Анна Альварес - Мудрость любви

Настал день, когда Элена поняла, что нужно ехать домой. Уединение, которое до недавних пор лечило её и спасало, стало тяготить Элену. Ей наскучил этот отель с гостеприимных хозяином – другом Мигела, наскучили ежедневные прогулки по городу, который был не больше Леблона, и поэтому она за несколько дней успела изучить его вдоль и поперёк. Но больше всего ей наскучила она сама с неизменными мыслями о Камиле и Эду, а также о своём далеко не юном возрасте, диктующем иные, пока не совсем понятные нормы поведения.

Помимо воли Элене пришлось задуматься и над тем, что природу не обманешь – она всё равно возьмёт своё, да ещё и накажет за дерзость и непослушание. Так больно и безжалостно ударит, что жить не захочется, где уж там цепляться за остатки былой молодости! Вон как она ударила, не пожалев при этом самое дорогое, что было у Элены: Камилу, родную кровиночку! Хорошо хоть Элена вовремя осознала это, не стала упорствовать в своём праве на любовь к Эду и сумела предотвратить казавшуюся неизбежной вражду с дочерью. Но как жить дальше? Как изживать в себе эту неизбывную, неиссякаемую боль? Убегать от неё бессмысленно – она настигнет тебя везде, даже если уехать не на юг Бразилии, а в Европу, в Азию, в Антарктиду!.. Нет, надо возвращаться домой и – работать.  Это же большое счастье, когда есть любимая работа, которая не изменит тебе ни при каких обстоятельствах!

Вспомнив наконец о работе, Элена купила билет на самолёт и стала готовиться к отъезду в Рио-де-Жанейро.

В прежние времена она бы сразу же известила об этом детей, и те бы с радостью помчались встречать её в аэропорту, но теперь были другие времена: Элена не знала, в каком настроении вернётся в Рио, и потому не стала звонить даже Фреду, не говоря уже о Камиле. «Если меня одолеют те же страхи перед будущим, которые я испытывала, уезжая из Рио, то пусть в первый момент по возвращении никто не увидит моей слабости», – решила она.

Тот день стал переломным не только в жизни Элены – он внёс существенные, поворотные изменения и в судьбы её  детей. Камила как раз тогда была в Ангре, и там у неё произошло решающее объяснение с Эду, а Фред тоже оказался втянутым в круговорот событий, имевших для него весьма важные последствия.

Накануне Клара получила приглашение от своего начальника повеселиться на дружеской вечеринке, и ей очень хотелось покрасоваться там в новом наряде, но она не решалась пойти в ресторан без Фреда. А у него, наоборот, не было никакого желания общаться с коллегами Клары, и между супругами возникла очередная ссора. Его отказ Клара восприняла как оскорбление, как надругательство над её женским и человеческим достоинством.

– Ты совсем перестал со мной считаться, я для тебя стала пустым местом,– выговаривала она мужу. – Ты смотришь куда-то сквозь меня и думаешь, наверное, о своей несбывшейся мечте – об этой вертихвостке Капиту!

– Клара, перестань, – вяло отвечал Фред. – Не надо себя накручивать. Я просто устал и хочу провести выходной день в спокойной домашней обстановке.

– А на меня тебе, конечно же, наплевать! – продолжала возмущаться она.     – Ты абсолютно не считаешься с моими желаниями.

–  Это несправедливо, Клара, – защищался он. – Я всю жизнь только и делаю, что подчиняюсь твоей воле, исполняю твои прихоти.

– Ах так? Прихоти?

Возмущение Клары достигло предела, и она заявила, что уйдёт на вечеринку одна. Это была попытка шантажа. Клара полагала, что Фред сразу же повинится перед ней и послушно примет её условия. Но произошло обратное: он нашёл такой вариант вполне разумным.

– Там же соберутся работники вашего магазина, так что тебе не будет скучно, –  услышала она от мужа. – А я потом, если хочешь, могу заехать за тобой, когда всё кончится.

Фред говорил серьёзно, без какой-либо издёвки, и это больше всего разозлило Клару. Её самолюбие было ущемлено, она теперь уже не могла отступить и, закатив истерику со слезами, всё-таки добилась своего: Фред согласился пойти с ней в ресторан.

Слёзы Клары мгновенно высохли, она припудрила лицо и облачилась в вечернее платье. А Фред тем временем позвонил Зилде, собираясь завести к ней Нину, и узнал о несчастье, свалившемся на Капиту.

