Сьюзен Кинг - Любовь цыганки

Девушка пригнулась и пустила вороного галопом на запад, туда, куда ускакал Уильям. Только он сможет помешать Малису Гамильтону похитить королеву. Из всех мужчин только он достоин этой чести.

Уильям низко нагнулся к гриве вороного жеребца, одолженного ему Баптистом. Ветер свистел ему в лицо. Конь мчался галопом по вересковой пустоши. Перрис скакал рядом. Джон Фо и Баптист Лалло вырвались чуть вперед. Его конь был могуч, быстр и проворен. Он нес мужчину в доспехах и седло с оружием с необыкновенной легкостью. Уильям был уверен, что цыганский конь к подобному не приучен.

Четверо мужчин, за которыми они гнались, уже скрылись среди холмов. Уильям взглянул вперед, но никого не увидел. Он уже подумывал, не стоит ли вернуться, собрать больше людей и организовать настоящую погоню, когда заслышал крик Перриса.

Он обернулся. Перрис указал рукой позади них. Повернувшись в седле, мужчина увидел скачущего за ними коня той же масти, что и его скакун, который несся в темноте подобно тени. Потом Уильям разглядел длинные волосы всадницы, развевающиеся на ветру, и подол платья, облепивший ноги.

Громко выругавшись, на чем свет стоит, он развернул своего жеребца и поскакал назад.

– Что ты здесь делаешь? – крикнул он Тамсине. – Возвращайся!

– Гамильтон! – крикнула она, гарцуя возле коня Уильяма. – Гамильтон похитил королеву!

– Что? – остановив своего жеребца, воскликнул ее муж.

Она остановила своего коня подле.

– Он забрал королеву, – тяжело дыша, промолвила Тамсина. – Я видела его после того, как вы ускакали. Малис ускакал с вооруженными стражниками вот туда… – она указала на восток. – Мадам послала за ними в погоню гвардейцев.

Повернувшись в седле, Уильям позвал Перриса и остальных, которые уже подъехали к нему. Он пересказал услышанное от Тамсины. Перрис кивнул.

– Господи всемогущий! – воскликнул Перрис. – Мне рассказывали, что существует второй заговор, на этот раз шотландский. Заговорщики хотят, выкрав королеву, выдать ее замуж за маленького сына регента. К сожалению, у меня не было доказательств, но поскольку Малис – сводный брат регента, пусть и незаконнорожденный, меня это ничуть не удивляет.

– Если они поскакали на восток, значит, везут ребенка в замок регента на побережье, – предположил Уильям.

– Мы должны скакать за Гамильтоном, – сказал, прислушиваясь, Баптист. – Мужчины, переодетые в цыганок, давно уже ускакали. Они не заполучили того, чего добивались, так зачем в таком случае за ними гнаться? Этот Гамильтон завладел сокровищем, которое вы охраняете!

– Да, – Уильям перевел взгляд на Тамсину. – Возвращайся во дворец. Мы поскачем за ним в погоню.

Девушка лишь упрямо смотрела на него, склонив голову набок. Было видно, что повиноваться ему она не собирается, а времени на споры и препирательство у них точно не было. Уильям развернул своего коня и поскакал на восток. Остальные всадники последовали его примеру.

* * *

Белая большая луна серебрила своим светом холмы и вересковые пустоши. На этом фоне тени казались более темными и четко очерченными. Уильям и его спутники подъехали достаточно близко и уже смогли различать мчащегося впереди Малиса со своими людьми, однако Перрис, заметив скачущих по вересковой пустоши королевских гвардейцев, развернул свою лошадь и поскакал им навстречу.

Уильям Скотт с остальными поскакал дальше. Все четыре коня, сильные и быстрые, были обучены подчиняться малейшему движению ноги либо руки всадника. Тамсина скакала справа от него. Уильям посмотрел в ее сторону. Мужчина хоть и беспокоился насчет ее безопасности, однако был рад тому, что Тамсина с ним рядом.

Когда девушка тоже взглянула на него, Уильям усмехнулся и прикоснулся, салютуя, к своему шлему. Затем мужчина во всю прыть пустился вперед, зная, что его цыганские спутники не отстанут.

Издав отрывистый возглас, он оглянулся и увидел, что Перри и гвардейцы не намного от них отстают. Мужчина взмахом руки дал понять, чтобы скакали дальше.

Вскоре оба отряда соединились. Времени было в обрез. Он перебросился с гвардейцами лишь несколькими фразами. Ими руководила интуиция. Команды отдавали жестами и кивками. Теперь они скакали вместе, быстрые и молчаливые, наступая стражникам Гамильтона на пятки.

