Мила Дали - Наследница для Чудовища

Успокаиваю Лариску, а та голосит. Мне приходится спуститься вниз и едва нога касается последней ступени лестницы, Эмин как ошпаренный вылетает из ванной. Благо полотенце соизволил намотать.

— Почему орет?!

Предельно-остро Эмин реагирует на каждый вздох дочери, а тут мини-истерика.

— К тебе хочет…

— Давай.

Не дожидаясь ответа, Эмин почти вырывает у меня из рук Ларису, и я начинаю немножко обижаться, наблюдая за парочкой брюнетов. Дочь улыбается и с интересом трогает небритые щеки Эмина. Лезет пальцами ему в нос и глаза. Смеется, когда Эмин показывает ей язык.

Я потираю ладошки и чувствую себя лишней. Неверное с непривычки, хотя со стороны они выглядят чертовски мило. Нет приятнее зрелища, чем здоровенный красивый мужчина с маленькой принцессой на руках. Прошу Эмина присмотреть за дочерью и желаю сама искупаться.

В ванной комнате я стягиваю с себя вещи, до краев набираю джакузи. Плюхаюсь в горячую воду, ощущая по телу долгожданное расслабление. Когда-то пустые полки сейчас забиты пузырьками для женской гигиены. Есть все — от шампуня до пилинга для пяток. Вероника как для себя закупалась.

Нежусь в розовой пене минут сорок не меньше и за это время Эмин ни разу не постучал с вопросами. Я накидываю халат и с некой тревогой возвращаюсь, наблюдая пустынный этаж. Поднимаюсь наверх, открываю дверцу в комнату Лариски.

— Зэки расселись по шконкам и пахан им говорит: моргала выколю, пасть порву, Редиски…

— Эмин, что ты такое выдумываешь? Она же девочка!

Боец уместился на полу рядом с колыбелью и покачивает Лариску.

— Это всего лишь сказка.

— Про Лукоморье лучше расскажи.

— Зато Лариска почти уснула.

Я недовольна, но уступаю Эмину, потому что с ролью отца он знакомится впервые. Оставляю их наедине и спустившись на кухню нахожу в холодильнике бутылку воды, промачиваю горло. Успеваю украсть со стола маленький бутербродик и у тумбы потянуться к чайнику, как за спиной неожиданно раздаются шаги. До дрожи внезапные.

Я оборачиваюсь и встречаюсь с темным взглядом Эмина. Сильными руками он обхватывает меня за поясницу, давит, нагибает, укладывая грудью на тумбу. Мне страшно от его напора, слова застревают и шепотом срываются с губ:

— Что ты делаешь?..

— Я соскучился.

Как же? Нет. Я давно позабыла что такое мужское тепло, а тут так сразу.

Пытаюсь вздохнуть, сдвинуться. Эмин крепко прижимает меня к холодной поверхности. Я, по сравнению с его мощью, никто. Тихонько возражаю, но фразы будто разлетаются в пустоту. Я чувствую жар мужского тела, огненными вибрациями распаляющие мои голые ноги.

Сухими ладонями Эмин касается моих бедер, скользит, приподнимая края халата. Я оборачиваюсь, а Чудовище смотрит, изучает желанные изгибы моей фигуры и от этого взгляда начинает потряхивать.

Царапаю ногтями столешницу тумбы, напрягаюсь, глохну, когда его пальцы стягивают вниз трусики, дразня, касаются интимных складок. Эмин дышит, Господи, как он дышит! Ощущать его нетерпеливые порывы лестно и одновременно волнительно. И я замираю в неведенье, за спиной раздается шорох слетающего полотенца.

— Я неуверена…

— Тише…

Греховная тяжесть закручивается в груди, сладким медом стекает к животу, согревает, заставляет сердце биться как сумасшедшее.

Я чувствую, что Эмин берет свой твердый член у основания, упираясь в меня, второй рукой давит на поясницу, подготавливая к удобной позе. Раскрывает, проникает в глубину, медленным движением пуская в кровь опьяняющий коктейль наслаждения. Эмин берет меня плавно, будто смакует каждый толчок.

Я чувствую его внутри, закрываю глаза, отзываясь влагой на ритм Чудовища. Он тискает, сжимает до легкой боли мои ягодицы, полностью подчиняя себе. Растворяюсь в его свежем аромате, впитываю, надышаться не могу. Я хватаю ртом воздух, когда Эмин отстраняясь, выходит из изнывающего возбуждением лона. Мне мало.

Не успеваю опомниться как мужчина, взяв меня за ребра, отрывает от пола и усаживает сверху на тумбу, подталкивает к самому краю и становится между раскрытых для него бедер. Эмин подается вперед, утыкается носом мне в висок, согревает, распаляя еще сильнее.

