Ханна Хауэлл - Любовный компромисс

Наблюдая за борьбой женщин, Клауд все больше хмурился.

— Может быть, вы наконец соизволите объяснить, в чем дело?

— У нас никак не получается открыть бутылку, — притворно захныкала Джиорсал.

— Неправда, она была открыта.

— А, так вот, оказывается, в чем дело, — невинно пролепетала Джиорсал и тут же налила вино в стакан.

Подавая его Клауду. Эмили очень мило улыбнулась и, деликатно зевнув, проговорила:

— Так я иду в постель. А ты, дорогой?

— Для меня еще рановато.

— Хорошо. Спокойной ночи всем. — Эмили вышла из комнаты, и Джиорсал последовала за ней.

Войдя в комнату и вытащив из ящика письменного стола ручку и бумагу, Эмили, усевшись за небольшую конторку, стоявшую в углу комнаты, примялась что-то писать.

— Ну, если и это не сработает, мне придется его просто-напросто изнасиловать, — угрожающе проговорила она, закончив свое послание.

Джиорсал хихикнула:

— Думаю, он будет сопротивляться изо всех сил.

— Учитывая то, как он себя ведет, я ни капельки этому не удивлюсь. Можешь отнести записку Клауду?

— С удовольствием.

Бросив взгляд на две даты, которые Эмили написала на лицевой стороне листа, Джиорсал уже откровенно расхохоталась.

— Доброй ночи, Эм.

— Надеюсь, такой она и будет, — пробормотала Эмили. Придав лицу серьезность, Джиорсал вошла в гостиную и вручила записку Клауду.

— От Эм.

Недоуменно взглянув на даты, изображенные большими цифрами, Клауд развернул записку и начат читать. С каждым последующим словом глаза его раскрывались все шире. Когда он добрался до последней строки, у него уже не оставалось сомнений в том, на что именно намекала ему Эмили уже в течение нескольких дней.

— О Боже! — Мгновенно вскочил, он тут же бросился вон из комнаты.

— Я прочитаю это вслух, — заявил Вулф, подхвати оброненную Клаудом в спешке записку.

— А если к ней что-то личное? — Джиорсал попыталась выхватить у него листок.

— Вот сейчас мы и посмотрим. На лицевой стороне дата рождении близнецов, сегодняшняя дата и слова: дна месяца. Ну, для старины Клауда это слишком тонкий намек. Если Эмили, бедняжка, в течение нескольких дней не смогли его вразумить…

— Так ты будешь читать или нет?

— Терпение!

Вулф неторопливо развернул записку и принялся читать:

— «Дорогой мой муж! Я тебе уже целую неделю кое на что намекаю и все без толку; посмотрим, дойдет ли до тебя на этот раз. Я стою посередине нашей кровати, одетая в одно лишь обручальное кольцо и очаровательную улыбку, — в этом месте Вулфу пришлось выждать несколько секунд, пока не прекратился смех. Считаю до пятидесяти. Если тебя к этому времени не будет в комнате, я в таком виде сама спущусь за тобой вниз. Твоя жена».

Закончив чтение, Вулф присоединился к собравшимся и вместе с ними залился веселым смехом.

Тем временем Клауд, не обращая ни малейшего внимания на доносившиеся снизу звуки всеобщего веселья, ворвался в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Он не мог поверить своим глазам: Эмили поступила именно так, как обещала. Правда, роскошные волосы отчасти прикрывали наготу, однако это делало ее еще более соблазнительной.

— Ты забыла упомянуть в качестве одежды румянец. — Клауд принялся лихорадочно стаскивать с себя одежду.

— Пока ты не вошел, его не было.

Когда Клауд голышом юркнул в постель, Эмили ахнули:

— О Боже, как же ты быстро разделся!

— Я начал делать это еще на лестнице, — Клауд увлек Эмили за собой. — Ты уверена, что уже можно?

— Можно было давным-давно.

— И все это время я потерял только из-за своей недогадливости! — Клауд сокрушенно покачал головой.

— Боюсь, что на сей раз все произойдет очень быстро, ведь мы с тобой так давно не были вместе…

С жадностью голодающего Клауд вошел в нее, и Эмили ответила ему с такой же ненасытностью. Они без устали исступленно ласкали друг друга, стремительно приближаясь к тому мгновению, чудеснее которого нет ничего на свете. Наконец наступил блаженный миг, когда они, одновременно вскрикнув, забились в сладких конвульсиях.

