Она рассмеялась, запустив пальцы в мои волосы, обняв второй рукой, откинула голову назад. Затем, взяла мои руки и положила их на свой живой, вопросительно посмотрев мне прямо в глаза.


Кто-нибудь ущипните меня, скажите, что это сон! За что, Господи!?


– Я узнала об этом в то время, когда ты исчез, – тихо сказала Лейла, – сначала испугалась, подумала, что ты бросил меня. Думала, что я буду делать с ребёнком одна, но вовремя одумалась. А потом ты вернулся, но мне показалось, что будет не вполне уместно сообщать об этом, когда тебе так плохо. Я все понимаю, у тебя умер брат и это очень тяжело. Но жизнь продолжается, наш ребёнок тому подтверждение.


Она снова ловит мой взгляд, пытаясь разглядеть там хоть какие-то эмоции, а я кроме шока ничего не испытываю. К такому меня жизнь не готовила. Если в начале этого пути я был согласен на «ложь во благо» и переступил порог этого дома как Руслан, на самом деле, будучи Рустамом, я совершено не был готов к тому, что могу стать отцом.


– Ты не рад?


Своими словами Лейла выталкивает меня в реальность. Пытаясь как можно искренне улыбнуться и поддержать её, я вдруг осознаю, что не знаю, что делать дальше, но отчетливо понимаю, что должен теперь заботиться об этой женщине вдвое больше прежнего.


– Нет. Что ты. Родная, – каждое лживое слово царапало горло, – я очень счастлив.

В подтверждение своих слов наклоняюсь к ней и целую в губы. Чувствую, как она поднимается на носочки, чтобы дотянуться до меня в ответ. Лейла мурлычет, как кошка, когда я беру её на руки и несу в спальню. Уложив её на кровать, ложусь рядом. Поцелуи продолжаются, становятся все влажнее и требовательнее. Она расстёгивает на мне рубашку, водит мягкими пальчиками по плечам. Я не сдерживаюсь и тоже позволяю себе пустить руки в небольшое исследование. Одной рукой упираюсь об матрас, чтобы нависать над ней, другой ныряю под кофточку. Прошло всего три секунды, и я понял, что эта женщина основательно подготовилась к моему приходу.


Я хотел этого с того дня как увидел её в первый раз. Хотел целовать и ласкать её, быть максимально близко. Хотел, чтобы она просила меня не останавливаться, прямо как сейчас. Только она всего этого хочет не со мной, а с моим родным братом. Черт возьми! Гори оно все синим пламенем! Зачем я вообще во все это влез? Сейчас бы сидел себе спокойно в тюрьме, но вместо этого должен разочаровать самую замечательную женщину на земле.


– Лейла?


Она словно не слышит, закрывает мне рот поцелуем. Отвечаю ей взаимностью, её губы лучше любых самых дорогих сигарет. И я курю её и травлю себя её любовью.


– Лейла, какой уже срок?


– Десять недель, а что? – .


– Малышка, то, что мы делаем – это нормально в твоём положении? Мы ведь можем навредить ему? Вдруг я… Ну. Не знаю.


– Да ничего не будет.


– Все же давай сначала сходим к врачу, проконсультируемся?


– И что ты ему скажешь? Можно ли спать с беременной женой? Ну, это бред.


– Скажу, «доктор, я безумно хочу свою жену, но внутри неё поселился другой человек. Что делать?», – она, наконец, улыбается, кладёт ладонь на мою руку.


– Руслан, не знала, что ты можешь быть таким забавным. – смеется, наклоняясь снова. – Иногда думаю, что ты – самая большая загадка в моей жизни, разгадывай сколько хочешь. Ты никогда не перестанешь меня удивлять, да?


Столько любви и веры в глазах напротив. Вижу в них свое отражение и веду войну внутри себя: между совестью и желанием. Любовь никогда не была грехом ни в одной религии. Отвечаю на новый поцелуй и заключаю в самый темный угол своей души ту самую совесть, которая на этот раз оказалась побежденной.


