потом на детей, которые при ее появлении раскрыли рты от удивления.

— У меня найдется для тебя кое-что получше, нежели следить за этими маленькими дьяволятами! — сказала она. — Я помню Тимоти. Он всегда плевался и корчил рожицы в церкви, стоило его отцу отвернуться.

Кармела рассмеялась.

— А вы кто? — спросила Люси, обидевшись, что перестала быть в центре внимания.

— Та, кто собирается увести эту хорошую, добрую мисс Линдон подальше от вас, — ответила ей леди Фелисити. — И я надеюсь, ваш отец все-таки найдет на ее место кого-нибудь, кто сумеет наподдать вам, как вы того заслуживаете!

В ее голосе не было злобы, девушка явно подшучивала над детьми, произнося свою угрожающую речь. Затем, взяв Кармелу под руку, она потребовала:

— Собирай свои вещи. Экипаж ждет у порога.

— Но я не могу… уйти вот так… как же… — возразила Кармела.

— Можешь, — ответила Фелисити, — А пока ты упаковываешь вещи, я объясню госпоже Купер, что мне просто необходимо забрать тебя с собой прямо сейчас.

— Она будет вне себя! — заметила Кармела. — Она никогда не наймет меня снова.

— Ей и не представится такой возможности, — заявила Фелисити. — Я все объясню тебе, когда мы уйдем отсюда.

Она оглядела комнату и добавила:

— Поспеши, Кармела, я не в состоянии находиться в таком беспорядке дольше нескольких минут. Представить не могу, как ты выносила это.

— Это было неприятно, — призналась Кармела. — Но, Фелисити, я должна уведомить хозяев надлежащим образом.

— Я все улажу, — настаивала Фелисити. — И делай, что я говорю.

— Мне… Я думаю, мне не следует… так поступать…

Не дав Кармеле договорить, Фелисити подтолкнула ее к выходу своей тонкой ручкой, затянутой в перчатку.

— Ты мне нужна, я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи, Кармела, и ты не можешь отказать мне.

— Разумеется, нет, — все еще сомневаясь, соглашалась Кармела. — И ты знаешь, как я хочу уйти вместе с тобой, Фелисити.

— Тогда пакуй вещи, впрочем… нет, не надо… они тебе больше не понадобятся. Для тебя все найдется в замке.

Кармела озадаченно взглянула на нее, но та продолжала:

— Делай, как я говорю. Захвати с собой лишь самое дорогое для тебя. Полагаю, в первую очередь надо взять картины.

— Они там, внизу, в надворной постройке. Здесь для них не хватило места.

— Я прикажу лакею забрать их, — решила Фелисити, — А затем он поднимется к тебе и возьмет твой дорожный сундук. Пойду, поговорю с госпожой Купер.

Кармела не успела даже слово вымолвить в ответ, подруга повернулась и вышла из комнаты.

Дети не отрываясь смотрели ей вслед, пока Люси не спросила:

— Вы уходите с этой леди?

— Мама не позволит вам уйти, — заметил Тимоти.

Грубый тон этого наглого мальчишки заставил ее решиться.

— Да, я ухожу, — отрезала Кармела и побежала в маленькую комнату по соседству со столовой.

Нигде в доме не нашлось иного места для «ее одежды, кроме небольшого готового вот-вот развалиться комода, в котором хранилась одежда Люси, поэтому вещи Кармелы в основном так и лежали не распакованными в дорожном сундуке.

Она поспешно упаковала остальное. Кинула туда же набор туалетных принадлежностей своей матери, сунула платок, заменявший ей одеяла, так как в доме их не хватало, и стянула ремнем свой сундук. В тот же миг в дверном проеме появился лакей в великолепной ливрее, украшенной серебряными пуговицами, с цилиндром в руке, на котором красовалась кокарда.

— Доброе утро, мисс Кармела, — с улыбкой приветствовал он ее.

— Доброе утро, Бен.

— Ее милость приказала забрать ваш сундук.

— Он там, — указала Кармела. — Вы один справитесь?

— Конечно!

