Райан Уинфилд - Мелодия Джейн

Вытащив с заднего сиденья розовый куст, Джейн поднесла его к двери и позвонила. Никто не открыл, и тогда она постучала. Джейн знала, что мать прячет ключ внутри фарфоровой лягушки, стоящей рядом с зеленой изгородью, но времена, когда она чувствовала себя вправе воспользоваться ключом, давным-давно миновали. Наконец-то она была здесь чужой.

Джейн уже собиралась уезжать, когда у обочины притормозил «кадиллак» и из него вышла ее мать в широкополой шляпе, которую всегда надевала в церковь. «Кадиллак» уехал, и мать двинулась по дорожке ей навстречу.

– Здравствуй, мама.

– Привет, Джейн. Не ожидала тебя увидеть.

От ее взгляда не укрылись коробки, которыми была нагружена машина Джейн, и она явно пыталась сообразить, что значит этот неожиданный визит дочери.

– У тебя все в порядке?

Джейн кивнула:

– Я уезжаю, мама.

– Вот как? Я только что приехала из церкви. Ты что, даже на чашку кофе не зайдешь?

– Я имела в виду, что уезжаю из города.

– В самом деле?

– Да. Я продала дом. И все остальное тоже.

– А как же твоя работа, Джейн?

– Уволилась. Все равно я толком не работала в последнее время.

– И куда же ты едешь?

– В Техас.

– Бегаешь за своим молоденьким хахалем?

– Мама, я приехала сюда не затем, чтобы с тобой ругаться. Я привезла тебе твой розовый куст. Он там, на крыльце.

Мать устремила взгляд на розовый куст под дверью:

– Он выглядит как мусорный мешок, битком набитый палками.

– Я обрезала его, чтобы дать ему шанс.

Джейн протянула руку открыть дверцу машины, но мать накрыла ее ладонь своей:

– Почему бы тебе все-таки не зайти на чашку кофе?

– Мне пора ехать.

– Всего одну чашку.

Джейн сделала глубокий вдох и медленно выдохнула:

– Ладно. Но только одну.

Пока мать рылась в сумочке в поисках ключей, Джейн подняла розовый куст:

– Пожалуй, я могла бы прямо сейчас его и посадить, если у тебя есть лопата и ты скажешь, куда сажать.

– С твоей стороны было очень мило его привезти, – заметила мать.

– Просто мне показалось неправильным оставлять его там. Все равно дом будут сносить и строить на его месте что-то новое.

– У меня как раз есть отличное местечко для посадки.

Пока варился кофе, они вынесли розовый куст на задний двор и выбрали место неподалеку от дома, где было много света. Мать принесла из гаража лопату, и Джейн принялась копать. Через несколько минут мать появилась вновь, уже переодетая, с мешком мульчи. Совместными усилиями они вытащили розовый куст из мешка и опустили его в яму. Джейн засыпала ее, а мать держала розу. Потом она раскрыла мешок с мульчей, и они принялись по очереди горстями подсыпать мульчу вокруг розового куста – мать и дочь, бок о бок возящиеся в земле, как когда-то очень давно. Джейн казалось, что она ощущает на себе взгляд Мелоди. Она должна была быть здесь третьей, она должна была забрасывать их вопросами о цветах и земле.

Закончив, они тщательно полили землю, ополоснули руки из шланга, и мать сходила в дом за кофе. Они сидели за стеклянным столиком в патио, прихлебывая из своих кружек, и любовались делом своих рук.

– Думаешь, она приживется? – спросила Джейн.

– Сложно сказать, – отозвалась мать. – Но вообще розы живучие. Весной видно будет. Знаешь, я рада, что Марта сегодня захотела пойти на раннюю службу. Обычно мы ходим к одиннадцати, так что мы бы с тобой разминулись.

– Я тоже рада, – сказала Джейн. И это были не просто вежливые слова.

– Ты получила цветы, которые я послала? – спросила мать.

– Да, получила. Спасибо.

– Прости, что не ответила на твой имейл. Я хотела, но ты же знаешь, я с этим дурацким компьютером на «вы». Очень тебе сочувствую. Ведь она была тебе прекрасной подругой.

Джейн лишь отхлебнула кофе и кивнула. Грейс была лучшей в мире подругой. Она запрокинула голову и посмотрела в небо. В вышине проплывали облака, заслоняя солнце, но оно ласково пригревало даже сквозь облачную дымку.

– Как дела у Джонатана? – поинтересовалась она.

– Я все никак не привыкну к тому, что его теперь нужно так называть, – вздохнула мать. – Он всегда был Джон или Джонни. Имя Джонатан нравилось только вашему отцу.

