Она понимающе кивнула:

— Добившись своего, они остаются безнаказанными. Ссылаются на: сама пригласила, сама нарывалась, разорвала одежду и избила себя тоже сама.

Леша незаметно сдвинул кресла и обнял меня, не меняя задумчивого выражения на лице. Ева следила за его действиями с немым восхищением:

— Одно из самых распространенных фраз — может по чашке кофе?

— Да. Но в моем случае это звучало как, провожу до дверей, чтобы никто не обидел.

— Уже тогда следовало расстаться с провожатым. — Сообщил Леша, целуя мой висок. И я кивнула.

— Да. Кто как не он мог обидеть в доме с домофоном и видеонаблюдением на этажах…

Мне следовало давно уяснить, что все радикальные душевные порывы в моем исполнении плохо заканчиваются. Но видимо время для здравых решений в моей жизни еще не наступило.

* * *

Проснулась в пятницу рано, полежала, подумала о жизни. Так дальше не пойдет… Две недели — это уже все-таки предел. Рубеж всяким мучениям, с мне мучений достаточно, больше не нужно. Собравшись с духом, призналась самой себе — Лешу я не любила и, если подумать, не люблю. Я рассмотрела в нем возможность или хороший вариант и напридумывала на пустом. Потом от пустого открещивалась. А вот теперь, когда он почти женат, пора забыть и о пустом. Это будет не так-то просто, ведь я затыкала его светлым образом дыру в личной жизни. Упорством ослицы, чтобы не скорбеть — все встречаются, влюбляются, семьи заводят, а я?

А я из-за упрямства позволила себе прикипеть к призраку. И вот теперь он тает в лучах Лешкиного счастья, а я…

Без слов понятно, что за свою жизнь и чувства отвечаю я. И уж если угораздило влюбиться в призрака, то почему имея такой опыт, не избрать достойного парня и привязаться к нему. Осталось присмотреться и выбрать, первое время о любви речи быть не может, так хоть о дружбе поговорим. С этими мыслями я вернулась из душа. Подруга уже крутится на кухне, готовит завтрак — яичница, помидоры, творог с изюмом и чай.

Люся сама была похожа на завтрак: блондинка с карими глазами и молочной кожей, она облачилась в белый летний костюм — бриджи и рубашку. Теплое весеннее настроение она подчеркнула красными поясом, босоножками и серьгами в виде смородиновых гроздей. Глядя на такое сочетание, всегда хочется улыбнуться.

— Доброе утро.

— Приветствую, ранняя пташка! — она разделила яичницу на сковородке и разложила по тарелкам. — Ты чего поднялась ни свет ни заря? Чтоб потратить время на душ, и с опозданием явиться на пары?

— Люсиль, я решилась! — села на стул и притянула к себе тарелку с помидорами.

Она удивленно взглянула на меня, отложила сковороду и, сложив руки на груди, поинтересовалась:

— На что хотелось бы знать?

Ну да, ее замешательство понятно, я вот уже две недели после встречи с Лешей ходила как неприкаянная и не знала куда деться. А тут вдруг проявила активность и о каком-то решении заявляю во всеуслышание. Будь у меня такая знакомая, я бы тоже удивилась.

— Я решилась пойти на свидание и забыть о нем.

— Вот это да! Вот это по-нашему. — Она села сбоку. — Кто избран в качестве лекарства?

— Денис.

— Со старшего курса? Ушаков?

— Да. Он хорошо ко мне относится, тактичный. Думаю, для пары встреч пойдет, и ему развеяться не повредит.

— Так он занят. — Прошептала подруга, подав хлеб.

— Только что расстался. Свеженький.

— И как далеко ты зайдешь? — к завтраку Люся и не притронулась. Карие глаза горят, губы прикушены в ожидании моего ответа. А мне отвечать нечего. Я только-только решилась на сдвиг, но каким сдвиг с мертвой точки будет и как далеко зайдет, еще не знаю.

— А как далеко можно зайти?

— Восемнадцать тебе уже стукнуло. — Расплылась в улыбке моя подруга. — Можно очень-очень далеко.

— А надо ли?

— Согласна. Первое свидание все же.

— Кино и кафе. — Подвела я итог.

— И все? — Люся придвинувшая было к себе тарелку, застыла. — А поцелуи, а пообжиматься?

— Не дождется, это заслужить нужно.

— Все-таки шкала рангов и почестей по заслугам у тебя есть.