– Все соседи ищут Брунинью, – взволнованно говорила Зилда. – Я тоже искала его в парке, на пляже, а домой забежала только на минутку – вспомнила, что оставила включённым утюг. Хорошо хоть пожар не случился…

Она тараторила без умолку, но Фред больше не стал её слушать. Подхватив на руки дочь, он тотчас же поспешил из дома, на ходу бросив Кларе:

– У Капиту пропал сын, я должен ей помочь!

Вдогонку ему понеслись безутешные рыдания Клары, которых он, впрочем, даже не услышал.

Фред мчался в Леблон на огромной скорости, успевая при этом рассмотреть каждого малыша, встречавшегося ему по дороге. Был выходной день, родители гуляли со своими детьми, и в каждом ребёнке Фреду издали мерещился Брунинью.

Он не знал, что к тому времени Капиту уже нашла своего сына и привезла его домой. Как оказалось, Мауру и не собирался похищать Бруну, а всего лишь вздумал потрепать нервы Капиту и ещё раз напомнить ей о том, что она теперь полностью зависит от его желаний и потребностей. Захочет он снова получить от неё деньги – и получит. К примеру, потребует сейчас выкуп за Бруну, и Капиту побежит не в полицию, а в банк  – снимать деньги со счёта.

Эта мысль посетила Мауру спустя час после того, как он фактически похитил Бруну. Мальчик за это время устал, ему было жарко, и Мауру завёл его в кафе, чтобы напоить водой. Они сидели за столиком на открытой террасе, Бруну жадно пил газировку, а Мауру, глядя на него, улыбался.

– Ну что? – сказал он, подмигнув сыну. – Может, и правда устроим твоей маме сюрприз с выкупом?

Услышав о маме, Бруну заплакал.

– Я хочу домой! Отведи меня к маме! – стал требовать он, и плач его стал всё громче.

Мауру понял, что вряд ли выдержит несколько часов такого плача, и отказался от идеи получить выкуп за этого плаксу.

– Ладно, допивай свою газироку, и пойдём, – сказал он.

Но тут в кафе ворвались Капиту, Паскоал и целая толпа их соседей по дому. Они сразу же набросились на Мауру, пытаясь отвести его в полицию. А Капиту, держа Бруну на руках и крепко прижимая его к себе, в ярости ударила Мауру ногой. Удар пришёлся в живот и был очень сильным. Мауру взвыл от боли.

– Ах ты дрянь! – завопил он. – Шлюха проклятая! Ты у меня ещё попляшешь!

Капиту уже собиралась нанести новый удар, но её решительно остановил Паскоал: – Дочка, не надо, я сам с ним разберусь!

Вид у Паскоала был весьма грозным, и к тому же разъярённая толпа соседей тоже рвалась в бой, поэтому Мауру предпочёл своевременно отступить.

–  Успокойтесь, успокойтесь, – говорил он, осторожно пятясь к выходу. – Я не сделал ничего дурного, просто погулял со своим сыном...

– Ты оскорбил мою дочь и ответишь за это! – не унимался Паскоал, продолжая наступать на Мауру, и тот не выдержал:

– Заткнись! Прежде чем поднять на меня руку, вспомни, что ты сам живёшь за счёт дочери! А тебе известно, как она зарабатывает эти деньги? Известно?!

Тут уже не удержалась Капиту и вновь бросилась в драку. Брунинью в испуге закричал, Паскоал и соседи принялись оттаскивать Капиту от Мауру, а тот, воспользовавшись неразберихой, отбежал на безопасное расстояние и пригрозил:

–  Я отсужу у тебя сына, Капиту, потому что ты ведёшь себя аморально и не имеешь права его воспитывать!

Он, конечно же, блефовал, а Капиту, восприняв это всерьёз, едва не лишилась чувств.       Увидев её реакцию, Мауру расхохотался, но толпа соседей уже двинулась на него, и он поспешил унести ноги. 

Фред приехал к Капиту, когда всё самое худшее осталось позади. Возбуждённые соседи ещё обсуждали случившееся, собравшись на лестничной площадке. Среди них была и Зилда.

– Капиту и Брунинью уже дома! – радостно сообщила она Фреду.

Оставив с ней Нину, он направился прямо к Капиту.

Они обнялись, припали друг к другу, и это было похоже на встречу двух близких людей после долгой разлуки. Капиту тихо плакала, уткнувшись лицом в его грудь, а он бережно прижимал её к себе, взволнованно шепча:

– Я здесь, я с тобой, ты всегда можешь на меня положиться.     

Так они и стояли обнявшись, пока наконец не заговорила Капиту.

– Спасибо тебе, – сказала она, подняв глаза на Фреда, и в порыве нежности и благодарности поцеловала его в губы.

У Фреда закружилась голова, он замер, боясь пошевелиться и разрушить возникшее между ними хрупкое единение. А Капиту истолковала это иначе, ей показалось, что она сама всё разрушила, не удержавшись от поцелуя.

