— Бреннан, что ты делаешь? — интересуется обеспокоенная Лайла.

— Где он?

— Я здесь. — Голос отца заставляет нас всех повернуть головы. Передо мной предстает его морщинистое лицо. Как только вижу его, моя злость усиливается до невероятных размеров. Я подхожу к нему, но он не выглядит напуганным. Я хватаю его за воротник белой рубашки и с силой впечатываю в стену, а потом начинаю трясти.

— Этого ты хотел? — ору я ему в лицо. — Этого? Теперь ты счастлив?

— Бреннан! — кричит за моей спиной Лайла.

— Счастлив? Ответь мне на чертов вопрос! Именно этого ты всегда хотел?! — Я чувствую привкус соли на своих губах, но отказываюсь отпускать его, чтобы вытереть слезы. — Шесть лет ты пытался сломать меня. Теперь ты счастлив! Рад видеть меня таким жалким! Рад, что я вот-вот потеряю все, что когда-либо любил?

— Бреннан, что, черт возьми, на тебя нашло? Прекрати! — кричит Лайла, не понимая, что ей делать. Если бы такое произошло несколько недель назад, она бы встала между нами, но сейчас сестра выздоравливает после аварии. Нет, я не могу позволить себе зацикливаться на этой мысли.

— Уйди, — твердо произносит отец. — Это разговор между мной и моим сыном.

— Отец, что-то не так. Посмотри на него. Не думаю, что вас двоих стоит…

— Лайла. Уйди. Сейчас же, — повторяет он.

Я слышу шепот Джейми, а потом чувствую, что их больше нет в комнате.

— Ты собираешься отпустить меня? — спрашивает он, как только они уходят.

— Я ненавижу тебя. — Я смотрю в его бесчувственные глаза, и они напоминают мне обо всем, чего мне не хватало все эти годы. Когда я потерял маму и мне нужно было, чтобы он сказал, что все будет хорошо. Когда мне нужно было подсказать как быть настоящим мужчиной. Он украл у меня все это. — Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя! Ненавижу! — Я трясу его снова и снова. — На ее месте должен был оказаться ты! По крайней мере, она была бы рядом со мной! Она бы не оставила меня одного!

— Давай, выплесни все наружу, — тихо говорит он.

— Я ненавижу тебя, — едва слышно произношу я, и у меня слегка подгибаются колени.

— Я знаю, — шепчет он в ответ. — Это из-за девушки? Той, что была в больнице?

Я сильнее сжимаю ворот его рубашки.

— Не смей говорить о ней. Ты не достоин того, чтобы даже упоминать ее имя.

— Она рассказала мне о вашем договоре. На следующий день после того, как я поставил тебе синяк, она рассказала мне все. Я знаю, что она умирает, сын.

Я чувствую, что у меня начинает кружиться голова.

— Зачем ей рассказывать тебе что-то? Она бы не стала этого делать?

— Но он сделала. И я рад. Мне нужно было услышать это.

— О чем ты говоришь?

— Я любил твою мать, Бреннан.

Его слова вызывают у меня смех. Я отступаю назад, будто его слова «ударили» меня по лицу. Сейчас я не могу выслушивать это.

— Знаю, ты не веришь мне, но я любил ее. И все еще люблю.

— Ты не любишь ее; с тех пор, как она умерла, ты только и делаешь, что выставляешь ее монстром.

— Я знаю. Ты прав. Я был зол. — Он откидывает голову на стену и закрывает глаза. Я едва могу смотреть на него.

— Я был зол, но никогда не вел себя, как ты.

— Ты сейчас ведешь себя точно так же, как я, сын.

Я в ярости трясу головой.

— Я ничем не похож на тебя. Мне стыдно быть похожим на тебя.

— Это мне стыдно быть таким. Но она все забрала у меня. — Он делает глубокий вдох, и я вижу, что по его щеке катится слеза. Я замираю, потому что никогда не видел, чтобы отец плакал, даже когда умерла мама… он был просто в оцепенении. — Она умерла и забрала с собой мое сердце. Я был так зол на нее. А когда прочитал ее письмо, разозлился еще сильнее. Она провела последние минуты своей жизни, поучая нас как жить, когда ее не будет. Я же хотел, чтобы она боролась. Я хотел, чтобы она жила, а не умерла. Чтобы не оставляла меня одного. Не оставляла своих детей. Я был ради нее тем мужчиной, которым она хотела, чтобы я был. Но она умерла и забрала с собой мою сущность. Она забрала все. Я хотел наказать ее. Мне нужно было знать, что она страдает так же, как и я. Но ее не было рядом.

Осознание пронзило меня, как пуля.

— Поэтому ты заставлял страдать меня.

