— Пришла в себя, Элизабет? Как ты?

— Да, спасибо.

Лиз осторожно высвободила руку и поднесла ее к шее.

— Наконец-то все начинает проясняться.

— Я рад. Рискнул увезти тебя. Боялся, что тебя заберут в больницу, а нам нужно как можно быстрее оказаться дома. Ты долго спала. Мы почти приехали.

Лиз улыбнулась:

— Я бы никогда не подумала, что ты так поступишь. Ты очень добр.

— Не говори об этом, Элизабет. Сейчас самое важное — Джи Би. Ты же знаешь, он очень болен. Хуже, чем тогда, когда я звонил тебе в Рим. Он все время о тебе спрашивает.

Лиз закрыла глаза, мысли текли медленно не поняла ничего из того, что ей сказал Джон.

Осторожно, так как шея причиняла острую боль, она откинула голову и заглянула в лицо человека, сидящего за рулем. У нее пересохло в горле. Неудивительно, что ей показалось, будто Джон сменил машину и сам изменился. Мужественный четко очерченный профиль, темные густые волосы, — кем бы ни был этот человек, но только не ее сводным братом.

Проехав между высокими каменными колоннами машина свернула на дорожку. В свете фар куртины цветущих рододендронов были похожи на огромные алые лица. Лиз страшно испугалась. Она была одна с незнакомцем где-то за городом.

Машина остановилась перед внушительным каменным портиком, и мужчина открыл дверцу с ее стороны.

— Оставайся на месте, Элизабет. Я позову Фартингейла, и мы отнесем тебя наверх.

— Минуту! — Лиз повернула к нему испачканное лицо так, чтобы на него упал свет из окон. — Я только сейчас поняла, что произошло. Это стоящее безумие! За кого вы меня приняли?

Мужчина склонился к ней, потом воскликнул:

— Господи! Почему вы не сказали, что вы не Элизабет?

— Возможно, потому, что я тоже Элизабет. А почему вы не сказали, что вы не мой брат Джон?

Мужчина выпрямился.

— Ладно, значит, произошла путаница. Мы это исправим, но сейчас мне нужно ехать в Элмдон. Вы останетесь здесь, за вами присмотрят. Не двигайтесь.

Он в два шага преодолел путь до парадной двери, и Лиз показалось, что он вернулся через секунду. С ним были мужчина средних лет в шоферской форме и пожилая женщина в простом сером платье.

— Оставьте юную леди со мной, мистер Бретт, вам нужно возвращаться. Ну, мисс, произошло изрядное недоразумение? — На лбу женщины появились морщины. — Я вам помогу. Осторожнее.

Темноволосый мужчина сел за руль. Он приспустил стекло и произнес:

— Фартингейл, запиши адрес и телефон родственников этой леди. Попытайся с ними связаться и объясни, что случилось, если надо, привези их сюда. Свяжись и с полицией Бирмингема, если начнется расследование. Я позабочусь о вещах в аэропорту. Миссис Джексон, вы знаете, что нужно делать. Позвоните доктору Уинтеру и попросите его прийти как можно скорее.

Он кивнул на прощание, и через минуту машина с ревом рванула вперед. Лиз хотелось рассмеяться. Кажется, она уже знакома с таким типом мужчин, которые любят отдавать приказания и ждут их точного исполнения. Интересно, что он сделает, если кто-нибудь откажется повиноваться ему. Забавно было бы узнать.

Лиз словно сквозь туман заметила, что спальня, куда ее принесли, была большой и роскошной, ночная рубашка — из тончайшего шелка, а постель оказалась мягкой, как пух.

Вскоре пришел врач и осторожно ее осмотрел. Когда он ушел, миссис Джексон вернулась с двумя таблетками и стаканом горячего молока. После Лиз погрузилась в сон.

Проснувшись утром, она чувствовала себя сносно, только болели шея и плечо. Девушка лежала тихо, оглядывая комнату. Лучи солнца проникали между голубыми парчовыми шторами, ковер был тоже голубым, мягким и шелковистым. Встроенная мебель из светлого полированного дерева изящно вписывалась в интерьер. На туалетном столике мерцали серебро и хрусталь. Красивая, роскошная женская комната. Наверное, она принадлежит ее неизвестной тезке. И кем она приходится мужчине, который привез ее сюда?

Лиз повернулась на постели, чтобы увидеть свое отражение в зеркале. Ее лицо было чистым, наверное, миссис Джексон вымыла его, когда девушка уже уснула. Что же еще случилось, пока она спала? Возможно, темноволосый мужчина вернулся и стоял у ее кровати, недоумевая, кто она?