Королевские гвардейцы врезались в их отряд подобно скотокрадам, настигшим стадо. Преследуемые разбежались в разные стороны и смешались. То тут, то там сверкали острия пик и лезвия обнаженных мечей. Кое-кто сцепился в рукопашной схватке. Уильям ринулся в самую гущу сражения. Обернувшись на ходу, жестом он показал Джону Фо и Баптисту, чтобы те присматривали за Тамсиной.

Уильям устремился следом за Гамильтоном, уклоняясь от мечущихся вокруг него лошадей. Малис отделился от остальных и направил коня в сторону вересковой пустоши, не выпуская из рук свертка.

Уильям пришпорил коня. Последний из сражающихся всадников остался у него за спиной. Его конь несся по вересковой пустоши. Настроение у него было мрачным, а душа полна решимости. Вскоре его нагнали Баптист, Джон и Тамсина.

Он уже был настолько близко к Малису Гамильтону, что мог разглядеть крошечное личико, выглядывающее из свертка, и даже услышать тонкий детский плач. В его душе, переполненной страстным желанием спасти и защитить это крохотное Божье создание, вмиг заклокотала ярость, чистая и отчаянная. Он мчался вперед. Конь повиновался малейшему его движению.

Уильям не оборачивался, чтобы глянуть, кто скачет вместе с ним, однако от топота копыт, казалось, сотрясалась вся земная твердь. А затем, когда тени стали темнее, а луна поднялась выше, Уильям почувствовал, что конь скачет уже не так уверенно и намного медленнее. Заслышав его храп, всадник, привыкший доверять инстинктам животных, посмотрел вниз.

Почва была неровной, покрытой бугорочками, и предательски поблескивала в лунном свете. Впереди, там, где скакал Гамильтон, темные участки, поросшие травой, соседствовали с черными зеркалами луж.

«Болото», – пронеслось в его голове.

Уильям вслух выругался. Ничего удивительного в этом не было. Теперь, когда они скакали на восток к морю, им все чаще будут попадаться предательские болота, ставшие проклятием Шотландии. Уильям уже не гнал коня, позволяя ему самому выбирать безопасный путь. Взглянув вниз, мужчина увидел, как с каждым шагом его конь все глубже погружается в болото.

Повернувшись, Уильям крикнул, чтобы все были осторожны. Всадники, как один, посмотрели вниз. При виде опасности они заколебались. Остальные повернули обратно на сухое, а вот Тамсина продолжала скакать вслед за ним на своем вороном коне. Уильям прочел в ее взгляде ту решимость, которая так поразила его еще в цыганском таборе. Опасность поджидала их здесь на каждом шагу. В любую секунду земля могла разверзнуться и поглотить их, однако они не останавливались.

Прочтя молчаливую мольбу в ее взгляде, Уильям ободряюще кивнул. Вместе они осторожно направили своих коней по мягкой, чавкающей земле. Уильям подумал, что, коль скоро Гамильтон уже здесь проехал, они тоже справятся.

В лунном свете вода казалась черной и зеркальной, словно гагат. Кони осторожно двигались вперед. Уильям вглядывался во мрак, выискивая более безопасный путь.

Он видел, что Малис Гамильтон ведет себя как полный болван. Старик, нервно оглядываясь, пустил своего коня галопом по болоту, а затем Уильям увидел, как животное, споткнувшись несколько раз, сделало еще пару скачков и с размаху погрузилось четырьмя ногами в болотную жижу.

Уильям пустил вороного вперед, моля Бога о том, чтобы инстинкты животного не подвели. Сейчас он не отводил взгляда от тонущей лошади и ее всадника со спеленатым младенцем на руках. Расстояние между ними быстро сокращалось.

Раздалось истошное ржание лошади Малиса Гамильтона. Всадник, сжимая в одной руке младенца, безуспешно старался вырваться из трясины. Теперь уже и задние ноги коня глубоко погрузились в болото. Лошадь завалилась на бок, стараясь выбраться, но лишь окунула Гамильтона и спеленатую малышку в черную жижу.

Из-за спины послышался девичий вскрик. Уильям почувствовал, как земля выскальзывает из-под копыт его коня. Мужчина соскочил из седла. Ноги в сапогах загрузли по лодыжки. Он сделал шаг. Сапог погрузился еще глубже. Высвободив сапог из грязи, мужчина побежал. Он проваливался по лодыжку… по колено… однажды загруз по бедра, однако всякий раз выбирался. Каждый шаг мог для него стать последним.

