Барбара Картленд - Наказание любовью

Яну нечего было сказать. Да и как он мог? Молчание затянулось надолго.

— Простите меня, — сказала миссис Мельбурн. — Видите ли, я обожала своего сына.

— Я понимаю, — произнес Ян. — Я знаю, как ужасно это для вас. Я тоже любил Джека, а когда он спас мне жизнь, я поклялся, что сделаю все, что смогу для тех, кого он любил.

— Вы хотите сказать, что вы и для Дианы Стэнлиэр что-нибудь сделаете? — спросила скептически миссис Мельбурн.

— Конечно. Не будем забывать, миссис Мельбурн, что Джек любил ее. Она не такая уж плохая, если смогла внушить любовь Джеку. Вы знаете, Джек был прекрасным, мужественным человеком. Вы воспитали его так, что он отличал хорошее от плохого, правду от лицемерия. В Диане есть правдивость, и он это понял. Будем надеяться, что она сама узнает все это прежде, чем будет поздно.

— Вы имеете в виду до того, как она отправит на гибель много других мужчин?

Ян не ответил.

Он провел с миссис Мельбурн больше часа. Она много рассказала ему о Джеке, вспомнила те мелочи, которые помнит только мать и хранит как сокровища в своем сердце. Она показала много фотографий. Ян понимал, как ей хотелось поделиться своим несчастьем с человеком, который любил Джека.

Джек часто писал матери о Яне. Он восхищался им и считал его одним из прекраснейших людей, которых встречал в своей жизни. Ян увидел некоторые из этих писем и был очень растроган тем, как искренне молодой человек считал его кумиром. Он почувствовал себя неловко, но что мог сказать теперь в благодарность за такую привязанность?

Тяжело было покидать миссис Мельбурн. Ян всем сердцем желал ей обрести спокойствие и силу духа, избавиться от тяжелых мыслей и ненависти, которая, как он понимал, постоянно терзала ее.

Когда он наконец вышел из дома, ему показалось, что сам он настроен слегка враждебно к одинокой, страдающей женщине.

Этот разговор еще больше убедил его в том, что Диану надо спасать от самой себя не только потому, что он любил ее, но и потому, что знал, что девушка стоит того.

Все, кто интересовался историей Англии, были знакомы с историей семьи Стэнлиэров. Диана унаследовала многие качества, благодаря которым ее предки снискали достойное уважение.

Вечером Ян поехал в Хеллингли в Сассексе к человеку, который помогал ему покупать породистых лошадей для Ронсы. Ян любил и чувствовал животных. Диана тоже любила лошадей и собак и была прекрасной наездницей. Ему это нравилось. Ян часто ездил с ней верхом по утрам в Роу. Однажды они поехали к другу в Ньюмаркет, где Диана наравне с мужчинами объезжала молодых лошадей со смелостью и уверенностью прирожденного наездника.

Единственный раз Ян увидел проявление у нее неконтролируемых эмоций, когда умирала ее собака. Они ездили вместе на его спортивной машине за город. Диана вела машину, когда они возвращались домой. Тогда-то они и увидели толпу около ее дома на Гросвенор Сквер.

— Опять несчастный случай, — проговорила Диана.

Когда они подъехали поближе, то увидели, что причиной случившегося было такси, стоявшее около тротуара.

— Останови здесь, — сказал Ян, — я пойду посмотрю, не пострадал ли кто-нибудь.

Диана нажала на тормоза и остановила машину. Она не выносила несчастных случаев, ей становилось дурно от вида крови. Ян пробрался через толпу и там с ужасом увидел, что случилось: Свона — собака Дианы — лежала в канаве, она еще дышала, но было очевидно, что ничто ей уже не поможет.

— Она выбежала прямо под колеса, — объяснял таксист уже в который раз.

Ян попытался поднять собаку, но Диана, сидевшая в машине, почувствовала неладное и последовала за ним. Опустившись на колени, она положила на них голову Своны. Девушка была очень бледной, но не плакала, только стон вырвался у нее, когда собака открыла глаза, почувствовав знакомую руку.

Увидев хозяйку, Свона попыталась помахать хвостом. Диана гладила ее, говорила нежные, ласковые слова до тех пор, пока не поняла, что Свона скончалась.

Ян отвел потрясенную Диану в дом, а потом похоронил Свону.

Только оказавшись наедине с Элен, Диана расплакалась. Ян поднялся в комнату няни, чтобы сообщить о том, что Свона похоронена, и увидел девушку горько рыдающей на плече старой женщины.

