Настроение у Кати совсем упало. После сна на неудобной кровати болела спина, за окном хмарилось, из холодильника все еще воняло. Зато пошла горячая вода. Катя вымылась в душе, попыталась расчесать мокрые волосы. Какая же тут вода жесткая! И как тут со стиркой? Нужно хоть таз купить.

Поджарить себе хлеб? Катя вынула из сумки маленькую сковородку, подошла к плите…

— Не лезь! — гаркнула соседка.

— Что?

Девушка резко поднялась с кровати, поправила футболку.

— Не лезь к плите. Моя очередь готовить. Я яйца купила, — соседка прошла мимо кати к кухонному столу и с гордым видом продемонстрировала упаковку яиц. — Яичницу будешь?

— Да… наверное, — растерянно пробормотала Катя.

— Тебе сколько?

— Яиц? Два.

— Хлеб, помидоры?

— В смысле поджарить?

— В смысле.

— Э-э-э… как себе.

— Одобряю. Это у тебя не сковородка, а чашка Петри. Достань мою, там, из шкафчика внизу. А я посуду помою. Средства нет, надо купить. С меня средство, с тебя губки. Эй, не спи! Сковородку достань.

Катя молча подчинилась. Неожиданно, однако.

— Я Яна, это сокращенно, — представилась соседка, орудуя щеткой. — Ты Катя, помню. Буду звать тебя Кэт. Не люблю длинные имена.

— А как тебя по полному имени? — рискнула поинтересоваться Катя, с удивлением рассматривая извлеченную из шкафчика огромную сковороду.

— Дарьяна, — девушка фыркнула. — Не парься. Это у нас мамка была пришибленная. Ни на что другое мозгов не хватило, зато имена — как из *опы небожителей. Брат — Арсений, а я Дарьяна.

— Мне нравится имя Арсений, — подумав, сказала Катя. — И Дарьяна красиво.

— Это потому что ты с таким имечком никогда не жила. Короче, я тут все выяснила. Внизу есть стиральные машины. Стирка — полтинник. Если коменду достать как следует, она даст чего-нибудь из мебели посвежее, только нужно идти и плакать: ы-ы-ы-ы, мы бедные. У нас одна сковородка… две, с твоей пинтюлькой, кастрюля два литра. Мало. Тарелки пока только бумажные. Поправочка: даже они закончились. Со сковородки пожрем? Не подеремся?

— Постараюсь держать себя в руках.


… — Слушай, — сказала Яна, усаживаясь за шаткий стол и водружая посередине сковородку с яичницей. — Блок у нас — лажа полная. Но другого не дадут. Если ты не голубых кровей, конечно. Ты случайно не голубых кровей?

— Случайно нет, — Катя улыбнулась.

— Тогда я брата привлеку. С ремонтом. У него куча связей. Пятьдесят на пятьдесят скинемся? Ну супер! Я сразу поняла, что ты внятная. А всякие мелочи можно в «По хозяйству» купить. Это такой здоровый гипер за городом. Там дешево.

— Договорились, — сказал Катя.

— Жри давай, остывает. Хорошо хоть вилки есть.

Глава 3


Глеб


— У тебя новые топсайдеры(*)? — сразу заметила Саша. — Классные!

(* — вид обуви, полуспортивные туфли, обычно со светлой подошвой)

— Глаз алмаз, — усмехнулся Глеб. — Неделю назад купил.

Максимова всегда подмечала новые шмотки. И старые. Всегда видела, кто одет в старье. Глеба это бесило. Ну какое тебе дело? Времена уже не те, чтобы по одежке встречали.

— Неделю назад? Ну чего без меня купил? Ты всегда так — увидел, купил! Переплатил же, да? Сколько отдал? В инете можно было круче взять с бешеными скидками! У меня скидка сейчас на…

Да, и купончики со скидками были Сашиной идеей фикс. Глеб один раз пытался доказать, что большинство этих «черных пятниц» — обычный развод, но не преуспел.

— Да проехали, Саш. Почему ты меня не предупредила, что приедешь? У меня уроков дофига.

— А почему ты не сказал, что у вас концерт был? — обиженно протянула Саша, цедя апельсиновый сок. — Я бы не уезжала.

Притащила к нему в блок соковыжималку, типа подарок на новоселье. Ждала полдня в кафе возле общаги, когда он придет с пар. Сидит на матрасе, словно так и надо. Ни одной жалобы на отсутствие комфорта. Плохой знак. Все будет сложнее, чем предполагал Глеб.

— Я сам не знал, — сказал он, стараясь, чтобы это не прозвучало как оправдание. — Мне, если честно, по барабану такое.

