У Данилы тоже был давний друг, еще со школы – Володя. Они познакомились на баскетбольной секции и до сих пор дружили. Володя пошел по стезе профессионального спорта, достиг успеха и начал играть за приличные команды, но год назад повредил крестообразную связку, и с тех пор спорт пришлось бросить. Данила взял Володю в свою компанию, и теперь они часто вместе проводили время.

Может, это ничего не значит, но мне очень понравилось, что Данила поддерживает отношения со школьным другом. Я ценю в людях преданность и с подозрением отношусь к тем, кто, продвинувшись в жизни, полностью меняют окружение. Видимо, он разделял мое мнение.

Мы договорились встретиться с Аней и Женей на следующий день. Данила очень волновался, два раза звонил, спрашивал, как одеться и что принести. Он понимал, что от одобрения Ани многое зависит, ведь встретиться с моей семьей Даниле пока не светит.

Я сказала одеться как обычно, в двух словах обрисовав хипповатого с заросшими волосами Женю, и посоветовала принести чего-нибудь съестного. Данила забрал меня ровно в семь часов с коробкой выпечки из моего любимого магазинчика.

В новой квартирке ребят было очень уютно и экзотично. Женя развесил по стенам черные африканские маски, ткани, вручную вышитые белым, желтым и красным узором, напоминавшим почему-то украинское рукоделие. С фотографий улыбались щекастые малыши в набедренных повязках, и обнимавшие их монахини ордена Матушки Терезы, укутанные в белое одеяние с голубой полосой на головном уборе.

Женя приготовил эфиопскую лепешку, которую предполагалось есть руками, обмакивая в ярко-желтый соус. Мы уселись прямо на пол у низкого столика, каждый оторвал себе кусочек серой, покрытой пупырышками инджеры. Она пахла дрожжами и липла к рукам. На вкус – кислая и мягкая, ни на что не похожая.

Есть руками, выхватывая друг у друга лучшие кусочки, было весело. Женя называл нас консерваторами, я кривилась, Данила смеялся, а Аня под шумок умяла весь желтый соус, сделанный из чечевицы с чесноком и маслом.

В конце трапезы Женя признался, что инджера у него не получилась, так как делать ее следует три дня, но, видимо, в Краснодаре неподходящий климат и она недостаточно скисла. Аня показала нам ведро, в котором пузырилась жидкая серая масса. Данила очень заинтересовался и попросил, чтобы Женя показал, как из жидкости получается хлеб. Оказывается, нужно просто вылить на сковородку тонким слоем, и он сам поднимется. Только сковородка особенная – электрическая, с плотной крышкой, вместо традиционной жестянки на костре.

Мы болтали и смеялись, Данила казался частью компании. Он просил Женю рассказывать еще и еще об Эфиопии и в конце вечера взял с меня обещание, что мы обязательно поедем туда в отпуск когда-нибудь. И это Данилино обещание отозвалось во мне вспышкой радости, ведь это хороший знак, когда на третий день знакомства начинают строить планы на будущее.

Когда Аня и Женя провожали нас в одиннадцатом часу ночи, Данила открыл мне дверь и вышел в коридор, а я оглянулась прочитать выражение глаз подруги. Она со значением посмотрела на меня и с улыбкой кивнула, признавая Данилу. В карих глаза Жени, добрых и мудрых, сияющих нездешним огнем, читалось одобрение.

В прохладную ночь я вышла с горящим огоньком счастья в груди, еще долго целовала Данилу тайком под лестницей, всем телом прижимаясь к нему и спасаясь от холода.

– Они понравились тебе?

– Очень. Классные ребята. Женя вообще феномен, а с Аней не удалось пообщаться как следует, что ж, в следующий раз. А что они подумали про меня?

– Дань, как ты можешь не понравиться?

– Поверь, я многим не по зубам.

Так и покатилось. Мы старались как можно чаще встречаться, проводить вместе все свободное время. Его было не так много, так как три раза в неделю я работала по вечерам с пяти вечера до одиннадцати ночи. Данила забирал меня, очень уставшую, из душного офиса, по дороге реанимировал чашкой горячего чая с лимоном и сахаром в термокружке и провожал до дверей общежития.


Наш первый раз случился через три недели после знакомства. Все это время мы гуляли под руку, проводили вместе все вечера напролет до поздней ночи. Я не поехала домой на выходные, практически перебравшись к Даниле, и все равно до самого интимного не дошло.

