Нэн Райан - На всю жизнь

Его ошарашенным дружкам Ник сказал:

— Уберите его отсюда. Мне противно на него смотреть.

Выпучив глаза, двое дрожащих матросов поспешно выволокли из зала бесчувственного человека. Захватив бутылку бурбона и стакан, Ник поднялся в свои апартаменты. Он улыбался. Ударив Верзилу, он почувствовал себя гораздо лучше. Последние несколько недель у него просто руки чесались.

Но, оказавшись у себя, Ник перестал улыбаться и устало вздохнул. Он снял смокинг и черный шелковый галстук, расстегнул белую рубашку. Засунув руки в карманы брюк, подошел к высокому окну и стал смотреть на мерцающие огни доков.

На него вдруг навалилось тяжелое чувство, сдавившее грудь такой болью, что он едва мог вздохнуть.

Его охватило невыразимое чувство утраты чего-то очень дорогого. Такого, чего у него никогда не было раньше и никогда не будет впредь.

Ник потряс головой, чтобы избавиться от этого чувства. Стараясь освободиться от преследующего его образа смеющейся рыжеволосой Кей, он отвернулся от окна. Подойдя к столику с бутылкой бурбона, он налил себе крепкого напитка, выпил одним глотком и налил еще.

Однако Кей отказывалась уходить.

Ник устало опустился в легкое кресло. И сидел там в тоске с бутылкой бурбона и своими горестями.

Он напился в стельку.

Непрерывный стук молотков. Приятный запах свежераспиленной древесины. Шум голосов рабочих. Приветливый вид поднимающихся стен.

Так проходил день на строительной площадке миссии спасения Эмбаркадеро.

Эти звуки, запахи и вид картины, предстающей перед ней, всегда вызывали улыбку на лице капитана Кей Монтгомери. Она была там всякий раз, как только у нее выдавалась свободная минута. Благодарная энергично взявшимся за работу солдатам, Кей очень ценила неутомимых тружеников.

Она была поражена тем, с какой скоростью принимало очертания внушительное здание. Это было настоящее чудо, и она была счастливейшей женщиной на земле. Или могла бы ею быть.

В дневные часы она и вправду была счастлива. Ее дни были слишком насыщены, чтобы можно было думать о чем-то или о ком-то, помимо работы. Времени оставалось мало. Меньше чем через месяц должен приехать генерал Уильям Бут и увидеть построенной и действующей миссию спасения Эмбаркадеро.

Кей была решительно настроена на это. Поэтому она вместе со всеми солдатами корпуса работала с рассвета до заката. Она была рада этому. Ей хотелось много работать. Ей хотелось так изматываться на работе, чтобы ночью ее не преследовали светлые, отливающие серебром глаза на смуглом красивом лице.

Однако Кей никогда не удавалось вымотаться до такой степени.

В эту пору своей жизни, когда она должна была чувствовать себя счастливой, Кей не испытывала радости. Она скучала по Нику. Она желала Ника с глубокой всепоглощающей страстью, напоминающей физическую боль. Она любила его. Она долго ждала, она никогда раньше не влюблялась. И вот, когда это случилось, ее избранником оказался Ник.

Этим теплым ясным утром в конце апреля, когда солнце только-только поднималось из-за горизонта, гордая и довольная капитан Кей Монтгомери вошла в фойе совершенно нового здания миссии спасения Эмбаркадеро. Она оставила входную дверь широко открытой. Она медленно шла по проходу церковного зала миссии, восхищаясь гладкими отполированными деревянными скамьями.

Кей была в новом здании совершенно одна. Именно на это она и рассчитывала. Она захотела быть первой из пришедших в первый день работы миссии. Если ей повезет, у нее в запасе будет по меньшей мере полчаса, чтобы в одиночестве и в тишине насладиться этим особенным событием.

Кей с улыбкой медленно продвигалась вперед. Она уже почти дошла до алтаря, когда внезапно остановилась, почувствовав чье-то присутствие. Она ощутила покалывание в кончиках пальцев и сзади, на шее, легкое прикосновение, как поцелуй.

Она обернулась.

И снова заулыбалась.

В фойе стоял Ник Мак-Кейб, освещенный сзади поднимающимся солнцем. На нем были свежайшая рубашка из бледно-голубого хлопка и тщательно отутюженные темные брюки. Его иссиня-черные волосы были аккуратно уложены, и он был гладко выбрит. В руке Ник держал красную коробку. Он улыбался обезоруживающей мальчишеской улыбкой.

— Ник, — только и могла вымолвить Кей, когда он подошел ближе.

— Тебя ожидает большой сюрприз, — произнес Ник, — так что не удивляйся.

