- Я забываю о случае с плохим официантом, ужасным обслуживанием и его хамоватым, мягко говоря, поведением, а вы, - и с каждым моим словом девушка чуть наклоняется ближе, - берете меня на работу в качестве официанта, закрыв глаза на то, что опыта у меня совершенно никакого нет. Идет?

Подаю ей руку для пожатия, а так же одобрения моего супер-предложения. Не трудно догадаться, что делает Марго: выпучивает глаза! Верно. Но руку она мне все-таки пожимает.

ГЛАВА 5.

Правила просты

Лолита

Девушка с длинными русыми волосами, которые заплетены в две толстые косы, похожа на школьницу из порно. Серьезно. На ней короткая черная юбка, белая блузка, под стать «моновского» официанта - сиреневая «бабочка». Пока она не надела на себя ни жилет, ни фартук, и просто натирает бокалы. Ей не хватает только огромных бантов в прическу, и можно спокойно идти сниматься в «Brazzers» (прим. авт. – известная кинокомпания, снимающая незамысловатые короткометражки эротического содержания). Я не запомнила ее имени – то ли «Катя», то ли «Кира». У нее большие голубые глаза, и она пританцовывает, слушая очень громко Taylor Swift с помощью своего смартфона с разбитым экраном.

- А с этим что делать? – поймав ее взгляд, киваю на бледно-голубую кассету, в которой лежит целая куча столовых приборов.

То-ли-Кира-то-ли-Катя фыркает.

- Протирать тоже, конечно. Ты что, первый день работаешь?

Я сжимаю в руках натирку, с ненавистью вдыхая запах сырости в этом гребанном баре.

- Да, - отвечаю неохотно, принимаясь за работу.

Сегодня действительно мой первый рабочий день в «Моне» и мой первый рабочий день вообще. Это ужасно. Это так противно, что у меня не хватает слов, чтобы выразить свое омерзение. Мама звонила вчера вечером из Рима, хотела узнать, как у меня дела. Голос у нее, при этом, был такой позитивный и радостный. Конечно! Она ведь там живет на всю катушку, тогда как мне приходится довольствоваться малым. Я жду не дождусь обеда. Говорят, официантов здесь не очень хорошо кормят и не в самых лучших условиях, но да, я опустилась до того, что готова съесть все, что угодно. Очень голодна!

- Ооо, - свистит «порно-актриса». – А у нас тут новенькие, Надь! – кричит она, и, как по мановению, из сервисной кладовки появляется другая девушка – маленькая, хрупкая и невзрачная, с серыми крохотными глазками, как у ребенка.

Когда девочка открывает рот, чтобы засмеяться, замечаю, что нескольких зубов во рту у нее не хватает.

- Ого, - оглядывая меня снизу вверх, произносит мелкая. – Ну, ничего, и мы сюда приходили без опыта…

- Вот уже третий сезон трудимся! – гогочет ходячая «порнушка».

Повернувшись к ней, я сужаю глаза.

- Я ненадолго, вообще-то, - бурчу.

Мелкая пьет воду из бутылок, выделенных специально для персонала.

- Мы тоже так думали, - закручивая крышку, отвечает она. – Я Надя, - она пожимает мою вялую руку, которую я, между прочим, не подавала ей.

От ее уверенности в том, что я могу задержаться здесь некоторое время, у меня сводит желудок. И в этот раз я не чувствую голода. Просто зациклена на словах девчонок, и все. Нет, нет и нет. Мой план придет в действие, точно знаю. Да и деньги для меня сейчас лишними не будут.

- Тебе сколько лет? – не тактично и грубо спрашивает то-ли-Кира-то-ли-Катя.

В высшем обществе таких вопросов ни в коем случае нельзя задавать. Но мне не нужно забываться – я среди людей, которые скупают продукты на рынке.

- Я сюда работать пришла, а не на вопросы отвечать, - бросаю, отвернувшись к кассете, продолжая натирать столовые ножи.

Эти телки смеются надо мной, готовые напасть в любой момент. Шакалы. Они перекидываются фразочками, обсуждая коллег, перемывая кости каждому банкетному менеджеру. Какой «дружный» коллектив!

- Да, выглядишь лет на двадцать, - все равно поднимает закрытую тему «порнушница».

«Да иди ты в **пу!», - хочется закричать мне, но я сдерживаю себя, напоминая о целях этого эксперимента.

