Александра Кармазина - Нелюбимый

— Наша…

— Нет, моя! — повысила голос миссис Ройс. — Она моя, Тайлер. Ты не сделал ничего, чтобы эта девочка стала твоей дочерью. Кроме того, ты сделал все, чтобы она ненавидела тебя. Знаешь, я тебе благодарна за это. Только потому, что ты — никчемное ничтожество, моральный извращенец и социопат у меня есть шанс, что она простит меня за то, что я бросила ее. Знаешь, почему? Потому, что у нее не осталось больше никого — это тоже благодаря тебе. Я много раз представляла, как скажу тебе все, что думаю. Было время, когда я репетировала целые речи, подбирая самые гнусные слова, чтобы донести до тебя, как я обижена. Проблема в том, Тайлер, что не придумали люди определения тому, что ты сделал с моей жизнью. Ты гений в плетении грязных интриг и тебе нет равных в бесчеловечности — так было всегда.

— Меган, прошу тебя…

— Нет, ты выслушаешь меня, — покачала головой женщина, выпуская клуб дыма в открытое окно. — Тебе придется выслушать, Тай. Я слишком долго ждала этого. Я одного понять не могу, как ты можешь спокойно спать ночами? Ты же разрушил все, что только можно было разрушить. Странно, ты вынул из меня душу, но я так и не нашла в себе сил ненавидеть тебя так люто, как следует ненавидеть в такой ситуации. Вероятно, мой муж был прав. Ненависть — это чувство, его испытывают к людям. Ты же… — она пожала плечами. — И еще, Тай. Хочу сказать тебе спасибо за то, что ты сделал тогда ту ставку. Если бы не твое малодушие и моральная нечистоплотность, я бы так и любила всю жизнь ничтожество. Благодаря тебе я встретила самого прекрасного человека, какой только мог существовать на этой планете. Он помог мне воспитать другого, еще более прекрасного мужчину — моего сына.

— Ты… — Кларк попытался приподняться, но у него не получилось. — Ты ст… страшный человек, Мег…

— Правда? — повернулась к нему мать Мариссы.

— Наша дочь права, — просипел бизнесмен. Ему все же удалось приподняться на локте. — Ты любишь…меня. Иначе… ты бы… давно уже… уже…

— Убила тебя? — подсказала она, садясь на подоконник. — Ну, что ты, милый. Зачем мне брать на душу такой грех. Ты и сам с этим прекрасно справишься. Судя по тому, как тебя распирает и бросается в голову кровь, причина вовсе не в сердечном приступе. Моя девочка ударила тебя твоим же оружием. Она лишний раз доказала, что совсем не похожа на тебя. Ты бы на ее месте просто прикончил своего врага, но Марисса сделала все настолько красиво и тонко, что ей можно аплодировать стоя. Такая вялая болезненная слабость по телу и руки не слушаются, да? Мне хорошо знакомы эти симптомы. Моя девочка не одну неделю жила с ними по-соседству. Поскольку у тебя нет ее силы воли и молодого сильного организма способного бороться, скорее всего, ты станешь овощем и проведешь остаток своей жизни, пуская слюни в ожидании «утки». Что касается любви… — Меган слезла с подоконника и снова подошла к нему. Аккуратно толкнув бизнесмена носком туфли в плечо, она вынудила Кларка снова рухнуть на пол. — Да, Марисса права. Я все еще люблю, но не тебя. Я люблю того человека, которого придумала себе. Люблю того, кто носил меня на руках, дарил цветы и клялся в любви. И я буду любить его до конца своих дней, чтобы не забыть в кого превратился этот паренек с чистым лучистым взглядом. Ты больше не сможешь сделать ничего, что упрочило бы те камни, на которые мне предстоит падать, — шум мотора отвлек Меган, вынудив ее вернуться к окну. — За тобой приехали, Тай, — сообщила она радостно, наблюдая, как внизу вытаскивают каталку из машины-неотложки. Проследив, как врачи и санитары заходят в дом, она продолжила: — Ты не думай, я не желаю тебе смерти… — и бросилась в холл, чтобы показать дорогу спасателям.

Все время, пока Кларка устраивали на каталке, миссис Ройс провела в холле, у входной двери. Меган выглядела настолько взволнованной и обеспокоенной, что у врачей даже не возникло сомнения в том, что хозяйка дома тревожится о случившемся. Откуда им было знать, что волнение это было радостным, а беспокоилась она лишь о том, чтобы доза препарата оказалась достаточной для того, чтобы Кларк уже никогда не встал на ноги.

Когда опутанного капельницами бизнесмена вывозили из особняка, миссис Ройс попросила пару минут для того, чтобы она могла утешить «своего старого друга». Наклонившись над ним, Меган погладила Тайлера по голове, а затем наклонилась ближе, почти касаясь губами раковины его уха.