— Хорошо, — пролепетала она, чувствуя головокружение от его приветливого вида.

Ник вручил ей красную коробку.

— Шоколад, — объявил он.

— Большое спасибо, — поблагодарила она, — мне никогда не дарили…

— Я хотел принести цветы, но не мог найти в этот час Ку Джен. — Он забрал у нее коробку шоколада, которую положил на скамейку. И взял ее руки в свои. Она почувствовала на ладонях прикосновение его теплых пальцев. — Теперь приготовься смеяться.

— Что бы это ни было, я уверена, что не засмеюсь. Ник нервно откашлялся. Потом сказал просто:

— Кей Монтгомери, я люблю тебя.

— Ники, — радостно произнесла она, — я тоже люблю тебя, и я…

— Послушай, — остановил ее Ник. — Я часы потратил на то, чтобы подготовиться к этому, так что дай мне сказать мой монолог.

— Да, пожалуйста, — произнесла Кей с улыбкой, подумав, что он, должно быть, самое совершенное творение Бога. Она высвободила свои руки и положила их ему на грудь.

Ник снова откашлялся.

— Кей, я без ума от тебя, настолько без ума, что не могу жить без тебя. Я люблю тебя. Мне бы не хотелось так любить тебя. Но я очень люблю тебя. И всегда буду тебя любить. Прошу тебя выйти за меня замуж. — Он перевел дыхание. — Это все. Это все, что я хотел сказать.

— Этого вполне достаточно, дорогой. — Кей посмотрела ему в глаза. — Можешь поцеловать меня.

Ник улыбнулся ей и протянул руку к ее огненным волосам. Он изучал повернутое к нему очаровательное доверчивое лицо. Невинность делала ее похожей на пятнадцатилетнюю девочку в ее двадцать пять. Ник вздрогнул. Он вспомнил поговорку о том, что для любящего человека любимая навсегда остается молодой. Для него Кей навсегда останется такой, как сейчас. А она была невыразимо прекрасна с ее большими голубыми глазами, сияющими от счастья, и рыжими волосами, полыхающими огнем под лучами восходящего солнца.

— Дорогая, я буду любить и оберегать тебя, пока живу, — произнес Ник нежным голосом, какого Кей у него раньше не слышала.

Ее пальцы пробежали по его плечу, прикоснулись к его шее сзади. Ник притянул ее ближе, и их губы соединились. Ник медленно провел языком по ее сомкнутым губам. Кей закрыла глаза, и рот ее приоткрылся ему навстречу.

Они стояли в освещенном розовым светом зале новой миссии спасения Эмбаркадеро и целовались как любовники, жаждущие стать мужем и женой. И когда наконец они, чуть дыша, оторвались друг от друга и Кей прижалась щекой к его груди, там, где бешено билось его сердце, она тихо произнесла:

— Ник, еще только одно.

Ник напрягся. Гладя ее по спине, он произнес:

— Ты уже передумала?

Засмеявшись, Кей прижала губы к его груди и подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Нет, я не передумала. — Она провела кончиками пальцев вдоль твердой линии его подбородка. — Ники, ты же любишь Джоя, как и я.

— Да, я люблю мальчугана.

— Теперь, когда мы женимся, мы можем усыновить его?

— Конечно. Я согласен, — сказал Ник, крепко обнимая ее длинными руками. — Но только Джоя. Никого больше.

— Никого?

— Нет. — Ник сверкнул дьявольской усмешкой и произнес: — Есть вещи, которые мужчина любит делать сам.

Лунное сияние слегка окрашивало туманные пляжи мягким серебристым светом. Нарядные суда лавировали в спокойных зеркальных водах залива. В отдалении, у самых Золотых ворот, слышался приглушенный звук сигнальной сирены. Волны тумана накатывались на мерцающую Россыпь огней Сан-Франциско.

Возвышаясь над городскими силуэтами, отель «Палас» взмывал вверх на семь этажей. Экипажи подкатывали под стеклянную крышу небывалого Гранд Корта, где их встречали одетые, как адмиралы, швейцары. Прямо под застекленной крышей был устроен хрустальный висячий сад с экзотическими цветами. В элегантном гриль-зале «Паласа», известном своим безупречным обслуживанием, подавалась обильная еда.

Самые дорогие номера отеля размещались на последнем этаже. Наиболее роскошным из всех был красиво обставленный угловой номер с захватывающим дух видом из окон, и стенами, обитыми кремовым шелком.

В просторной спальне номера прямо напротив кровати с простынями из кремового шелка, застеленными на ночь, висело огромное зеркало в витой золотой раме. С полудюжины подушек в шелковых наволочках лежали в изголовье кровати черного орехового дерева.