В этой ужасной униформе, которую никогда не думала, что надену, слишком жарко для июня месяца. Здесь душно и воняет. Я оставляю натирку на задней барной установке и, проигнорировав сплетни девиц, выхожу в длинный коридор. Но не успеваю и шагу ступить к служебному выходу, чтобы покурить, как дверь открывается, а навстречу мне идет парень, что знаком мне больше остальных. Он продвигается вперед с толстовкой в одной руке и спортивной сумкой – в другой. Опустив голову, Герман, словно задумался о чем-то. Но когда вскидывает взгляд, то замечает оцепеневшую меня посреди коридора. Подойдя вплотную, Гера задерживается по пути в раздевалку.

- Привет, - хлопая удивленно длинными ресницами, выдавливает он. – Я… не знаю, как это спросить…

Поднимаю руку, дабы он не продолжал.

- Не надо, - смущенно усмехаюсь я. – Просто прими, как факт.

Его телефон вдруг взрывается звонком под песню Нирваны – «Smell’s Like a Teen Spirit».Но парень недоумевающе, с доброй, чуть завороженной улыбкой, изучает мое лицо и наряд. Он осматривает меня, как самого интересного человека, что ему довелось встретить за все время.

- Ответь, - подсказываю я.

Тогда Герман моргает, приближая лицо.

- Что?

Достаю из переднего кармана его черных джинсов торчащий смартфон.

- Вот. Ответь.

Герман быстро вырывает мобильный и, схватив меня за локоть, тащит в раздевалку. Там объясняется, помахав сотовым, который больше не звонит:

- В конце коридора установлена камера. Нельзя светить телефоном – штраф.

- А, - только и выдаю я, и в несвойственной для меня манере, складываю ладони за спиной.

Теперь Герман открыто улыбается. Но раньше я почему-то не замечала, что глаза у него невероятно душевные – словно он из той редкой породы хороших людей.

Он упирается локтем о стену возле вешалки, тем самым, нависая надо мной. Я вскидываю на него взгляд.

- Ну, рассказывай, - тихо говорит парень, и мне почему-то это кажется очень интимным; кроме нас в раздевалке никого нет.

- Что рассказывать? – пожимаю плечами.

Его улыбка становится шире.

- Я про «Варшаву». Что за девушка с тобой была? Не слишком ли я тебе навредил?

Повернувшись, я наклоняю голову, чтобы пройти под его рукой к выходу, но, Герман мягко припечатывает меня к стене, любуясь моим недовольным выражением лица.

- Сам знаешь, что слишком, - цежу я.

Я в тот день с радостью отравила бы его, если бы могла. Если бы у меня была возможность, отсутствие совести и не последовало бы уголовное наказание после.

Неожиданно пальцем парень проводит по моему лбу. Вырисовывает им узоры на коже, потом просто рисует воображаемые линии.

- Вот тут-то все и начинается, - лепечет Гера. – Что ты замышляешь?

- Представляю, как убила бы тебя с помощью яда, - честно признаюсь я.

Он смеется, запрокинув голову.

- Серьезно? – вновь облокачивается о стену.

- Ага, если я сделаю это, ты не будешь больше смеяться.

Он забавляется моей обиженной интонацией и смеется еще громче. У него это выходит заразительно и весело. В попытках спрятать улыбку, я забываю, что Герман все равно может видеть, как уголки моих губ подрагивают. Ударив того по руке от бессилия, выбегаю из раздевалки.

- Мне нужно работать, но сначала, я покурю, - бросаю ему, а дойдя до прохода в бар, не обращаю внимания на «порно-диву», вышедшую мне навстречу.

Она скрестила руки на груди и преграждает мне дорогу, когда я намереваюсь идти дальше к служебному выходу.

- Сейчас придет Марина, наш менеджер. Возвращайся обратно в бар, - она кивает на коричневую дверь справа от себя.

Если бы не ее грубый голос, взрослое лицо и широкая кость, то-ли-Катю-то-ли-Киру можно было бы считать симпатичной. Ну, а так она обычная баба, выглядящая на тридцать и работающая в сфере услуг. Не удручает ли это девушку XXX?

- Я сама решу, возвращаться или нет, - грублю ей и обхожу, направляясь, куда мне нужно.

Но «порнушница» сразу начинает со скандала. Она хочет со мной поссориться, а это – очень плохая идея.

- Смотри, какая дерзкая! – кричит она, собирая своим ором толпу любопытствующих сотрудников.

Они что-то галдят, но расслышать я не могу, да и не хочу. Простояв так полминуты, я все равно от своего плана не отказываюсь. Иду курить, но вдруг эта сука меня останавливает, хватая за руку и припечатывая к стене плечом. Синяк однозначно будет большим.

- Аа! – вырываясь, кричу я. – Больно!

