— Но тебе, наверное, следовало быть сейчас с ними, — надеждой предположила Синтия. — Ты же хозяин яхты. На кого ты бросил гостей?

Рик покачал головой.

— Я устроил их встречу, теперь пусть сами разбираются. Так что, как ни жаль мне тебя разочаровывать, птичка, но самым лучшим вкладом в общее дело с моей стороны будет то, если я останусь здесь, с тобой. Если переговоры удастся сохранить в тайне достаточно продолжительное время, может быть, они и придут, в конце концов, к соглашению. С другой стороны, если у них ничего не выйдет, тогда и без того шаткая экономика окончательно развалится, — тут его глаза превратились в два узких острых осколка вольфрамовой стали, — а я не намерен допустить этого, чтобы только удовлетворить одну корыстолюбивую маленькую тварь.

От нового оскорбления кровь бросилась в лицо Синтии.

— Уверяю тебя, Рик, я не имею к этой истории никакого отношения. Я попала на твою яхту абсолютно случайно.

Он встретил ее взгляд с ледяным равнодушием.

— Разве моральные соображения могут помешать тебе, если представилась возможность заработать хорошие деньги? Я выяснил это еще пять лет назад, и нет оснований думать, что ты с тех пор изменилась.

Устало опустив плечи, Синтия промолчала. Какой смысл спорить? До своего последнего часа Рик будет думать о ней самое худшее, и чем быстрее она смирится с этим, тем лучше.

— Но мне все-таки непонятно, как я могла извлечь деньги из подобной информации?

— Конкурирующие фирмы уже почуяли добычу и кружат вокруг, как стая шакалов. Любая из них заплатит немалые деньги за сведения об этих переговорах.

— И, значит, ты намерен держать меня здесь, пока переговоры не окончатся, какой бы ни был результат?

— Именно так.

— Так они могут месяц договариваться! А я должна уже через неделю вернуться в Лондон.

Он пожал плечами.

— Это меня не касается.

— А как насчет гостиницы? Если я не появлюсь там сегодня, они решат, что со мной что-то случилось.

Вместо ответа Рик прошел мимо нее к столу и выдернул из стопки чистый лист бумаги.

— Иди сюда. Садись.

Что он еще задумал? Что замыслил этот непроходимый дурак?

— Не стану я садиться.

Шагнув к ней, Рик схватил ее запястье и безо всякого усилия рывком усадил на стул. Охнув, Синтия обхватила свою руку, на которой теперь наверняка проступят новые синяки. Она готова была испепелить Рика взглядом.

— Теперь пиши. — Он подтолкнул к ней ручку.

— Что писать? — огрызнулась Синтия. — Мою биографию? Или написать тебе чистосердечное признание и тем облегчить свою участь?

— Детка, — произнес он спокойно, но от его тона у нее неприятно похолодела спина, — ты мне уже надоела. Прошу тебя — не испытывай дольше моего терпения. А напишешь ты следующее, — он взял ручку и сунул в ее пальцы, — «Дорогая Анжела…»

Ему и это известно! Конечно, для человека, который регулирует состояние финансов целого государства, узнать имя какой-то горничной — всего лишь детская игра.

— «Дорогая Анжела, — повторил он, — я вернусь через несколько дней, так как меня пригласил в гости…» Как бы лучше выразиться? «…Мой старый знакомый», — поджав губы, Синтия подняла глаза и встретила его язвительный взгляд. — «Так что будьте добры, соберите что-нибудь из моей одежды и…»

— Вот еще! Я не напишу ни слова.

Она бросила ручку на стол и скрестила руки.

— Очень хорошо. — Он пожал плечами. Значит, она выиграла хотя бы на этот раз? Но Рик продолжил: — Если тебе нравится целыми днями разгуливать в одной простыне, то что же… — И он выразительно развел руками.

Синтия бросила на него взгляд, полный самой искренней ненависти. Как могла она забыть? Конечно же, ей не обойтись без одежды. Одна мысль о том, чтобы оставаться в этой простыне, которая уже в сотый раз так и норовила соскользнуть, разозлила ее.

Синтия яростно рванула ткань вверх и затянула под мышками так туго, что простыня врезалась ей в тело.

Она вдруг подумала, что ее пляжный халат, оставшийся на берегу, непременно нашли, а краткое сообщение, переданное по телефону незнакомым человеком о том, что она где-то обедает с друзьями, способно вызвать подозрение. Люди начнут гадать, не кроется ли здесь что-нибудь более зловещее? И вот — Анжела в слезах… тревожные звонки в Лондон… нет, Синтия не хотела этого.