Прошло немало времени, прежде чем Клауд пришел в себя и, разжав объятия, скользнул под одеяло. Он притянул Эмили к себе и тщательно укрыл ее, а потом лежал, испытывая блаженное чувство насыщения, которое она ему подарила. Слишком много времени прошло с тех пор, как он наслаждался нежным телом Эмили, и поэтому его вовсе не удивило то, что он очень быстро вновь почувствовал себя готовым заняться с ней любовью. Похоже, им обоим предстояла долгая ночь, полная страстных объятий и исступленных ласк.

— А ты и правда coшла бы вниз голой? — Клауд с любопытством посмотрел на жену.

— Ну конечно, нет. Это был розыгрыш.

— Так я и думал.

— И все-таки ты пришел.

— Потому что мне было интересно посмотреть, как ты стоишь посреди кровати обнаженная, с кольцом на пальце и улыбкой на устах. — Эмили вспыхнула, и Клауд довольно улыбнулся. — Когда я тебя в последний раз благодарил за близнецов? — спросил он, поглаживая ее по спине.

— Неужели забыл? Да ты меня благодаришь за них так же часто, как грозишься задушить Джиорсал.

Клауд рассмеялся:

— Когда я смотрю на наших крошек, у меня пост сердце. Наверное, так будет всегда, даже когда они вырастут и обзаведутся своими собственными семьями. Он не спеша провел рукой по бедру Эмили и, добравшись до нежной округлой попки, накрыл се руками. — А ты, оказывается, не умеешь притворяться…

— Верно, не умею.

Сделав быстрое движение и очутившись сверху, Клауд улыбнулся:

— Почему бы тебе самой не попросить меня об этом?

— Самой? — Эмили в испуге уставилась на него. — Ни за что!

— Вот как? — Он прошелся губами по ее груди и, добравшись до затвердевших сосков, принялся теребить их языком. Застонав от удовольствия, Эмили потянулась руками к тому месту, которое жаждало ее прикосновений, но Клауд не дал ей до него дотронуться. Эмили пришлось удовлетвориться тем, что она зарылась руками в густые блестящие полосы мужа, после чего принялась поглаживать его по плечам, а он r это время покрывал жаркими поцелуями ее грудь.

Когда она непроизвольно раздвинула ноги, Клауд принялся ласкать их сначала руками, а потом и языком.

— Попроси меня, Эмили. Я хочу, чтобы ты сказала: «Клауд, возьми меня, пожалуйста».

Чувствуя, что Клауд своими сладостными ласками вскоре низвергнет ее и пучину острейшего наслаждения, Эмили не выдержала.

— Клауд, возьми меня, пожалуйста! — наконец выкрикнула она.

— Я уж подумал, что ты никогда меня об этом не попросишь, — выдохнул Клауд и стремительно вошел в нее.

— Какой ты милый. — Эмили крепче прильнула к нему, чувствуя, что не одна она была на краю пропасти.

— Ты уверена, Скай, что все будет в порядке?

— Конечно! — Скай увлекла Эмили к повозке. — Камерон превосходная сиделка, а поездку в город ты заслужила — нужно же тебе немного развеяться. Сходишь и магазин, купишь себе какую-нибудь безделушку — ведь ты это заслужила, верно?

— Она и в самом деле замечательно себя вела, — разлился с козел довольный голос Клауда.

Эмили покраснела. Интересно, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что Клауд без всякого стеснения говорит вслух об их интимной жизни? Хотя она уже давно наслаждалась ласками мужа, не испытывая ни стыда, ни чувства вины… разговоры на эту тему ей по-прежнему казались кощунственными. Она бросила па Клауда умоляющий взгляд, однако тот лишь ухмыльнулся в ответ. — Он сказал это только для того, чтобы тебя позлить, — заметила Скай, при этом хорошенько стукнув братца по спине.

Клауд стегнул лошадей, и они тронулись. Следом за ними ехала вторая повозка, которой правил Джеймс.

— Как я ни стараюсь, я не могу сердиться на своего мужа, хотя временами он бывает просто невыносим.

Обернувшись, она бросила взгляд на Харпера и улыбнулась. Брат, как всегда, о чем-то спорил с Джиорсал. Эмили одновременно радовалась и беспокоилась за него. Вскоре он их покинет и начнет строить свою собственную жизнь; для этого ему придется начать все с нуля. Оставалось лишь I молить Господа о том, чтобы в этой своей новой жизни Харпер не связался с очередной Дороти.

Въехав в город, повозки остановились у ближайшего магазина. Помогая Эмили спуститься, Клауд проговорил:

— Ну, иди за своими тряпками и безделушками, только смотри, слишком много не трать, а мы пока посидим в салуне и что-нибудь выпьем.

— Рози будет просто счастлива.

— Это точно; я ей расскажу, как здорово быть мужем и отцом. — Поцеловав Эмили, Клауд вместе с остальными мужчинами отправился в сапун.

