— О чем? — прошептала она, вглядываясь в его лицо. — Что-то касающееся леди, за которой ты ухаживал? О, Джефф, пожалуйста, только не говори, что она…

— С ней все замечательно. — Он на мгновение замер, а затем с сожалением покачал головой. — Да, думаю, она все еще нуждается в муже, поскольку ее детям нужен отец. Но теперь я понимаю, что не смог бы решить эту проблему, независимо от того, насколько сильно я бы об этой даме заботился. Я полагал, что готов попробовать, но это не так. И она это понимает. На самом деле она даже почувствовала облегчение.

Анаис прикрыла глаза, внутренне расслабившись.

— Так что же ты хотел мне сказать? — поинтересовалась она.

— Ничего такого, что с этим связано, — сказал он, и его голос прозвучал так, словно именно это он и имел в виду. Но к Джеффу снова вернулась сдержанность, у него слегка напрягся подбородок, и Анаис опять вспомнила того человека, с которым она встретилась тогда в книгохранилище Общества. Да, он был задумчивым, печальным и упрямым… и оказался прекрасным человеком. Джентльменом по своей сути.

Анаис почувствовала, что то, что его беспокоило, имеет отношение к тому, что он собирался рассказать ей, и это уже какое-то время гложет и раздражает его.

Он откашлялся.

— Думаю, ты заметила, как сильно я переживал за Жизель Моро, — сказал он. — С самого начала ее безопасность и ее будущее имели для меня огромное значение.

— Ты испытывал к ней большую симпатию, — признала Анаис. — И на каком-то глубоко личном уровне, что я не совсем могу понять. Но я не знаю и даже представить не могу, каково это — нести подобное бремя, как у тебя и Жизели, и я этому действительно очень рада.

Спустя какое-то время он потянулся и накрыл рукой руку Анаис и переплел свои пальцы с ее.

— Мое детство было такое же, как у Жизели, — сказал он. — До тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать, я не мог ни к кому обратиться. Не было никого, кто бы помог мне.

— Да, — медленно произнесла Анаис. — И, честно говоря, я все время думаю об этом.

Его рот скривился в горестной улыбке.

— Моя мать винит в этом себя, — ответил он. — Но это была не ее вина. Она… она была так молода, ей было всего лишь семнадцать, когда она родила меня, и она не могла знать, чего ожидать.

— Я вот чего не понимаю, — пробормотала Анаис, пытаясь поймать взгляд Джеффа. — Разве лорд Бессетт не ее кузен? Дар передается с кровью. Любой, кто обладает им, знает это.

— Да, моя мама — правнучка четвертого графа Бессетта, — сказал он. — Однако то, что она вышла замуж за кузена, было всего лишь браком по расчету, который, скажем так, спас ее. И меня. И…

Анаис ободряюще посмотрела на него.

— И?..

Джефф сглотнул.

— И моего настоящего отца, — закончил он.

Чтобы во всем разобраться, ей потребовалась пара минут.

— А-а, — наконец сказала она. — Я начинаю понимать.

Его горькая улыбка стала мрачной.

— Уверен, мне не нужно просить тебя держать это в тайне, — сказал он. — Все понятно.

— Джефф, для меня это ничего не меняет, — быстро сказала она, положив руку на его лицо. — Мне жаль твою маму — наверное, ужасно зачать ребенка, будучи такой молодой и вне брака, — но для меня не имеет значения, кто твой отец. Поверь, это так.

Он накрыл рукой ее руку, которая согревала его щеку.

— Я никогда не сомневался в этом, — тихо сказал он. — Анаис, ты не из тех глупышек, для которых такие вещи, как кровь и приличия, слишком много значат. И я никогда не стыдился того, кем я являюсь.

— Не думаю, что могло бы быть по-другому, — заметила она.

Он повернул голову к ее руке и долго целовал ладонь Анаис, а затем переплел свои пальцы с ее и положил обе руки к себе на колени, словно хотел получше разглядеть их.

— Я никогда не стыдился своего происхождения, — спокойно сказал он. — Я был зачат в любви родителями, которые очень хотели меня. Я был зачат также и в браке — или, возможно, за день или два до него. Видишь ли, в этом и заключается сложность.

Анаис почувствовала, что у нее расширились глаза.

— Ничего себе, — пробормотала она. — Может быть, расскажешь мне об этом подробнее?

Он приподнял плечо и вздохнул.