Я просто-напросто опасалась за свое сердце. Данила был сильным, чудесным, магнитно-притягательным, он смотрел на меня с таким обожанием, что я просто боялась сгореть, если вдруг все провалится в тартарары. Я цеплялась за последний порог близости, тянула время, чтобы беда, если канет и выкинет меня за борт в яростный шторм, оставила мне хоть частичку нетронутой территории души.

И еще, если быть до конца честной с самой собой, ничего так явно не выявляет все отрицательное в мужчине, как вынужденное воздержание. Простор для хитрого манипулирования и грубого давления. Как я опасалась встретить признаки первого или второго в Даниле! Но он послушно останавливался, когда я этого просила, замерев и отвернувшись, в попытке восстановить дыхание, обрести власть над собой. Данила говорил, что я еще совсем девочка и он не собирается меня торопить. Он меня ждал годами и готов дать мне столько времени, сколько понадобится.

У нас было время узнать и привыкнуть друг к другу. У Данилы появилась новая привычка – постоянно подкалывать меня, спрашивая, когда я его познакомлю со своей семьей.

– Лучше никогда, – сказала я со смущенной улыбкой. – И не потому, что стесняюсь тебя, скорее наоборот. С моей семьи списали фильм «Моя большая греческая свадьба». Да-да, не смейся, у меня даже есть прабабушка, которая ходит по дому в черном платочке, всем недовольная и бубнит под нос ругательства на чужом языке.

– Не пытайся пугать меня странными родственниками. У моей бабушки Альцгеймер, она ходит с трусами на голове и подозревает меня в краже столовых ложек. Давай познакомимся с ней, чтобы сбить оскомину. Даже если ты ей не понравишься, ничего страшного – до следующего раза она тебя забудет.

– Данила, ты такой чудесный! И зачем я тебе нужна?

– Потому что у тебя ножки красивые. Как раз в моем вкусе.

Я кинула в него подушкой, он поймал ее и легонько шлепнул меня по голове. Я бросилась прочь по коридору, он побежал за мной и в три прыжка догнал, зашептал нежности на ушко и полез под рубашку.

И когда я расслышала в шепоте слова «я тебя люблю», то мне не удалось больше удержать преграды. Я впустила его в свое сердце и сказала в ответ, что тоже люблю его. Мы упали на кровать, и Данила вдавил меня всем телом в матрас, одной рукой обнимая за талию, второй удерживая за затылок, зарывшись в волосы.

Он целовал меня долго и обстоятельно, затем укусил за мочку, заставив выгнуться всем телом навстречу ему. Лизнул чувствительное место за ушком и горячо прошептал, какая я сладкая, отчего по спине пробежали мурашки. Данила провел языком по шее до ключицы, остановившись у воротничка блузки, одну за другой расстегнул мелкие жемчужные пуговки, целуя каждый островок обнажаемой кожи.

Я обняла его за шею, пробежалась коготками по спине, отчего он зарычал, и принялась за ремень от брюк.

Данила поднял на меня удивленные глаза:

– Маш, можно?

Я кивнула в ответ, покраснев до кончиков ушей. Он уронил голову на мой живот, потом поднял лицо к небу, послав туда благодарную молитву. У этого пройдохи презерватив был наготове прямо в кармане штанов.

Потом все было горячо и чудесно, он творил с моим телом что-то невообразимое, и я даже не знала, что близость между мужчиной и женщиной может быть чувственной до потери сознания. В конце я кричала в голос, не думая о приличиях и соседях. На фоне Данилы мой прошлый опыт был бледным и скучным. Худшие опасения подтвердились – после него я не посмотрю ни на кого другого.


На следующий день в университете Игорь шепнул мне на ухо, что хочет со мной кое-что обсудить наедине. Во время перемены мы отошли в одну из пустующих аудиторий и уселись на пластиковые стулья друг напротив друга. Игорь, таинственно улыбаясь, достал из рюкзака плитку моего любимого горького шоколада с малиной, фирмы «Линдт».

– Я должен тебя поблагодарить, меня взяли в Майкрософт.

– Поздравляю! Рада за тебя. Моя роль очень мала, ты был отлично подготовлен.

– Только ты знаешь, сколько усилий пришлось приложить.

– И скольким пожертвовать.

– Надеюсь, все окупится, – сказал он, на мгновение неодобрительно поджав губы. – Маша, за время нашего знакомства я ни разу не ответил на твои колкости. После любой ссоры первым делал шаг вперед. Вот и сейчас не забыл твою помощь, хотя после нашего последнего разговора имел полное право игнорировать тебя, как, напоминаю, поступила ты после аналогичной ситуации. Ответь, почему ты пытаешься поддеть меня при каждой возможности?

