– И кто же это? – нетерпеливо спросила Венеция.

– Человек по фамилии Келтон. Он рядовой и, думаю, по самой природе своей проходимец. Он постоянно был недоволен, что его не повышают… На что были причины, надо полагать. Поэтому и продался врагам за золото. Предатель уже арестован и больше нас не побеспокоит. Пушки в целости и сохранности, мы готовы к любому нападению.

– А когда это случится?

– Возможно, сегодня вечером. Я хочу, чтобы вы оделись и были готовы. Мы легко их отобьем, но, если нет… – Он шагнул к буфету в углу, отпер его и осторожно что-то достал. – Возьмите, – сказал он. – На всякий случай.

Венеция увидела, что он держит пистолет.

– Уверен, что он вам не понадобится, – заверил ее граф, – но мне так будет спокойнее, если вдруг я не смогу быть рядом, чтобы защитить вас.

Они обнялись крепко и молча – никто не мог выразить словами полные отчаяния мысли, а потом он ушел.

Венеция быстро оделась, пытаясь не думать о том, что может случиться.

Выглянув в окно, она увидела, что все, кто был в форте, приготовились к предстоящему нападению. Солдаты заняли места на стенах с ружьями наизготовку.

Вдруг воздух вспорол звук, громче которого ей слышать не приходилось. Это пальнула одна из пушек. Венеция задрожала, но почувствовала гордость. Если бы не она, эти пушки могли промолчать.

Потом грохнуло еще два раза – стреляли пушки у главных ворот. Издалека донеслись крики врагов, осознавших, что их план сорвался.

Затем затрещали частые ружейные выстрелы – это вступили в схватку бойцы на стенах.

«Где сейчас Айвен? – пронеслось в ее голове. – Чем он занят? Вдруг в самую гущу полез?»

В отчаянии она начала молиться за него.

Пушечная канонада становилась все громче и громче. От оглушительного грохота, казалось, сотрясались стены всего здания.

«Пусть с ним ничего не случится, – шептала Венеция. – Пусть с ним ничего не случится. Господи, храни его».

Закрыв лицо руками, снова и снова повторяла она свою молитву.

И Господь, похоже, услышал ее.

Ружья почти замолчали.

Пушки еще грохотали, но уже не так часто.

«Мы отбили их, – подумала она. – Быть может, я молилась не зря».

Ей показалось, что прошло много часов, пока и пушки наконец замолчали. Постепенно сошла на нет и ружейная стрельба.

Но что это означало?

«Где он? Где же он? – спрашивала она себя. – Жив ли? Господи боже, сделай так, чтобы его не ранили. Не отнимай его у меня сейчас, когда мы только начали узнавать друг друга».

Когда она произносила последнюю, идущую от самого сердца молитву, дверь комнаты отворилась. Дожидаясь мужа, Венеция не потушила свечи, и сейчас в их свете она увидела, что это его окровавленная рука оттолкнула дверь.

– Вы ранены! – вскрикнула она.

– Нет, Венеция, я здоров, честное слово.

– Но вы весь в крови. О боже!

– Это не моя кровь. На меня напал человек, и я его убил.

– Как я рада! – с жаром воскликнула она. – Как я рада, что вы убили того, кто осмелился на вас напасть. Жаль, что это не я его убила.

– Отважный маленький воин, – восхищенно произнес он, глядя на жену. – Мне уже нечего бояться, дорогая. Они отступают, скоро все кончится.

Тут из ее глаз хлынули слезы.

– Не плачьте, – сказал он, прижимая ее к груди. – Вы такая храбрая. Я горжусь вами. Милая моя, милая. Не плачьте.

– Не могу, – всхлипнула она. – Я так вас люблю, и я испугалась, что могу потерять вас.

Он тронул пальцем ее подбородок.

– Вы сказали «люблю»? – удивленным тоном произнес он.

– Конечно, люблю! – прошептала Венеция. – Если бы вы погибли в бою, я бы тоже захотела умереть.

– Милая моя. Драгоценная моя, – выдохнул граф. – Это все, что мне нужно знать. Я так хотел сказать вам, как я вас люблю, но не знал, как это сделать. Я и надеяться не смел, что вы любите меня.

– Я давно вас люблю, – шепнула Венеция. – Но я боялась признаться в этом – вдруг вы бы сказали, что я вам безразлична.

– Я полюбил вас в ту самую минуту, когда впервые увидел, – признался граф. – Но я всегда мечтал, чтобы моя жена любила меня так же, если не сильнее, как я любил бы ее. И наконец я нашел то, что искал.

Они обнялись. А потом вдруг замерли, прислушиваясь и не смея надеяться.