— Похоже, твой муж очень старается показать всем, какая у него красавица жена. Да и сам он мужчина хоть куда, — заметила Джиорсал.

Эмили кивнула.

— Думаю, ты не ошиблась, — подхватила Скай.

— Только самомнение у него — не дай Бог.

— Что ж тут удивительного? Слишком мною женщин вешалось ему на шею. — Скай подмигнула Эмили. — А потом он женился на самой настоящей леди, хорошо воспитанной, образованной и притом прехорошенькой. Как тут не возгордиться? К тому же Клауду хочется пустить пыль в глаза местным жителям.

— А зачем ему их мнение? — удивилась Эмили. Остановившись перед прилавком, заваленным рулонами разнообразной материи, Скай ответила:

— Конечно, Клауд никогда не женился бы только из желания похвастаться перед другими, но когда все смотрят на него и завидуют, ему это очень приятно. Прежде жизнь у него в этом городе складывалась непросто: не очень-то его здесь принимали.

— Я этого как-то не заметила. Впрочем, я ведь приехала сюда совсем недавно и большую часть времени находилась на ранчо. Но почему Клауда не хотели здесь принимать?

— Потому что в его жилах течет индейская кровь. Ты ведь это знала?

— Да, теперь я вспоминаю: Дороти несколько раз высказывалась по этому поводу — но разве от нее доброе слово услышишь?

— Она сказала только то, что на ее месте сказал бы каждый из живущих здесь. Если бы Клауд попытался жениться в этом городе на белой, ты даже представить себе не можешь, какую бы это вызвало ненависть у остальных. Хотелось бы мне, чтобы тебе не пришлось всего этого пережить, но, боюсь, не выйдет. — Скай немного помолчала. — Я стала готовить своих детей к тому, что к ним будут относиться с пренебрежением, едва они начали что-то понимать.

Эмили согласно кивнула. Скай все сделала верно.

— А тебе хотелось узнать о своих предках побольше?

— Конечно. Я даже подумываю как-нибудь съездить в стойбище индейцев, в котором жила моя бабка. В конце концов, во мне тоже течет индейская кровь, и никуда мне от этого не деться. Когда-то перед моими предками стоял выбор, с кем жить, с белыми или с индейцами, и они выбрали белых. — Скай пожала плечами. — Все могло быть по-другому, проживи бабушка дольше, но она умерла, а моего отца воспитал дедушка, который был белым. Потом отец женился на белой, а когда мы появились на свет, воспитал нас, как воспитывают белых людей. Я не стыжусь того, что во мне течет кровь чероки, и не позволю стыдиться этого моим детям, но мьрв течение двух поколений живем среди белых и жить среди индейцев уже не сможем.

В этот момент в магазин пошла какая-то женщина, и Скай нахмурилась.

— По твоему описанию, похожа на Дороти, — заметила она.

Взглянув в ту сторону, куда кивком головы указала Скай, Эмили вздрогнула.

— Так и есть, ты не ошиблась.

Когда Дороги подошла к ним, Эмили ужасно трудно было держаться с этой особой вежливо. Тем не менее она учтиво представила жене Харпера Скай и Джиорсал. Дороти глянула на них с таким высокомерием, что Эмили почувствовала крайнее раздражение, однако все же решила держать себя в руках и до конца не давать волю своему гневу. Кроме того, ей было интересно узнать, что нужно от нее жене Харпера: она догадывалась, что встреча их не была случайной.

— Полагаю, Харпер тебе все рассказал? — опустив глаза, спросила Дороти, после того как Джиорсал и Скай, отойдя в сторону, оставили их наедине.

— Естественно, — Эмили и не подумала скрывать свое негодование.

— Я поступила нехорошо, знаю; однако, боюсь, раскаяние не вернет мне его.

— Это верно, — заметила Эмили. — Я тоже не собираюсь помогать тебе.

— Конечно, нет; я бы никогда и не стала тебя об этом просить.

— Тогда чего же ты от меня хочешь?

— Харпер собирался впопыхах и забыл несколько своих вещей…

— Он говорил мне, что ты можешь пользоваться всем, что он оставил.

— Это очень щедро с его стороны, но вещи, о которых идет речь, принадлежат лично ему.

— Ты хочешь, чтобы я попросила его забрать их?

— Нет, нам с Харпером лучше не встречаться какое-то время. Я надеялась, что ты сама придешь. Там не много, ты сможешь забрать их с собой домой.

Эмили вздохнула. Ей очень не хотелось договариваться о чем-то с Дороти, однако она чувствовала, что та права: и в самом деле лучше ей самой забрать веши, чем заставлять брата заново переживать все случившееся.