Эмилия Грин - Нахал

Завел дрожащие руки любимой за голову, ошарашено мотая головой.

– А ребенка мне родишь? – наши взгляды пронзили друг друга.

Лина приоткрыла рот, как вдруг ножки кровати угрожающе скрипнули. Миг – и наше ложе обрушилось на пол.

– Эдик, мы кровать сломали! – Ангелина истерично расхохоталась.

– Это только начало! – ликующе рассмеялся в ответ.

– Сука! Вот сука! – Эд ударил себя кулаком в грудь. – Еще и снимок тебе отправила! Да я её прикончу! – любимый подскочил, меря сцену великанскими шагами.

– Пожалуйста, не надо больше никому мстить, – молитвенно сложила ладони на груди.

– Поэтому ты так стремительно вышла замуж? Мне назло? – он заморгал.

– Она боролась за вас до конца.

– Я тебя умоляю! – Эд наклонился, помогая мне застегнуть молнию на платье. – Кому нужна была эта борьба?

– Эдик, мне пора, уже далеко заполночь…

– Ты разве ещё не поняла – никуда тебя не отпущу! – я развернулась в пол-оборота, перехватив его решительный взгляд.

– Это все прекрасно, но сперва я должна уйти от мужа. – Я дотронулась до его подбородка, внимательно заглядывая в глаза.

– Лина, поехали со мной? Ты моя женщина. Я решу все вопросы!

Если бы всё было так просто, Эдик…

– Олег заслуживает того, чтобы мы по-человечески разошлись. Я поговорю с ним и расставлю все точки.

– Хорошо, – любимый вздохнул. – Завтра в девять вечера гонки на Воробьевых горах, я буду ждать тебя. Влетим в наше светлое будущее? – он улыбнулся, переплетая наши пальцы.

– Я приеду! Непременно приеду…

* * *

Я вернулась домой в твердой решимости порвать с этим браком раз и навсегда. Устала играть не только на сцене, но и в жизни. У нашего семейного союза истек срок годности, хотя он с самого начала отдавал душком.

– Олег? – приоткрыла дверь в спальню, обнаружив, что кровать пуста.

По четвергам муж проводил вечера за игрой в покер в коттедже по соседству. Очевидно, сегодняшняя партия затянулась. Вздохнув, я направилась в гостевую комнату: после смерти Людвига продолжала уединяться там по ночам. Одна мысль о ночёвке с Олегом моментально поднимала к горлу комок желчи.

* * *

– Доброе утро, моя звезда! – в нос ударил тяжелый сладкий аромат.

Я разлепила веки, плохо соображая, где нахожусь. Взгляд уперся в облако неестественно красных цветов. Мне стало дурно.

– Решил тебя порадовать… – Королев заискивающе улыбнулся, протягивая маки. – Хотел извиниться, возможно, был резок. Не обращай внимания… – Его сухие длинные пальцы скользнули по щиколотке. Зажала рот ладонью, шумно сглатывая. – Готов немного задержаться и загладить свою вину. Начальство ведь не опаздывает, оно задерживается… – он хмыкнул.

– Извини, но… – как ошпаренная, понеслась к унитазу.

От его прикосновения меня в самом прямом смысле вывернуло.

– Ангелина, что, черт возьми, творится? Тебя тошнит?

– Ротавирус! Уже третий день… Говорят, эта зараза передается воздушно-капельным путём…

Муж поморщился, отсаживаясь на край. Наши взгляды сошлись, как две пули. Я поняла, что тянуть больше нельзя.

– Я не могу так жить. Я ухожу… Сейчас же соберу вещи…

Во взгляде прищуренных черных глаз мелькнуло изумление. Не проронив ни слова, муж вышел из комнаты. Вытерла пот со лба и хотела уже подняться, когда дверь вновь распахнулась.

– Наш брачный договор. Изучи на досуге. Приеду вечером и поговорим.

– Олег, это конец! Ни один договор меня не удержит!

– Не буду юлить: его составлял один из лучших юристов в стране. Я разрешил тебе блистать на экране и спас твоего отца. Я очень щедрый человек для своих и бескомпромиссный для чужих. Со мной лучше дружить, Ангелина. Ты ведь это понимаешь?

– Да…

– В случае развода ты не получишь ни гроша. Но самое печальное – ни один режиссер больше не станет с тобой работать. Ты готова пожертвовать головокружительной карьерой ради сиюминутной прихоти?

– Если такова цена моей свободы, я готова её заплатить, – ответила без тени сомнения.

– Ну, что же. Подумай до вечера. Вернусь, и всё обсудим.

Олег покинул комнату, а я не собиралась ничего обсуждать. Тем более думать до вечера. О чем тут можно думать?! Я мечтала поскорее сбежать из этого гиблого места!