Стрельба наконец прекратилась окончательно. Бой закончился.

Скоро наступит их время. Теперь Венеция могла и подождать, ведь она знала, что ждать придется недолго.

* * *

В победе сомневаться не приходилось. Британские солдаты не только одолели неприятеля, но и захватили нескольких пленных.

На следующее утро Венеция еще раз показала, чего стоит, когда помогала полковнику их допрашивать. Измена Келтона подтвердилась. Русские действительно пообещали ему щедрое вознаграждение за предательство товарищей.

– Я очень благодарен вам за помощь, – наконец сказал ей полковник. – И теперь я могу освободить вас от службы. Девениш быстро идет на поправку и скоро снова сможет переводить. Сейчас важнее всего, чтобы вы двое вернулись домой и доложили ее величеству о нашем положении.

– Обещаю рассказать ей обо всем, что здесь происходило, и сообщить, в чем вы нуждаетесь.

– Насколько я понимаю, лорд Энтони едет с вами? – поинтересовался полковник.

Граф усмехнулся.

– Он заявил, что хочет остаться здесь, в Индии. Кажется, он решил, что после всего этого жить в Англии будет неинтересно.

– Конечно, пусть остается, – ответил полковник и тоже улыбнулся. – Он скоро заскучает, и я пошлю его домой.

– Я дождусь, когда вы напишете рапорт, – сказал граф, – мы вернемся в Бомбей, сядем на корабль и поплывем домой.


На следующий день они были готовы покинуть форт. Весь гарнизон пришел их проводить, включая Энтони, который уже успел загореть и радовался новой жизни.

– До свидания, дружище, – сказал ему граф. – Надеюсь, еще свидимся в Англии.

– Вряд ли, – последовал вдохновенный ответ. – Мне больше по душе такая жизнь.

– До свидания, Энтони, дорогой, – сказала Венеция и поцеловала его.

– Вот так так!

Дорога до Бомбея, сначала верхом, а потом поездом, заняла три дня.

– Давайте отплывать как можно скорее, – сказал граф капитану, когда они поднялись на борт корабля.

– Да, милорд.

Многие годы Венеция вспоминала то полное счастья и любви плавание как самое восхитительное и захватывающее событие своей жизни.

Граф любил ее той любовью, о которой она всегда мечтала, и взамен она дарила ему ту любовь, которую, по его словам, он не чаял найти.

В своей каюте они были счастливы и выходили из нее очень редко.

– Я люблю вас, я люблю вас, – повторяла Венеция снова и снова.

Ей казалось, что любовь графа растет с каждым днем, проведенным в море.

– Должен признать, вы оказали мне большую милость, заняв место Мэри у алтаря, – как-то сказал он ей. – Мэри славная девушка, но мне она не кажется интересной. Наш брак не был бы счастливым. Но с вами мы понимаем друг друга. У нас даже чувство юмора одинаковое, так что с вами, любимая, я точно не заскучаю.

– Быть может, это я заскучаю, – поддразнила она его.

– Придется мне позаботиться, чтобы этого не произошло, – сказал он, обнимая ее.

Когда до дома оставалось уже совсем немного, Венеция сказала с грустью:

– Это был наш медовый месяц. Как же быстро пролетели эти дни.

– У нас будет сто медовых месяцев, – пообещал ей граф. – Только, я думаю, когда мы вернемся в Англию, правильнее будет сначала сделать доклад королеве, прежде чем мы позабудем, что на свете есть другие люди кроме тех двоих, которые любят друг друга так, как мы.

– Пока вы будете встречаться с королевой, я поеду домой и узнаю, что случилось с Мэри и Дэвидом.

– Я возненавижу каждый миг, который проведу без вас, – промолвил граф. – Но я не могу заставлять ее величество ждать. Вы должны поскорее приехать ко мне.

– Я приеду, – пообещала Венеция. – Потому что я тоже буду считать минуты до встречи.

– И тогда мы продолжим наш медовый месяц и будем еще счастливее, чем сейчас.

– Не думаю, что такое возможно, – улыбнулась она. – Я так счастлива, и сердце мое принадлежит вам. Нет, я вся принадлежу вам.

– А я весь принадлежу вам, – ответил граф. – И такого я еще не говорил ни одной женщине.

– Я люблю вас, – прошептала Венеция.

А потом что-то говорить уже не было возможности.

Она понимала, что у ее мужа есть долг, но все равно ей очень хотелось, чтобы это путешествие не кончалось. Однако оно закончилось. Корабль вошел в порт, они пересели на поезд до Лондона, а там приехали в Маунтвуд-хаус, находящийся в сердце самого фешенебельного района.