Она взяла ручку и начала писать.

— Теперь все? — Девушка мрачно взглянула на Рика.

— Осталось только подписать, — ровно отозвался он, и Синтия поставила свою подпись.

— О, какой у тебя прелестный почерк, — заметил Рик, и в тот же миг из-за бамбуковых зарослей до ушей девушки донесся шум мотора.

— Это, по-видимому, твой посыльный, — сказала она неприятным голоском. — Ты был абсолютно уверен, что он уедет отсюда не с пустыми руками.

— Разумеется. — Рик положил записку в конверт и бросил ей: — Оставайся здесь. — Но не успел он сойти со ступенек веранды, как изменил свое решение. — Лучше, если ты все время будешь на виду. Идем со мной.

— А может, ты хочешь, чтобы я еще и лапку подавала? — Он смотрел на нее молча. — «Оставайся здесь». «Иди со мной». Я, знаешь ли, не пудель.

— Да? Может быть. Но ты сделаешь, как я сказал.

Синтия упрямо сжала губы, но тут ее охватило сомнение.

В настоящий момент этот негодяй имеет на руках все карты, а она абсолютно беспомощна.

Хорошо, пускай думает, что она примирилась со своим положением, и тогда, хотя с этим человеком нельзя быть ни в чем уверенной, может быть, ей удастся усыпить его бдительность.

— Хорошо, я иду, — покорно сказала она и прошла мимо него, успев заметить пристальный, подозрительный взгляд.

Когда они вышли на берег, катер уже успел пришвартоваться к маленькой деревянной пристани. Рик взял ее за руку пониже плеча и резко развернул к себе лицом.

— И еще одно. Не пытайся испробовать свой номер с ангельски невинным взглядом на Дике. Он парень молодой и тает, как мороженое на солнце, увидев хорошенькое личико. Учти, я и ему и тебе голову оторву, — сказал он, скользя хладнокровным взглядом по ее фигурке, очертания которой были скорее подчеркнуты, чем скрыты туго обернутой простыней. — Лучше не надейся, что он окажется сказочным спасителем, способным помочь благородной девице в беде.

— Тебе не о чем беспокоиться, — в тон ему ответила Синтия. — Я уверена, что ни один из твоих мальчиков на побегушках не посмеет хоть чем-то вызвать твое неудовольствие.

— Возможно, ты права, — согласился Рик.

— Скажи, неужели тебе так нравится запугивать всех, кому посчастливилось с тобой столкнуться?

— Нет, не всех, а только тех, кого мне доставляет удовольствие научить уму-разуму.

— Значит, ты садист. Тебе это известно? Настоящий, стопроцентный садист.

Он небрежно повел плечом.

— Как угодно, — И, помедлив, спросил: — А тебя я достаточно запугал, моя милая?

Он смотрел на нее с холодной отчужденностью, словно Синтия была насекомым в его коллекции, наколотым на булавку для изучения.

— Я не из пугливых, дорогой, так что — извини.

— Какое разочарование. Значит, придется мне… А вот и наш Дик.

К ним приближался молодой человек в белой форме. Пытаясь соблюдать официальность, он все-таки не смог скрыть любопытства, разглядывая завернутую в простыню девушку.

Рик шагнул вперед, чтобы вручить конверт, но передумал и сунул письмо в руку Синтии.

— Отдай ему сама — это твое письмо.

— Какой замечательный психологический прием, — процедила та сквозь зубы.

Заметив, что Дик озадаченно переводил взгляд с Рика на нее, Синтия с ослепительной улыбкой протянула парню конверт. Слегка ошеломленный молодой человек поспешно принял его. Обворожительная улыбка Синтии, несомненно, произвела на него впечатление, но встретив взгляд насмешливых зеленых глаз, он торопливо засунул письмо в карман пиджака.

Мужчины отошли в сторону. Рик что-то стал говорить Дику, а тот слушал с покорным видом. Затем, молча кивнув девушке, Дик повернулся и через полоску прибрежного песка направился к катеру.

Скоро он вернется на Барбадос, а там свобода… Внезапно Синтию охватило невыносимое отчаяние. Она безумно захотела оказаться сейчас на этом катере, который унес бы ее подальше от острова… и от этого негодяя.

— Пожалуйста, Рик! — Он уже двинулся вверх по откосу, но нехотя замедлил шаг и остановился, ожидая, пока она догонит его. — Пожалуйста, отпусти меня. — Синтия коснулась его руки. — Я дам тебе любое обещание, если ты только…

Но встретившись с его непримиримым взглядом, она так и не окончила фразы.