Он кивает

— Ты так сильно напоминал мне ее. У тебя ее глаза, волосы и даже чувство юмора. В тебе жила ее страсть и жажда драйва. Ты не боялся рисковать и делать ошибки, и я восхищался этим. Именно это я любил и в ней. Поначалу я думал, что смогу восполнить ее отсутствие через тебя. Но чем больше ты напоминал мне о ней, тем больше меня возмущало то, что ты — это не она. Маленьких проблесков ее в тебе никогда не было достаточно, и с каждым днем я негодовал все больше и больше. Твое присутствие разрывало мне душу, и я был в ярости. Мне хотелось сделать кому-нибудь больно. Наверное, правду говорят, что… люди, которым больно, причиняют боль другим.

Мне было неприятно, что по моим щекам сейчас катятся слезы. Я делал все, что в моих силах, чтобы отец никогда их не видел. Каждый раз, когда он причинял мне боль или унижал, я уходил с гордо поднятой головой. Я никогда не позволял ему видеть себя плачущим.

— Все, что ты делал со мной. Все, через что заставил пройти… происходило лишь потому, что ты был зол на нее?

Он кивает. Я смотрю ему в глаза и несмотря на то, что в них читается раскаяние, я вижу только отражение собственной ненависти. Я вижу каждое злое слово, которое он сказал мне, чтобы защитить себя. Мне кажется, что сила жизни и смерти на самом деле заключается в языке, потому что все слова, которые он использовал против меня, с каждым разом убивали меня немножечко больше.

Я вижу каждый раз, когда он бил или пинал меня. Когда запирал входную дверь и заставлял меня спать на крыльце. Я вижу каждый раз, когда он хвалил Лайлу, только для того, чтобы ранить меня. Неожиданно все это превращается в один огромный ком злости, и я бросаюсь на него. Снова хватаю за воротник и трясу возле стены, а он позволяет мне это делать.

— Как ты мог? — кричу я ему в лицо. — Как ты мог так поступать со мной? Я ведь был твоим сыном! Твоим! Я тоже потерял ее и мне было больно! Эта боль разрывала меня на части и вместо того, чтобы сказать, что все будет хорошо, ты заставил меня думать, что я — никто! Я день за днем спал с разным женщинами, потому что считал себя никем! Зачем создавать отношения, если ты не достоин любви? Я был бесполезным маленьким ничтожеством! Именно это ты говорил мне каждый день! Я тоже потерял ее. Ты когда-нибудь думал об этом? Я потерял ее и это чуть не убило меня, но я ведь продолжал любить тебя! Чем больше ты пытался сломить меня, тем больше я любил тебя, а ты продолжал выбивать из меня это! — Я даже не помню тот момент, когда упал перед ним на колени. — Мне просто нужно было, чтобы ты был отцом, черт возьми. Мне нужен был мой отец.

Он тоже падает передо мной на колени. Когда я смотрю ему в лицо, мне так сильно хочется ненавидеть его, но в этот момент я понимаю, что причина, по которой я так зол на отца, кроется в том, что я до сих пор его люблю. Несмотря на все, что он сделал, я все еще люблю его. Отец обнимает меня, а я не сопротивляюсь, чувствуя себя безжизненной тряпичной куклой.

— Мне так жаль, сынок. Так жаль. Я не хочу, чтобы ты был похож на меня. Ты в десять раз лучше, чем когда-либо был и буду я, и я очень горжусь тобой. Я не хочу, чтобы то, что происходит сейчас в твоей жизни, превратило тебя в меня. Ты сильный. Ты справишься, — шепчет он. — Я люблю тебя. — Меня начинает трясти, и я отстраняюсь от него, а потом с трудом поднимаюсь и смотрю на отца сверху вниз. Он ужасно выглядит, но я, скорее всего, не лучше.

Отец не отводит от меня умоляющих глаз, но я разворачиваюсь и убегаю. И продолжаю бежать, пока не оказываюсь перед входной дверью. Я даже не закрываю ее за собой.

— Бреннан, подожди! — За моей спиной раздается голос Лайлы, но я не хочу сейчас оборачиваться к ней. Трясущимися руками открываю машину, вставляю ключ в замок зажигания и уезжаю. Так ни разу и не оглянувшись. Я заставляю себя перестать думать о том, что только что произошло. Стереть из памяти каждое слово, которое было сказано, потому что не хочу сейчас иметь с этим дело.

Такое ощущение, что дорога занимает у меня несколько часов. Наконец, я останавливаюсь возле больницы и поднимаю глаза к верху здания, размышляя о том, какая судьба ждет меня и Нэд. Десять минут спустя я поднимаюсь на этаж, где лежит моя девушка.

Когда я направляюсь в ее палату, медсестра пытается остановить меня, но замечаю женщину-регистратора, которую видел раньше. Она кивает головой, разрешая мне пройти. Я не благодарю ее. У меня нет на это сил. А лишь тихо иду в отдельную палату, в которой находится Нэд.