Поднялась на ноги, но они отказались держать мой пятидесятикилограммовый вес. Тошнота и болезненная слабость стали верными спутниками по утрам.

Несколько дней назад я купила тест на беременность, так и не решившись его сделать. Испытав невероятный приток уверенности, маленькими шагами, чтобы не упасть, направилась в уборную, совершила нехитрые манипуляции, крепко зажмурившись, отсчитывая вслух две минуты.

– 118, 119, 120… – наконец, распахнула глаза, обнаружив две ярко-красные полоски.

В этот миг я почувствовала своё сердце: измученное, хрупкое, надорванное. Оно вибрировало, сжималось и разжималось. Я задрала сорочку, проведя пальцами по живому.

Скоро появится особенный человек, который увидит мое сердце изнутри. Я разобьюсь в лепёшку, но сделаю всё, чтобы наш малыш был счастлив.

– Я рожу тебе ребенка, Бес! – тихо рассмеялась и вернулась в спальню, достала чемодан и принялась скидывать самое необходимое.

Напряженную тишину нарушил рингтон мобильного телефона.

– Доброе утро, сестренка!

– Феликс, как дела?

– Мы с семьей прилетели вчера вечером, но до тебя дозвониться, как до Кремля!

– Я видела твой пропущенный, но… – в голове всплыла картина вчерашнего «выступления».

– Мне нужно срочно с тобой увидеться, – голос брата стал подозрительно серьезным.

– Это может немного подождать? – машинально погладила живот.

– Вечером Эд позвал меня на гонку. Он сказал, ты тоже собираешься. Может, там и пообщаемся?

– Да, я приеду… – пробормотала, еле дыша. – Кстати, ты поздравил Эдика с юбилеем?

– С чем?

– Ну, у Эда был день рождения вчера…

– Вообще-то он родился зимой.

– Что? Не может быть… – заскрежетала зубами, припоминая свой «подарок».

– На самом деле он не любит дни рождения. Никогда не отмечает. Говорит, какой смысл, если никто не радовался его появлению на свет?

На глаза навернулись слёзы. Стиснула кулаки, чтобы брат не услышал, с каким трудом даются слова.

«Обещаю: ты, я и наш малыш будем устраивать самые громкие праздники! Наверстаем за все потерянные годы! Будем отмечать каждый божий день!»

Мы с братом договорились встретиться вечером, но до этого нужно уладить еще множество дел. Вздрогнула, когда в дверь неожиданно постучали.

– Ангелина, ты захворала? – улыбнулась невысокая приятная женщина в розовом платье.

– Наталья Валентиновна? – растерянно заправила за ухо прядь волос, лихорадочно придумывая способ от нее избавиться.

Наталья Изосимова – семейный врач Королевых, она возглавляет небольшую частную клинику в нашем поселке и занимается нетрадиционной медициной. Справедливости ради, за последние четыре года я не приняла ни одной таблетки. Её настои и травки-муравки творили чудеса.

– Олег Борисович очень обеспокоен вашим здоровьем. Ротавирус – это не шутка. Я принесла кое-что… Всего одна бутылочка – и будете как новенькая! – травница протянула мне небольшую склянку с жидкостью такого же цвета, как и её платье.

– Спасибо, но мне уже пора, – наигранно улыбнулась, выпроваживая женщину в коридор.

Из вежливости я прогулялась с ней до ворот, обдумывая, куда слить розовую микстуру. В моем нынешнем положении не стоило принимать всякие подозрительные жидкости. Изосимова скрылась в воротах. У меня за спиной раздался тихий протяжный лай.

– Бадди, мой мальчик! – собака уткнулась мне в ногу. После смерти Людвига Бадди был сам не свой. Мы уселись на крыльце: гладила огромную добрую псину, понимая, что только по ней и буду тосковать. Жаль, нельзя забрать Бадди с собой. – Ничего, малыш… Всё будет хорошо. Только слушайся Олега, ладно? Во всем его слушайся… – Пес протяжно заскулил. Открутила крышку на бутылке, чтобы полить кусты, как вдруг пес играючи выбил склянку из рук. – Проказник!

Я расхохоталась, глядя на то, как он принялся пробовать розовый сироп.

Спустя полчаса собрала чемодан, переоделась и вышла во двор.

– Бадди? – удивленно уставилась на спящую собаку, устроившую себе привал там же, где я её оставила. Взгляд устремился на пустую банку из-под розовой микстуры, по коже разлился озноб. – Вот черт… – потрясла пса, но он даже не пошевелился.

В эту секунду в кармане завибрировал телефон. Открыла входящее сообщение и ахнула, обнаружив фотографию внедорожника Эда, сделанную, очевидно, скрытой камерой.

