Вадим Ефимов - Македонский юноша

Но Александр не слушал ее. Он медленно снимал с ее плеч ткань. Она смущенно улыбалась. Затем он сбросил с себя одежду, и они присели на песок. Царевич обнял девушку и стал жадно ее целовать. Море подыгрывало их любовной страсти изредка освежая брызгами волн.

Они встречались каждый день на берегу моря. Только оно знало их тайны. Александр с нетерпением ждал этих встреч. Он перестал общаться с друзьями, меньше интересовался любимым конем. Мать недоверчиво смотрела на сына, явно догадываясь о его ночных похождениях.

Гессиона тоже летала от счастья. Отдавшись силе Эроса, она ждала каждого свидания. Ее хозяйка не противилась встречам, и отпуская на берег, часто смотрела вслед, наверное, сожалея о том, что в жизни не встретила такого своего Александра.

Но однажды царский раб Лаэрт, осмелился сказать Александру правду.

— Не гневайся царевич, но весь город говорит о твоих свиданиях с рабыней. Твоя мать не верит сплетням, говорит, что это завистники распускают нелепые слухи, чтобы оклеветать тебя.

…Олимпиада действительно подозрительно относилась ко всем слухам, но в тот же время прекрасно понимала, что из пустого места они не появляются. К тому же она заметила, что сын стал каким-то скрытным.

Как-то ночью она разбудила Лаэрта и приказала идти за ней. Они вошли в комнату царевича — там никого не была. Она знала, что Александр любил этого раба и иногда доверялся ему. Поэтому раб должен был знать, где ее сын.

В гневе она ударила Лаэрта по лицу.

— Я ничего не знаю, царица! Александр мне ничего не сказал, — он опустил свою голову и прижал ладонь к щеке.

— Так узнай же, ничтожный раб или я придушу тебя своими руками — она схватила его за горло и начала душить. Лаэрт не смел сопротивляться и лишь захрипел в ответ.

— Если он встречается с рабыней, то я убью ее. Мой сын должен любить себе равных, — произнесла она и вышла из комнаты.

…Лаэрт рассказал Александру все, что знал и преклонил колени.

— Как мне быть, Александр? — спросил он, взглянув на царевича. Юноше было жалко этого молодого раба, который верой и правдой служил их дому.

— Я люблю ее, — вдруг произнес царский сын. — И мне безразлично кто она такая, рабыня или царица. Она прекрасна как богиня. И мы любим друг друга.

— Но что я скажу твоей матери? — Лаэрт уставился на него.

А царице и не надо было ни чего говорить. Олимпиада была хитра, поэтому приказала своим проверенным людям следить за Лаэртом.

Она встречалась с ними всегда в условленном месте.

— Моя царица, царевич встречается с рабыней, он влюблен в нее, — говорили они при встрече. — Это рабыня с белой кожей с Эвклинских островов. Служанка гетеры Елены.

— Глупая безграмотная девчонка, я покажу тебе царского сына, я уничтожу тебя, — кричала Олимпиада.

Как-то она вызвала свою покорную рабыню Лиссию.

— Ты сделаешь все что я скажу!

Немного полноватая женщина с веснушками на лице улыбнулась:

— Я готова на все ради тебя, моя царица!

— Вот и хорошо, — дерзко ответила Олимпиада, бросив к ее ногам небольшой мешочек с серебряными монетами.

План Олимпиады был прост — схватить ту девушку и отправить на далекий остров Эгейского моря, там продать в рабство, чтобы она никогда больше не ступила на македонскую землю.

— Ничего, все отболит, — сказала она, имея ввиду сына.

— Будет сделано! — причитала Лессия, перебирая руками мешочек с монетами.

Она выполнила бы этот приказ на следующий день, но Александр словно предчувствовал неладное. Он срочно потребовал, чтобы Лаэрт снарядил им лодку. Ранним утром, когда только начали просыпаться певчие птицы Лаэрт поджидал своего хозяина на берегу моря.

Со холма быстрыми шагами спускались влюбленные. Взявшись за руки, они бежали к причалу. Через минуту лодка вышла в море.

— Мы плывем на далекий остров, где будем только я и ты, — Александр нежно поцеловал Гессиону и прижал к себе.

Лаэрт стал грести изо всех сил. Лодка все дальше удалялась от берега. Солнечный диск едва появлялся из морской дымки, его луч коснулся лица Гессионы, набросив на нее золотые нити.