— Коул? — шепчет она, когда я вхожу, и с беспокойством всматривается в мое лицо. Она пытается сесть, но я качаю головой. Нэд ложится обратно, а я обхожу кровать и, сняв туфли, устраиваюсь позади нее. Молча прижимаю ее к своей груди и чувствую, как она расслабляется, а потом утыкаюсь носом ей в шею и, закрыв глаза, вдыхаю ее запах.

Мы лежим так по меньшей мере двадцать минут, а потом я начинаю говорить. Мне нравится то, что Нэд знает, что мне нужно. Она не задает вопросов и не злится на мою недавнюю реакцию. Она просто дала мне время.

— Прости, – шепчу я ей в спину.

Нэд качает головой и переплетает наши пальцы.

— Все нормально, я понимаю, — тихо произносит она.

— Нет, я был неправ. Я люблю тебя, Нэд, и люблю нашего ребенка. У нас все будет хорошо. Мы будем бороться.

— Я клянусь, что буду бороться изо всех сил, но, если я проиграю, пообещай мне одну вещь, Коул.

Мне не нравится этот разговор, поэтому я ничего не отвечаю, а просто киваю.

— Мне нужно, чтобы ты пообещал, что, несмотря ни на что будешь продолжать идти вперед. Мне нужно знать, что ты не станешь понапрасну тратить ни секунды своей жизни. Мне нужно знать, что даже без меня ты будешь тем же человеком, в которого я влюбилась.

— Нэд.

— Пожалуйста, Коул. Я не знаю, сколько мне осталось, и мне нужно сказать это… ради самой себя. — Я киваю. Она отпускает мою руку и гладит свой живот. — Это девочка… Я чувствую. Ты будешь нужен ей, Коул. Ей необходимо будет, чтобы ты научил ее всему, в том числе тому, что знаешь обо мне. Понимаю, это будет больно, но мне нужно, чтобы ты рассказал ей обо мне все. Личность маленькой девочки формируется по образу и подобию ее матери. Дай ей это. Позволь ей узнать, как сильно я люблю ее. — Я слышу, что она плачет, да и сам изо всех сил стараюсь сдержать слезы. — Не нужно ни о чем сожалеть. Ты ни в чем не виноват. Будь счастлив. Ты подарил мне лучшие дни в моей жизни. Всегда, не задумываясь, прощай, потому что, когда это станет невозможным, ты будешь желать повернуть время вспять. И полюби кого-нибудь снова.

— Я не могу говорить об этом, — произношу я, пытаясь сесть. Нэд поднимает руку и останавливает меня.

— Можешь, малыш, потому что мы с тобой можем говорить о чем угодно. Я хочу, чтобы ты не боялся снова влюбиться. Пообещай мне это.

— Нэд.

— Пообещай, Коул. Мне нужно услышать, как ты говоришь это.

Я зажмуриваюсь, зная, что никогда не нарушу данную ей клятву.

— Обещаю.

— Спасибо. — Она поворачивается и смотрит мне в глаза. Улыбка на ее лице практически разрывает мне душу.

— Я не хочу потерять тебя, — шепчу я ей.

— Ты не потеряешь, я буду рядом каждый день. Ты можешь постоянно разговаривать со мной, вот здесь, — говорит она, прижимая ладонь к своей груди. — А я всегда буду слушать. Обещаю. — Я крепко обнимаю ее и плачу. Я так часто сегодня делаю это, что чувствую себя как развалившаяся калоша. Отец всегда вдалбливал в меня, что мужчины, которые плачут, — слабаки, но это ложь. Раскрыться, показать свою ранимость перед другим человеком — это самое сложное, что я когда-либо делал в жизни, но то, что Нэд позволяет мне делать это, не испытывая стыда, заставляет меня чувствовать себя самым сильным человеком из всех живущих.

— Ты так говоришь, как будто тебя не будет рядом, — шепчу я.

— Возможно, что нет. Нам нужно быть ко всему готовыми, — с грустью отвечает она.

Я смотрю в ее глаза и аккуратно стираю с них слезы.

— Сегодня мой отец впервые за шесть лет сказал, что любит меня. После всего, что произошло, я никогда не думал, что снова услышу эти слова.

— Это чудесно, Коул.

— Вот именно… Мне кажется, что чудеса случаются. Я не откажусь от тебя, Нэд.

— А я и не хочу этого.

— Никогда. Ни в этой жизни, ни в следующей. Я всегда найду тебя.

— А я всегда буду ждать.

Глава 29

Бреннан

2 месяца спустя

Когда я вижу на экране телефона имя Нэд, на моем лице моментально расплывается улыбка.

— Алло…