Анджела Дрейк - Любовница

Некоторые из ее нот лежали открытыми на пюпитре.

Бруно перелистал страницы и сыграл несколько лихих тактов из "Веселого кузнеца".

Алессандра возмутилась:

– Я думаю не только о лошадях!

– Извини.

Бруно взял листы с песней Шуберта "Роза среди вереска".

– Ты поможешь переворачивать страницы? – попросил он Алессандру. – Наверное, ты делаешь это для отца?

– Папа никогда не смотрит в ноты. У него феноменальная память.

– У меня отвратительная, – бодро солгал Бруно.

Он сыграл вступление и загудел глубоким баритоном.

– Ужасно! – воскликнула Алессандра.

Она быстро огляделась вокруг, машинально проверяя местонахождение отца. Убедившись, что его нет поблизости, она позволила себе расслабиться. Среди смеха и гула голосов она начала петь.

Тэра прислушивалась к голосу дочери сквозь шум разговоров. Ее глаза наполнились слезами.

– Бруно мог бы пригласить ее в свой хор, – сказала Клер. Она слушала, наклонив голову, как котенок. – Он все время в поиске молодых певиц. Я говорю ему, что скоро стану ужасно ревнивой.

Тэра ясно чувствовала, что ревность незнакома Клер. Ее уверенность в надежности своего положения жены светилась вокруг нее, как гало.

Сол снова вошел в комнату. Как всегда, его присутствие внесло неуловимое изменение в общую атмосферу.

Алессандра почувствовала, что он здесь, еще до того, как увидела его. Ее голос дрогнул. На нее неожиданно напал кашель, и она исчезла, чтобы выпить воды.

Бруно закончил аккомпанемент и аккуратно положил ноты на место. Он подошел к жене, встал рядом с ней и нежно обнял за плечи.

Тэра, чувствуя, что в ней нарастает нервное напряжение и усталость, вдруг подумала о том, как приятно и уютно было бы положить голову на мягкое отеческое плечо Бруно и выговориться. Так, как она делала, когда они были студентами.

Она осушила бокал и улыбнулась про себя. Избыток шампанского вызывает слезливость и сентиментальность.

Она протянула руку и вложила ее в ладонь Сола, чувствуя потребность в физическом контакте с ним.

Крепкое пожатие его сухих пальцев мгновенно ободрило ее.

– Какая у вас замечательная дочь, – сказала Клер. – Вам так повезло. А вот у нас девочки не получилось.

– Нам действительно повезло, – согласился Сол.

– Она уже выше меня ростом, – с сожалением сказала Тэра. – Мой авторитет уменьшается с каждым днем.

– У нее такие чудесные волосы, – продолжила Клер. – Такое необычное сочетание с темно-зелеными глазами. У Бруно в детстве тоже были светлые волосы. Правда, дорогой? До подросткового возраста. А посмотрите на него сейчас! Всего лишь несколько пегих клочков!

Тэра почувствовала слабое изменение в пожатии руки Сола. Она подняла на него глаза и увидела подергивающуюся жилку на его щеке. У нее пересохло во рту.

Извинившись, она прошла в маленький кабинет рядом с кухней. Щеки и лоб у нее горели. Прошлое нахлынуло жаркой волной. Она открыла окно и подставила лицо холодному ночному воздуху.

Алессандра незаметно подошла к ней.

– Я пойду спать, мама.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила Тэра.

– Я просто поперхнулась. Все почти прошло.

Она кашлянула пару раз для убедительности.

– Хорошо.

Тэра обняла Алессандру и нежно поцеловала.

– Правда, Бруно милый? – неожиданно воскликнула Алессандра.

– Правда.

– Как огромный плюшевый медведь! У них есть дети?

– Мальчики-двойняшки. Им по семь лет.

– Им нужна дочь, чтобы влиять на вкусы Клер в одежде. Это платье! Если бы она вышла на улицу, ее могло бы унести ветром, как Мэри Поппинс. Мрак! Ну ладно, я пошла.

Алессандра подошла к двери. Обернулась.

– Как папа?

– Хорошо.

– Он сегодня был замечательным, правда? Он выглядел таким гордым, когда ты поднималась на сцену. По-настоящему довольным. Честно-честно.

– Ну, конечно, он был доволен.

Тэра стояла у окна, не в силах заставить себя вернуться к гостям. Она пыталась разобраться в своих эмоциях, прояснить для себя свои чувства.