Ноги подкосились. Я опустилась на крыльцо рядом с Бадди. Спустя секунду раздался звонок. Даже не взглянув на дисплей, поднесла айфон к вспотевшей щеке.

– Твой телефон прослушивался, а за машиной велась слежка. Не думал, что ты так глупа, Ангелина. Сейчас ты должна позвонить Эдуарду и сообщить, что передумала разводиться и не приедешь на гонку. Сказать убедительно, чтобы он поверил. В его автомобиле есть скрытые повреждения. Ты ведь не хочешь, чтобы сегодня вечером во время заезда что-то пошло не так? – голос Олега звучал мягко и ровно.

Ладони стали липкими. Я крепче сжала телефон, боясь выронить его из рук.

– Зачем тебе это?

– Ты оказалась такой же лживой, как и они. Однажды ты уже спасла своего отца. Дело за малым, спасти отца своего ребенка. И что же ты выберешь, белоручка? – его слова срикошетили, как теннисный мячик, пробивая грудную клетку до сердца.

– Хорошо, Олег. Во сколько ты будешь дома?! – ответила так спокойно, будто мы обсуждали меню ужина.

– Я уже выезжаю, любимая. Жди в постели. Без всего.

– Конечно, дорогой, – от улыбки а-ля «Джокер» треснули уголки губ.

Муж отключился. Я ахнула, когда сонный Бадди лизнул колено. Собака начала подавать признаки жизни, виляя хвостом. К счастью, в бутылке оказалось снотворное.

Медленно поднялась на ноги, направляясь к воротам. В лучшем случае удалось выиграть полчаса. За это время успею предупредить Эда. Нужно только избавиться от машины и телефона.

В голове даже созрел план.

Потянула щеколду, но дверь не поддалась. Кажется, от всего происходящего силы окончательно покинули. Дернула рукоять резче – снова ни черта! Тогда я принялась, как ошалелая, раскачивать металлическую конструкцию, которая обычно открывалась одним щелчком пальцев.

НИ-ЧЕ-ГО.

– Хозяйка? – моментально развернулась на тихий недружелюбный голос охранника.

– Александр, ворота заело! Поможете? – наигранно улыбнулась, хотя зубы отплясывали чечетку.

– Не могу. Приказ Олега Борисовича – не выпускать вас из дома.

На миг я оглохла от ударов собственного сердца.

– Но… – Грузный двухметровый мужик нервно моргал, преграждая путь к спасению. – Вы не посмеете! Я свободный человек, могу ехать, куда захочу!

– Приказы хозяина не обсуждаются! – взгляд упал на брелок в кармане его засаленных серых штанов.

Вот он – ключ от моей свободы!

– Хорошо, Александр, я вас поняла, – покорно улыбнулась, направляясь в дом.

У Олега была целая коллекция холодного оружия разных эпох. Схватила первый попавшийся клинок предводителя африканского племени и выбежала обратно во двор.

– А это ты видел? Разделаю на фарш, если не откроешь ворота! – взмахнула ржавым ножом перед его лицом.

В таком состоянии я могла его покалечить.

Миг – и перед глазами всё завертелось, а пятую точку пронзила ноющая боль. Клинок отлетел на лужайку, в горле застрял беспомощный крик.

– Вы так больше не шутите, хозяйка! – заржал громила.

Силы покинули, тело захлестнула паническая волна. Сбежать не получилось. Благо сумка с телефоном всё ещё висела на плече. Я до последнего не хотела впутывать в это Эда, но без его помощи выбраться не удастся.

Достала мобильный, чтобы набрать любимому, вдруг охнув от резкой боли – горилла выбил айфон ботинком!

– Мне нужно позвонить Олегу! ОЛЕГУ, СЛЫШИШЬ, КРЕТИН! – карабкалась по раскаленной плитке, пока урод, гогоча, всё дальше отшвыривал телефон.

– Олег Борисович приедет с минуты на минуту. Он приказал забрать у вас мобильный!

– УРОД! – съездила ему в лицо комком грязи и, воспользовавшись секундным замешательством, налетала с кулаками.

– Эй, полегче! – верзила сжал мои плечи, злобно скалясь.

– Не выпустишь меня, Олег тебя уволит! Сегодня же! А еще… Он тебя убьет! Разрежет на тысячи мелких кусков! И скормит собакам! – шипела, не собираясь уступать. Меня душили рыдания, горло саднило. – ОТПУСТИ-И-И! Тебя отправят в тюрьму! Тебя… Тебя…

– СУКА-А-А! – вдруг он отпустил.

Онемевшие ноги подкосились, я вновь повалилась на задницу. Но и он тоже – Бадди налетел на охранника, вцепившись зубами ему в живот.

– БЛ***… АХ…ТЫ… СУ… – я подползла к ним, выхватывая брелок.