Лукас не возражал и, скинув жакет, уселся под деревом, прислонившись к стволу. Он наблюдал за девочками, но то и дело переводил взгляд на обворожительную молодую женщину в летнем платье. Ее густые рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам, подчеркивали белизну ее кожи и сияющие синие глаза. Ева выглядела очаровательно. И от нее веяло теплом и нежностью. Она была создана дарить любовь, рожать и воспитывать детей и хранить семейный очаг.

Завтра утром он на некоторое время должен был уехать из Лаурель-Корт и надеялся, что, устроив сегодня романтический ужин со свечами и шампанским, сумеет соблазнить ее, заставив забыть об осторожности. Он попытается очаровать ее, и, возможно, ему удастся повторить те удивительные мгновения страсти, которую они испытали во время своей первой конной прогулки.

Расставляя тарелки на белоснежной скатерти, расстеленной в тени большого дерева, Ева почувствовала на себе обжигающий взгляд мужа и обернулась. Виновник ее беспокойства с беззаботным видом сидел с Эбигейл, которая забралась к нему на колени. На его чувственных губах играла ласковая улыбка, а голубые глаза задумчиво сияли. Чувствуя, как кровь прилила к ее щекам, Ева отвернулась, но успела заметить, что он усмехнулся, увидев, как на нее действует его присутствие.

Налив в стакан немного лимонаду, Ева протянула его Лукасу:

– Возьми. Мне кажется, это тебе необходимо. Он очень холодный и поможет тебе…

Он весело поднял брови:

– Поможет охладить мою…

– Лукас, – резко одернула его Ева, прежде чем он успел сказать «мою страсть». – Не забывай, где находишься. Это детский пикник, а не…

– А не что? – Заметив ее опасения, что он сболтнет что-нибудь лишнее, Лукас расхохотался. – Не беспокойся, Ева. Я прекрасно знаю, где нахожусь, и понимаю, что у маленьких поросят большие уши.

Эбигейл с любопытством взглянула на отца:

– Папа, я маленький поросенок?

– Нет, моя милая. Ты – маленький ангел. – Весело взъерошив ее волосы, он расхохотался и, сняв ее с колен, направился к Еве.

Разложив еду, Ева позвала детей. Они тут же собрались вокруг скатерти и принялись хватать угощение с тарелок. Софи и Эбигейл впервые видели, чтобы их строгий отец сидел на земле, с большим удовольствием принимая участие в общем веселье. Поначалу его присутствие смущало Сару и Мириам, которые старались держаться от него подальше, но его добродушное поведение и веселые шутки скоро сделали свое дело, и женщины успокоились.

Лукас, скрестив ноги, сидел рядом с Евой, глядя, как Софи с наслаждением поедает ножку цыпленка, а Эбигейл крошит хлеб в салфетку, чтобы покормить уток на пруду.

– Как некультурно, – спокойно заметил он, удивляясь самому себе. Ведь еще недавно он резко отчитал бы дочерей за плохие манеры.

– Вовсе нет, – остановила его Ева. – Детям очень весело. И я не вижу в этом ничего некультурного.

– Ты их балуешь.

– Их надо баловать. Им ведь недолго оставаться детьми. Разве ты не развлекался, когда был ребенком, Лукас?

В его глазах заблестели веселые огоньки.

– Я часто резвился в этом самом ручье. И если бы у нас были мальчики, я бы показал им деревья, на которые забирался.

– А что плохого, если девочки захотели бы лазать по деревьям? – с усмешкой спросила Ева. – Должна признаться, я в детстве забиралась на огромные деревья.

– И наверняка падала.

– Да, случалось и такое, – с неохотой призналась Ева. – И у меня даже остались шрамы.

– Ну, это меня нисколько не удивляет. Я с самого начала заметил, что тебе не хватает сдержанности, присущей всем знакомым мне молодым леди. Ты ведешь себя неосторожно и, хотя догадываешься о поджидающих впереди опасностях, все равно идешь им навстречу.

Ева пристально смотрела на него:

– Это такой ты меня видишь?

Лукас кивнул:

– И еще я вижу, что ты очень отважна, в тебе живет тяга к приключениям и тебя невозможно заставить что-то сделать против твоей воли. Думаю, в детстве отцу с тобой нелегко приходилось.

– Да, и очень часто. Но он обожал меня и не переживал из-за этого.

