Барбара Картленд - Мечты сбываются

Лорд Уинтертон двигался с грацией и изяществом хищного зверя. Он пересек комнату, чтобы подойти к окнам, излучая чувственную самоуверенность.

— У меня есть пишущая машинка «Ундервуд» — по-настоящему примечательный аппарат. Вы уверены, что справитесь с ним?

— Мне уже приходилось работать на ней, — с апломбом заявила в ответ Люсия. — Работе именно на этой пишущей машинке нас обучали в пансионе.

— Превосходно, — сказал лорд Уинтертон, оборачиваясь, чтобы вновь вперить в нее пронзительный взгляд.

— Я должен отвечать на множество писем, которые получаю, — продолжал он. — У меня есть несколько деловых предприятий здесь и за рубежом, посему мне нужен кто-нибудь, обладающим острым умом и умеющий печатать на пишущей машинке. Сэр Артур, как мы с вами и договаривались, я готов взять вашу падчерицу на испытательный срок. Когда она может начать?

— Когда вам будет угодно, Уинтертон, — с довольной улыбкой отозвался отчим. — А теперь не желаете ли немного подкрепиться?

Люсия подошла к колокольчику и позвонила. Она заметила, что лорд Уинтертон неотступно следит за каждым ее движением.

В кабинет вошел Мостон, держа в руках поднос с чаем. Он умел превосходно предугадывать все желания своего хозяина.

Завязался разговор, тон в котором задавал лорд Уинтертон, рассказав несколько забавных случаев из своей жизни в Индии. К тому времени как чаепитие завершилось, Люсия не знала, что и думать о нем.

«Он кажется вполне приличным человеком… но его манеры! — думала она, подливая чаю гостю. — Такое впечатление, что он решительно не обращает внимания на то, что допустимо в обществе, а что — нет».

Спустя некоторое время сэр Артур обратился к ней:

— Люсия, ты не могла бы оставить нас с лордом Уинтертоном одних? Нам нужно кое-что обсудить.

«Замужество!» — со страхом подумала она.

Ничем не выразив своего негодования, она поднялась и подошла к лорду Уинтертону, чтобы пожать ему руку.

— Я буду с нетерпением ждать, когда вы начнете работать в Лонгфилд-маноре, — произнес он густым, сочным баритоном, и она вдруг затрепетала.

Люсия, почувствовав, что краснеет, поспешно вышла из комнаты.

«Какая же ты дурочка!» — выбранила она себя.

— Мисс Люсия, это только что доставили для вас.

Мостон шагал к ней с большим букетом экзотических цветов в руке. Она догадалась, от кого он, еще до того, как вынула визитную карточку из благоухающих лепестков.

— Благодарю вас, Мостон, — пробормотала она, переходя в гостиную.

«Желаю вашей матушке скорейшего выздоровления. Надеюсь вскоре увидеться с вами. Искренне ваш Эдвард», — прочла она.

«Быть может, я должна позвонить ему и поблагодарить за цветы? Собственно говоря, они, скорее всего, предназначаются маме».

Она звонком вызвала Мостона и попросила отнести букет в комнату матери, предварительно поставив его в вазу.

«Мама будет сожалеть о том, что не смогла сделать этого сама», — подумала она, вытягиваясь на софе.

Не желая показаться чересчур впечатлительной, она выждала до вечера, прежде чем позвонила Эдварду.

— Большое вам спасибо за цветы. Мама была им очень рада.

— Я надеюсь, что мы сможем увидеться в самое ближайшее время, — проявил настойчивость Эдвард.

— Поскольку маме стало лучше, почему бы вам не приехать завтра, и тогда мы бы отправились на верховую прогулку?

— С большим удовольствием. Я возьму с собой Лайтнинга, чтобы вы смогли прокатиться на нем.

— Это было бы замечательно, — с нескрываемой радостью отозвалась девушка. — Мне захотелось прокатиться на нем с самого первого дня, когда вы приехали на нем в Бингем-холл.

— Отлично, договорились. Значит, я заеду за вами, скажем, в десять часов?

Опуская трубку на рычаг, Люсия услышала за спиной какой-то шум. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с лордом Уинтертоном.

— О, я думала, что вы уже ушли, — сказала она и покраснела.

— Оказалось, что моя беседа с вашим отчимом затянулась дольше, чем я рассчитывал. Но я рад возможности попрощаться с вами должным образом — вы ушли так внезапно.