Неожиданно лошадь Гамильтона, найдя копытами твердую землю, выбралась на сухое и ускакала в ночь, оставив хозяина барахтаться в черной жиже и звать о помощи.

– Малис! Я иду! – крикнул Уильям.

Теперь он не был здесь одинок. Из-за спины послышались крики и всплески по воде. Оглянувшись, он увидел, что остальные, спешившись, последовали его примеру.

Уильям побежал вперед, проваливаясь в жижу и сразу выбираясь из нее. Мокрая одежда и прилипшая к сапогам грязь тянула его вниз.

Теперь до Гамильтона оставалось каких-нибудь двадцать футов. В лунном свете он видел лицо старика, а также бледное личико малышки. Заслышав тонкий детский плач, Уильям ощутил огромное облегчение.

– Малис! – крикнул он. – Не дергайся! Жди!

Уильям устремился вперед, но снова упал. Теперь его сила и вес работали против него. Густая жижа начала засасывать его ноги и руки, когда мужчина попытался выбраться. Как бы он ни старался пробраться к Гамильтону ближе, ему это не удавалось.

Он видел, что Малис продолжает дергаться, и вскоре старика уже по грудь засосала топь. Он высоко держал плачущую малышку над головой. В отчаянии Уильям обернулся. Остальные бежали к нему, падали, оступались, барахтались…

– Не подходите! – крикнул Уильям.

Заметив сухой участок, поросший травой, мужчина, извернувшись, перебрался на него. Теперь он лежал на боку. Уильям попытался ползти вперед, однако руки погрузились в липкую грязь.

– Вилли!

Уильям оглянулся. Тамсина ползла к нему на животе. Баптист и Джо Фо отстали. Бредя по колено в болотной жиже, они тащили за собой срубленную кем-то длинную толстую ветку дерева. Уильям обрадовался: она сейчас была совсем не лишней.

Тамсина медленно приближалась.

– Уильям! – позвала она.

Он хотел ее остановить, но затем понял, что без помощи девушки не обойтись. Мужчина распластался на земле и протянул в ее сторону руку.

– Ползи сюда, – позвал он.

Схватив Тамсину за запястье, Уильям подтянул девушку к небольшому торфяному островку. Она, приподнявшись, присела, опершись о его плечо. Оба были вымазаны болотной грязью.

– Тамсина, – молвил Уильям, – ты сможешь доползти до Гамильтона и девочки. Ты легче любого из нас. Я проваливаюсь, но ты сможешь добраться.

Тяжело дыша, девушка кивнула. Она все поняла.

– Они тонут? – спросила Тамсина. – Он сам не сможет выбраться?

– Он тонет, – ответил Уильям, вытирая рукой лицо.

Только сейчас Скотт осознал, что потерял где-то шлем.

– Ему не за что ухватиться. Мы должны побыстрее до него добраться.

Девушка лишь отрывисто кивнула в ответ. В очередной раз его поразило, как легко она умеет справиться со страхом и душевным напряжением, как легко принимает происходящее за должное. С гордостью Уильям подумал, что Тамсина – достойная дочь своего отца. Он положил руку ей на плечо, выражая этим самым свою любовь, благодарность и поддержку.

Баптист наконец протянул срубленную ветвь вперед, и Уильям, ухватившись за тонкие веточки, привстал на одно колено. Болотная влага насквозь промочила ему бриджи, однако участок земли, поросший длинной травой и удобренный торфом, оказался довольно прочным, чтобы можно было стоять. Ухватившись за ствол, Уильям выдвинул его чуть дальше над предательским участком. Он очень надеялся, что впереди нащупает еще один участок твердой почвы, и рассчитывал, опершись на ветви, сделать таким образом «мостик».

– Вилли! Вилли! – кричал Гамильтон. – Господи! Помоги!

Малютку он держал близко к голове. Девчушка высвободила одну ручку и теперь, рыдая, тоже махала ей. Гамильтон едва не выпустил орущего младенца из мокрых одеял.

– О Боже! – сдавленным голосом воскликнула Тамсина.

– Он ее не выпустит, – произнес Уильям, стараясь найти опору под тяжелую длинную ветвь.

– Он ее не выпустит, – повторила она за ним, наблюдая за Гамильтоном.

Конец ветки начал погружаться в вонючую жижу.

Тамсина ступила с безопасной кочки в черную воду. Уильям крепко сжимал один конец ветви. Девушка погрузилась по самую грудь. Держась одной рукой за ветку, другую она протянула по направлению к Гамильтону. Ей с трудом удавалось выдергивать ноги из болота. Трясина быстро засасывала.