Эстель и Софи вернулись в ручей и, поднимая кучу брызг, заливались радостным смехом. Лукас направился к ним, чтобы угомонить хохочущих девчонок, но вместо этого оказался втянут в их игру и тут же вымок с головы до ног. Тогда Лукас устроился на берегу и принялся в ответ брызгать водой в девочек.

Ева с улыбкой наблюдала за ними. Она впервые видела, чтобы ее муж поддался буйному веселью и вел себя столь непринужденно с детьми.

До чего же он привлекателен, с невольным восхищением подумала она. Она ощутила, как ее непреодолимо влечет к этому удивительному мужчине. Он не рассказывал, чего ждет от нее сегодня вечером, но каждый раз, когда Лукас смотрел на нее, Ева читала в его глазах страстное желание.

* * *

Генри приехал поздно вечером. Ева уже подумывала отправиться спать.

– Простите, я опоздал. Меня задержали неотложные дела, – объяснил он, пожав руку Лукасу и отвесив учтивый поклон Еве. Взяв ее за руку, он почтительно склонился перед ней и радостно улыбнулся. – Рад снова видеть вас, Ева, и должен сказать, вы хорошеете прямо на глазах.

– Спасибо, – ответила она, мило улыбаясь. – И вы можете говорить мне все что угодно, Генри, если это комплимент.

– Я рад видеть, что вы прекрасно справляетесь с ролью жены моего лучшего друга.

– Пока что да, но еще мало времени прошло. Мне жаль, что вы приехали ненадолго. Вам следовало пожить у нас хотя бы пару дней.

– В следующий раз непременно.

– Вашему мужу не терпится попасть в Ньюкасл, чтобы увидеть свою землю, не так ли, Лукас?

– Именно так, – ответил тот, вручая Генри бокал бренди. – Но меня больше интересует не земля, а то, что под землей.

Генри весело подмигнул Еве:

– Мы еще увидим, как он станет владельцем угольной шахты. Это только начало. Скоро он возьмет в свои руки бразды правления своей деловой империей, Ева. Лукас очень проницателен и умен, он снова начнет вкладывать деньги в прибыльные проекты и преуспеет в бизнесе. Вот увидите.

– Именно это я и намерен сделать, Генри, и не собираюсь ходить вокруг да около. Ты прав, это начало моего будущего успеха, и я должен все сделать правильно. Создание парового двигателя привело к огромному спросу на уголь, который может стать главным источником моего дохода, но скоро у меня появятся интересы и в других областях.

– Какие?

– Железные дороги. Помяни мое слово, поезда в конце концов вытеснят с дорог конные дилижансы. Каждый день в стране прокладываются новые участки железных дорог, соединяя города, поселки и порты. И я собираюсь, как всегда, оказаться в самой гуще событий, Генри. Кроме того, меня интересует производство стекла, медеплавильные заводы и многие другие отрасли производства на севере – в Манчестере, Ливерпуле и других областях.

Ева с восхищением смотрела на него. Лукас буквально искрился энтузиазмом. Он справится, в этом Ева не сомневалась, потому что Лукас был одним из самых упорных и стойких людей из всех, кого она знала.

Генри поднял бокал:

– Я пью за это, Лукас. И от души желаю тебе успеха.

Ева догадалась, что двое мужчин собираются перейти к детальному обсуждению добычи угля.

– Прошу меня извинить, но мне надо посмотреть, как там дети, а затем я собираюсь спать. Это был долгий день. Вам есть о чем поговорить с Лукасом, Генри, – сказала она.

Дойдя до двери, она обернулась. Лукас пристально смотрел на нее, и по его глазам она поняла, что он просто так не успокоится.


Облачившись в светлый пеньюар, Ева устроилась в кресле перед камином. Она испытывала огромное удовлетворение, чувствуя, что для Лукаса все наконец-то начинает складываться удачно и она может быть спокойна за их будущее.

Постепенно ее мысли отвлеклись от добычи угля и бизнеса, так занимавшего ее мужа, и Ева вспомнила, как Лукас смотрел на нее сегодня у ручья. Она обхватила себя руками за стройную талию, представляя, что оказалась в объятиях любовника, и вспомнила их поцелуй. Воспоминание о нем было еще свежо, словно это произошло сегодня, а не три недели назад. Тяжело дыша, она закрыла глаза, и при воспоминании о том, как Лукас изо всех сил прижал ее к себе, ощутила томительную и сладкую боль в груди.

Внезапный шум за дверью встревожил ее. Ева резко открыла глаза, прислушиваясь к знакомым шагам в соседней комнате. Тепло огня наполнило ее тело приятной слабостью и, продолжая прислушиваться к шагам за дверью, Ева снова почувствовала странное томление и поняла, что ей это нравится.