Примерно через час показался небольшой остров. На нем не раз бывал Александр с Гефестионом. На острове имелась вода и можно было прожить несколько дней. К тому же Лаэрт подготовил все необходимое для длительного похода.

Едва лодка коснулась песчаного дна, как Александр спрыгнул в воду и взял на руки свою любовь. Лаэрт помог перенести провизию на берег, поставив все в тени дерева. Затем сел в лодку.

— Я жду тебя через три дня, — сказал ему Александр. Раб улыбнулся в ответ и навалился на весла.

Он уже не видел, как влюбленные побежали в глубь острова.

— Здесь во имя прекрасной Афродиты мы построим свое счастье, моя очаровательная богиня и никто нам не будет мешать. Разве не об этом ты мечтала? — улыбнулся юноша. — Спать при звездах на песке, купаться в море и только ты и я. Теперь я твой раб.

Она ласкала его блестящие волосы и смеялась.

— Ты украл меня. Теперь я твоя.

Она сбросила с себя короткую эксомиду.

— Люби меня Александр, люби, — прошептала она и упала в его объятия.

Морские волны запели, ветер подпевал им. Александр застонал, и они легли на песок, одаривая друг друга поцелуями. Его тело горело огнем. Все сжималось внутри, и он понял, что не в силах устоять перед ее чарами.

В полной гармони и любви пролетели три дня. Они наслаждались природой, купались в море и отдавались любви. Ночью прячась от ветра прижимались друг к другу, и обнявшись, сладко спали забыв про все печали. Каждый день приносил им новую страсть позволяя делать все. Александр был счастлив как никогда. Он даже забыл о походах. Всемогущий Эрос не отпускал его, и юноша купался в море любви.

К вечеру третьего дня Александр увидел на горизонте лодку. Он сказал Гессионе спрятаться в кустах. Мало ли кто мог сюда заплыть. Но увидев Лаэрта, заулыбался и дал знак своей богине.

— Дома все хорошо, — первым делом произнес раб, едва лодка коснулась берега. — Я сказал твоей матери, что ты с друзьями. Она делает вид, что абсолютно спокойна.

— Это не похоже на нее, — удивился царевич, но не придал этому значения.

Влюбленные сели в лодку и отплыли от берега. Девушка смотрела на остров, а в глазах блеснули слезы. Ей так не хотелось возвращаться в другой мир. Она обняла Александра и прижалась к его груди. Но царевич молчал.

— Где ты был Александр? — спокойно спросила его мать, смотря в глаза сына. — Тебя все эти три дня не было дома.

Только сейчас он заметил, как мать изменилась — похудела, слегка осунулась, а глаза уже не выражали восторга от праздничной жизни.

— Прости меня, — сказал он. — Я должен был тебя предупредить, но все произошло так быстро. Мы с Гефестионом уплыл на остров и наслаждались морем и солнцем.

Олимпиада усмехнулась в ответ, подошла к своему зеркалу, привезенному из Египта и склонившись над ним, стала внимать разглядывать свое лицо. Александр подошел к ней. Она повернулась, дотронулась рукой до его волос и потрепав их проговорила:

— Никогда больше не лги мне, я сегодня гадала. Твой отец жениться на другой, она моложе меня…

Александр хотел перебить ее, сказать, что это не правда. Но Олимпиада продолжила:

— А мы будем унижены…

Юноша побледнел.

— Я никогда не оставлю тебя, — сказал он. — Мы будем всегда вместе. Примем все беды, что уготовила судьба, что пошлют боги. Я твой сын — Александр!

Он взглянул на мать и увидел сквозь тонкую пелену света слезы на глазах.

Когда он вышел из покоев матери, на небе уже зажглись звезды. Недолго думая Александр решил навестить отца, который жил в доме — напротив. Ни для кого не было секретом, что они давно уже не спят вместе. Пренебрегая любовью Олимпиады Филипп стал приводить к себе гетер. Лишь очередная война отрезвляла его от любовных утех на стороне. А однажды после похода он не вернулся в дом, а жил у молодой любовницы Клеопатры.

Отец сидел на позолоченном троне и пил вино. «Как он сильно постарел» — подумал Александр, смотря на него. Пропал воинствующий взгляд, сгинули пылкость и любовь.

— Александр! — простонал Филипп. — Подойди сын поближе. Я так давно не видел тебя.

Он похлопал его по плечу.