— Я не желаю тебе смерти, — тихо прошептала женщина. — Живи. Я буду знать, что ты мучаешься.

Когда раздался звонок в дверь, Элейн машинально взглянула на часы. Сегодня Реймонд, то есть теперь уже Лоренс, приехал раньше, чем обещал. В разговоре по телефону, что состоялся буквально час назад, он пообещал заглянуть к ней часа через полтора. Конечно, полчаса — это не срок, но в случае бывшего Кларка очень даже приличный отрезок времени. Последние несколько дней Лоренс постоянно занимался делами холдинга. Он вечно пропадал на деловых встречах, переговорах и совещаниях. Однако, следовало отдать ему должное, Рей не забывал старых знакомых. Он регулярно навещал Элейн в больнице, а затем заглядывал к ней и после выписки. Конечно, визиты бывшего любовника стали не такими частыми, как хотелось бы, но Элейн неоднократно ловила себя на мыслях о том, что ее это не тревожит так, как раньше. До появления Лоренса Максвелла она не могла и пары дней прожить без того, чтобы не увидеть любимого. От долгой разлуки женщину ломало, словно наркомана со стажем. Теперь все изменилось. Доза перестала быть такой жизненно необходимой.

Впрочем, Элейн продолжала радоваться каждому визиту Лоренса Максвелла. Не стал исключением и сегодняшний день. Направляясь в прихожую, чтобы открыть дверь, она на пару секунд задержалась у зеркала. Поправив слегка растрепавшиеся темные волосы, уложенные в идеальные локоны, любовница Кларка расправила завязанный на шее тонкий шарф, делая бант на боку более пышным. Проведя ладонью вдоль тела, Элейн осталась довольна своим внешним видом. Облегающее темно-бордовое платье выгодно подчеркивало фигуру, оттеняло светлую кожу, делая женщину еще более хрупкой и изящной.

Не тратя времени на то, чтобы посмотреть в «глазок», она открыла дверь, но почти сразу же захлопнула ее. Точнее, Элейн лишь попыталась сделать это, но ловко проскользнувший между косяком кроссовок помещал ей совершить задуманное.

— Нет! — вскрикнула женщина, отчаянно пытаясь избавиться от препятствия. — Уходи! Уходи… Пожалуйста, — голос Элейн сорвался на шепот.

— Прошу тебя, — ответили ей с той стороны. — Выслушай меня. Прошу…

— Уходи, Зак! — она лишь сильнее навалилась на дверь, чувствуя, как все внутри обрывается. Противное ощущение чего-то неизбежного заполнило душу Элейн, ускоряя ритм сердца.

— Умоляю тебя, — настаивал Брайсон. — Впусти меня. Элейн…

— Нет, — пропыхтела женщина. — Уходи. Я не хочу видеть тебя. Уходи, Зак! — закричала она со слезами в голосе.

— Я не обижу тебя больше, — ответил он. — Я прилетел в Бостон только для того, чтобы просить твоего прощения. Элейн, умоляю тебя…

— Уходи, — повторила она почти одними губами.

— Какого хрена?! — послышался возмущенный голос Реймонда.

— Спокойно, — проговорил Зак. — Спокойно, Кларк. Я пришел извиниться и…

— Как ты вообще посмел явиться сюда? — заорал Рей. — Я тебя сейчас с лестницы спущу!

— Слушай…

— Вон! — в тоне Максвелла не наблюдалось и тени присущих австрийцам вежливости и мягкости. — Убирайся! Увижу тебя здесь еще раз — голову снесу, — произнес уже немного спокойнее.

— Ладно, — поднял руки Брайсон, делая шаг в сторону. Пользуясь тем, что трясущаяся, словно осиновый лист, Элейн теперь стояла на пороге, он взглянул на нее. — Прости. Я не хотел… Прости меня.

— Вали отсюда, пока я не убил тебя, — указал на него пальцем Реймонд.

Обнимая себя за плечи, хозяйка квартиры привалилась к косяку. К горлу подкатила такая одуряющая слабость, что Элейн почти ничего не соображала. Ей казалось, что реальность вокруг превратилась в сплошное серо-красное месиво, отвратительно воняющее предательством и жестокостью. Пытаясь перевести дыхание, она сползла на пол, поскольку ноги отказались держать ее.

— Давай, — подошел к ней Реймонд, чтобы взять за локоть. — Поднимайся, милая. Все-все, — он помог ей встать и закрыл двери.

Почти ничего не видя перед собой, Элейн дошла до кухни, где рухнула на стул. На автомате она взяла предложенный Реем стакан с водой и сделала пару глотков. Едва не уронив его, позволила Реймонду забрать и поставить на стол.