Он лукаво улыбнулся ей, и она вновь смутилась под его пристальным взором.

Лорд Уинтертон возвышался над ней как скала. Пальто безупречно покроя обтягивало его широкие плечи, создавая непередаваемое впечатление уверенности в себе и способности защитить.

Когда он слегка наклонился к ней, Люсия непроизвольно отступила на шаг.

Лорд Уинтертон заметил ее движение и выпрямился.

— Я договорился с вашим отчимом и вскоре надеюсь увидеть вас в Лонгфилд-маноре. Он сам обсудит с вами все подробности, а что до меня, то, боюсь, я задержался у вас недопустимо долго. Позвольте поблагодарить вас за очаровательную беседу. Ваше общество показалось мне… исключительно приятным.

Коротко поклонившись ей, он принял из рук Мостона шляпу.

— Всего доброго, мисс Маунтфорд. До скорой встречи в Лонгфилд-маноре!

Водрузив шляпу на голову, он одарил ее долгим взглядом на прощание и вышел.

«Однако! — сказала себе Люсия, обмахиваясь веером. — Похоже, мне придется все время быть настороже, когда я начну работать у него. От него всего можно ожидать, даже непристойных предложений!»

Хотя она обнаружила, что дать отпор легкомысленным молодым французам совсем несложно, лорд Уинтертон был взрослым и зрелым мужчиной, обладающим несомненной привлекательностью. В нем не было и следа грубоватой неуклюжести, зато в избытке присутствовало обаяние.

«От всего сердца надеюсь, что мне не придется столкнуться с лишними сложностями», — с некоторым страхом думала она, глядя, как Мостон затворяет за ним дверь.

* * *

Люсия тихонько поднялась по ступенькам, ведущим в спальню матери. Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. В комнате царил полумрак, и обе женщины, ее мать и миссис Дарроуби, крепко спали.

Улыбнувшись, она аккуратно прикрыла дверь.

«Быть может, уже через несколько дней мама выздоровеет совершенно», — думала она, спускаясь вниз по лестнице.

У лестницы ее ждал отчим.

— Люсия, зайди ко мне в кабинет на минутку.

Она последовала за ним и с удивлением ощутила в комнате приятный запах, живо напомнивший ей о лорде Уинтертоне. «Что это, — спросила она себя, — одеколон или аромат сигар, смешанный с кожей?» Но ответа так и не нашла.

В любом случае, запах этот заставлял ее нервничать, создавая впечатление, что лорд Уинтертон все еще незримо присутствует в кабинете.

— Я чрезвычайно доволен тем, что ты сумела понравиться лорду Уинтертону, — начал отчим, избегая смотреть ей в глаза. — Он пожелал, чтобы ты начала работать у него немедленно.

— Но мама…

— Она ни за что не хотела бы оказаться помехой. Она поймет, что такие вопросы ее не касаются, а что до тебя, готовься уехать из Бингем-холла в понедельник рано утром. Лорд Уинтертон желает, чтобы ты оставалась в его поместье на протяжении всей недели, а на уикенд можешь возвращаться домой.

«То есть я буду жить на всем готовом, — ошеломленно подумала Люсия, — на положении служанки».

— Но ведь расстояние не слишком велико, и я могла бы возвращаться домой каждый день, тем более что мама нуждается во мне. Ей еще очень далеко до выздоровления, а я никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.

Сэр Артур резко отвернулся от окна, у которого стоял, и в глазах его вспыхнуло бешенство.

— Люсия, вот уже не в первый раз я говорю тебе, что в этом доме хозяин я. Ты будешь делать так, как тебе говорят, без возражений и жалоб. Святые угодники! Сколько можно повторять тебе одно и то же? Ты выходишь на работу в понедельник. Пожалуйста, распорядись, чтобы твои вещи были уложены, и Бриггс отвезет тебя сразу же после завтрака. Все, я больше не желаю слушать твои глупости. А о твоей маме прекрасно позаботится миссис Дарроуби.

Люсия выбежала из комнаты, чтобы он не заметил выступивших у нее на глазах слез.

«Я не должна показывать ему, что расстроена, — решила она, поднимаясь наверх. — Но я всего лишь пешка в шахматной партии, которую разыгрывает мой отчим».

Она уже собралась войти в свою комнату, как вдруг заметила, что к ней поспешно направляется миссис Дарроуби. На лице экономки была написана тревога.

