Лэни достала курицу из духовки и оставила ее на столе, накрыв тонким белым полотенцем. "Поешь", — гласила записка. Но у Блю не было аппетита. Чтобы не вызывать нареканий, он взял грудку и скормил мясо собакам, которые вежливо, блестя глазами, ждали у его ног. Даже Пайкет получила крошку. Выбросив косточки в мусор, он подумал о том, чтобы сделать хороший глоток виски, но его желудок отклонил эту идею.

Блю пошел наверх. У дверей спальни остановился, и сердце у него забилось от чего-то, очень похожего на страх, а к горлу снова подступила тошнота. Держась за ручку двери, он замер на минуту. Поборов неприятные ощущения, тихо вошел. При падавшем из дверей свете он мог видеть Элли. Одна ее нога свисала с кровати. Облако аромата окружило его — не духи, а запах самой Элли, ее кожи, мыла и волос, и где-то в области солнечного сплетения он ощутил нечто похожее на боль.

Она лежала на животе, раскинув руки и ноги, ее волосы темными кольцами закрывали щеку и плечо. Ее обнаженное тело было прекрасно! Гладкая кожа цвета сливочного масла, изящный — изгиб спины, точеные руки и ноги и пышные, идеально округлые ягодицы. Испарина покрывала ее шею, и к ней Блю прикоснулся губами, не в силах устоять. Он стал на колени возле низкой кровати, отвел мягкие волосы пониже затылка, чтобы можно было поцеловать первые позвонки. Мягко, закрыв глаза и вдыхая запах ее кожи, он спускался вниз, до ямки на пояснице.

Элли слегка пошевелилась, когда он скользнул пальцами по ее бедрам. Подвигалась во сне, не собираясь просыпаться, но ее рука легла на его волосы жестом полнейшего доверия, а потом расслабилась. Блю долго смотрел на нее, впиваясь взглядом в лунную белизну груди и подчиняясь желанию, которое поднималось в нем откуда-то из самой глубины его существа. Он выбрался из рубашки и джинсов и лег рядом с ней, тело к телу. Элли повернулась, проснулась, слегка испугавшись.

— Блю?

— Ч-ш-ш… — сказал он. — Засыпай.

Она заснула. Он лежал, обнимая ее и борясь с желанием заплакать.


Элли не знала, который был час, когда она окончательно проснулась. За окнами темно и тихо. Она долгое время просто лежала, наслаждаясь уютом. Потом перевернулась и сильно потянулась — и тогда все снова припомнилось ей. Она вздохнула. Шум в другой комнате привлек ее внимание.

— Блю?

Он вышел из ванной в одних только джинсах. Его волосы были растрепаны, словно он тоже спал, и Элли ощутила желание почувствовать его рядом.

— Ну, ты как? — сонно спросила она.

Он пожал плечами. В нем все еще присутствовала та безжизненность, которую она заметила вчера. Это шок.

— Хорошо. А ты?

— Со мной не было ничего такого, чего бы не вылечил хороший, крепкий сон. — Она протянула руку. — Иди сюда. Ты ужасно выглядишь.

Но он только присел на край кровати.

— Элли, ты ничего не хочешь мне сказать?

Она нахмурилась, думая о том, сколько всего должна ему сказать.

— Что ты имеешь в виду?

— Вчера, когда я заходил за Эйприл, в твоей ванной я видел пакетик. Ну, я заходил за тобой, но… — Он вздохнул, потер лицо. Усталость окутывала его, словно покрывало.

— Пакетик? — Она вспомнила. Тест на беременность. Этот проклятый пакетик!

Элли села, накрываясь простыней, и прикоснулась к его спине.

— Это подождет, Блю. Я пережила два очень тяжелых дня. Почему бы нам не оставить пока эту тему?

— Нет. Я не хочу этого.

Ее беспокоила безжизненная грубость его голоса.

— Блю, ты спал?

Он уронил руки. Покачал головой.

— Но я и не топил горе в бутылке. — Он проговорил это небрежно.

— Ложись.

— Нет… Я не… не сейчас. — Он отвернулся — Дело не в тебе. Просто я пока не хочу спать. — Он помолчал. — Я хочу поговорить о пакетике.

Элли со стоном зажмурилась и перевернулась, накрыв голову подушкой. Она почувствовала, как 1яжестъ его тела переместилась ближе к ней. Потом его большую нежную руку на своей спине.

— Элли?

Она со вздохом сняла подушку и посмотрела на него.

