Ксюша угнетенно вздохнула. Иногда практицизм этого ребенка обескураживал.

– Не знаю, мой милый, но, честное слово, мама гораздо лучше любой игрушки.

– Да? – Заявление показалось Владу абсурдным.

Раздался короткий звонок в дверь.

– Это уже новая мамочка? – опасливо спросила девочка. – А она очень добрая? Как ты? Или просто добрая?

Подобная градация в определении материнских достоинств несколько озадачила Ксюшу.

– Поверь мне, дорогая, мамочка тебя очень-очень любит.

– Так же, как ты? – Девочка вцепилась в нее клещами, не давая подняться, тогда как мальчик со спокойной уверенностью слез с теткиных коленей, подошел к двери и громко крикнул:

– Кто там?

– Это мы! – негромко откликнулся отец.

Злата тут же выпустила Ксению из цепких объятий и тоже подбежала к двери.

Девушка поспешила повернуть ключ.

Родители зашли в квартиру, раскрасневшиеся от жары. Мать устало обмахивалась кружевным носовым платочком, стараясь охладить разгоряченную кожу. Лоб у нее был покрыт мелкими капельками пота. Отец, в легких полотняных брюках и тенниске, вошел за ней, тоже потный и уставший. Дети тотчас повисли на нем, карабкаясь вверх, как обезьяны.

– Как здесь хорошо! Так прохладно! А мы отчаянно устали в этом пекле! – пожаловалась мать. Она была одета в открытый летний сарафан, но от жары он не спасал. – Опять полчаса проторчали в пробке. Рванули в объезд, чтобы не застрять на центральных улицах, так простояли на окружной, а в машине такая жара! Как в духовке! Как только не изжарились, непонятно! На улице ни ветерка!

Пошли в комнаты, обмениваясь мнениями по поводу непривычного изменения климата. Ксюша посмотрела на часы.

– Пора бы им уже приехать. Я звонила в аэропорт, самолет прилетел вовремя. Представляю, как тяжело Игорю – позади бессонная ночь, он ведь вылетел за Кристиной вчера поздно вечером, и целый день в дороге. Сутки без сна…

Отец с иронией взглянул на дочь.

– Ну, не такой уж Игорь хлипкий, чтобы ночь не поспать и развалиться. Думаю, он прекрасно себя чувствует. Особенно когда любимая жена рядом…

Послышался звук поворачиваемого в дверях ключа, и Ксюша опрометью метнулась в прихожую. В квартиру вошли Игорь с двумя большими чемоданами и Кристина с изящной дамской сумочкой. Мужчина и в самом деле не выглядел уставшим. Наоборот, он был возбужден и явно доволен. Кристина же стала еще более красивой, чем ее помнила сестра. Загорелая, стройная, с безупречным макияжем, длинными, заплетенными во французскую косу светло-русыми волосами, переливающимися по спине сверкающей струей, она казалась ожившей принцессой из волшебной сказки. Сестры посмотрели друг на друга одинаковыми пронзительно-голубыми глазами и молча обнялись. У обеих на глазах появились слезы.

На шум подбежали дети, сопровождаемые дедушкой и бабушкой, но застыли в дверях, внезапно оробев. Кристина тоже замерла, в растерянности глядя на подросших и ставших незнакомыми детей.

– Ребята, это приехала ваша любимая мамочка! – Ксюша сделала сильное ударение на слове любимая, и эффект не заставил себя ждать.

Дети завопили «Мамочка!» и кинулись к Кристине в объятия. Она присела на корточки, обхватила их руками, крепко прижала к себе, и две прозрачные слезинки тихо скатились из ее глаз к подбородку. Игорь обеспокоенно попросил:

– Дорогая, только не поднимай их, они тяжелые!

Кристина неуверенно кивнула.

Игорь занес чемоданы в большую комнату и позвал детей посмотреть, что им привезли. Они тут же оторвались от матери и опрометью бросились за подарками. Это было гораздо интереснее, чем появление новой мамочки. Родители, посмеиваясь, пошли за ними.

Игорь вернулся в коридор и бросил на жену такой откровенно мужской взор, что Кристина покраснела до корней волос.

Ксения, сделав вид, что ничего не поняла из этого страстного обмена взглядами, предусмотрительно ушла в комнату. Когда через десять минут она выглянула в коридор, чтобы поблагодарить сестру за прелестный летний брючный костюм из серой рогожки, привезенный ей в подарок, недовольный ее вторжением воспламененный Игорь нехотя выпустил жену из объятий и отошел в сторону. Кристина, счастливая и немного растерянная, сконфуженно отвернулась.