Она спрашивала себя, когда Бруно решится на разговор. Завтра? На следующей неделе? Никогда?

Он уже был в комнате. Аккуратно закрыл за собой дверь.

– Тэра, – ласково произнес он. Она молчала.

– Алессандра чудесная девочка.

Его голос звучал хрипло от еле сдерживаемых чувств.

– Да.

Последовала долгая пауза. Тэра закрыла глаза. Ее рот наполнился слюной.

– Алессандра – моя? – негромко спросил Бруно. – Она моя дочь?

– Нет.

– Ты в этом уверена?

– Я просто знаю.

Слова были резкими и грубыми. Тэра могла слышать шум своего прерывистого дыхания.

– Не надо ничего придумывать, Бруно! Оставь эту надежду!

– Она могла быть моей. Это возможно. – Неожиданно он стал сильным. Решительным. – Это возможно. Разве не так?

Тэра уронила голову на руки.

– Алессандра принадлежит Солу, – прошептала она.

– Это возможно, – повторил Бруно.

– Да, – устало признала Тэра. – Это возможно.

Она всегда понимала, что это возможно. Но никогда не испытывала ни малейшего сомнения, что могла забеременеть только от Сола.

– Алессандра принадлежит Солу. По закону. Что бы там ни было! – протестующе воскликнула Тэра. – Ради Бога, Бруно. Посмотри на нее. Послушай ее. Это же очевидно!

Внезапно она поняла, что не может вынести этого, не может вынести этих серьезных обсуждений, этих претензий. Протиснувшись мимо Бруно, она бросилась к двери.

За дверью стоял Сол. Безмолвный. Понимающий.

Что он слышал? Ничего? Все? Она знала, что он никогда не унизит себя признанием.

Она прижалась к нему дрожа. Глаза горели от жгучих слез, которые отказывались течь.

Когда гости разошлись и они с Солом собирались ложиться спать, он начал спокойный разговор о ее планах на будущее. Четко и логично обрисовал ее перспективы. Ей могут предложить возглавить один из престижных национальных оркестров. Оживить его, найти новые интересные пути. Что она думает об этом? Это заманчивое предложение, хотя оно и содержит некоторые ловушки. Но он будет рядом с ней и окажет ей необходимую помощь.

Она не хотела, чтобы драгоценное время, которое она могла провести с ним, было съедено профессиональными дискуссиями. Она хотела прижаться к нему, услышать, как их сердца бьются в унисон. Обвить его руками, провести ладонями вдоль линии его позвоночника. Твердость его мышц, запах его кожи вернут ей ощущение их прошлой близости, всю ее головокружительную страсть, ее гипнотическое очарование.

– Поговорим об этом завтра, – пробормотала она.

И об остальном – тоже.

Она скользнула в постель, с нетерпением ожидая его. Сол беспокойно ходил по комнате. Он часто страдал бессонницей в последнее время. Она протянула к нему руки, он наклонился и поцеловал ее.

– Я немного прогуляюсь, – неожиданно сказал он. – Проветрю голову от шампанского.

Тэра слышала, как он сел в лифт на площадке у дверей в квартиру. Слышала урчащий звук спускающейся кабины.

Когда это Сол прогуливался? – с тревогой подумала она. Он мог бегать. Вести машину на высокой скорости. Мчаться на лыжах с горы. Но никогда не ходил неспешным шагом. И вряд ли он выпил больше, чем полбокала шампанского.

После короткой паузы она услышала звук мотора его новой машины "порше-турбо".

Его новая игрушка. Никаких опоясывающих полос. Холодная и черная. Более мощная, чем все, что у него было до этого. Он говорил, что она дарит ему ощущение молодости.

Ну, по крайней мере, он будет счастлив за рулем.

Усталость сморила ее. Она погрузилась в глубокий сон.

Тэра была разбужена настойчивым стуком в дверь квартиры. Она приоткрыла глаза. Встряхнула головой, озадаченно моргая.

Слабый серый свет проникал сквозь шторы. Птицы начинали свой предрассветный гомон.

Она подошла к двери. Сердце проваливалось в груди от недоброго предчувствия. Позади нее шлепала босыми ногами Алессандра.

За дверью стояли полицейские. У них был мрачный вид.

– Миссис Сол Ксавьер? – сказал один из них.

Тэра вздрогнула. Вздохнула.

– Ну… да.

– Боюсь, у нас плохие новости, мадам. Мы можем войти?