– Ну, тогда понятно, почему оно тебе не нравилось, – заметила Джейн.

– Он сказал, ты приезжала с ним повидаться.

– Приезжала. Он все еще там?

Мать кивнула:

– Он пошел на сделку. Год без одного дня. Будет отбывать здесь. Но за это придется отсидеть весь срок. Утверждает, что на этот раз точно бросит пить. Посмотрим, сдержит ли слово. Можно мне рассказать ему, что ты заезжала?

– Конечно, – ответила Джейн. – И передай ему, что я буду рада получить от него весточку, если он продержится год без выпивки. Но в противном случае никакого общения между нами не будет. Все, хватит с меня алкоголиков в ближайшем окружении.

Какое-то время они сидели молча.

Крупная малиновка спорхнула на землю и, склевав что-то в траве, поскакала к розовому кусту, склонив головку набок, словно была удивлена обнаружить его здесь.

В конце концов мать протянула руку и накрыла ладонью ладонь дочери:

– Джейн, я наделала кучу ошибок. И понимаю, что теперь уже поздно что-то менять. Я отдаю себе в этом отчет. Честное слово. Мы с тобой никогда не ладили, не знаю уж, в чем причина. Наверное, я тебя не понимала. Но с другой стороны, ты никогда не доставляла мне никаких хлопот. Не то что Джон. И я хочу, чтобы ты знала: несмотря на все, что я сделала не так, несмотря на все мои ошибки, единственное, что мне удалось, единственное, чем я всегда гордилась, – это ты.

На глазах у Джейн выступили слезы, горло перехватило. Она испугалась, что расплачется по-настоящему, если заговорит, поэтому лишь сжала руку матери и улыбнулась. Ей вдруг пришла в голову мысль, что они с матерью никогда в жизни не обнимались. Во всяком случае, взрослыми. На миг она задалась вопросом, каково бы это было, но мать уже выпустила ее руку и вновь взяла свою кружку.

Обе понимали, что ей пора уезжать.

– Мне надо ехать, – произнесла Джейн.

Мать кивнула и встала из-за стола. Она проводила Джейн до двери, и они неловко топтались на крыльце, не зная, что сказать друг другу.

– Ты будешь объявляться? – спросила мать. – Хотя бы время от времени.

Джейн подумала, что мать не поинтересовалась, ни куда именно в Техас она едет, ни сколько собирается там пробыть.

– Конечно, – ответила она. – У меня будет мой старый номер, по крайней мере в первое время. Так что можешь звонить, если хочешь.

Мать кивнула, но больше ничего не сказала.

Хлопнула сетчатая дверь, и она скрылась в доме. Джейн села в машину, завела двигатель, задом сдала со двора и поехала прочь. Сквозь сетчатую дверь Джейн видела силуэт матери, которая провожала ее взглядом.

Ни одна из них не помахала на прощание.

* * *

Прежде чем выезжать на шоссе, Джейн заехала на заправку и залила полный бак бензина. На кассе она взяла воды и какой-то еды на дорогу и заплатила за мойку машины.

Пока механические щетки отскребали многомесячную грязь, Джейн сидела в покрытой мыльной пеной машине и думала обо всем, что ей пришлось пережить с тех пор, как она многие годы назад покинула родной дом. Переезд на север, в Сиэтл, радужные надежды, поступление в университет. Беременность, переезд на остров Бейнбридж, рождение Мелоди. Это были прекрасные годы, память о которых она всегда будет хранить в своем сердце. А потом начался затяжной кошмар, когда Мелоди пристрастилась к выпивке и наркотикам. Джейн подумалось, что все начинается сначала, и она снова покидает дом в сорок лет, только на этот раз ее путь лежит на юг, а не на север. И на этот раз у нее есть план. Теперь она твердо знала, чего хочет. Джейн засмеялась при мысли о том, что у нее ушло столько лет, чтобы это понять.

Где-то наверху с жужжанием включились обдуватели, машина, дернувшись, поехала по направляющим, и автомойка выплюнула Джейн на свет божий. Она включила «дворники», чтобы смахнуть с лобового стекла последние капли воды, и выехала на автостраду.

В воскресенье днем машин было не так много. Джейн выехала на скоростную полосу и, опустив окно, подставила лицо встречному ветру. Потом включила радио. Играли «Simple Minds». «Alive and Kicking», – прозвучало из динамиков. Более подходящей песни в качестве напутствия и придумать было нельзя.

Ну разве что какую-нибудь песню из репертуара Калеба.

Джейн улыбнулась при мысли о предстоящей дороге. Интересно, скоро ей удастся поймать первую техасскую радиостанцию?