Лиз поискала взглядом свою одежду, но тщетно. «Конечно, ее уже успела почистить и отгладить целая армия слуг». Представив это, она усмехнулась. Над кроватью висел витой шелковый шнурок. «Интересно, для чего он предназначен: для красоты или для дела. Наверное, все же для дела», — поразмыслив, решила Лиз. Чувствуя себя аристократкой при дворе «короля-солнце», она осторожно потянула за шнурок.

Вскоре раздался стук в дверь, и на пороге появилась миссис Джексон.

— Как ваше самочувствие, мисс?

— Чувствую себя хорошо, спасибо, но мне очень неловко. Не объясните ли, что произошло? Я даже не знаю, где нахожусь.

Миссис Джексон остановилась на почтительном расстоянии от кровати.

— Поместье называется Херонсвуд, мисс. Я экономка.

— Херонсвуд, где это? Уорикшир?

— Да, мисс, недалеко от Кенилворта.

Миссис Джексон подошла к встроенному шкафу и достала пушистый белый халат. Помогая девушке надеть его, она сказала:

— Я принесу вам завтрак, мисс.

Лиз посмотрела на ее плотно сжатые губы на морщинистом лице. От нее много не узнаешь, это точно. Да и какая разница? Вскоре ее здесь не будет.

— Не знаете, удалось связаться с моим братом в Солихалле?

Экономка покачала головой:

— Не знаю, мисс. Я не видела Фартингейла, когда он вернулся вчера вечером.

— Ясно. Сколько сейчас времени?

— Половина двенадцатого, мисс. Мистер Бретт уже позвонил из Бирмингема и сообщил, что вернется к полудню. Он приказал вам ни в коем случае не вставать до его прихода.

Лиз рассердилась. Значит, он ей приказал?

— Да, спасибо, миссис Джексон. И…

— Да, мисс?

— Хочу поблагодарить за все, что вы для меня сделали. Вы были очень добры. Спасибо за эти чудесные вещи.

Лиз указала на кружевную рубашку и белый халат из нежнейшей шерсти.

Какое-то мгновение миссис Джексон пристально глядела на нее. Потом сжала губы и, не говоря ни слова, вышла из комнаты.

Лиз проводила ее взглядом. Экономка вначале показалась ей сдержанной и суровой, но сейчас она заметила, как сжатые губы задрожали, а в тусклых глазах появились слезы.

Лиз легла и уставилась в потолок. Как странно оказаться среди незнакомых людей. Невозможно понять, что происходит вокруг. Ей было жаль, что она расстроила добрую экономку.

Через несколько минут раздался стук в дверь, и вошла молоденькая служанка с большим подносом. На ней была старинная униформа, из-под накрахмаленного белого чепчика выбивались вьющиеся рыжие волосы. Она застенчиво улыбнулась:

— Я Этель. Вот принесла завтрак. Миссис Джексон надеется, что он вам понравится.

Лиз посмотрела на поднос. На кружевной салфетке — изящная фарфоровая посуда с розочками. Серебряный кофейник, от которого шел восхитительный аромат. Яйцо всмятку. Тост, джем, кусочки желтого масла. Лиз почувствовала, что проголодалась.

Она села и поставила поднос на колени.

— Спасибо, Этель. Пожалуйста, передайте миссис Джексон, что все великолепно, и, уверена, завтрак мне очень понравится.

Этель широко улыбнулась и вышла, а Лиз с удовольствием принялась за еду. Уминая за обе щеки, она попыталась представить себе перспективу. Скорее всего, Лиз ожидала трудная жизнь сиделки, пока не удастся скопить денег, потому что, если Джон с Дороти и пригласят ее остаться в Солихалле, она, пожалуй, не сможет это вынести.

Съев все до крошки и опустошив кофейник, Лиз откинулась на подушку. Какой безмолвный дом! Где-то часы мелодично пробили двенадцать, и раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнула Лиз.

В комнате появился Бретт. Он уселся на стул у окна лицом к ней.

— Доброе утро, — формально произнес он. — Надеюсь, после вчерашнего вы чувствуете себя не хуже.

— Благодарю, мне намного лучше.

Лиз с любопытством разглядывала его. Мистер Бретт был моложе, чем ей показалось ночью. Возможно, из-за уверенных манер она решила, что он примерно одного возраста с Джоном. Сейчас Лиз стало ясно, что этому мужчине около тридцати или чуть больше. Вчера она успела заметить, что он ухожен, но, несмотря на это и безупречную одежду, его нельзя было назвать абсолютным чистюлей. Густые темные волосы мистера Бретта были небрежно зачесаны набок, а на щеке виднелся порез от бритвы.

Лиз осознала, что бесстыдно его разглядывает, и поспешно отвела взгляд.