Именно в Хеллингли он впервые увидел серую лошадь, которой предстояло сыграть незабываемую роль в отношениях его и Дианы. Ян не намеревался покупать ничего, кроме племенных кобыл, но, когда увидел Старлайта, он не смог устоять: это был прекрасный арабский серый жеребец.

Это показалось ему слабостью, но он представил себе Диану на Старлайте. Как восхитительно она будет смотреться верхом на великолепном коне!

Соблазн был велик, но он жеребца все-таки купил, несмотря на огромную сумму, которую просили за него. Затем организовал отправку лошадей на Ронсу и вернулся в Лондон на следующий день.

Он хотел повидаться с Дианой, мечтал услышать ее голос, увидеть милое лицо, обнять ее вновь.

Он позвонил ей сразу же, как только приехал.

— Поужинать с тобой? С большим удовольствием! А ты доволен своим путешествием за город? — звенел ее голосок.

— Я соскучился по тебе, — сказал Ян, хотя не намеревался говорить ей об этом.

Он услышал ее смешок.

— Я рада, — проговорила она. — Ты действительно обо мне думал?

— Я скажу сегодня вечером, — ответил Ян и повесил трубку.

— Вот он и попался, — возбужденно проговорила Диана.

Она была в приподнятом настроении, но не хотела признаться себе, что и сама ждет их встречи с нетерпением. Диана оделась с необычайной тщательностью. Однако, когда была готова, она изменила своей привычке посетить Элен, почувствовав вдруг, что не перенесет восторженных слов в адрес Яна от своей старой няни. «Ненавижу его», — убеждала она себя. Сегодняшняя месть должна быть действительно сладкой.

Ее горничная упаковывала вещи, так как на следующий день Диана уезжала на юг Франции, где собиралась нанести несколько визитов. Утром горничная отправит тяжелый багаж, сама Диана полетит в полдень на самолете.

У Дианы был свой собственный самолет, она всегда сама управляла им, но когда собиралась в длительное путешествие, родители настаивали, чтобы она брала с собой механика. Это был открытый двухместный «Мот» серебристо-серого цвета с темно-синей полосой. Она собиралась на пару дней остановиться в Париже.

Диана спустилась вниз, остановившись на минуту у двери в библиотеку, ее сердце сильно билось, она чувствовала трепет и предвкушала победу. «Я поймала его», — сказала она себе и вошла в комнату.

В этот вечер они ужинали в гриль-баре. Ян говорил о лошадях, которых только что купил, о своих планах в Шотландии.

— Завтра я уезжаю в Париж, а потом на юг Франции, — сообщила Диана. — Сначала я навещу Вайолет Лонгден. — Ян, казалось, заинтересовался, и она продолжила: — Я думаю и Рональд там будет, он почти всегда там.

Ян не клюнул на приманку.

— Это будет забавно, — сказал он.

Она выглядела прелестной, но слегка усталой, под глазами были тени, и сегодня казалась бледнее, чем тогда, когда он впервые встретил ее. Ян считал, что она портила себя, злоупотребляя косметикой: темные ресницы и кричаще малиновый рот. У Дианы от природы был прекрасный цвет лица, и ей не требовалось употребление такого количества косметики, как другим женщинам, но современная женщина должна была выглядеть именно так.

В этот момент он почему-то вспомнил о Джин Росс. Ему стало интересно, как Джин будет выглядеть, если ее подкрасить и одеть как Диану.

Однажды, путешествуя по Египту, он остановился в Луксоре. С ним был молодой человек, прибывший только что из Англии.

Тони Тайсон был приятным парнем, проводил короткий отпуск с Яном перед возвращением в Манчестер, где у его отца была огромная фабрика. Он был очень молод, и Ян обещал его отцу присмотреть за ним во время отпуска. Мистер Тайсон несколько раз оказывал ему добрые услуги, и Ян был рад, что представился случай ответить тем же. Ему нравился Тони, он в любом случае сделал бы для молодого человека все, что мог.

Два дня они провели, осматривая храмы и гробницы, затем нашли более приятное времяпрепровождение — играли в теннис в саду «Винтер Паласа» или плавали вверх или вниз по течению Нила на каноэ. Тони был поражен всемирно известным заклинателем змей, который взял их в пустынные сады «Гранд Отеля», сгоревшего дотла много лет тому назад, и там показал свое умение.