— Ага. И вот думаю, как ему сообщить о нашей встрече.

— Все утро думала?

— Нет… — А ладно. Или придумаю или скажу в лоб, чтобы время не терять. Согласится хорошо, не согласится…

— Пойдешь других пугать лобовым столкновением? — хохотнула она.

— Да ну тебя. Вот он на третьей паре практикантом будет у нас, тогда и предложу.

— Как Леше? Типа билеты остались?

— Можно. Тогда сработало. Сработает и сейчас.

Сработало. Он согласился пойти в кино. Затем предложил клуб и очень удивился, когда я отказалась. Я отреклась и от длительных прогулок по городу, так что в Фестивальный причал или как его еще называют в простонародье на «шарик» мы не пошли. Ограничились походом в «Третий тайм», кофе и парой пирожных. Здесь готовят вкусно, вполне уютное заведение и хорошее обслуживание, но есть не хотелось, и сидеть здесь с Денисом так же. Но я трусила сбежать со свиданки, потому что в поведении старшекурсника многое неприятно настораживало, и раздражать его лишний раз я просто опасалась. Послушав его рассказы о бывшей, мне уйти не позволила совесть или глупость, хотя что уж там… глухота, будет сказано точнее.

Для начала он поведал, как его бросила девушка — сущая стерва и тварь. Наобещала с три короба и слиняла. Он никогда не сталкивался с такими, поэтому думал, не столкнется вообще, но… не повезло. О том как не повезло или насколько сильно не распространялся, однако парой эпитетов он хорошо обрисовал, как «высоко» ценит женский пол. Поковыряв пирожное и так, и не притронувшись к кофе, я позволила ему расплатиться. Когда мы вышли на улицу, Денис собственнически взял меня за руку. Слишком крепко, слишком цепко, и слишком нагло потому, что большой палец его кисти все время выписывал круги на тыльной стороне моей, в то время как вторая недвусмысленно прижимается к моему бедру. Наглости ему было вообще не занимать: подходил слишком близко с любой из сторон, мог потрогать попу и ухватиться как бы невзначай за коленки. В итоге я весь вечер сторонилась его рук и внимательно отслеживала каждый темный угол, чтобы обойти его стороной и не быть там зажатой.

Когда мы пришли к моему дому я была рада, и замызганной входной двери и стертым ступенькам, и лампочке Ильича на тонком проводе, которую ветер раскачивает из стороны в сторону.

Повернувшись к нему я хотела поблагодарить за «прекрасный» вечер и наконец сбежать, но встретив его цепкий взгляд, и замолчала, теряя улыбку на словах:

— Вот мы и…

— Я проведу тебя. — Безапелляционно заявил он и забрал мои ключи.

— За-зачем? — голос сел, как только я представила, что он поднимется за мной. Ведь сам в первый час свиданья рассказывал, что по паре, вернувшейся в подъезд, видно — будет у них совместная ночь или нет. И вдруг…

— Я провожу тебя до дверей, чтобы никто не обидел.

— Но зачем тогда домофон?

— Именно, — он открыл двери и пропустил меня с обычной фразочкой, — дамы вперед.

И я пошла вперед. На этаж мы поднимались в тишине, он шел сзади. Но так как был выше меня на добрых сорок сантиметров, казалось, дышал в затылок и с каждым пролетом его дыхание все тяжелее и тяжелее. Я предложила идти рядом. Денис отказался, сославшись на скорую остановку около моих дверей. А ключи он так и не отдал, и это тоже настораживает. У квартиры сам открыл дверь, дождался, пока я отключу сигнализацию и с плутовской улыбкой побряцал ключами перед моим носом.

— Хочешь их получить, сделай мне кофе.

— Денис, завтра день тяжелый, я еду домой. Отдай ключи.

— И даже чаем не угостишь? — от чего-то развеселился он.

— У нас все запасы на исходе…

— У кого это — у нас.

— У меня и Люси, мы вместе живем.

— Люсек! — хохотнул он, — сделай кофе!

— Тихо ты…

— Разбужу?

— Да, соседей, ее нет. И кофе тебе никто не сделает.

— Ну, раз так, — он вручил мне ключи, порывисто наклонился и чмокнул в губы, спи крепко красавица.

— Хорошо, спокойной ночи.

Денис вышел, прикрыл дверь и начал спускаться по лестнице, насвистывая саундтрек из фильма. И только сейчас я позволила себе брезгливо повести плечами и старательно стереть его поцелуй с губ, прошла на кухню, включила электро-чайник, и вдруг прозвучал щелчок.