— А я видела в вашей группе фотки! «Сёклз» — очень прикольная группа! Я даже в инсте на них подписалась. Там этот… как его… Аркадий Юдин. Или не Аркадий?

Максимова задумалась. Глеб, подумал, что она не «растет» — не развивается как личность, а тупеет. Со всеми этими инстачками… фоточками. Прикольненько, неприкольненько. Стремно, круто. Пока в школе училась, тянулась к тем, кто поумнее. Начала общаться с определенным контингентом в универе (ночные клубы, мазилки, бесконечный шоппинг, шоу-румы какие-то, где они целыми днями тусуются) — деградирует со скоростью света. А чему удивляться? У девочек из Сашиной тусовки объем оперативной памяти — сто двадцать восемь килобайт. Им хватает! И она такой же становится.

— Ты и так пары постоянно пропускаешь, — возразил Глеб.

— Да что я там видела, в том стремном вузе?! Все, кто смог, свалили из дома! Одна я, как дура, живу с родаками! Говорила тебе, надо в Москву ехать. Нафиг тебе сдался этот Каратов?

Максимова поняла, что сказала, покраснела, склонилась над стаканом. Знает она прекрасно, зачем Глебу Каратов сдался. Он и сам знает, с тоской подумал Глеб, отходя к окну, только признаться себе никак не может. А ведь она права, Максимова. Что он тут делает? Провинциальный вуз. Даже не филиал какого-нибудь топового. Пора рвать с прошлым и задумываться о будущем. Но только не поддаваться на уговоры Саши.

Видимо, заметив сомнения на лице Глеба, Максимова воодушевилась и затарахтела. Вся жизнь — в Москве. Многие из школы, кто вырвался из провинции, такие фоточки в инстаграм постят! А здесь что фоткать? Памятник вороне?

— Здесь озера есть, — бросил Глеб через плечо.

Озера — это полная фигня. Весь Каратов — полная фигня! А вот Москва…

— Нам надо расстаться!

— Что? — Саша оборвала фразу о том, как круто было бы снимать квартиру в Москве.

Он и она. Никогда. Последние слова Саши Глеба вывели из себя. Внутри забурлил нехороший гнев и… Глеб решился. Он обернулся и смотрел на Сашу. Не скрывая раздражения.

— Ты обиделся? Из-за Москвы? Глеб, ну ты че? Я же тебя не заставляю. Я же согласна везде, лишь бы с тобой!

— Не надо… со мной. Я не могу с тобой. И не хочу. И тебя я тоже… не хочу.


Катя


Начались занятия. Кате было даже немного неловко от той радости, что она испытывала, проходя по коридорам университета второго сентября. Наверное, никто так, как она, не восхищался строгим, немного устаревшим стилем почтенного вуза.

Катя постаралась скрыть волнение, когда открыла тетрадь и начала записывать первую в жизни лекцию. И после пар какое-то время побродила по зданию, спустилась в библиотеку, посидела, листая словарь и впитывая запахи книг. Она студентка! И пусть путь ее за парту университетской аудитории был долгим и нелегким, она ни о чем не жалеет.

Катя и Яна отправились к коменданту общежития и написали заявление на новую мебель. Варвара Сергеевна поморщилась, но заявление приняла.

— Вот, дарю лайфхак, — гордо сказала Яна. — Брат научил. Нужно знать свои права. И требовать. Иначе фиг что-то перепадет, никто у нас никогда ничем не делится, даже если по правилам нужно — уловки всякие есть, чтобы не делиться.

Вернувшись в блок, Дарьяна поставила чайник и поинтересовалась, почему ее соседка старше, чем большинство студентов на потоке. Кате пришлось долго рассказывать о своих проблемах со здоровьем и переездах семьи. Именно так она всегда объясняла перенос поступления на следующий год. Рассказ был… выборочным, но у Кати заныло где-то внутри, уже второй раз за день. Первый раз был, когда она сидела в библиотеке. Вспомнилась другая библиотека, школьная. И другой словарь, над которым они сидели с Глебом, вглядываясь в мелкие строчки, но ничего не видя.

