Тим Виктория Ван - Любовь как в кино

Опять телефон. Мама звонит уже в четвертый раз.

Мы почти добрались, но нужно ответить. Смотрю на часы, на Шейна за рулем и неохотно сдаюсь.

– Привет, мам.

– Кенсингтон, это я, мама.

– Знаю, что ты, мам, – слышу, как где-то вдали Рен обращается к Грейсону. Играет музыка, звенят тарелки. Они на кухне. Праздник в разгаре.

– Где ты? Что ты…

– Извини. Я опаздываю. Буду через пять минут. Я помогу с…

– Ну, помогать уже не с чем, все готово. Мы садимся за стол. Нет, это не туда, поставь впереди, – раздраженно говорит она кому-то. – Пришлось делать все самой. Да, Рен, это Кенсингтон, она нашлась.

Я и не терялась. Ну, может, немножко. Зато больше я никогда не буду потерянной.

Слышу бормотание Грейсона о том, насколько типично мое поведение.

– Грета пыталась мне помочь, но ты же знаешь, какая из нее помощница. Да, Грета, мы нашли ее. Она еще в пути.

– Я уже здесь за уг…

– Ох, ладно. Не могу больше говорить. Давай скорей. Пора садиться за стол.

И мама отключается. У меня такое чувство, будто я верчусь сразу в нескольких направлениях, как гироскоп. Полная потеря ориентации.

– Ты в порядке?

– Да. Нет, – зажимаю рот рукой. Глаза широко распахнуты. Ох, я не могу с ними встретиться. Просто не могу.

Шейн останавливает машину.

– Что ты делаешь? Я и так опаздываю!

Нервы у меня на пределе.

Он накрывает мою руку своей.

– Кенсингтон, ты красивая, умная, обаятельная. Как бы там ни сложилось, все будет хорошо. Я обещаю. – Он ласково гладит мою ладонь. – Я здесь. Я с тобой. Я понимаю тебя. Все будет хорошо.

Глядя ему в глаза, сжимаю его руку и киваю. Я еще никому не говорила о ситуации с Брэдли, Тоней и моей разорванной помолвкой.

Сегодняшний день должен был стать для меня особенным. Я праздновала бы предстоящую свадьбу и мечтала о будущей семье. А я так далека от этого!.. Однако смотрю на Шейна, и на сердце становится легче.

Я… вообще-то счастлива. Мне страшно, я немного растерянна, но – счастлива.

Вчера весь мой мир изменился. Сегодня он совершенно иной. Но, может быть, теперь он такой, какой мне и нужен.

И, возможно, я ближе к мечте, чем думаю.

– Поехали. Все в порядке.

Вроде бы в порядке. Ну, хотя бы выгляжу я хорошо.

Я остановила свой выбор на ярком платье с плиссированной юбкой. На прическу времени не хватило, так что я просто собрала волосы в пучок. Получилось, как ни странно, довольно красиво.

Мои пальцы все крепче стискивают ручку сумки, по мере того как Шейн продвигается по пригороду. Пути назад нет. Мы вступили в зону «степфордских жен».

Припаркованные автомобили занимают чуть ли не всю улицу. Ничего себе – маленький семейный праздник! Даже парковщика наняли? Обычно мама нанимает парковщика лишь раз в году, на семейную рождественскую вечеринку. Только не знаю, почему она зовет ее семейной. Собираются буквально все, с кем она мало-мальски знакома.

Мы подъезжаем. Мы уже здесь.

Что она тут устроила?

– Все будет хорошо. – Шейн сжимает мою руку.

Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы он мог пойти вместе со мной. И все же это должно было быть празднование помолвки. Для меня и Брэдли. А теперь я одна. Так что и идти придется одной.

Мой фейсбуковский статус сменился с «Встречается» на «Обручена с одиночеством». Надо будет поменять его на «Все сложно». Все определенно усложнилось. Жаль, на сайте нет опции: «Не спрашивайте».

– Ну, наконец-то. Все на заднем дворе. Мы уже садимся за стол, – говорит Рен. Она чудесно выглядит в жаккардовом платье с короткими рукавами. – Что случилось, черт возьми? Мама вся издергалась…

Не отвечаю. Озираюсь, от неожиданности лишившись дара речи. Мамин небольшой семейный праздник в честь беременности и помолвки превратился в…

– Да, она пригласила всех, чтобы отметить помолвку. Хотела устроить тебе сюрприз.

Что? Ох, держите меня. Сюрприз удался на славу. Один раз мама решает показать свою заинтересованность и…

– Слушай, Кенз. – Рен хватает меня за локоть и торопливо ведет к гостиной. – Ты в порядке? Я имею в виду, Грейсон рассказал мне…

– Боже мой, надеюсь, мама знает? Насчет Брэдли? Мы больше не обручены. Я отдала ему кольцо…

Я предстану не только перед неодобрительными взорами моей семьи, но и перед всеми, кого знаю.