ГЛАВА 16



Ради разрядки внутренней обстановки иногда необходимо отойти от всего, что напрягает и раздражает нервную систему. В таких случаях как, например, сейчас, когда минимум две женщины на этой земле вводят меня в ступор, я нашёл решение в друзьях. Точнее в друзьях брата. Просто чтобы отвлечься, позвонил тому самому из досье, лицо которого мне было знакомо; предложил одному из них собраться всем вместе и посидеть в расслабленной обстановке. В конце концов, если в итоге этого дела меня ждёт разочарование или чего хуже – смерть, мне, хотя бы, будет что рассказать брату, если встречу его на том свете. Скажу ему о том, что он дружил с кучкой моральных уродов, которые за столько лет дружбы так толком и не узнали его. Ни один из ребят абсолютно не усомнился в том, что перед ними Руслан. Они спокойно общались со мной, рассказывали всякие байки, чтобы развеселить товарища, у которого недавно умер брат. То бишь я. Обсуждали общие дела, из которых я, кстати, узнал чем же промышлял мой младший брат последние несколько лет.


Отец после своей смерти оставил нам с братом весьма прибыльное дело: две новенькие фуры, на которых трудились водители и зарабатывали себе на хлеб и привозили домой хорошие, причём чистые, честные деньги. Но мой брат пошёл в ногу со временем и, перебравшись жить в Москву, спутался с бандой придурков, в компании которых я сегодня тусуюсь. Но самое отвратительное, как оказалось, ждало меня дальше. Как я понял из разговоров ребят, которые хвастливо обсуждали свои победы над похотливыми московскими светскими львицами, главным заработком были обман, шантаж и вымогательства взамен на интимные фото и видео. Шестеро молодых людей, в том числе я (в лице Руслана) вели такие игры не только со свободными женщинами, но и заводили романы с несвободными, в дальнейшем разными путям шантажируя их, угрожая раскрыть подробности их интрижек на стороне законным мужьям или же папикам которым те обещали быть верны до гроба. Жалкий бизнес. Противный. Но, судя по всему, хорошо процветающий.


Истории из воспоминаний парней никак не заканчивались. Они прямо наслаждались, утрируя грязные подробности. Это было весело до тех пор пока кто-то из парней не обратился ко мне на тему, в которой я, по сути, абсолютный ноль.


– Рус, что стало с той девчонкой, которая вешалась на тебя, угрожая самоубиться, если ты её бросишь?


Я немного растерялся, не зная что ответить. Какая девчонка? Что говорить? О чем лгать в этот раз?


– Я видел её недавно, – вмешался в разговор Загид, спасая меня в неловкой ситуации, – девчонка просто бомба! Красивая сука, даже жалко её сдавать брату. Убьёт ведь.


– Ты ещё не порвал с ней, чертов герой любовник? – смеясь, спросил Арсен. – Теряешь хватку, брат. Я тебе уже новую телку подыскал, а ты все ещё с этой телишься, – парень зашёлся раскатистым смехов от собственной шутки.


– Так-то у него недавно брат умер, не до баб, наверное, было, – вставил свои пять копеек Гасан.


Разговор плавно перешёл в другое русло, в обсуждение пошли машины и дорогие безделушки, которыми хвастанулись двое ребят помоложе. Один блеснул золотыми часами, другой россыпью бриллиантов в зубах. Серьезно? Обманывать незнакомых женщин для того чтобы потом на эти деньги вставить в зубы драгоценные камни?


Господи, в каком мире я живу?!

Первое, что я делаю после неудачной попытки расслабить это снова еду к девушке-адвокату. Встреча с друзьями брата только увеличила объём вопросов в моей голове и вдобавок расширила круг подозреваемых. Причём настолько расширила, что я понятия не имею насколько. Один бог знает, скольких женщин он обманул и обчистил за годы, что водился с шайкой этих недомужчин.


Шейда в очередной раз недовольная и сонная стоит в дверях, готова, кажется, разрешить мне войти только для того чтобы сбросить с балконы шестого этажа вниз. Возможно, тогда она навсегда от меня избавится.


– Проснись и пой, красавица! – не смотря на унылое настроение внутри, довольно жизнерадостно призываю девушку очнуться ото сна. – Тебе сделать кофе?


– Ты, черт возьми, кофе попить пришёл ко мне в три часа ночи? – злостно шипит она мне в спину. – Алдамов, ты хоть одну ночь дашь мне спокойно поспать?


– Сама догадаешься или мне правду ответить? – нагло смеюсь, смотря на её сонное милое личико.


Ставлю чайник, шарю по шкафам в поисках необходимого. Она плюхается на стул, подбирает одну ногу под себя и упирается локтем о стол. Я быстренько сервирую стол для кофепития и, наконец, сажусь напротив неё. Сесть рядом не решаюсь, слишком маняще она выглядит в своей забавной пижаме. Где она только такие? Милые пандочки красовались на штанишках молочного цвета. Под майкой шоколадного цвета прослеживалось отсутствие бюстгальтера. Она, видимо, ещё не проснулась и не замечает как проступают сквозь тонкий материал холмики её груди. Стараюсь не обращать на это внимания, хотя это тяжело. Я прекрасно помню, как в стельку пьяный полез к ней целоваться. И хотя Шейда говорила, что презирает пьяных мужиков, на мой поцелуй девушка ответила. Уверен, что потом пожалела. Но ответила. Я это отчетливо помню.