— Прекрасно, — проговорила раздраженно. — Но ты узнаешь все в таком же порядке, как и я. Это был адский день.

— Ладно. — Он сел поудобнее. — Рассказывай. Чувствуя себя беззащитной, она плотнее запахнулась в простыню и отбросила пряди волос.

— Ты готов?

Ничто не изменилось в его лице. Он медленно кивнул.

— Давай посмотрим. — Она подняла руку и принялась считать по пальцам. — Во-первых, я выяснила, что Мейбл убила Персика и что у нее был ребенок. Знаешь кто?

— Нет, кто?

— Джеймс Гордон.

Блю вытаращил глаза, впервые за это время проявив какие-то эмоции.

— Черт побери!

— Вот именно. — Она посмотрела на свои пальцы, замолчав от внезапного страха. — Вот тут мне будет трудно.

— Говори!

— Я выяснила, кто мой отец.

— Элли, это здорово! Кто?

Она подняла глаза, и ее снова охватила непонятная грусть.

— Вчера приходил Маркус. Он принес фотографию. — Блю прищурился, догадываясь.

— Джеймс, — сказал он.

Она медленно кивнула, наблюдая за его лицом, не выдаст ли оно хоть малейшие признаки отвращения. Ничего подобного не было.

— А откуда Маркус знает?

— Я как-то рассказывала ему о своей матери. Он так странно себя повел, когда мы начали спать с тобой, что… — Она запнулась. — Долгая история, но если в целом, он догадался раньше всех. Кажется, он думает, что я похожа на Джеймса.

— Это так. — Блю казался немного напряженным. Она наклонила голову, ожидая.

— Элли, — сказал он, — так что насчет пакетика?

Она вздохнула, не смогла подобрать нужные слова. Просто утвердительно кивнула.

— О Господи?

— Be знаю, как это случилось. Мы были осторожны. — Она пожала плечами. — Но факты остаются фактами. Я беременна.

Он смотрел на нее с испугом. Очень медленно закрыл глаза, потом встал и отвернулся.

— Блю, не делай этого. Так нечестно.

— Я не из-за тебя, Элли. Клянусь, что нет.

— Ой, брось! — Глубоко задетая, она отшвырнула покрывало. — Я ничего у тебя не прошу, понятно? Тебе не о чем беспокоиться. — Схватила свою рубашку, шорты, торопливо надевала их трясущимися от обиды и унижения руками. — И с чего я решила, что ты другой?! Я даже не хочу знать, из-за того ли, что мой отец был черным…

— Элли, Бога ради! — Ему удалось схватить ее за локоть, который она выдернула. — Ты же знаешь, что это не так.

— Думала, что знаю. — Она смотрела на него, пытаясь сохранить те остатки достоинства, что еще не растеряла. — Просто давай сейчас во всем разберемся, Блю. Моя книга закончена. Буря разрушила мое жилище, и то, что между нами было, тоже закончилось. Так что позволь мне сесть в машину и уехать. Тебе не надо никогда больше думать об этом.

— Нет! — Он кинулся к ней, и они оба упали на кровать. — Теперь ты меня послушай. — Он пригвоздил ее руки к кровати, когда она попыталась вырваться, и даже в гневе она увидела на его лице горе. Но почему горе? Что он потерял? Она перестала вырываться.

— Я люблю тебя, — проговорил он, и Элли подумала, что Блю сейчас расплачется. Его глаза сияли нестерпимым синим светом. — В ту ночь, когда я готовил, а ты хотела работать, я собирался сделать тебе предложение и приготовил в подарок кольцо.

Элли хотела что-то сказать.

— Просто слушай! — свирепо прошептал он. Отпустил ее. — Я не могу это сделать. — Трудно сглотнул, отвел взгляд. — Я увидел разрушенный домик и понял, что не смогу. Только не это опять!

Она поднялась на колени и поцеловала его, ощутив вкус невыносимого ужаса и горя — он терял Элли и будет скучать по ней всю жизнь, так же как она по нему. Она не вытирала слез, падавших на его лицо, потому что сам он не мог плакать.

— О Блю!

Он притянул ее ближе. Лицом, мокрым от ее слез, уткнулся ей в шею.

— Я бы хотел быть смелее, Элли. Но мне невыносимо думать, что я могу потерять даже тебя одну, а тут еще ребенок. Это слишком.

Она прильнула к нему, не стыдясь слез.

— Я люблю тебя, — проговорила она.