– Она в курсе, но я должна предупредить…

– Кензи, боже мой, как ты опоздала! Мы думали, ты уже… – Это моя двоюродная сестра Эшлин. Громкоголосая, самоуверенная Эшлин. На ее мастерских инъекциях ботокса держится практически весь отцовский бизнес.

Мама отдает распоряжения официанту и не останавливается, пробегая мимо нас.

– Прошло больше чем пять минут, Кенсингтон! – кричит она на ходу. – Мы уже начали. Идем!

– Привет, мам, – чуть слышно отзываюсь я.

Рен наклоняется к моему уху.

– Слушай, Кенз…

– О, вы слышали про кузена Джимми? Да…

Эшлин не дает нам вставить ни слова. Она вклинивается между нами, хватает нас под руки и тащит к патио.

Начинаю паниковать. Я должна сделать объявление. Что я им скажу? «Извините, свадьбы не будет. Мой жених, похоже, обрюхатил мою так называемую подругу, но вы не волнуйтесь, угощайтесь». Так, что ли?

Под непрерывную болтовню Эшлин выходим через раздвижные двери.

– Красиво, да? Я помогала…

Внутренний дворик выглядит просто сказочно. Мама заказала для украшения несколько фигурно подстриженных деревьев. Под огромным шатром разместились два длинных стола, накрытых белыми скатертями. Тонкая ткань развевается на прохладном ветру, с которым пытаются бороться уличные обогреватели. Рядом с шатром, под деревьями, играет оркестр из трех музыкантов.

Мини-праздник для Рен и помолвка-сюрприз для меня. Для меня.

Мы отходим в сторону, чтобы пропустить официанта с подносом еды.

– Ты слушаешь, Кензи? Ты меня слышишь? Я должна…

Эшлин сразу же мчится к свободному месту рядом с… О, прекрасно, вот и Лиза Эванс. Та самая, что скоро станет Лиза Эванс-Мэтисон. И жених ее, Райан, тоже здесь. И ее мама. Эшлин садится на стул рядом с ними, а Лиза мне машет.

Ну, привет. Вяло машу ей в ответ. Рукой без кольца.

Рен хватает меня за руку и встряхивает.

– Слушай, я пытаюсь тебе сказать…

– Попрошу тишины. – Кто-то стучит ножом о стакан. Все оборачиваются к женщине с писклявым голоском.

Что-о-о?

– А вот и наш особенный гость, будущая миссис Брэдли Коннорс. – Это Бетани Чезавит, непревзойденный свадебный организатор и, подозреваю, координатор праздника «Ребенок плюс Помолвка».

Убейте меня. Убейте сразу, чтобы не мучиться.

Грейсон и папа сидят в самом конце стола. Замечаю тетю Грету и улыбаюсь ей. По крайней мере думаю, что улыбаюсь. То есть лицо у меня определенно задвигалось. О, да у нее новый ухажер! Высокий, худой и с большой залысиной. Мама стоит за папиным стулом, надзирая за происходящим.

– Ну, проходите же, девушки, садитесь, – машет нам Бетани Чезавит. – Вы – здесь, рядом с будущим отцом. А вы – возле своего красавца жениха!

– Он там! – кричит Эшлин и указывает в сторону бара.

Не поняла…

– Об этом я и пытаюсь тебе сказать, – шепчет Рен мне в ухо. – Я не знала, что происходит…

Брэдли, явно смущенный, подходит к столу.

– Не-е-ет! – Вопль вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Все дружно ахают. Музыка обрывается. Гости замирают, и в тишине можно расслышать, как со свистом поворачиваются головы.

Ох. Теперь все взоры устремлены на меня.

На лице мамы – широкая натянутая улыбка. Кажется, она даже не дышит. Не могу поверить, что она так со мной поступила.

– Хм… то есть… Не может быть! – стараюсь исправить ситуацию я.

Бетани Чезавит недоуменно хмурится. Лиза Эванс шепчется со своей мамой, поглядывая то на меня, то на Брэдли.

Я умираю. Умираю.

– Вот это встреча! Ха-ха, вам удалось меня удивить. – Я поднимаю большой палец вверх. – Отличная работа. О, привет, тетя Линди. Красивый у вас свитер. И у тебя, Лиза. Платье, я имею в виду. Ясно, что не свитер…

О боже, что я несу?

Грейсон округляет глаза. Мама в ужасе, машет мне, чтобы я замолчала. Она хочет, чтобы я замолчала?

– Серьезно? – смотрю на нее, качая головой, и поворачиваюсь к Брэдли.

– Можно тебя на минутку? – подняв брови, тычу пальцем в сторону двери. – Туда.

Брэдли оглядывается на гостей.

Я изображаю улыбку.

– Ладно. Отлично. Пока, – говорю я и разворачиваюсь.

И тут же сталкиваюсь с официантом.