Я не могла отрицать, в его словах была доля правды. Он всего лишь принес шоколадку в благодарность за подготовку к собеседованию. Вовсе незачем было язвить.

– А почему такая терпимость, Игорь? Зачем я тебе нужна?

– Потому что, Маш, ты – мой лучший друг и мне некуда от тебя деться.

Я вздохнула. Игорь быстро учится и всегда умеет найти мои уязвимые места. Ушла в прошлое начавшая раздражать меня Мария-Мирабелла, теперь я просто Маша. И он зовет меня другом, ведь Игорь знает, что я никогда не бросаю друзей.

– Прости…

– Проехали, Маш. Я ничего не прошу, только не надо бегать от меня как от прокаженного, хорошо?

Я не представляла, как смогу поддерживать отношения с Игорем. Даниле не объяснишь нашу дружбу, он всегда зрит в корень. Но и отказать я не могла.

– Хорошо…


Весть о том, что Игоря приняли в Майкрософт, распространилась со скоростью лесного пожара. Вскоре весь поток гудел от возбуждения, новости пересказывались вновь и вновь. Игорем восхищались, называли гением, пытались угадать секрет его успеха. Немало вопросов выпало и на мою долю, но я умела уходить от прямых ответов.

Яна предложила вечером сходить на скалодром. Данила был занят работой, поэтому я обрадовалась предложению. Тем более, что давно хотелось вернуться к занятиям спортом.

Я забежала домой переодеться и собрать сумку. Яна тем временем сделала нам бутерброды на вечер, и мы отправились в путь на автобусе. По дороге она расспрашивала меня о Даниле, а я отвечала с дурацкой улыбкой на лице. Ее очень интересовало, как вышло, что мы сразу стали встречаться, перескочив через стадию «просто друзей». Я решила не щадить ее чувства, а сказать правду:

– Если девушка парню нравится, он приглашает ее на свидание. Дружба между парнем и девушкой обычно не стадия, а тупик.

– Маш, но ведь, например, бывает, что познакомились на работе или учебе и неудобно сразу бросаться друг на друга…

– Тогда, если есть обоюдная симпатия, атмосфера очень быстро накаляется и все понятно без слов. Ян, это не математика, а человеческие отношения. По-разному бывает.

Она замолчала, отвернувшись, засмотрелась на ночной город за окном автобуса. В последнее время мы с Яной реже общались, и я заметила, что она во многом вернулась к изначальной точке – мышиный хвостик на затылке, растянутые футболки, ссутуленные плечи. Если попробовать угадать, в чем причина заброшенного вида – неразделенная любовь не пошла ей на пользу. Ах, если бы нашелся парень, который смог бы рассмотреть в ней настоящий бриллиант!

Скалодром встретил запахом талька и пота. Нас поприветствовали знакомые, я мельком увидела Стаса, но он делал вид, что меня не замечает. Яну отозвали поговорить, и я на минутку осталась одна.

– Хочешь, полазим вместе?

Я обернулась. Ко мне подошла Кристина, невероятно хорошенькая, с подведенными глазами и перламутровыми губами. В коротком топике и облегающих лосинах, идеально подчеркивающих плоский накачанный живот. Она кокетливо улыбалась, будто я парень, хотя глаза оставались холодными.

Яна сделала мне знак, что я свободна, а ее беседа надолго, и мне ничего не осталось, как согласиться.

Кристина изящно и профессионально полезла первой. Я, растеряв все навыки за лето, корячилась на стенке и срывалась под ее резкие окрики. Под конец я чувствовала себя ужасно, поверженной и растертой по полу ее хорошенькой ножкой.

Кристина, ничуть не уставшая, свежая как огурчик, поправила прядь, выбившуюся из белокурого хвостика, и предложила передохнуть. Мы устроились на одной из скамеек, находящихся в менее людном секторе. Я вся раскраснелась и приникла к фляжке из нержавейки, пытаясь восстановить дыхание.

– У нас есть кое-что общее, – сказала Кристина. – Нам обеим нравился Игорь. Не делай такие глаза, я все знаю.

– Что ж, – я пожала плечами. – Может быть, и нравился, но дело прошлое.

– Да-да, я так тебе и поверила. Я же вижу, как ты на него смотришь. Впрочем, для меня все точно закончилось. Мы расстались, на сей раз окончательно! – она гордо вздернула подбородок, но по истерической нотке фальцетом в голосе, я поняла, что Кристине совсем нелегко. – На Игоря абсолютно невозможно положиться, он все время норовит ускользнуть. Я бросила ему под ноги всю себя, но, видимо, этого недостаточно.