— За несколько недель до ее первого выхода в свет мать сбежала с бедным шотландцем и вышла за него замуж в Гретна-Грин, — сказал он. — Но мой дедушка по материнской линии был жестоким человеком. Ему удалось схватить их вскоре после этого и убедить мать с помощью каких-то фальшивых документов, что отец женился на ней ради денег — а их было много! — и что он заплатил ему, чтобы аннулировать брак. Он даже показал ей бумаги.

— Ох! — Анаис прижала руку ко рту. — Что за чудовище!

— Он был влиятельным политиком, — продолжил Джефф. — И решил устроить для нее брак из политических соображений, который должен был послужить удовлетворению его жажды власти. Он думал, что сможет скрыть ее тайное бегство и запугать ее, но он не учел меня. Одно дело обмануть молодого человека, вынудив взять в жены девушку, которая не является девственницей, и совсем другое — навязать невесту, которая уже с ребенком. Даже лорд Джессуп — мой дедушка — не осмелился сделать это. Моя мама, следовательно, стала для него бесполезной.

— Но он… он позволил ей вернуться к твоему отцу?

Джефф покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Он был слишком мстителен и горд. Более того, он приказал избить отца и оставить его умирать. Мать была уверена, что ее бросили. Так что Джессуп быстро навязал ей ее кузена — отца Элвина, — ибо Элвину нужна была мать, а Бессетт был настолько погружен в книги по истории, что его абсолютно не волновал отцовский долг.

— Звучит эгоистично.

На мгновение Джефф заколебался.

— Думаю, скорее эгоцентрично, — задумчиво сказал он. — Бессетт был приличным человеком и по-своему заботился об Элвине и обо мне — и о моей маме тоже. Он понимал, что это необходимо, иначе он бы не женился на моей матери, зная, что она носит меня. Я утешаю себя этой мыслью, когда меня мучает бессонница.

Анаис прокручивала все это в голове, испытывая ужас и безумную печаль.

— И ты воспитывался Бессеттом как его ребенок, хотя был ему лишь кузеном, — прошептала она. — А Дар… твоя мама ничего не знала о нем?

— Она почти ничего не ведала о моем отце, — ответил Джефф. — Она знала, что он был шотландцем и обладал артистическими способностями, и она безумно любила его. Но она прожила всю свою жизнь в Йоркшире. Когда они сбежали, она провела в Лондоне не больше двух месяцев. А после ее свадьбы с Бессеттом — если можно это так назвать — они сразу же на несколько лет уехали за границу. До тех пор, пока она не привезла меня в Лондон, чтобы найти твою тетю, она даже не знала, что мой отец все еще был там.

— Но затем она нашла его?

Джефф жалко улыбнулся.

— О да, — сказал он. — Она нашла его — совершенно случайно. И, о Господи, хорошо, что тогда не нашла коса на камень. Когда он понял, что я его сын, он пришел в бешенство.

— О Боже! — распахнула глаза Анаис. — И что он сделал?

— Схватил меня за загривок, как заблудившегося котенка, швырнул в экипаж и увез в Шотландию, прежде чем кто-нибудь из нас смог вымолвить хоть слово, — рассмеялся Джефф.

— Потрясающе! — воскликнула Анаис. — Бедная твоя мама. И как она поступила?

— Поехала с нами, — сказал Джефф. — Отец не оставил ей выбора. Он все еще носил в кармане свидетельство об их браке. И я… я провел несколько следующих лет с моей бабушкой, имеющей тесные связи с Братством в Шотландии. Это были хорошие годы. Они сделали меня таким, какой я есть. И я знаю, что на каком-то уровне Шарлотта понимает, кем является Жизель. Но этого недостаточно, Анаис. Ребенку нужен настоящий наставник, и в Эссексе он у нее будет.

— А что насчет твоей матери? — спросила Анаис. — И твоего отца? Что было дальше?

— Спустя какое-то время они тихо поженились снова, — сказал он. — Необходимости в этом не было, Анаис, все для видимости — для того, чтобы сохранить иллюзию моего происхождения и чтобы на моей матери не было клейма дважды замужней.

— О Боже, — пробормотала Анаис, затаив дыхание. — Я об этом как-то не подумала.

— Ну а я думал, — мрачно сказал Джефф. — И никому никогда об этом не рассказывал. Мать не станет объектом сплетен. Ни за что.

— Итак, твой отчим вообще не отчим. — Внезапно Анаис усмехнулась. — Значит, ставя подпись под моим портретом в парке, ты написал свое настоящее имя?