Венеции не терпелось увидеть свой новый дом. Она слышала рассказы о том, что это великолепное жилище, достойное любого аристократа. И ожидания ее оправдались. Когда открылась дверь, она увидела выстроившихся в ряд слуг, собравшихся, чтобы приветствовать новую хозяйку.

Когда она вошла, экономка и все горничные присели в реверансе, а дворецкий и лакеи низко поклонились.

Подняв голову, дворецкий торжественно произнес:

– Добро пожаловать в Маунтвуд-хаус, ваша светлость. Позвольте мне от имени всех слуг выразить надежду на то, что здесь вы будете счастливы.

Она поблагодарила его, взяла за руку графа, чтобы переступить порог, и начала знакомиться с каждым из слуг. Всего их было больше ста человек, и под конец от разнообразия лиц и имен у нее закружилась голова.

Последней шла строгого вида пожилая дама, напряженное лицо которой выдавало сильное волнение. Это была мисс Англтон, и граф заранее подготовил Венецию к встрече с ней.

– Она была швеей моей матери, – сказал он. – Когда мама умерла, я ее оставил, потому что ей некуда было идти. Она мечтала, чтобы я женился, ей хочется одевать новую леди Маунтвуд. Решать, конечно, вам…

Глядя на лицо мисс Англтон, Венеция поняла, что тоже не сможет с ней расстаться.

– Я рассчитываю на вашу помощь, – сказала она, тепло ее обнимая. – Но вы, наверное, решите, что я деревенская серая мышка.

– Вы – леди Маунтвуд, – произнесла мисс Англтон голосом, делавшим ненужными все последующие вопросы.

– Никогда еще меня не ставили на место так твердо, – посмеиваясь, сказала Венеция мужу вечером за ужином. – Но она умело распорядилась моим багажом. Две горничные бегали вокруг нее, а она раздавала указания.

– Как, всего две? – поразился граф. – У матери было три, а в праздничные дни и все четыре.

– Что ж, можете сказать мисс Англтон, что, по вашему мнению, она унижает мое чувство собственного достоинства.

– Ни за что! Я боюсь ее как огня. К тому же она уже начала делать из вас графиню.

И действительно. Незадолго до ужина мисс Англтон расчесала волосы Венеции и поколдовала над ними щипцами для завивки. В итоге получилась элегантная и модная прическа.

– Вы займете достойное место в высшем обществе, моя дорогая, – сказал ей граф. – С вашей красотой и золотыми руками мисс Англтон мы покорим Лондон.

Глаза Венеции загорелись.

– Мне бы очень этого хотелось, – сказала она.

На следующее утро, чуть свет, граф уехал к королеве в Букингемский дворец, куда она переместилась из Виндзорского замка.

Венеция же поездом доехала до Фенуэя, ближайшего к ее родному дому городка, и там взяла кэб.

Когда она подъезжала к дому, все было спокойно. Но потом в одном из окон наверху сдвинулась занавеска и показалось лицо Мэри.

Узнав кузину, Мэри вскрикнула и помчалась вниз встречать ее.

– Это ты! Это ты! – радостно кричала она. – Это правда? Неужели ты наконец вернулась? А мы уж боялись, что больше не увидим тебя.

Она бросилась на грудь Венеции, которая рассмеялась и обняла ее. Потом из дома вышел Дэвид, он смущенно остановился на пороге и смотрел на двух женщин, пока они не отпустили друг друга и не повернулись к нему.

– Это Дэвид, – с гордостью в голосе произнесла Мэри.

– Помню, я видела вас, – сказала Венеция.

– Но вы так и не познакомились, – напомнила Мэри. – Теперь он мой муж.

Венеция пожала ему руку. Потом порывисто поцеловала его в щеку. Мэри со счастливой улыбкой наблюдала за ними со стороны.

Все вместе сели в гостиной, и Мэри обратилась к Венеции:

– Рассказывай всё. Что с тобой случилось?

– Я вышла замуж за лорда Маунтвуда, – игриво ответила Венеция. – Но ты это и так знаешь.

– Венеция!

– И мы отправились на медовый месяц в Индию, а теперь вернулись домой.

– Он сильно разозлился, когда узнал?

– Какое-то время он сердился, – сказала Венеция, осторожно выбирая слова. – Но постепенно мы поняли друг друга, и теперь он смирился с моим присутствием.

– Ты хочешь сказать, безумно любит тебя? – усмехнулась Мэри.

Венеция только улыбнулась.

– Не хочешь говорить? – спросила Мэри.

– Я тебе вот что скажу: все закончилось хорошо, – ответила Венеция. – Это все, что тебе нужно знать.