– Ну и? Что такого произошло, что ты приперся ко мне, а не к своей драгоценной жёнушке?


Её стервозность очнулась раньше, чем инстинкт самосохранения. Как только Шейда заговорила, волшебство момента в моих умственных заключениях развеялось, и я вернулся в реальность. В ту самую, в которой мне хочется задушить девчонку за её поганный длинный язык.


– Работу я с тобой работаю, а с ней делю кое- что другое, – отвечаю я, не забывая при этом наблюдать за реакцией на мои слова. Немного скисла. Ревнует. Просто немыслимо.


– Узнал кое-что по делу, решил поделиться.


– Отлично. А до утра это никак не могло подождать?


– Стал бы я будить тебя, если бы могло?


Мы оба понимаем, что стал бы. Просто потому, что между нами немой спор. Типа кто круче, кто больше информации раздобудет. Кто первый разгадает загадку.


Но, вот, кто первый признается и сорвётся в объятия другого? Отличный вопрос. Я чувствую себя псом, с раздвоением верности. Дома я хочу Лейлу. Здесь я хочу Шейду. Причём рядом с первой я не думаю о второй, рядом со второй не вспоминаю о первой. Невозможность иметь хоть одну из них в полном смысле этого слова скоро сведёт меня с ума. Может быть, разреши я себе быть таким же беспринципным как мой младший братишка, то давно получил уже и первую, и вторую, и возможно даже определился – кого я больше хочу и успокоился.


Черт!


Опять меня унесло не в те степи!


– Ты знала об этом? – спрашиваю Шейду, после того, как поведал новую информацию.


– Да ничего я не знала! И вообще о существовании братьев Алдамовых я узнала в ночь смерти Руслана. Яковлев позвонил и сказал, что в тюрьме сидит человек, который не виновен и его нужно вытащить. О подробностях узнала вместе с тобой, когда пришла в тюрьму. И согласилась не из-за сердобольности или потому что прониклась твоей историей, а из-за денег. Больших денег, Алдамов. По итогу этого дела, я получу свои кровные и дай Бог больше никогда не увижу тебя.

– То есть я для тебя ничего не значу? – спрашиваю, почти перебив её.


Я вижу по лицу, что она лжет. Не может девушка так смотреть на мужчину, в котором видит только лишь выгоду. Или может? В конце концов, я пять лет просидел в тюрьме и вполне мог позабыть, как нужно правильно считывать характер с человека? Я, правда, ошибся в ней?


– Правда или действие? – вдруг спрашиваю я, не желая слышать ответа на предыдущий свой вопрос.


– Брось, Алдамов, серьезно? В половине шестого утра ты предлагаешь играть в игры?


– Ну, близости я от тебя, по всей вероятности, не дождусь, поэтому выбирай: правда или действие? – повторяю снова.


Она затяжно смотрит на меня. Допивает холодный кофе. Тянется к пачке сигарет, что лежит рядом со мной. Грациозно насколько это возможно достаёт сигарету, зажимает в зубах и прикуривает её. Сдавив зубами сначала одну кнопку, потом вторую на фильтре, затягивается. Затем отдаёт её мне. Когда немного прогибаюсь над столом чтобы забрать из её пальцев сигарету, девушка выпускает дым прямо мне в лицо. Таким жестом она делает свой выбор. Действие.


– Ты должна оставить это дело мне, – говорю то, чего больше всего не хочу.


Её глаза увеличиваются в размерах, удивление написано на лице. Шейда бросает теребить волосы и подтягивается на стуле, выпрямляясь.


– Я серьезно.


– Я так не играю, – отвечает девушка. – Я не отказываюсь от работы даже в угоду клиента.


– Ты не должна заниматься такими делами. Ты светлая. Я темный. Мои дела запятнают твою репутацию, девочка, – предъявляю я, на мой взгляд, довольно весомый аргумент.


– А если я скажу что осознанно иду на этот риск? Скажу, что не сделала бы этого ради Руслана, но сделаю ради тебя?


– В глазах людей ты адвокат Руслана. То, что знаем только мы с тобой не спасёт твою карьеру.


– Плевать. Я все равно уеду на родину, как только это дело закончится.