– Прости, – сказала она, потупившись, – я не имела на это права. Но я не знаю, как иначе выразить свою благодарность. Ты пришёл поддержать меня в трудную минуту, и это дорогого стоит!

– Тебе не в чем оправдываться, – ответил Фред и теперь уже сам поцеловал её в губы.

Так, без каких-либо словесных объяснений, они оба поняли, что по-прежнему любят друг друга.

Это открытие и обрадовало их, и опечалило: им было горько от того, что своими необдуманными поступками они сами лишили себя права на счастливую взаимную любовь. «Если бы можно было вернуться в юность», – с грустью подумал каждый из них, но вернуться им пришлось в суровую реальность, которая требовала от них и соответствующих действий.

Смущённо простившись с Капиту, Фред отправился в квартиру матери и оттуда позвонил Кларе. Ссора с женой тяготила его, он готов был помириться с ней на любых условиях, как делал это всегда в подобных случаях. Однако на сей раз Клара не захотела принимать его извинения – она решила помучить Фреда подольше, чтобы впредь он не смел ей перечить. Со злорадной усмешкой смотрела она, как высвечиваются знакомые цифры на определителе номера, и не спешила брать трубку. Фред позвонил один раз, второй, третий...

– Что, Клары нет дома? – спросила Зилда.

– Наверное, она в ванной, поэтому и не слышит, – ответил он, допуская, впрочем, что Клара могла отправиться на вечеринку и одна – ему в отместку.

Тем временем из Ангры вернулась Ирис, и Зилда сразу же почуяла что–то неладное.

– Ты ведь собиралась приехать только завтра вечером. Что случилось? – спросила она.

– Ничего, – пожала плечами Ирис, но Зилда ей не поверила и высказала свою догадку:

– А может, ты встретила там Камилу и вы опять поссорились?

Ирис напряглась, как туго натянутая струна, и ответила раздражённо:

– Да при чём тут Камила? Я даже не знала, что она тоже была в Ангре! Просто мне там не очень понравилось, вот я и уехала.

Такой ответ лишь укрепил Зилду в её подозрениях, но она предпочла оставить их при себе и молча пошла готовить ужин.

В отличие от Ирис, Камила по возвращении из Ангры поехала не к себе домой, а к Эду, и Алма, увидев их, даже не стала скрывать своего огорчения:

– Я думала, вы проведёте там несколько дней... Это же такая благодать – море, яхта... А какие в Ангре дивные вечера, какие звёздные ночи!..

– Сегодня там погода испортилась, –  прервал её Эду. – С самого утра палило солнце, а потом стал накрапывать дождик.

– Ну и что? В Ангре приятно провести ночь даже под дождём, – не унималась Алма. – Я не понимаю вас, молодых.

– Ладно, они последуют твоему совету в другой раз, – мягко произнёс Данилу, переводя разговор в иное русло: – Может, мы сегодня поужинаем пораньше? Я, например, уже проголодался.

– Да, конечно, – подхватила Алма, – Эду и Камила с дороги, они тоже проголодались. – Нет, мы не хотим есть, – хором ответили ей Эду и Камила, но Алма не приняла их отказ:

– Пойдите в душ, освежитесь, и, уверяю вас, вы сразу же почувствуете аппетит. Идите, идите! Не заставляйте Данилу мучиться голодом.

На сей раз Камила и Эду не стали возражать Алме, и она, оставшись наедине с Данилу, хитровато усмехнулась, довольная своей находчивостью.

– Ты надеешься, что они будут мыться вместе? – спросил он, верно разгадав суть её замысла.

– Надеюсь, – подтвердила его догадку Алма.

– Но у нас ведь не один, а четыре душа, – напомнил ей Данилу. – Ты и на Ангру очень рассчитывала, однако там, судя по всему, между ними ничего не случилось.

– Да, похоже на то, – с сожалением произнесла Алма. – Но я сейчас дала им ещё один шанс. И почему-то мне кажется, что они его не упустят.

Данилу промолчал, мысленно осуждая Алму за сводничество. Слишком рьяно она взялась подталкивать Эду и Камилу друг к другу! Ей чудится, будто Эду скучает по Элене, и она хочет как можно скорее уложить его в постель с Камилой. Но если парень и девушка сами не решаются на такой шаг, значит, их устраивают платонические отношения? Может, у них даже и не любовь, а всего лишь взаимная симпатия? Эду и без того уже достаточно запутался в своих чувствах, так стоит ли запутывать его ещё больше! Как бы Алма потом не пожалела о чрезмерном давлении на племянника...