— Со мной будешь… всегда… Олеся…

Простыми словами он будто взрывает потайную бомбу внутри меня. Со стоном и матерным словечком я обхватываю ногами его спину. Приказываю. Боже, я приказываю самому Чудовищу взять меня жестче.

Кончиком языка облизываю его колкую щеку, вызывая в глазах Эмина бесноватые искры. Какой он вкусный, я хочу пробовать его еще и еще. Кажется, я тоже скучала. Словно в последний раз впиваюсь руками в его плечи, мне нужно обнять Эмина крепче, максимально, так, чтобы наши тела соприкоснулись.

Ерзаю, повторяю мольбу о сексе, но, похоже, слабыми воплями только забавляю Чудовище. Он трогает мою грудь, снова до жжения натирает вершины, я терплю, позволяя Эмину играть с моим телом. Небритым подбородком он царапает кожу на шее, напирая, подхватывает под бедра и рывком толкается внутрь.

Я прогибаюсь, подставляя свою истерзанную грудь его поцелуям. Горячим, по животному грубым. Кажется, Эмин действительно тосковал, ведь сейчас он не щадит меня и не может насытиться. Он голоден мной, растягивая, пользуется, заглушая эйфорией разлуку.

Эмин ударяется пахом так громко, что я смущаюсь от собственной испорченности, хотя первый этаж весь в нашем распоряжении.

Мне мокро и до криков приятно. Я вздрагиваю и бьюсь от каждого его проникновения, скользя задницей по испачканной влагой тумбе.

С рыком Эмин пресекает мои вопли, целует, ударяет нас зубами. Он хочет, чтобы я заткнулась, просовывая язык глубоко в мой рот. Дышит в меня и имеет, в прах уничтожает иллюзию, что в сегодняшнем сексе главная я.

Не отдаю отчета действам в ответ на его страсть, дурею, в кровь раздираю широкую спину, но Чудовище плевал на боль. Ему нужна я.

Он смахивает с тумбы черепки и склянки, толкает меня, укладывает. Эмин берет мою ногу и закидывает себе на плечо, поднимая голову, прикрывает глаза. Я смотрю, как ему хорошо и взрываюсь, испытывая сначала бурю, потом блаженное расслабление. Эмин улыбается и надавливает на мой клитор, он знает, как усилить оргазм.

Чудовище хам и резок, но в постели ему нет равных. Или не в постели, а, например, сейчас. Приподнимаясь, я дотрагиваюсь ладонью до пресса Эмина и насильно отталкиваю. Мы опять не предохраняемся.

— Только не в меня…

В его глазах по-прежнему пламя, но перебарывая собственные инстинкты, мужчина вынимает член, опустошает, лишает прежней ласки. Рывком он стаскивает меня с тумбы и заставляет стать перед ним на колени.

Кажется, я начинаю ощущать себя очень плохой потаскушкой. Видел бы чопорный брат. Проклял еще раз, а потом до лысин повырывал на себе волосы. Не желаю больше думать, ведь мне нравится это безумие.

— Хочешь?

Он проводит испачканной соками головкой по моим губам и надавив на подбородок, открывает рот. Теперь я ублажаю Эмина, как могу. Неумело захватывая возбужденную плоть, но и этого достаточно чтобы Эмин сегодня вечером сгорел. Растворился во мне без остатка.

И он кончает, желая отстранить меня, а я лишь плотнее засасываю его губами, смотрю на него снизу вверх. С ума свожу Эмина, когда, не отрывая взгляда, глотаю. Ощущая, как член продолжает подрагивать.

— Шальная…

Еле слышно говорит Эмин, наблюдая, как я слизываю с губ остатки спермы. Успокаиваюсь и мысленно обвиняю магического якутского духа, что вселился в меня на эти пару часов. Пусть делает это чаще…

Удовлетворенный Эмин подхватывает меня на руки и лично уносит наверх в спальню. Он говорит, что за Лариской присмотрит сам и хочет, чтобы я отдохнула в человеческих условиях после деревенского курятника.

Осторожно укладывает меня на постель, разворачивается, делая шаг.

— Эмин, — тут же останавливаю, — возможно, я огорчила тебя при встрече с Громовым, но пойми, только ты достоен владеть рудником Хамаровых. Ты забрал мою душу, забери и алмазы.

— То есть, я с тобой ради камней? — не оборачиваясь, отвечает.

— Нет, конечно.

— Ложись спать, Олеся. Мы обсудим это завтра, когда я отвезу тебя на собрание нашей группировки.

Тяжко сглатываю, смотря как Эмин поднимает с пола шорты, молча одевается, удаляется, плотно закрыв за собой дверь. Тут же щелкаю кнопочкой бра и осматриваюсь. В крови еще вовсю бушуют гормоны, какой сейчас отдых?