— Что стоит твое обещание? Будь любезна, не смеши меня.

— Как ты можешь? Ну что я тебе сделала!

В лице Рика не было ни капли жалости, она могла бы ползать перед ним на коленях по песку, а он только переступил бы через нее. Нет уж, такого удовольствия она ему не доставит!

Синтия подхватила края простыни и опустилась на бревно, выброшенное на берег приливом. Она не смотрела на Рика. Девушка угрюмо вглядывалась в сине-зеленую даль, туда, куда катер, превратившийся уже в белую точку с кружевным треугольником пены, отвозил ее послание.

Левая ступня неприятно заныла. Синтия слегка нажала пальцами на розовую подошву, вгляделась в маленький неровный порез. Должно быть, она поранилась во время обхода острова, когда наступила на панцирь морского ежа. Ей показалось, что она вытащила все сломанные иглы, но видимо, одна все-таки осталась.

Девушка безрадостно разглядывала ранку, когда прямо перед ней неожиданно возникла пара загорелых ног.

— Что случилось?

— А тебе какое дело?

Она попробовала встать, но, не сумев подавить болезненный возглас, снова опустилась на бревно.

— Ради Бога! — раздраженно произнес Рик. — Скажи, наконец, что случилось?

— Если тебе так интересно, то я наступила на морского ежа. Думаю, что часть колючек осталась в ноге, но чувствую я себя прекрасно. — Синтия снова нагнулась, и ее длинные светлые волосы свесились ей на руки. — Не волнуйся зря. Скорее всего, я еще проживу долго и доставлю тебе много беспокойства.

— Я забочусь не о тебе, — мрачно ответил он, — а только о себе. Если твоя рана вдруг воспалится…

— Хочешь сказать, что тебе, может быть придется отправить меня в больницу? Что же спасибо за заботу. — Она рассмеялась. — Сейчас ты начнешь обвинять меня, что я наступила на ежа нарочно, чтобы таким образом получить возможность выбраться с твоего отвратительного острова.

— Такая мысль уже меня посетила, — язвительно ответил Рик. — Подобная неразборчивость в средствах вполне в твоем духе.

— Ах, ты подлец…

В один миг весь гнев, обида, напряжение последних часов вскипели в ее душе и выплеснулись наружу. Синтия вскочила, размахнулась и ударила его по лицу.

Рик прижал ладонь к щеке, одно мгновение девушка уже думала, что он ответит ей тем же. Ужаснувшись, она чуть было не лишилась чувств, повернулась и хотела бежать, но Рик поймал ее за локоть, поднял на руки и понес вверх по откосу.

Синтия замерла, не решаясь протестовать. Светлые волосы девушки касались груди Рика, их тела были так близко, что сквозь тонкую льняную ткань простыни она чувствовала, как от гнева громко и неровно стучит его сердце.

Она осмелилась бросить быстрый взгляд и успела заметить неподвижное, застывшее выражение, выдававшее усилие, которое он прилагал, чтобы держать себя в руках. Только на щеке, в том месте, где ее коснулась ладонь Синтии, отчетливо проступило пятно. Она поспешно отвела глаза.

— Рик, — пробормотала она виновато.

— Что?

— Извини, — сказала она совсем тихо. — Я не должна была этого делать.

— Да уж, — согласился он. Ровный тон был бессилен скрыть прозвучавшую в голосе грозную стальную ноту. — Но больше такого не повторится, не так ли?

Когда они поднялись на веранду, Рик довольно бесцеремонно опустил Синтию в кресло, потом присел на корточки и приподнял ее ногу. Он быстро пробежал пальцами по ступне и остановился, когда она невольно дернула ногой от боли и застонала.

Рик разжал пальцы.

— Несколько иголок остались в ране. Их надо достать.

— А может быть не стоит? Я боюсь… — торопливо проговорила Синтия.

— Сиди здесь.

Рик вошел в дом и скоро вернулся, неся таз с теплой водой, беловато-мутной от какого-то лекарства.

— Поставь сюда ногу, — коротко велел он и снова исчез. Через пару минут Рик появился с аптечкой и переброшенным через руку полотенцем. Снова присев на корточки, он быстро вытер ей ногу, достал пинцет и принялся исследовать больное место. На лбу у Синтии выступили капельки пота, она напряглась всем телом и стиснула зубы, боясь застонать. Но, наверное, Рик почувствовал слабую дрожь, потому что заглянул ей в лицо.