Нахлынули слезы от обиды. Я надеюсь их спрятать под маской безразличия и стервозности.

- Говорю, мне больно! – кричу громче, глядя на нее, когда она пытается снова меня тронуть.

Что-то подсказывает ей ее мелкая подруга, а другие официанты, ухмыляясь, наблюдают за «неприятием» коллектива нового человека.

- Что уставились?! - глянув на каждого, огрызаюсь. – Интересно?! Может, пойдете работать? Или проверите, не пришел ли вас драгоценный менеджер?

Девушка «три икса» отбрасывает одну косу назад, за плечо, и вновь складывает на груди руки.

- А это не тебе решать, - отвечает она за остальных коллег.

- Вот и не тебе решать, когда мне курить, - сквозь зубы говорю я, после чего начинаются новые разбирательства.

Герман подходит к стаду тупых овец, видно, что еще не переодевшийся. На нем все та же серая футболка со странным рисунком и черные джинсы.

- Не понял, - хмуро произносит парень, - что происходит?

Другой паренек, на бейдже которого я прочитала имя «Игорь», быстро скрывается в баре. За ним уходит его приятель. Остаются только бабы-идиотки, решившие устроить со мной войну. Катя-Кира, глядя только на меня, отвечает Герману:

- А вот Лариса отличилась, - хмыкает она, злостно ухмыляясь, по всей видимости, предвкушая мой нокаут.

Да не дождешься.

- Меня Лолита зовут! – выдаю, сжимая ладони в кулаки.

Стремная «порнушница» обращает на это внимание. Выражение лица при этом у нее не меняется.

- Уходила без предупреждения покурить. Я ей сказала, чтобы возвращалась, - продолжает Катя-Кира, - а она стала хамить.

Я тоже в стороне не осталась.

- За это, конечно, в отеле принято всем тела синяками украшать, - приподняв одну бровь, парирую.

Она омерзительно кривит губы, в точности, как и ее подружки.

- Лаванда, Катя ее совсем чуть-чуть задела, зато потом столько грязи про себя услышала! – Мелкая вступается за «порнушницу».

Вообще отлично! Все перевернули с ног на голову. И не ясно, кому Гера поверит. Видно же, что Герман этих телок младше, и тех парней, что ушли, но жизни и правды в его глазах больше. Мужественности хоть отбавляй.

Строго всех осмотрев, Гера принимает решение.

- Идите в бар, Марина должна быть в Бал Руме с минуты на минуту, - резко приказав, он останавливает свой взгляд на Кате (наконец, мне точно известно, как ее зовут, потому что парень обращается к ней по имени).

Она, конечно, не теряет надежды переубедить его, когда остальные, послушавшись Геру, ушли.

- Ты мне не веришь, что ли? – ответом ей служит его красноречивое молчание.

Тогда Катя ХХХ, буквально подлетев ко мне, сцепляет свои пальцы у меня на запястье. Я, вбираю в себя воздух, через сжатые от злости зубы. Уже готова врезать этой самовлюбленной дуре, как Герман встает перед нами, и нисколько не касаясь Кати, давит эмоционально на нее.

- Отпусти Лолу.

- Она… - начинает девушка.

Перебивает быстро, не задумавшись:

- Сейчас же.

Катя продолжает меня держать. Ненависть просачивается через ее поры и передается мне. Я тоже ее ненавижу, однако я не собиралась ее бить. Она первая начала все это.

- Я сказал, отпусти Лолу! – повторяет Герман тихим и угрожающим голосом.

Катя отбрасывает меня, и, благодаря этому, я опять ударяюсь о стену.

- Да поняла уже, что ты сказал, - гневно ворчит девушка, возвращаясь в бар.

Мы остаемся с Герой один на один. Я уже готова к тому, что он начнет ругаться, отчитывать меня. Тем более, выскажет свое недовольство из-за того, что перебранка началась напротив камеры. Но чего я точно не ожидала - так это его яростного взгляда сменяющегося обеспокоенным, когда пальцы его ладони касаются моего плеча через ткань белой блузки. Другая ладонь ложится на мою щеку.

- Как ты себя чувствуешь? Все нормально?

- Болит немного. – Веду плечом. – А в остальном – нормально.

Ресницы трепещут над ясными голубыми глазами – парень то закрывает их, то открывает, дыша через нос, поджав плотно губы.

- Ты что, за меня испугался? – не могу не проверить эту версию, хоть произносить такие слова страшно.

Герман превращается в милого мальчишку, когда я заговариваю с ним. Улыбнувшись краешком губ, парень слабо кивает головой.

- Что правда – то правда. Испугался.