Он неловко отступает. Поднос накреняется. Тарелки скользят. Еще один неуклюжий шаг назад – и еда летит во все стороны. Гости визжат. Официант падает на чьи-то колени, хватаясь за то, за что хвататься ему не положено.

Я испуганно зажимаю рот ладонью. Пробыла здесь всего десять минут и… и… Тетя Грета поднимается из-за стола. Папа закатывает глаза. Эшлин хохочет. Мама сужает глаза до щелок, ее лицо наливается краской. Губы плотно сжаты. Она неодобрительно качает головой. Сердится на меня. Серьезно? На меня? Невероятно.

Мое напряжение нарастает, пока наконец не вырывается в крике:

– Ты издеваешься, мам?

О боже.

Команда Кензи: минус сто миллионов миллиардов.

Брэдли ушел. Я рассталась с ним окончательно. В самых недвусмысленных выражениях. Между нами все на миллион процентов кончено. Меня трясет от его наглости. О чем он, спрашивается, думал? Не представляю, как ему удалось убедить маму, что мы помирились.

Ладно, представляю. Ей хотелось в это поверить. Понимаю.

Потому что слишком долго я сама хотела в это поверить.

Но, боже мой, мама.

Я не плачу. Я сконфужена. Ладно, унижена… и все же не плачу. Я делаю собственный выбор.

Впервые в жизни я чувствую, что решаю сама, я отстаиваю свои интересы. Я приняла решение. И выбираю Шейна.

Но, что важнее, я выбираю себя.

Треньк, треньк, треньк. Плюс один в пользу команды Кензи.

– Кенсингтон? – окликает меня тетя Грета. Волосы у нее по-прежнему красные, только теперь более яркого оттенка.

Оборачиваюсь и вижу рядом с ней Рен. Поднимаю руку и слабо машу. Я не могу говорить.

– Отличная речь, дорогая, – лукаво улыбается тетя Грета.

Сразу вспоминается реплика из «Бриджит Джонс».

– Я выступаю и на бар-мицвах, и на крестинах, – отвечаю я как Марк Дарси.

Смеюсь, и они смеются в ответ.

– Ну, можно и там, – замечает Рен. Она не поняла аллюзии. – Ты, безусловно, умеешь сделать эффектный выход.

– Прости, что испортила тебе праздник, – искренне говорю я.

Рен отмахивается.

– Не переживай. – Она с улыбкой касается моего плеча.

Тетя Грета обнимает меня одной рукой.

– Скажи самое главное: с тобой сейчас все в порядке?

– Знаешь, думаю, что да. На самом деле у меня все отлично.

По крайней мере я над этим работаю.

Тетя Грета наблюдает за мной через стол, якобы незаметно. Стараюсь по мере сил поддерживать вежливый разговор, но не могу сосредоточиться. Все делают вид, что никакого недоразумения с Брэдли, официантом и мой глупой речью никогда не было. Почти как в песне Оззи Осборна: «Сумасшедший поезд вернулся на рельсы и мчит вперед на полной скорости». Кладу сахар в чай, слегка ошеломленная, но… Я в полном порядке.

– Ну что, Кенсингтон? – Папа ставит локоть на стол и подпирает голову рукой. – Как дела в агентстве? Слышал, у вас появился новый клиент.

Я замираю, не донеся ложку до чашки.

– Да. Я работаю над новой ресторанной концепцией, посвященной кино, – неуверенно отвечаю я. Кладу сахар в чай и размешиваю. Бросаю взгляд на маму.

Она что-то говорит. Улыбаюсь ей. По крайней мере думаю, что улыбаюсь. Как минимум думаю об улыбке. Откидываюсь на спинку стула и делаю глоток. М-да, получился сиропчик.

Нового парня тети Греты зовут Ролли. Вытирая рот синей салфеткой, он поворачивается ко мне.

– Банк, в котором я работаю, подумывает о новой рекламной кампании. Может, нам будет полезно поговорить, Кензи?

– Отличная идея, Ролли! – улыбается тетя Грета.

– Ты не уволилась? – громко спрашивает мама. Она наклоняется над столом, чтобы мне хорошо было видно разочарование на ее лице. – Тоня звонила вчера вечером, искала тебя. Сказала, ты не отвечаешь на ее сообщения. Она беспокоилась за тебя.

– Вы с Тоней все еще разговариваете? – удивляется Рен. – А я думала…

– Небольшое недопонимание, – быстро отвечает мама и просит Рен передать соус.

Нельзя это так оставлять.

– У нас с Тоней нет недопонимания, мама. Наоборот, мне предельно ясно, как она поступила и почему. И нет, я пока не уволилась.

Смотрю на папу, ожидая поддержки с его стороны.

Он едва заметно кивает. Это все, что мне нужно.

– Я стану фрилансером. Буду доделывать проекты «Сафии», работая дома, и одновременно займусь бизнес-планом для собственной студии. – Я расправляю плечи и смотрю маме в глаза. – Один контракт я уже, считай, получила.