На прикроватной тумбе вижу радионяню, беру ее в руки, тяну рычажок и навострюсь вся во внимание. Не моргаю, не дышу. Благостно вспоминаю Веронику за купленное устройство. Упираюсь спиной ближе к изголовью кровати, поджимаю коленки и слышу. Слышу скрип полотна в детской, стало быть, Эмин уже рядом с доченькой.

Да, он живет по законам, отличным от общепринятых, но ведь Ларисе бандит не способен причинить вреда? Надо учиться доверять и наконец спрятать свои шипы, хотя в такой ситуации это сложно.

Каждый день словно на пороховой бочке, еще этот Громов. С разинутой пастью на чужой алмазный каравай. Вообще я не жадная, но считаю, что империя, доставшаяся мне по праву, должна перейти пусть не в мои, но в руки того, кого выберу лично. А не к хозяину положения Артёму, с его диктаторскими замашками. Привык всеми командовать, извлекая свою выгоду, но ничего.

У меня совести, в отличие от Эмина, в разы меньше. Да, я изворотливая лгунья и лавры чести оставлю для Эмина, со своей стороны сделав все, чтобы семейство Громовых получило фигушку вместо рудника! Именно. Я так решила!

Отвлекаюсь от мыслей, когда через радионяню слышу голос. Грубый такой, но согревающий. Подобный крепкому кофе без сахара после долгого холодного дня. Чудовище. Он говорит с Лариской на полном серьезе. Приглушенно так, с хрипцой. Эмин слишком много курит, а это вредно. Надо бы попытаться сделать ему замечание, хотя маловероятно, что послушает.

Я млею, кусаю губы и неотрывно медитирую глазами в стенку, на ментальном уровне находясь рядом с мужчиной. Он говорит Лариске, что очень рад видеть в дочери свое продолжение. Узнавать родные черты и взгляд, точь-в-точь такой же, как у него самого.

Тихим скрипом раздается покачивание колыбели.

Эмин говорит, что он бы хотел для Лариски сестру или брата, непременно похожих на мать. Северную госпожу с чистыми как небо глазами. С шелковыми локонами и кожей как молоко. Господи. Эмин считает меня красавицей и за спиной почти боготворит. Он искренне думает, что я никогда об этом не узнаю.

До бабочек в животе приятно осознавать его отношение. Пусть в лицо он не признается, по статусу не положено, но я теперь в курсе.

Я точно в сказке про Красавицу и Чудовище, которого околдовал Гром и жестокая судьба, прошлое. Обстоятельства, в которых он существовал всегда. Хотя, наверное, не от вольготной жизни сильные мужчины пускаются в криминал.

Наверное, у каждого наемника из армии Громова есть своя история, размышляя над которой, волосы встают дыбом. Да и сам Артём вряд ли с детства ел золотой ложкой. Болью и кровью мужчины отвоевали свое положение, власть и авторитет.

Жутко становится оттого, что я тоже выросла в подобных условиях и знаю — эта война никогда не закончится.

В динамике слышится непонятная возня и уже через секунду я вздрагиваю, успеваю спрятать радионяню под подушку. Дверь в нашу спальню с грохотом открывается и хлопком ударяет об стенку. Хорошо с петель не слетела, от жесткого пинка.

— Что ты делаешь?

Хватаюсь за грудь и изумленно наблюдаю за Эмином. Тащит. Пыхтит, но тащит колыбель в спальню, едва помещаясь в дверной проем.

— Лариска будет спать с нами! Ей там одиноко.

— Это она тебе так сказала?

Я сдерживаю смех, стараясь говорить спокойно, ведь у папаши настрой весьма решительный. Лариса пока общается фразами из коротеньких слогов и улюлюканьем, неподвластными для логики Эмина.

Мужчина ставит колыбель ближе к окну, потирает руки.

— Догадался.

— Кажется, вы понимаете друг друга без слов. Ты очень заботливый отец.

Подливаю сладкой лести, наблюдая в Эмине неподдельную радость. Его похвалили. Вообще, чем суровее мужчины, тем более падки на похвалу. По каждой ерунде светятся, потому что в реалии привыкли слышать грызню и брань, вырывая свое место под солнцем. А мне и не жалко сделать комплимент.

— Уснула Лариска и даже в штаны не навалила. Я проверял. А это нормально, что не навалила?

— Нормально. Успеет еще. Иди ко мне.

Улыбаюсь в ответ на сосредоточенное лицо Эмина, постукиваю ладошкой по соседней стороне кровати. Эмин сегодня в хорошем настроении, и я цепляю себе на грудь незримую медаль, потому что сумела его не испортить.