Господи, что же с ней такое? Раньше она не испытывала ничего подобного. Ева начинала понимать, что между нею и Лукасом уже вспыхнула всепоглощающая страсть, от которой невозможно скрыться.

Ее вдруг охватило такое безудержное желание, что она едва могла перевести дух. Ева резко встала и направилась к двери. Она долго и пристально смотрела на нее и наконец взялась за медную ручку.

Ее сердце сжалось, когда ручка поддалась. На мгновение ей отчаянно захотелось броситься обратно в свою постель, но где-то в глубине души она понимала, что Лукас прав и они должны быть мужем и женой не только на словах. Ева осторожно толкнула дверь и тихо вошла в огромную, слабо освещенную комнату.

Она увидела очертания огромной кровати на помосте, а у огня в большом кресле хозяина комнаты. Лукас спокойно смотрел на нее, судя по всему, прекрасно осознавая, какую власть имеет над ней. Он улыбался, лаская взглядом ее тело.

Ее тонкий пеньюар был подобен полупрозрачному облаку, длинные волосы пышными волнами рассыпались по плечам. Ева смотрела на него, ее глаза казались огромными и темными на бледном лице. Она знала, зачем пришла сюда, и эта мысль обожгла ее стыдом. В этот момент она поняла, что обратного пути нет, потому что темная мужская фигура поднялась ей навстречу и склонилась в глубоком поклоне. Казалось, он торжествовал, что наконец сумел заманить ее в свою спальню.

– Входи, Ева. Я ждал тебя.

– Я знаю.

– Хотя я не ожидал, что это произойдет так быстро. Мне казалось, что твоя внутренняя борьба продлится чуть дольше. – В ответ на ее выжидательный взгляд на его губах промелькнула хитрая улыбка. – К счастью, Генри так устал после своего путешествия, что поспешил в постель. Я тоже торопился в свою, но по другой причине. Я рад, что ты пришла к разумному решению. Закон не одобряет целомудренные браки.

– Я настаивала на воздержании, потому что хотела избежать…

– Того, что происходит в постели между мужем и женой, – спокойно произнес он, когда она запнулась. – И все же теперь ты в комнате своего мужа, человека, за которого вышла замуж при помощи обмана.

– Я не обманывала тебя! – огрызнулась Ева, не обращая внимания на его жадный взгляд.

Он лениво улыбнулся, приводя ее в ярость:

– Помнишь, я как-то сказал, что интересно будет посмотреть, выдержит ли наше соглашение силу плотского притяжения?

Она высокомерно вскинула голову, отбросив назад свои роскошные волосы:

– И что из того?

– Мы женаты всего три недели, а ты уже сдалась.

– И ты, конечно, думаешь, что, поцеловав меня в тот день, ты нашел слабое место в моей броне?

Он усмехнулся:

– Нет, любовь моя, не слабое место, а огромную брешь.

Он приблизился к ней и принялся медленно развязывать пояс ее пеньюара. Ева не сопротивлялась. Она смотрела ему прямо в глаза, и ее тело слегка напряглось, когда он медленно стянул с нее пеньюар, бросив к ее ногам. Под халатом оказалась тончайшая белоснежная ночная рубашка. Одно нежное плечо было соблазнительно обнажено. Ее тело прикрывала тонкая ткань, но она почти ничего не скрывала, и Ева заметила, как вспыхнули от страсти глаза ее мужа. Она ощутила исходивший от него жар, вдохнула его мужской аромат, и у нее закружилась голова.

В это мгновение в ее памяти всплыло воспоминание об Эндрю и о том, что он делал с ней. Ева похолодела и почувствовала, что дрожит. Заметив ее колебания, Лукас вопросительно взглянул на нее, а затем ласково погладил по щеке:

– Ты дрожишь. Ты меня боишься?

Но Лукас не принуждал ее к близости, как Эндрю. Он ждал ее согласия. Мысль об этом помогла ей унять панику.

– Это не имеет отношения к страху.

Он нежно провел кончиком пальца по ее изящной шее:

– Время разговоров закончилось. Настало время любви.

– Я сама решила стать твоей женой во всех смыслах этого слова, но у меня мало опыта, поэтому прошу тебя проявить терпение, Лукас.

Он поднял бровь:

– И ты не передумаешь и не убежишь от меня в страхе?

Она покачала головой, но он заметил неуверенность в ее больших темных глазах. Его лицо смягчилось.