— Успокойся, — присел возле нее мужчина, беря холодные руки Элейн в свои. — Все в порядке. Он ушел.

— Нормально, — кивнула она. — Просто что-то щелкнуло в голове и… Я просто…

— Почему ты оправдываешься? — удивился Реймонд. — Этот человек чуть не убил тебя. Ты боишься его — это нормально.

— Да. Наверно, ты прав, — вздохнула Элейн.

— Конечно, я прав, — он убрал ей за ухо упавшие на лицо пряди волос и погладил тыльной стороной ладони по бледной щеке.

— Так странно, — прошептала женщина.

— Что?

— Все, — пальцы Элейн коснулись подбородка приемного сына Тайлера Кларка, а затем проследили контур губ. — Я здесь, а тебя нет…

— Я тоже здесь, — улыбнулся он.

— Тебя нет, Реймонд, — покачала она головой. — Есть другой человек, которого я совсем не знаю. Я больше не чувствую тебя, не читаю твои мысли по жестам и выражению лица… Тебя нет.

— Просто ты еще не привыкла к тому, что лицо это другое.

— Не в этом дело… Лоренс.

— Вот это новости, — взлетели вверх брови собеседника. — Ты никогда меня так не называла.

— Я больше не вижу тебя, — Элейн горестно сгорбилась, словно старуха, на чьих плечах лежал непосильный груз прожитых лет. — Моего Реймонда нет. Есть Лоренс Максвелл, но этот человек мне чужой.

Все это время сидевший перед ней на корточках мужчина поднялся. Пройдясь по кухне, он тоже сел за стол. Запустив пальцы в темные волосы, Максвелл помассировал голову. Слова Элейн слегка ошарашили Реймонда, но не стали ударом. Чего-то подобного он ожидал глубоко в душе, просто не хотел верить интуиции. Мужское шестое чувство даже в истории никогда не претендовало на то, чтобы сбываться — это прерогатива женского чутья. Где-то в области сердца поселилось чувство холода и уныния. Элейн была единственным человеком, который видел в нем что-то такое, что отличало его от сына Тайлера Кларка. Она отдала ему лучшее, что было в ней самой, не требуя ничего взамен. Теперь Реймонду было безумно жаль этой жертвы. Ему было проще, намного проще, ведь Лоренс Максвелл мог просто начать жить заново, не оглядываясь назад. А что оставалось Элейн? Любовь выжгла ее изнутри, оставив только пустоту.

Сжав переносицу, Реймонд закрыл слегка увлажнившиеся глаза. В том, что с ней случилось, была и его вина. Возможно, это он поселил в любящем сердце равнодушие. Вернувшись из Австрии он не уделял ей должного внимания, не подумал даже о том, чего ей стоило выжить в то время, когда рядом не осталось никого. Превратившись в Лоренса Максвелла, он не оставил в своей жизни места никому, кроме Мариссы Харпер. Все его существование сложилось сначала вокруг ее поисков, потом — желания помочь и все исправить. Теперь же, когда жизнь Мариссы понемногу вернулась в прежнее русло, он не мог думать ни о чем, кроме мести. Мысль о том, что Тайлер Кларк спокойно ест, спит и пьет дорогое вино не давала Реймонду покоя ни днем, ни ночью.

— Ты не виноват, — подалась к нему Элейн, беря мужчину за запястья. — Дело во мне, — она все-таки все еще чувствовала его, хоть и говорила обратное.

— Что стало с нами? — вздохнул Лоренс. — Во что превратилась наша жизнь, Элейн? Кто мы теперь?

— С нами? — переспросила она. — Нет больше никаких нас. Есть я и Лоренс Максвелл, еще есть Реймонд Кларк, но на его могилу я буду носить цветы до конца жизни.

— Как же я допустил это? — покачал головой Рей, закусывая нижнюю губу.

— Все правильно, — сжала его холодные пальцы женщина. — Все так, как и должно быть. Я избавилась от болезненной любви, ты обрел личное счастье.

— Ты говоришь страшные вещи, — прошептал он.

— Тебе больше ничто не мешает воссоединиться с той, кого хочет твое сердце, а не тело. Что же здесь страшного?

— То, что ты остаешься на обочине этого праздника жизни, — проворчал Рей, отнимая у нее свои руки, чтобы встать из-за стола.

— Возможно, пришло время для того, чтобы заняться чем-то еще, — пожала плечами Элейн. — Поеду на горно-лыжный курорт, прыгну с парашютом…

— Ты же дико боишься высоты, — усмехнулся Реймонд.

— Еще я дико боялась проснуться однажды и узнать, что тебя больше нет.

— Элейн… — закрыл глаза Кларк. — Ты бьешь по больному месту. Ты же знаешь, что я не мог иначе.