— Полагаю, да, — улыбнулся Джефф. — И имя, которым я пользуюсь сегодня, — это тоже мое настоящее имя. — Его лицо немного вытянулось. — Мама хотела изменить его, когда повторно вышла замуж, но папа сказал, что это не имеет значения. Ведь он знает, кто я, и я знаю, кто я, а все остальные пусть катятся к черту.

— Я начинаю понимать, откуда в тебе эта независимость, — сказала Анаис. — И думаю, что ты поступил правильно.

Он пожал плечами.

— Это была фамилия Элвина, и я взял ее, — ответил он. — Мне наплевать на титул Бессетта — как бы мне хотелось вернуть его! — но теперь я навсегда связан с ним.

— Но ты ведешь свой род от линии Арчарда, — напомнила Анаис. — И титул никогда не может быть возвращен и передан твоей матери — или все-таки может?

Он задумчиво посмотрел в глубь комнаты, где теперь собирались тени.

— На самом деле мама говорит, что это можно сделать и с существующим состоянием, и со старинным титулом барона, — сказал он. — Если он — награда Короля, но наследование титула графа по женской линии невозможно.

— А… у тебя есть где-нибудь другой кузен? Кто-то, кого… кого…

— Кого я обделил графством? — Джефф поднял руку и, как он это часто делал, заправил за ухо ее выбившуюся прядь. — Нет, Элвин был последним в генеалогическом древе. Графы Бессетты не были удачливыми селекционерами — так что я думаю, что моя мать теперь могла бы быть баронессой, а я ее наследником. Но, честно говоря, мне это безразлично. Я буду именовать себя графом Бессеттом до самой смерти, но не допущу, чтобы моя мать хотя бы капельку страдала от унижения.

— Боже, все так запутанно, — произнесла Анаис, откидываясь назад на диване. — Но, поверь, все, что ты рассказал, не имеет никакого отношения к моим чувствам к тебе, Джефф. Ты не обязан был рассказывать мне это.

— Я должен это сделать, — спокойно сказал он. — Но возможно, не по той причине, о которой ты думаешь.

Анаис в третий раз за день почувствовала, что у нее слегка защемило сердце.

— И по какой же тогда причине?

Он развернулся боком на небольшом диване — что было нелегко, учитывая его длинные ноги, — и взял ее руки в свои.

— Я рассказываю тебе об этом, Анаис, потому что чувствую, что женщина должна всегда следовать за своими желаниями, — сказал он. — Моя мать так не поступила. Она была молодой, робкой и сбитой с толку отцом. Но хуже всего было то, что она абсолютно не верила в себя. Она не доверяла своему выбору, не считала, что он может быть правильным, не знала, чего хочет, и не добивалась этого. И все мы заплатили за это высокую цену.

— А как это относится ко мне?

— Никогда ничего не бойся, Анаис, — сказал он. — Думаю, возможно, ты последняя женщина на земле, которой это нужно говорить. Следуй своим желаниям. Я надеюсь, что нужен тебе. Но в конце концов, если это не так — если ты думаешь, что на самом деле тебе нужен Рафаэль или кто-нибудь ему подобный, — тогда расстанься со мной. Но только если это будет твоим личным желанием. Не потому что этого хотела твоя прабабушка или потому, что именно этого ждет от тебя твоя семья. Ожидания семьи чуть не довели мою мать до могилы, и думаю, что если бы не я, она свела бы счеты с жизнью.

Его слова были такими искренними и уничижительными, что Анаис опустила голову.

— Я знаю, чего хочу, Джефф, — тихо сказала она. — В любом случае это была просто глупая мысль, которую прабабушка София вбила себе в голову, и карты показывали это только потому, что… потому, что она очень этого хотела.

— Карты? — спросил он, явно обескураженный.

Анаис вздернула подбородок и осознала, что никогда раньше не рассказывала ему всего.

— О, забудь! — в замешательстве сказала она. — Теперь ничего не имеет значения, Джефф. Я знаю, чего хочу — хотя бы частично. Мое желание — это ты.

Он долго и пристально смотрел на нее, взгляд его голубых глаз буравил ее, словно пытаясь заглянуть прямо в ее сердце, чтобы окончательно убедиться в искренности ее слов. Затем он расслабился, выпустил ее левую руку и спустился с дивана, встав на одно колено на пол гостиной.

— Тогда я ловлю тебя на слове, — торжественно произнес он тихим и спокойным голосом. — Анаис де Роуэн, сделаете ли вы меня самым счастливым мужчиной на свете, став моей женой и графиней?