— Я знаю. — Его объятия были такими крепкими, что ока едва могла дышать. — Я позабочусь, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

— Спасибо. — Она отодвинулась, вытирая лицо, почти ослепнув, пытаясь найти свои туфли. Блю не пошевельнулся, когда она надела их без носков. — Я позвоню тебе и передам, куда отослать мои вещи.

— Элли, — нетерпеливо произнес он, когда она пошла к двери.

Она остановилась, глядя на это красивое лицо, которое, как она с самого начала знала, несло на себе печать приговоренности. Для него. Не для нее. Как только она выберется отсюда, она постарается преодолеть все. Но быть с ним рядом и видеть, как он убивает себя, выше ее сил.

— Ничего не говори, Блю. Я знаю, через что ты прошел. Я понимаю, почему ты не можешь этого сделать. — Слабея, она прикоснулась к его лицу, еще раз поцеловала этот прекрасный рот. — Со временем мы снова станем друзьями, и тебе не придется сидеть и ждать нового удара судьбы.

Он сделал глотательное движение.

— Но, — ее голос окреп, — я не буду тебя ждать. Так и знай. Я не буду чахнуть и не собираюсь покончить с собой от горя. Я поеду домой, рожу ребенка, буду очень много плакать, пока не отвыкну от тебя, но краешком глаза буду осматриваться в поисках мужчины, который полюбит меня.

— Я люблю тебя.

— Я знаю, — ответила она, чувствуя, как к ней возвращаются силы. — Просто недостаточно.

Он отпустил ее, позволил спуститься по лестнице, выйти в дверь и сесть в машину. Он даже не проводил ее и не посмотрел, как она уходит. Элли посвистела Эйприл, и ей удалось проехать весь городок до того, как она затормозила и выплакала свое горе. Эйприл скулила рядом, лизала ее руку и печально переминалась с ноги на ногу. Это заставило Элли рассмеяться, и она подставила лицо, чтобы собака его облизала.

— Спасибо, — сказала она. — Как жаль, что на мужчин нельзя так положиться, как на собак.

Эйприл тявкнула, Элли завела машину и направилась на восток. Домой.


Роузмэри открыла коробку с обедом. В салоне Конни было тихо после бури. Никто не пострадал, хотя попадало много деревьев, и Конни пришлось заново застеклить четыре окна в своем доме. В той части городка, где жила Роузмэри, гроза не была такой сильной, не было даже града — ливень и ветер, от которых больше всего досталось ее розам.

— Где Алиша? — спросила она.

— Ей пришлось везти ребенка на прививки, а потом к матери Маркуса. — Конни отщипывала кусочки лепешки. — Похоже, сегодня мы останемся не у дел. Все заняты уборкой.

— Я уверена, что это ненадолго. Не то что в Гекторе.

Роузмэри с печалью подумала о тех людях, которые остались без крыши над головой, но, слава Богу, никого не убило.

— Думаю, сегодня надо сделать мороженое.

— Ой, как здорово. И охладить арбуз.

— М-м… И приготовить жареную курицу. — Конни ухмыльнулась:

— Мы собираемся на пикник? — В двери ворвалась Алиша.

— Боже мой! — задыхаясь, проговорила она. — Вы не поверите тому, что я скажу. — Она захлопнула дверь, заперла ее и перевернула табличку стороной "Закрыто".

— Ты что это делаешь? — спросила Конни. — Ну-ка, поверни обратно!

Алиша энергично затрясла головой и махнула рукой с неправдоподобно синими ногтями, как бы отметая это требование.

— Нет, вы должны услышать все. — Она села.

— Я только что говорила с мужем. Блю в таком состоянии, что его надо изолировать, мечется из одной оранжереи в другую, как тигр в клетке. — Она прикоснулась к горлу, вскочила. — Я должна чего-нибудь попить.

— Алиша! — сказала Роузмэри. — Успокойся! И расскажи все толком, пока мы не лопнули от любопытства.

— Сейчас, сейчас. — Она схватила банку холодной диетической колы, отбросила с лица косичку и улыбнулась. — Элли уехала.

Конни и Роузмэри заговорили одновременно:

— Что?

— Почему?

— Я в точности не знаю. Маркус просто взбесился из-за чего-то, что сделал Блю. Когда я вошла, они ссорились и орали так, как я никогда не слышала.

— О чем? — спросила Роузмэри. Алиша вытаращила глаза.

— Я не знаю. Не поняла. Но слушайте, вот еще новость. — Она понизила голос для пущего эффекта. — Элли была здесь, чтобы написать книгу о Мейбл Бове, верно?

— Это мы уже знаем, — с гримасой сказала Роузмэри.