— Благодарю, что позволили мне остаться, но я не должна вас больше беспокоить. Как только принесут мою одежду, я сразу же уеду.

Мужчина покачал головой, не обратив внимания на ее слова.

— Нет, так не пойдет. Я говорил по телефону с доктором Уинтером, и он сказал мне, что вы должны сегодня соблюдать постельный режим. Вечером он вас еще раз осмотрит.

— Уверена, в этом нет необходимости. Я чувствую себя прекрасно. Вы очень добры, но…

Мистер Бретт продолжал как ни в чем не бывало:

— Я сказал миссис Джексон, что вы пока останетесь в постели. Она будет за вами присматривать.

Лиз невольно сжалась. Он напомнил ей Джона, который был совершенно уверен, что она выполнит все, что он скажет. Но этот был еще надменнее.

По опыту она знала, что возмущаться бесполезно, поэтому спокойно ответила:

— Спасибо за гостеприимство, но я должна сейчас же уехать.

— А я настаиваю, чтобы вы остались, — теряя терпение, повторил он.

Лиз выпрямилась.

— Мистер Бретт, — с достоинством произнесла она, — почему вы считаете, что можете мне приказывать?

— Ради бога, неужели не понимаете? Я взял на себя ответственность, привезя вас сюда. Ладно, это была ошибка, но тем не менее. Я мог причинить вам непоправимый вред. Я мог бы даже быть повинным в вашей смерти, потому что сам повез вас. Если бы мне не надо было так спешить, я бы никогда не стал рисковать. Я бы подождал, пока приедет врач.

Он повернулся к ней спиной и подошел к окну.

— Дело плохо. Самолет опрокинулся на бок, и его средняя часть сильно пострадала. Думаю, так вы оказались на поле. Вы знали, что на вас был ремень безопасности?

Лиз молча покачала головой.

— Вам повезло, что он оборвался, — продолжил мистер Бретт. — Много человек оказалось в больнице.

— А другая Элизабет, с которой вы меня перепутали?

— Тоже.

— Г-господи, м-мне очень жаль!

Он медленно повернулся:

— Вот почему я ошибся. Ваши голоса так похожи. Она так же мило заикается.

Мило! Лиз ее недостаток таким не казался. Ей хотелось побольше узнать о другой Элизабет, но мужчина сменил тему:

— К сожалению, нам не удалось связаться с вашими родственниками. По телефону, который вы дали Фартингейлу, никто не отвечал. Утром он поехал в Солихалл, но дом был заперт.

— Боже!

Лиз и подумать не могла, что Джон и Дороти уехали.

— Значит, мой брат не получил телеграмму. Он не знает, что я вернулась в Англию.

Это был настоящий удар. Джон не отказался бы ей помочь, хотя и прочел бы длинную лекцию. Куда же ей идти, если его нет дома? Лондон, где жили ее друзья, слишком далеко; Корнуолл, где она ухаживала за отчимом до его смерти, — еще дальше. Все ее вещи были на корабле, направляющемся в Южную Африку. А банковский счет совершенно пуст. Наверное, эти мысли отразились у нее на лице, потому что мужчина сказал:

— Если вас никто не ждет, придется сегодня остаться здесь. Боюсь, я буду на этом настаивать.

Если бы он не произнес последние слова, Лиз, наверное бы, согласилась. Однако теперь в ней заговорило чувство противоречия. Кровь прилила к щекам, и она воскликнула:

— Послушайте, мистер Бретт! Я не желаю, чтобы вы мне приказывали ни ради моего блага, ни ради успокоения вашей совести. Пожалуйста, принесите мою одежду.

Мужчина подошел к двери и взялся за ручку.

— У меня нет времени спорить с вами. Если хотите вести себя как упрямый ребенок, я так и буду с вами обращаться. Кстати, меня зовут Бретт Дентон.

Он вышел из комнаты, и Лиз, к своему изумлению, услышала, как в замке поворачивается ключ.

Глава 2

Лиз уставилась на закрытую дверь. Да как он посмел ее запереть?! От злости у нее выступили на глазах слезы. Но жизнь с Джоном научила ее двум важным вещам: умению сохранять самообладание и способности здраво рассуждать.

— Значит, я упрямый ребенок? — вслух произнесла Лиз и скорчила гримасу.

Она откинула одеяло и выскользнула из кровати. На какой-то миг комната закружилась, но Лиз подождала, пока головокружение прошло и подошла к окну. Ровные газоны мягко спускались к высокой, изогнутой буковой изгороди, а вдалеке на фоне неба четко вырисовывались зубчатые очертания замка Кенилворт. Повсюду виднелись цветущие кустарники, приземистые деревья и аккуратные клумбы с розами. Видимо, все это было здесь уже очень давно.