Он надел цилиндр, поднял сундук и легко понес его к выходу.

Дети все еще сидели за столом, с удивлением наблюдая за происходящим.

Выйдя из спальни в плаще, который носила еще ее мама, и простой дешевой шляпке с черными лентами на тулье, Кармела подумала, что рядом с Фелисити, наверное, напоминает воробья подле райской птицы.

К тому же она немного нервничала, представляя возможную реакцию госпожи Купер.

Спускаясь по лестнице, она раздумывала над тем, что жена священника имеет полное право рассердиться и даже оскорбиться из-за столь стремительного отъезда няньки.

Кармела всегда слушалась Фелисити, хотя и была всего на несколько месяцев младше подруги. Временами ей казалось, будто Фелисити много старше и умнее ее.

Фелисити верховодила всегда и во всем. Она отличалась завидной уверенностью в себе и никогда ни в чем не сомневалась. Может быть, потому, что часто и подолгу путешествовала, и в своих странствиях встречалась со многими знатными и важными персонами. Она, как с улыбкой отмечала Кармела, в определенном смысле, повзрослела еще до того, как успела вволю побыть ребенком.

В маленьком плохо освещенном холле Кармела увидела Фелисити, которая беседовала с госпожой Купер.

С колотящимся от испуга сердцем, Кармела подошла ближе, приготовившись выслушать поток ворчливых нареканий, так свойственных вечно недовольной госпоже Купер. Но, к ее удивлению, жена пастора улыбалась.

— О, вам везет, и не спорьте! — заговорила она, не дав Кармеле опомниться. — Ее светлость как раз сообщила мне о своих видах на вас, это пойдет вам на пользу.

— Госпожа Купер проявила любезность и понимание. Она не станет препятствовать твоему благополучию, — сказала Фелисити.

Кармеле стоило только взглянуть на подругу, чтобы заметить, как лукаво искрятся ее глаза. Фелисити заговорила пасторшу своим мягким вкрадчивым голосом, который всегда выручал ее, заставляя людей непременно с ней соглашаться.

— Как вы… как любезно с вашей стороны, — Кармела запнулась.

— Мне будет не хватать вас, не стану притворяться, будто это не так, — ворковала госпожа Купер. — Но ее милость обещала прислать мне одну из ее молодых служанок, чтобы уладить проблему, и это будет помощь, о, настоящая помощь!

— Я пришлю сразу же по возвращении домой, — подтвердила Фелисити. — И спасибо еще раз, дорогая госпожа Купер, вы так добры. Пожалуйста, напомните обо мне пастору. К сожалению, я не смогу посетить церковь в это воскресенье, так как мы с Кармелой уезжаем, быть может, вы будете столь любезны и положите мою маленькую поминальную записку на поднос?

Фелисити тут же открыла симпатичную атласную сумочку, которую держала в руках, вытащила небольшой кошелек с завязкой в виде петли, отсчитала пять золотых гиней и вложила в протянутую руку госпожи Купер.

— Это действительно очень любезно с вашей стороны, — удовлетворенно повторила госпожа Купер. — Очень, очень любезно! — Она переложила монеты в другую руку, чтобы попрощаться с Кармелой.

Подруги поспешили к поджидавшему их экипажу, причем Фелисити стремительно двигалась впереди, подобно судну под парусами при хорошем ветре. Кармела, следовавшая за ней, казалось, пребывала во сне. Госпожа Купер, проводив их, еще долго махала рукой, стоя на пороге.

И только когда экипаж выехал через узкие ворота на широкую дорогу, Кармела смогла заговорить:

— Неужели ты и правда… спасла… меня?

— Похоже, ты действительно нуждалась в помощи, — заметила Фелисити. — Господи, Кармела, и все это приключилось с тобой за такое короткое время?!

— Папа умер в конце января, — объяснила Кармела, — и я не могла ничего сообщить тебе, ведь я понятия не имела, где ты и куда тебе писать.

— Я была во Франции, гостила сначала у одних друзей бабушки, потом у других, — рассказывала Фелисити, — поэтому, даже если бы ты и написала, сомневаюсь, что письмо нашло бы меня.