На ночном столике, тоже черного орехового дерева, стоял хрупкий канделябр из дрезденского фарфора с полудюжиной высоких белых свечей. Часы из такого же фарфора едва слышно тикали, показывая время около полуночи.

Камин был отгорожен ширмой с гобеленами. Тяжелые шторы из парчи персикового цвета были подняты, а высокие окна и застекленные. двери открыты в душистую весеннюю ночь. В вазе дрезденского фарфора дрожали нежные лепестки двух дюжин кремово-белых роз на длинных стеблях.

В этой роскошной спальне отеля «Палас» пребывал в одиночестве высокий смуглый мужчина.

Ник Мак-Кейб, в белой рубашке и темных брюках, расхаживал перед холодным камином. Он нервничал. Он никогда не нервничал так, как сегодня ночью. Ему бы хотелось выпить, но он знал, что это исключено.

Он взъерошил рукой волосы. Потом вытер о ткань брюк потные ладони. Подошел к распахнутой застекленной двери и глубоко вдохнул всей грудью свежий воздух. Повернулся и снова принялся мерить шагами комнату.

Он опустился в обитое парчой кресло, стал переплетать и расплетать пальцы. Наклонился и подтянул черные носки, сначала правый, потом левый. Потом снова поднялся и стал вышагивать.

Ник с беспокойством поглядывал через спальню на закрытую белую дверь, ведущую в отделанную мрамором и зеркалами ванную комнату.

В этой ванной комнате Кей облачалась в ночную сорочку с пышными кружевами, счастливая оттого, что долгожданная минута настала.

Скромная свадебная церемония прошла чудесно. Там были все. Керли и Роуз, Большой Альфред, маленький Джой, Дама в черном, Лин Тан и Мин Хо. И даже ее дорогие родители. Они проделали далекий путь из Атланты, штат Джорджия, чтобы увидеть Ника и разделить с новобрачными их счастливый день. Взяв под руку отца, Кей прошла по церковному залу под звуки свадебного марша, исполняемого оркестром корпуса.

Мечтая остаться вдвоем, они с Ником только лишь отведали свадебного торта и выслушали наилучшие пожелания долгого счастья. Потом, пока гости смеясь разбрасывали рис, они выбежали в ночь, чтобы поймать двуколку, которая привезла их прямо в этот отель.

Освеженная принятой ванной, Кей с улыбкой взяла ночную сорочку — свадебный подарок девушек из «Карусели». Она надела ее через голову, осторожно натягивая на обнаженное стройное тело.

Кей посмотрела на себя в зеркало.

Сорочка была восхитительна. Низко вырезанный лиф держался на узких лямках. Прямо от груди кружевная сорочка мягкими складками спадала до полу.

Она могла бы и вовсе не надевать сорочку, потому что та почти ничего не скрывала. Кей покраснела. Она протянула руку за атласным пеньюаром, отделанным кружевами, надела его и застегнула у ворота три атласные пуговки.

Она снова взглянула на себя в зеркало. Удовлетворенная увиденным, Кей отвернулась от зеркала. Дрожа от возбуждения и ожидания, она прошла по ковру до двери и взялась за позолоченную ручку.

Ник увидал, что дверная ручка поворачивается. Он перестал вышагивать.

Открылась дверь, и вошла Кей. Ник застыл, молча восхищаясь ее красотой.

На ней был отделанный кружевом пеньюар из белого атласа с длинными, доходящими до костяшек пальцев, рукавами. На маленьких ступнях были такие же атласные туфли без задников… Великолепные рыжие волосы были распущены, и огненные локоны рассыпались вокруг лица и по спине. Один шелковистый завиток дразняще лег ей на левую грудь.

Их глаза встретились. От одного этого взгляда его нервозность пропала. Он немного опасался, что увидит испуганную, дрожащую Кей. Ему ли было не знать ее! Кей никогда ничего не боялась в жизни.

Их обоих всегда обуревали сильные потаенные страсти. Теперь она тоже любила его. Она любила его несомненно и безоговорочно. Она научила его любить. Они делились друг с другом самыми потаенными мыслями и секретами. Физическая близость не будет представлять для них нечто сложное. Особенно теперь, когда желание, горевшее в его глазах, отражалось и в ее взгляде.

Они без единого слова сошлись. Кей легко и неслышно шла ему навстречу. Ник передвигался с той хорошо ей знакомой атлетической мощью и грацией. Они встретились в центре освещенной свечами комнаты.

Ник обхватил ее руками, сжимая в объятиях. Кей положила руки ему на грудь. Ник улыбнулся ей. Опустив взгляд на ее сочные губы, наклонил голову и коснулся губами левого уголка ее рта. Потом его губы защекотали ее около уха.