— Ты стал настоящим воином! — проговорил он, допивая кубок.

— Ты сильно изменился отец. Наверное, военные походы утомили тебя, — последняя фраза была явно сказана зря.

Встав с трона Филипп грозно посмотрел на сына.

— Как ты смеешь мне указывать? Мне царю Македонии и Греции, твоему отцу, — закричал он на весь зал. — Щенок. Я проучу тебя…

Он хотел бросить в него пустой кубок, но увидев охрану быстро охладел и вновь потребовал налить вина.

Александр, ничего не сказав в ответ, покинув зал, и вышел во двор. Его гнев сразу же остудила морская прохлада. Решив немного погулять перед сном, он направился в сад. С моря подул сильный ветер, море немного заштормило.

Царевич присел на камень и вновь отдался светлым воспоминаниям райской жизни на острове.

— Гессиона! — произнес он вслух имя. — Я люблю тебя!

Но в голову лезли другие мысли, особенно после неудачного разговора с отцом. Филипп готовил поход на Персию и это волновало царевича.

«Мой отец не оставит ничего на мою долю» — думал юноша, смотря в темную даль моря. «Сколько побед за его спиной, и вот теперь Персия. Он захватит весь мир и станет царем Земли? Почему же медлит мать? Она обещала помочь!»

Александру не раз предсказывали блестящее будущее. В ту ночь, когда он родился сгорел в Эфесе знаменитый храм Артемиды, а царь Филипп получил известие о трех славных победах.

А как-то во дворец пришел старый грек-предсказатель и сообщил царю, что Александру предназначена славная участь героя и победителя и что разрушение величайшей святыне в Азии символизирует разрушение Александром Великим Азиатского царства.

Филипп тогда долго смеялся.

— А где же будет мое место? — крикнул он на весь зал. Но грек ничего не ответил и поспешил удалиться. Филипп часто вспоминал эти слова, но не придавал им особого значения. Он прежде всего хотел, чтобы сын получил хорошее образование, а сражения его подождут. Хотя гордые македонцы не раз при царе называли Александра своим полководцем.

Филипп только смеялся…

Гессиона пришла к берегу моря, но там никого не было Она грустно посмотрела вдаль. Вот уж третий день она ходит сюда, а Александра все нет. Так тоскливо было на душе.

— Где же ты мой любимый? — вздохнула она и взяла в руки песок. На глазах выступили слезы. — Я не верю, что наша любовь закончилась и богиня любви Афродита покинула тебя.

Она боролась с собой. «Он обманул меня, насладился любовью и бросил» — думала девушка, вытирая слезинку.

Но тут же переубеждала: «Может это не так. Может что-то случилось?»

И она решилась на это поступок — пойти к его дому и все узнать. «Только раз взгляну в его глаза! Они все мне расскажут!» — решила рабыня и поправив ткань на плече, направилась к царскому саду. Она шла и мечтала, как увидит его, и он броситься к ней, объяснит разлуку, и она поверит ему. И вновь у них будет любовь. Они будут ходить по тропинкам лунного сада, наслаждаясь друг другом.

Девушка не заметила, как подошла к царскому дому. Возле него толпилось много людей. Гессиона всматривалась в лица. Может среди них Александр. Но его нигде не было.

Тогда она спустилась вниз по тропинке и очутилась в царском саду. Но тут ее охватило чувство страха. Что-то зашуршало в кустах, мелькнула какая-то тень. Ей показалось, что за каждым кустом сидят охранники и вот-вот схватят ее. Она шла и оглядывалась по сторонам. Наконец она нашла укромное место возле большого куста и присела. Оттуда хорошо просматривался царский двор. Почти в каждом воине, который появлялся там она видела Александра.

Вдруг зашумели кусты и чьи-то холодные руки впились в ее хрупкое тело. Девушка хотела вскрикнуть, но не смогла. Чья-то ладонь прилипла к ее губам. Гессиона почувствовала, что задыхается, что душа уходит в подземное царство Аида. Она попыталась вырваться, но ничего не получалось. Ее держал большого роста охранник. Оскалил зубы и взяв на руки, воин понес девушку во дворец. Сопротивляться было бессмысленно.

Войдя в дом, он бросил ее на толстый персидский ковер. Гессиона подняла голову — перед ней стояла царица Олимпиада. Она презрительным взглядом окинула ее, при этом выставили вперед левую ногу. Рабыня отползла назад и прижалась к стене.