Миновав Портленд, Джейн свернула на восток на шоссе № 84 и поехала через Блу-Маунтинс, любуясь живописными зарослями вечнозеленых деревьев и простирающимися до самого горизонта долинами, заросшими полевыми цветами. В тот день она гнала машину девять часов, время от времени останавливаясь на придорожных площадках, чтобы размять ноги и освежиться, пока не приехала в Бойсе, штат Айдахо. Там она сняла номер в отеле «Бест вестерн» и, упав в кровать, немедленно заснула.

Еще до рассвета Джейн уже снова была в пути. По дороге она попала в грозу. Черные тучи цеплялись за вершины гор, через которые она ехала, включив фары и практически упершись головой в лобовое стекло, чтобы хоть что-то разглядеть, несмотря на то что «дворники» беспрерывно скользили туда-сюда. К обеду она была в Солт-Лейк-Сити, там в одиночестве поела в кафе. Потом заправила машину, пополнила запас воды и вскоре вновь была в пути, полная решимости к ночи добраться до Альбукерке. Пейзаж вокруг был суровый и однообразный, встречных машин практически не попадалось, так что компанию ей составляло только радио. Прием был не очень уверенный, хотя Джейн всегда могла поймать как минимум одну радиостанцию с религиозными песнопениями и одну испаноязычную. Она предпочитала звуки испанского языка.

Ночь застигла Джейн в самой северо-западной точке Колорадо, и дальше она ехала в темноте, хоть глаз выколи. Мир сжался до размеров пятна света от ее фар на асфальте шоссе, ночное небо раскинулось за лобовым стеклом черным полотнищем, усеянным мириадами звезд. Олень напугал ее, выскочив на дорогу перед машиной, лишь блеснули красным глаза в свете фар, прежде чем он одним прыжком скрылся в ночи ровно за миг до того, как Джейн пронеслась по тому месту, где он только что стоял. Она была совершенно уверена, что собьет оленя. Пришлось ей съехать на обочину и немного постоять, чтобы унять сердцебиение и свериться с картой.

Джейн поехала дальше, но усталость уже давала себя знать. Свернув к югу, она принялась выглядывать в темноте какое-нибудь место, где можно было бы сделать остановку и дать отдых глазам. Постепенно из ночной черноты начал проступать Альбукерке, раскинувшийся по темным и безлюдным равнинам, точно оазис эклектических огней. Джейн остановилась у первого же попавшегося отеля и сняла номер. Рухнув на постель, она уснула прямо в одежде.

В одиннадцать утра следующего дня Джейн уже въезжала в Техас, сделав остановку в небольшом городке Литлфилд. Она пообедала в закусочной, все стены которой были увешаны фотографиями Уэйлона Дженнингса, а столики заняты работягами с местной джинсовой фабрики, заглянувшими перекусить в обеденный перерыв. Потом она залила полный бак бензина и вновь тронулась в путь. Пейзаж вокруг был сухой, пыльный и однообразный. Джейн включила кондиционер на полную мощность и направила струю холодного воздуха прямо себе в лицо, чтобы не уснуть. Чем меньше миль оставалось до Остина, тем сильнее наваливалась усталость и тем больше сомнений ее одолевало. А вдруг Калеб не захочет ее видеть? А вдруг у него уже есть другая? Куда она тогда пойдет? Что будет делать? Усилием воли Джейн выбросила эти мысли из головы и сосредоточилась на дороге.

Когда уже начинало смеркаться, она проехала мимо автокинотеатра, в котором на огромном, видавшем виды экране показывали какой-то старый черно-белый фильм. Фильм показался ей знакомым, но Джейн пронеслась мимо слишком быстро, чтобы можно было утверждать наверняка. Несколько часов спустя она уже въезжала в Остин.

Перед отъездом Джейн приценилась к отелям в центре города и сейчас, сверившись с распечаткой, поехала в «Хэмптон инн», где сняла самый дешевый из имевшихся в наличии номеров.

В ту ночь Джейн приснилось, что она в постели с Калебом. Сон был настолько реалистичным, что она почти пробудилась с ощущением вкуса его поцелуя на губах и в темноте позвала его по имени. В этом сне Калеб прошептал ей в ответ что-то такое, что она собиралась помнить вечно, но начисто забыла, едва проснулась на следующее утро.

Джейн отдернула занавески, и в комнату хлынул яркий свет солнечного техасского дня. Она спустилась и забрала из багажника сумки. Прошлой ночью Джейн так устала, что ей было не до того. Порадовавшись, что сегодня больше не надо никуда ехать, она приняла душ, уложила волосы и подкрасилась перед зеркалом. Потом натянула сарафан и отправилась прогуляться, не взяв с собой ничего, кроме сумочки.