В квартире не должно быть щелчков, это я знаю точно. Ужас, что кто-то воспользовался моей забывчивостью и вошел, был колоссальным. Я ощутила как по спине прошел мороз и волосы на затылке стали дыбом. Прикусив губу схватила нож и выскользнула в прихожую, а там стоит Денис.

— Вот ты где, мой мышонок. — И глаза вновь цепкие и черные почти. И с чего вдруг ему приспичило меня мышонком звать вообще не понятно. Может быть мы друг друга не поняли, я в постоянные девушки не метила вовсе.

— Ты ушел спать. Помнишь?

— Помню. Но ты этого не хотела, ведь так. Не хотела же… — он начал медленно двигаться ко мне.

— В смысле?

— Ты не закрыла двери. — Расстояние между нами сокращается, а я чувствую как мой голос пропадает.

— Я не успела еще…

— Знаю, и поэтому их закрыл я. — Еще шаг.

— Денис, чего ты хочешь?

— А ты не догадываешься?

— Нет.

— Ну как же. В кафе я заплатил, в кино я тебя сводил, от прогулки ты сама отказалась… глупышка.

— Если хочешь чтобы я возместила, без проблем. Я верну сумму, потраченную в кафе в понедельник. А сейчас ты должен уйти.

— Не получится.

— Что не получится? Двери сзади тебя, ключ все еще в замочной скважине, открывай и иди.

— О, как я хочу быть в замочной скважине…, мышонок. — Его кадык дернулся, а руки раскинулись в стороны, чтобы не дать мне уйти. — А со счетами я привык не откладывать, глупышка. Иди ко мне!

Его рывок совпал со звуком отключившегося чайника. От ужаса происходящего наяву я потеряла голос и ощущение реальности.

Нет! Это не со мной! Это не в квартире, где я прожила год с подругой! Это не может быть знакомый мне красавец Денис со старшего курса! Нет!

Я отбивалась слабо и молча, опрокинула закипевший электрочайник и ошпарила его. Он действовал с силой, шипя, чтобы не рыпалась, иначе он за себя не отвечает. Назвал Олесей, и когда ошпарился, ударил наотмашь по лицу. Не ожидала, не увернулась, не ответила… налетела на кухонные шкафы и рассекла губу. Слезы брызнули из глаз, а вкус крови во рту наполнил паникой и сковал и без того пассивную меня, не умеющую защищаться.

Он тут же оказался сзади, надавив на голову, опрокинул животом на нижние шкафчики и начал задирать юбку. Взбрыкнула, попыталась оттолкнуться и задеть его, все так же молча. За что получила удар головой о кафельный фартук. В глазах потемнело…

— Что, тварь, ждешь, су..!

— Ты у меня еще пососешь, стерва!

Из тумана пришла мысль, а ведь нам в школе рассказывали как себя вести в таких ситуациях. Жаль не уточняли, что делать, если он называет тебя избаловавшейся тварью Олесей, которая бросила его. И вот сейчас она Олеся получит наказание по полной. Он меня не слышал, и на имя не отзывался. Хотя может быть, мой шепот не перекрывал его ругань, пока он возился с моей одеждой. Узкая джинсовая юбка до колен заняла у него время. Я впервые, пожалела, что газовая плита старая и зажигается от спичек. Что я из-за своей педантичности прячу все приборы в ящики, чтобы поверхности кухни были свободными, что я дура не сбежала со свиданья раньше, и не держу газовый баллончик в лифе или нож в рукаве…

Я убеждала себя, открой рот и хотя бы закричи. Хоть что-то, хоть звук. Чтобы он отстал, чтобы проснулись соседи или прохожие с улицы. Хоть что-то!

Открывала рот и ни звука произнести не могла, пока что-то мокрое и горячее не коснулось бедра:

— Убери лапы!

Крик был не шуточный, последовавший за ним удар головой о кафель таким же.

В какой момент он отступил, я не поняла, упала на пол и сквозь красную пелену боли, как слуховую галлюцинацию слышала многократно повторяющиеся слова «Убери лапы!» под странный хруст.

Через вечность в пространстве прозвучало:

— Ольчик? Малыш…

Я не сразу поняла, что это не Денис, дернулась, когда он попытался натянуть юбку на мои ноги, а затем забилась, давясь слезами, когда он притянул к себе на колени, обнял и начал поглаживая успокаивать.

Леша…