— Ты, наверное, сильно тоскуешь по бабушке…

Бабушка Фелисити, вдовствующая графиня Гэйлстон, жила с ней с детских лет.

Эта властная женщина, внушавшая страх всем окружающим, тем не менее благоволила родителям Кармелы и даже поощряла ее отца заниматься живописью, приобретая кое-какие его картины.

В окрестностях было не много детей возраста Фелисити, с которыми бабушка разрешала общаться, поэтому Кармелу иногда приглашали в замок. Со временем две девочки стали неразлучны, никто не сомневался, что произошло это не без влияния самой графини.

Взрослея, девочки получали совсем разное воспитание и представление об окружающем их мире.

Фелисити очень часто отправляли за границу, иногда даже одну, если сама бабушка не сопровождала ее по причине своего нездоровья.

Но все-таки, как только она возвращалась домой, их дружба возобновлялась, Кармела каждый раз с удовольствием и без тени зависти выслушивала рассказы о путешествиях своей подруги.

— Я имела успех! Большой успех! — хвасталась Фелисити после очередной поездки, и Кармела всегда доверчиво восхищалась ей.

Вот и теперь, совсем как раньше, Фелисити найдет им обеим занятия, а сама Кармела с радостью будет во всем потакать подруге.

— Каковы твои планы? — спросила она, очнувшись от грез.

Экипаж в этот момент повернул к огромным кованым воротам с красивыми каменными башнями по обе стороны.

За ними начиналась длинная парадная аллея, ведущая к замку.

— Именно об этом мне надо поговорить с тобой, — начала Фелисити, — для осуществления моих планов нужна твоя помощь.

— Моя помощь? — удивилась Кармела.

Фелисити наклонилась к ней и заговорила, чуть понизив голос:

— Ты поможешь мне, Кармела? Обещай, что ты поможешь мне!

— Конечно, дорогая, — заверила Кармела. — Ты же знаешь, я сделаю для тебя все, что в моих силах.

— Я ожидала услышать от тебя именно это, — обрадовалась Фелисити. — Все может показаться тебе немного странным, но я приехала к тебе. Я знаю, ты никогда не подведешь меня.

— Разве я могу подвести тебя или отказать тебе? смутилась Кармела. — Ты всегда так по-доброму ко мне относилась.

Она замолчала, мучительно раздумывая над словами подруги. Фелисити казалась слишком серьезной и слишком взволнованной. Было ясно, что речь пойдет о чем-то необычном и, возможно, трудновыполнимом.

Фелисити все смотрела вперед, где возвышался замок, башни которого четкими линиями вырисовывались на фоне неба.

Его заново перестраивали не так давно, поэтому замок был в современном стиле. Графиня купила его у предыдущего владельца после траура по графу Гэйлстону.

Кармела не раз слышала эту историю. Графиня, первая красавица и душа общества, спустя какое-то время после смерти мужа поссорилась со своим сыном, вступившим в права наследования, и решила навсегда порвать с ним все отношения.

Конечно, она слыла особой весьма властной и решительной, насчет всего имевшей собственное мнение, но все равно сначала никто не поверил в твердость ее намерений.

Однако после длительных ожесточенных споров и бесконечных писем сыну графиня наконец оставила дом, доставшийся ей как вдове, в котором она поселилась после смерти графа.

Забрав все свое имущество, графиня заявила семейству Гэйлов во главе с ее сыном, что впредь она не желает видеть кого-либо из них.

Гэйлы поначалу не осознавали, насколько серьезна ситуация, тем не менее графиня увезла с собой крохотную дочь сына.

По правде говоря, эта девочка и явилась основным поводом для раздора между графиней и ее сыном. Мать Фелисити умерла при родах, а графиня совсем не одобряла современные методы воспитания девочки.

Все внимание молодой граф переключил на своего сына, а матери позволил взять на воспитание Фелисити, полагая, что ребенок поможет рано или поздно устранить конфликт между ними.