К сожалению, Яна вызвали в Каир на сутки по важному делу. Когда он вернулся, то нашел Тони в обществе женщины, с которой тот познакомился в гостинице.

Это была привлекательная брюнетка неопределенного возраста, которая переезжала из отеля в отель с единственной целью завязать новые знакомства. Ее темные волосы были разделены пробором «а ля мадонна». У нее были длинные загнутые, накрашенные ресницы, а слегка анемичная бледность щек была скрыта яркими, но хорошо наложенными румянами. Ярко накрашенный рот казался Яну вульгарным, но был, очевидно, привлекательным для очень молодых мужчин.

Олив Филлипс носила странные экзотические наряды, но их причудливая расцветка и мягкие складки очень шли ей. Скоро Яну стало ясно, что Тони влюблен до безумия. Ему было жаль Тони, он был очень чистым мальчиком, и Ян невзлюбил миссис Филлипс. Она годилась ему в матери, думал Ян, но не был в этом окончательно уверен.

Дни проходили, Ян все меньше виделся с Тони. Каждое утро он находил то один, то другой предлог и исчезал со своей новой приятельницей, все больше и больше увлекаясь ею. Наконец Ян поговорил с ним. Он уже слышал несколько громких историй, связанных с именем этой дамы, и не хотел скандала.

— Вы ставите себя в глупое положение, молодой человек, — сказал он однажды Тони, стараясь сделать это как можно мягче.

— Я знаю, она вам не нравится, но мне все равно, даже если вы считаете меня глупцом, — произнес Тони с жаром. — Я люблю Олив, а она любит меня, и этого вполне достаточно.

Ян помрачнел, увидев, насколько это серьезно для молодого человека.

— Что будет с вашим отцом? — спросил он, думая о пожилом человеке, который обожал своего единственного сына и рассчитывал, что он в самом ближайшем будущем примет на себя управление фабрикой и всю ответственность, связанную с этим.

Тони колебался только секунду.

— Я поеду с Олив, — сказал он. — Она уверяет меня, что муж даст ей развод и тогда мы сможем пожениться.

— Я не знаю, как вы собираетесь содержать ее, если отец лишит вас наследства, — заметил Ян.

— Не лишит. Даже если и так, для Олив это не имеет значения.

Ян сильно сомневался в этом, но у него не было достаточно веских аргументов. Сказать больше было нечего, и он ушел, но не заснул, напряженно думая до рассвета. Всю ночь вертелось в голове имя Олив Филлипс. Было какое-то смутное воспоминание о том, что он знает кого-то с таким именем, и потом вдруг вспомнил.

Спустя два дня они сидели втроем за ужином. Обеденный зал «Винтер Палас» выходил окнами на холмы, за которыми располагалась Долина Фараонов, где велись раскопки. Был тихий фиолетовый вечер, какие бывают только на Востоке.

Миссис Филлипс, одетая в облегающее платье из парчи синего цвета, с огромными изумрудами в ушах и кольцами на руках, прямо-таки заворожила Тони.

В зале было светло и весело. Это был торжественный вечер, и сюда пришли ужинать постояльцы из других гостиниц.

Ян бесстрастно наблюдал за происходящим. В этот вечер цены были автоматически подняты; гала-представление мало чем отличалось от обычного, за исключением того, что администрация в порыве невероятной щедрости раздала несколько бумажных шляп и немного бумажного серпантина, что составило шесть пенсов дополнительных расходов на каждого гостя, тогда как счет за обед был утроен.

Однако недовольства не было. Женщины, приехавшие сюда отдохнуть от домашних проблем, надели жокейские шапочки и бросали серпантин в совершенно незнакомых людей. Мужчины, серьезные и уважаемые, с чувством собственного достоинства скрывали свои седые волосы под женскими шляпками от солнца или бумажными колпаками и свистели в оловянные свистульки. Пока торжество продолжалось, Ян, наблюдая за Тони, грустно думал о том, как много тому надо узнать, прежде чем он сможет отличать золото от подделки.

Во время перерыва между танцами в дверях появился худой, робкого вида молодой человек в слегка испачканных белых полотняных брюках. Он явно прибыл издалека, казался усталым и довольно запыленным. Он посмотрел на веселую толпу; кроме пары дерзких взглядов, никто не обратил на него никакого внимания. И тут его взгляд остановился на Яне. Он прошел через зал и протянул руку.

— Привет, Кастэрс, — сказал он. — Рад тебя видеть. Ну и пришлось же мне попутешествовать, чтобы добраться сюда.