Ксения, бросив на них один-единственный взгляд, поняла, что у них все в должном порядке. Ее педантичная и аккуратная сестра была взъерошена, как курица после купания, коса распустилась, волосы блестящим вольным облаком раскинулись по плечам. Помады на припухших губах не было, зато она имелась на губах мужа. Чем они занимались в коридоре, было вполне понятно. Судя по горящим глазам Игоря и его скованным движениям, он с огромным удовольствием продолжил бы начатое в более подходящем месте.

Родители тоже это прекрасно поняли. После недолгих разговоров и расспросов они подхватили близнецов, объяснив им, что их новая мамочка устала с дороги и ей обязательно нужно отдохнуть, причем в постельке. Бедный муж на это коварное замечание раздраженно сверкнул глазами, но благоразумно промолчал. На его счастье, дети без уговоров согласились уехать с дедом и бабкой и прежней мамочкой. Тем более что привезенные подарки им разрешили взять с собой.

Игорь с такой готовностью отреагировал на предложение родственников забрать детей, так быстро и целеустремленно выставил их всех из квартиры, что взрослые всю дорогу похихикивали каждый про себя и не перестали этим заниматься, приехав домой.

Близнецы отправились в большую комнату, чтобы без помех опробовать новые игрушки, взрослые прошли на кухню.

Ксюша уселась за стол, поставила локти на столешницу, подперла рукой буйную голову и поведала родителям:

– Как надоело мне быть эрзац-мамулькой! Наконец-то я превращусь в нормальную тетушку! Как хорошо, что Кристина поправилась!

Родители были с нею полностью согласны. Наконец-то закончилась черная полоса в жизни их семьи. Посмотрев на улицу, залитую ярким солнечным светом, девушка спросила:

– Вы не против, если я пойду погуляю?

– Нет, конечно. – Мать удивилась. – А почему мы должны быть против?

– Ну, дети…

– Они будут играть, никому не мешая, так что погуляй, погода чудесная. Только не до полуночи.

Дочь вступилась за свое благонравие:

– Да когда же это я гуляла до полуночи?

Отец усмехнулся:

– Ну, все когда-нибудь бывает впервые.

Ксения надела летнее ситцевое платье без рукавов, белое в крупный синий горошек, длиной до середины колена. Обула светлые босоножки, на голову нацепила широкополую шляпку из соломки, опоясанную синей ленточкой. Симпатичная белая сумочка из искусственной кожи дополнила наряд. Повертевшись у зеркала, решила, что выглядит неплохо. Махнула рукой родителям и отправилась побродить по городу.

Долго шагала без определенной цели, не обращая внимания на окружавшую ее весну. Рассеянно переходила с одной улицы на другую, машинально выбирая тенистые стороны, защищавшие от солнца.

Очнулась только перед главным корпусом университета.

Оглядевшись, поняла, что стоит перед тем самым киоском, откуда Максим принес ей газировки в их знаменательное катание с ледовых горок. Купила такую же баночку воды и прошла в глубь сквера по дорожке из гравия, туда, куда не доносились звуки с улицы, и забилась на самую дальнюю скамейку, скрытую со всех сторон раскидистыми кустами сирени.

Скамейка была неудобной – кривая, с выбитой планкой в облупившемся от непогоды сиденье. Похоже, это было сделано для того, чтобы отдыхающие здесь не слишком задерживались. Но девушка упрямо устроилась поудобнее, поджала ноги и замерла, наклонив голову. Глубоко вдохнула нежный аромат. Дивно пахло распускающейся ранней сиренью. Сорвала небольшую темно-лиловую веточку, склонившуюся прямо к ее лицу, и стала искать счастливый пятилистник. Нашла, положила в рот, загадала желание и начала медленно жевать. Горьковатый вкус на губах напомнил поцелуи Максима, и мысли снова вернулись к нему.

Вздохнув, она отпила газировки. Вода была ледяной, зубы сразу заломило. По горлу, а потом и по желудку разлилось приятное чувство прохлады. В кустах звонко просвистела птичка, Ксения рефлекторно посмотрела в ее сторону, но тут же равнодушно отвернулась. Не до птичек сейчас.

За последнее время, не встречаясь с Максом, она смогла наконец дать себе отчет: свидания с ним стали ей не просто приятны, они стали жизненно необходимы. Вихрь его страсти растревожил и увлек ее, и что? С чем же она осталась? С жалкой пригоршней воспоминаний?