Полиция ушла. Тэра и Алессандра остались сидеть. Оглушенные. Потерявшие дар речи. На время отрешенные даже от боли. На короткое время.

Алессандра смотрела перед собой застывшим взглядом. Она подняла руку и начала пропускать сквозь пальцы длинные пряди своих волос. Снова и снова, машинальными движениями, как будто расчесывая гриву Тоски.

Тэра вскочила на ноги.

– Мы не должны так сидеть!

Рука Алессандры остановилась.

– Что? Что ты хочешь сказать?

– Это не смерть. Мы не должны вести себя так, как будто это смерть.

– Его машину нашли искореженную и обгоревшую. Его в ней не было.

– Да, да. Но…

– Ради Бога, мама!

– Ты слышала, что сказала полиция. Официально он считается просто пропавшим.

– Кого они этим обманут? – Алессандра с яростью и горечью смотрела на мать. – Они просто не могут сказать слово "мертв", пока у них нет тела для опознания.

– Нет, – тихо простонала Тэра, прикрыв ладонями глаза.

– Ну, послушай, ведь совершенно очевидно, о чем они думали. Иначе, зачем бы им талдычить обо всех этих "случаях", когда водители исчезали, а затем их находили где-нибудь в реке. Куда их сбрасывал какой-нибудь пьяный водитель грузовика, который хотел избежать обвинения в непредумышленном убийстве.

– Нет.

– Случилось именно то, о чем они думают. Водитель грузовика, который врезался в папину машину, вытащил его, а потом… – Голос Алессандры сорвался. – Мама! Спустись на землю! – закончила она, сжигаемая яростью, горем и бессилием.

Тэра судорожно стала хватать ртом воздух. Снова села. Начала вздрагивать, не в силах совладать с собой.

– Мама! Мама! – испуганно запричитала Алессандра, сразу почувствовав себя беспомощным ребенком. – Не надо, не надо, – повторяла она, прижимая к себе голову Тэры.

Через некоторое время Тэра успокоилась. Взяла себя в руки, посмотрела на часы.

– Восемь тридцать. Тебе пора в школу.

Алессандра вздохнула.

– Сегодня суббота. И мы в Лондоне, а не дома.

Дом! Смешная имитация тюдорского дворца. Каким-то образом Тэра умудрилась полюбить это место. Она хотела сейчас вернуться туда. В просторную пустоватую гостиную. Комнату Сола, где были его музыкальные коллекции, его рояль, его дух. Она хотела перенестись туда и закутать себя в атмосферу этого места, как в уютное одеяло. Она жаждала заботы доброй и преданной миссис Локтон.

Алессандра с тревогой наблюдала за матерью.

Тэра улыбнулась.

– Все в порядке. Я держусь. Послушай, если сегодня суббота, значит, у тебя занятия в школе верховой езды?

– Это неважно. Не сегодня.

Взгляд Алессандры прыгал из стороны в сторону, не зная, на чем остановиться. Отвратительно думать о простых радостях, когда в воздухе висит черное облако трагедии. И в то же время, она жаждала этих радостей как единственно доступного утешения.

– Разумеется, это важно. Собирайся. Я отвезу тебя прямо сейчас.

Тэра помогла Алессандре вывести Тоску из трейлера. Алессандра взяла снаряжение и занялась лошадью.

Тэра наблюдала. Странным образом это успокаивало ее.

Она заметила, что Алессандра уже перерастает свою любимую Тоску. Ей скоро понадобится другая лошадь. Надо будет обсудить это с Солом. Она в ужасе оборвала мысль. Сол! Сол!

Тэра стиснула руки, моля Бога, чтобы Алессандра не услышала её стон.

– Мы еще не скоро выйдем на манеж, – сказала Алессандра. – Не жди, мама. Поезжай к бабушке. Вернешься сюда позже.

Около Алессандры уже крутились ее друзья и подружки, шел разговор о лошадях. Тэра посмотрела на них с неопределенной улыбкой, затем тихонько ушла. Она поехала к Рейчел.

– Он живучий, – сдержанно сказала Рэйчел, выслушав длинный рассказ Тэры.

Она поставила перед Тэрой чашку с кофе.

– Но он бы уже дал знать о себе к этому времени. Он бы не стал оставлять меня в этой адской неопределенности, если бы был жив, – сказала Тэра. Она посмотрела на мать. – Разве не так?

Рейчел взяла печенье со стоящей перед ней тарелки и принялась сосредоточенно крошить его на кусочки.