— А я тебя старше. Приколись! — радостно сообщила Яна, глотая чай, даже не дав пакетику завариться. — Я тоже не сразу поступила. В педколледж пошла после девятого. Нормально было. Отучилась три года и десять месяцев, даже на работу взяли, в садик, и тут за мной брат приехал. Заставил меня сдать вступительное испытание. Короче, Арсения Юдина знаешь? Не знаешь — скоро узнаешь. Это мой брат. Тут его все знают. Он в соседнем вузе учится. Играет в группе «Сёклз». У них классный спонсор, Анатолий Еж. Тоже не слышала? Группа «Траектория», он там раньше пел. Он певец и продюсер, талантливых пацанов пробивает. Мне целевое выбили с его подачи. Придется, правда, отрабатывать после универа. Да отработаю! Лишь бы в поселок не возвращаться! Там наша маман. Пропивает последние годы условной молодости. А мы оба свалили, и нам хорошо. Брат в своем вузе начал петь. Он еще в школе пел в хоре. Он классный. Он всего добьется, я верю. Я вас познакомлю, у них концерт на день вуза. Смотри, Кэт, не влюбляйся в него, — соседка хохотнула. — Он с девчонками, как с игрушками, поиграл — и выбросил. Ой, чую, скоро начнутся у меня тут проблемы, как в школе. Потянутся ко мне влюбленные телки: Ян, помоги, ну я так его лю, а он меня не лю, сделай что-нибудь, повлияй на брата! А что я сделаю? Да Сенька плевал на всех! Ему главное — выбиться в люди, в нормальную жизнь. Универ — это че? Это только начало. Самая стрёмь начнется после. Если в музыке не получится, то в профессии будет пробиваться. И я тоже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я тебя понимаю, — задумчиво проговорила Катя. — Ты правильно рассуждаешь.

Она подумала, что Яна совершенно права, и стоит поучиться у нее прагматичному взгляду на жизнь. Сама Катя пока двигалась по своей жизненной дороге, мало задумываясь над тем, куда она ее приведет. Школу закончила? Хорошо. Вылечилась? Отлично. Поступила? Вообще красота! И все как-то легко далось, в отличии от девочки, что сидит напротив Кати о чашкой дешевого чая. Нет, не легко, но об этом Катя предпочитает не вспоминать. Как и том, что рано или поздно она столкнется с Глебом.

Их факультеты в одном здании. В общежитии она его не видела, но вряд ли такой сибарит, как Глеб, будет жить в общаге. Может, он перевелся? Внутри опять что-то сжалось.

— Чего задумалась? — поинтересовалась Дарьяна.

— Да так.

Катя отпила глоток чая. Фу. Нужно купить что-нибудь получше. Нет, не нужно. Это у Никитиных ее приучили в чае разбираться и каждый сезон гардероб обновлять. Полтора года прошло, а она все еще вкусами перебирает. Пора отучаться.

— Тебе не надоело притворяться хорошей девочкой? — Яна прищурилась.

— Что? В смысле? — Катя очнулась от своих мыслей, унесших ее в последний школьный год.

— Ну я ж тебя насквозь вижу. Ты все через силу делаешь, лицо держишь, а внутри что? Мама правильностью задолбала? Я ваш разговор слышала. Тут все слышно, стены тонкие.

— Вообще-то нет, но…

— Кстати, респект за то, что не повелась на мой стайл. Да, я такая. Тож задолбалась всем угождать. Меня обычно пугаются. Прежняя соседка сбежала, один раз меня увидев.

— И я, — призналась Катя, — в смысле, задолбалась, а не испугалась. Хочется чего-то…

— Татушку, вот! — воскликнула Яна, наставив на Катю палец. — На ногу. Небольшую. Стайл у тебя все-таки не тот, чтоб нормальную, как у меня. И маленький камушек вот сюда, — она указала себе на крыло носа. — Тебе пойдет! Хочешь, прямо сейчас пойдем и сделаем. Это рядом, в центре!

— Хочу, — Катя решительно кивнула и предвкушающе улыбнулась. Как она сама еще до этого не додумалась?


Глеб


Расставание с Сашей далось так тяжело, что Глеб не спал полночи. Если бы она его в чем-нибудь упрекала, если бы злилась… Нет. Смотрела большими глазами и плакала. Молча. Раньше она такой не была. Первое время после того, как приехала к нему в универ в первый раз, в сентябре, вела себя по-другому. Видно было, что она сдерживается, а в душе у нее — война: промолчать или начать вспоминать, винить Катю, злорадствовать? Но Саша сдерживалась. Чем заслужила некоторое уважение Глеба. А сейчас… саму себя винит за то, что перегнула палку. Глеб ей: давай расстанемся! А она: извини-прости. Он ее, можно сказать, взашей вытолкал, а она ему на телефон тексты шлет, что любит и что вина только на ней.

Глеб шел по коридору универа, злой, как собака. Злость подогревалась неясным чувством вины. Паршиво. Все паршиво. Нужно было на пары сегодня не ходить, остаться в общаге, выспаться, подумать. С другой стороны, он деду обещание дал, что будет учиться, по-настоящему, что не станет дедовы деньги на ветер спускать. И чего там думать, вообще? Медленно утверждаться в мысли, что он скотина? Саша, может, и не девушка-интеллектуалка, но не будь у нее искренних чувств, она бы так долго его терпеть не смогла.