Вздохнув, признала: в этом виновата она сама. В свое время надо было честно сказать ему о себе, а не поддерживать в нем нелепую уверенность, что она замужем. Но кто же знал, что ее чувства так радикально поменяются? Уж этого предвидеть Ксения никак не могла…

Она подняла голову, глубоко вдыхая напоенный ароматами воздух. Прозрачно-синее небо завораживало, вселяя веру в свои возможности. Девушка напрягла плечи, стараясь сбросить тяготивший ее груз, и вдруг решила: она сама найдет Максима и признается наконец, что свободна. На душе сразу стало спокойнее, и Ксюша принялась обдумывать, с чего начать. Проще всего спросить у матери, как зовут отца Максима, и можно будет обратиться в справочный стол. Если там не удастся выяснить его адрес, придется ехать в деревню и поговорить с тетей Лизой. Она все про всех знает, наверняка и про Ивановых всю подноготную расскажет. Правда, и из Ксюшиной заинтересованности сделает практические выводы. Нуда уж ладно, был бы прок…

Допила газировку, повертела головой в поисках урны, чтобы выбросить пустую банку, и вдруг замерла, судорожно сжав ее в руке. Справа на скамейке, загороженный сиренью, сидел Макс.

Ксюша оторопела. Она не слышала, чтобы кто-то проходил по аллее. Казалось, он материализовался из ее настойчивых о нем мыслей. Для верности зажмурилась и потрясла головой. Открыв глаза, обнаружила, что он не исчез. Значит, не фантом.

Жадно всмотрелась в такое знакомое лицо. Оно было потерянным и потухшим. Не было того победного упрямства, что волной выплескивалось из него в прошлые их встречи. Он здорово осунулся и похудел. Сидел безвольно опустив плечи и уперев локти в широко расставленные колени. Он казался таким подавленным и одиноким, что ей нестерпимо захотелось побежать к нему и кинуться в его объятия. Ксюша порывисто встала со скамейки, но тут раздался стук легких каблучков и к нему подлетела хорошенькая молоденькая девушка в зеленом сарафанчике на тоненьких бретельках, с пушистыми светлыми волосами до плеч.

Ксюшу обдало холодной отрезвляющей волной. Она застыла на месте, боясь вздохнуть.

– На! Лентяй! В следующий раз пойдешь за водой сам! – Девушка протянула мужчине пол-литровую бутылочку с кока-колой и упала рядом, обмахиваясь ладонью и неприглядно отдуваясь. – Ну и жара! Парит – сил нет! Наверняка будет гроза!

Ксения в отчаянии вновь опустилась на скамью и обреченно замерла. Она уже не хотела, чтобы ее заметили. Но похоже, это ей и не грозило – Максим не собирался смотреть по сторонам. Отпил из бутылки и повернулся к своей прелестной спутнице, оказавшись спиной к невольному соглядатаю.

Ксюша не хотела смотреть на них, не хотела слушать. Но оказалась в западне, которую сама себе устроила. Скамейка, на которой она сидела, была последней в аллее, далее высилась чугунная ограда высотой в пять метров, перед которой росли колючие заросли шиповника. Девушка взглянула на угрожающе торчащие шипы и поморщилась. Нет уж, выбираться на свободу по этим зарослям она не будет. Пройти мимо уютно устроившейся парочки тоже нечего и пытаться, вдруг он вздумает, что она за ним следит, конфуз какой… Пришлось затаиться, как охотник в засаде, и терпеливо ждать, когда уйдут они.

А соседи уходить не собирались. Девушка непрерывно щебетала, кокетливо жестикулируя обеими руками, то и дело касаясь спутника и поправляя пышные волосы, правда показавшиеся Ксении искусно окрашенными. Звонко смеялась собственным шуткам, а Макс внимательно ее слушал, наклонив к ней голову, кивая в нужных местах или задавая вопросы. Он был очень заинтересован спутницей. Во всяком случае, так казалось Ксюше – выражения его лица она не видела.

Исподволь попыталась разглядеть девушку. Та сидела вполоборота к мужчине и была хорошо видна с Ксюшиного наблюдательного поста. Очень миленькая, с большими томными карими глазами, длиннющими ресницами, симпатичным широким ротиком и красными губками бантиком. Она все время соблазнительно облизывала свои заманчивые губки кончиком розового язычка.

Ксения цинично подумала: и чего он ждет? Будь она на его месте, давно целовала бы этот искушающий рот.

Бесшумно откинулась на спинку скамейки, раскинула руки и закрыла глаза, подставив лицо ласковому ветерку. Солнце уже скрылось за высокими верхушками деревьев, и жара стала стремительно спадать. В тени изрядно похолодало. Все-таки май – еще не лето! Хорошо хоть, что не летают комары, а то здесь, в тенистой прохладе, они бы ею славно закусили!