— Ох, мисс Люсия! Вот вы где. А я искала вас повсюду.

— Мама — ей не стало хуже?

— Нет, она еще спит, но я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.

Люсия пригласила экономку к себе в комнату и затворила дверь.

— В чем дело, миссис Дарроуби?

— Позвольте мне говорить откровенно, мисс. Этот доктор Мейбери… Не думаю, что он так уж хорош. Сегодня утром он весьма поверхностно осмотрел хозяйку и заявил, что она страдает от бронхита в легкой форме.

— У мамы уже было такое раньше.

— Нет, мисс. Я знаю, что такое бронхит. Перед приходом доктора она кашляла кровью, но мне не хотелось беспокоить вас, а он не проявил никакого интереса к моим словам. Да и кто я такая, чтобы спорить с таким важным человеком?

Люсия ненадолго задумалась, прежде чем ответить. Отчим отказался посылать за доктором Глоссопом, а у нее самой денег просто не было. Стоимость же его визита была слишком высока, чтобы скрыть ее среди остальных домашних расходов.

— Миссис Дарроуби, мы должны сами сделать все, что в наших силах, и воспользоваться тем, что имеем. Не спускайте с мамы глаз и, если будут какие-либо изменения, немедленно пошлите за мной.

— Послать за вами? А разве вы куда-нибудь уезжаете?

— Начиная с понедельника по будням я буду отсутствовать, но на уикенды стану возвращаться непременно. Вам придется управляться одной.

Лицо миссис Дарроуби сморщилось.

— Ах! — воскликнула она и заплакала. — Мне страшно даже подумать о том, как хозяйка воспримет эти новости. Это все устроил ваш отчим?

— Тише. Что толку обвинять кого-либо? Не хочу заранее пугать вас, миссис Дарроуби, но мы оказались в весьма незавидном положении. И я прошу вас с достоинством встретить все трудности, которые могут выпасть на вашу долю, пока ситуация не улучшится.

— Разумеется, мисс, — шмыгая носом, с достоинством ответила экономика. — А сейчас я пойду и приготовлю чай.

Миссис Дарроуби вышла из комнаты, а Люсия расплакалась навзрыд.

«Она права. Как мама воспримет известие о том, что отныне меня целыми неделями не будет дома? Об этом должен был бы сообщить ей мой отчим, а не я или слуги».

Она в отчаянии ударила кулачком по подушке.

«Я никогда не прощу себе, если после моего отъезда маме станет хуже и она умрет, — всхлипнула она. — И я больше никогда не буду разговаривать с отчимом».

Но в глубине души она осознавала, что судьба ее решена. Что ждет ее в десяти милях отсюда, в поместье Лонгфилд-манор?

Бесцельно слоняясь по дому, Люсия в конце концов оказалась возле комнаты матери. Тихонько приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Мать все еще спала, и рот у нее приоткрылся во сне. Кожа ее обрела сероватый оттенок, а дыхание было затрудненным.

Люсия не могла смотреть на мать без слез.

— Мама, — негромко всхлипнула она.

Подойдя на цыпочках к кровати, Люсия осторожно разгладила покрывало и опустилась в кресло, стоявшее рядом.

Она долго сидела молча, глядя на мать и чувствуя, как сердце ее разрывается от жалости.

«Что я буду делать, если мы потеряем ее? Она выглядит такой больной».

Она опустила взгляд на пузырьки и бутылочки на прикроватной тумбочке и принялась внимательно их рассматривать.

Взяв в руки флакон из коричневого стекла в заднем ряду, закрытый корковой пробкой, она озадаченно нахмурилась, заметив струйку засохшей жидкости на ободке.

— Мне придется поговорить с миссис Дарроуби насчет того, что она должна лучше соблюдать гигиену в комнате больной, — пробормотала она себе под нос.

И тут в глаза ей бросилась надпись на этикетке.

— Лауданум![14] — в ужасе ахнула девушка.

В эту самую минуту в комнату вошла миссис Дарроуби, держа в руках поднос с чаем.

— Вот вы где, мисс. А я заходила к вам в комнату, поскольку дверь была открыта. Но я так и думала, что застану вас здесь.

— Миссис Дарроуби, вам известно, что доктор Мейбери прописал маме лауданум?

Экономка опустила глаза, и на лице ее отобразилось смятение.