Господи помилуй… Вот уж повезло! Неужто судьба послала ему «синий чулок»? Ошеломленный Ротуэлл украдкой покосился на ее лицо, обращенное к нему профилем – девушка по-прежнему смотрела в окно.

Нет… невозможно! «Синий чулок» – это с такими-то губами?! Чушь! К тому же она слишком умна. И вдобавок типичная француженка – утонченная, искушенная и очень современная.

– Мадемуазель Маршан, – мягко сказал он. – Может, вы объясните мне, для чего вам понадобилось подыгрывать вашему отцу, когда он объявил о своей дьявольской затее? Почему вы не отказались в ней участвовать?

Наконец она соизволила оторваться от окна – она повернулась к Ротуэллу, ее руки, одна поверх другой, скромно были сложены на поясе.

– Я поступила так из тех же самых побуждений, что и вы, месье, – невозмутимо ответила она. Теперь ее французский акцент чувствовался гораздо меньше. – Потому что углядела в этом определенную выгоду для себя.

– И что же вы надеялись заполучить? Титул, наверное? – язвительно бросил Ротуэлл. – Вынужден вас огорчить, дорогая – мой титул громким не назовешь. Так что вам, похоже, не повезло.

– Меня абсолютно не интересует ваш титул, сэр! – невозмутимо бросила она в ответ. И снова высокомерно вздернула подбородок. – Мне всего лишь нужен был муж – муж-англичанин, я имею в виду, к тому же способный выполнить свой супружеский долг.

– Простите? – растерялся Ротуэлл.

– Господи, ну что тут не понять?! Мне нужен был муж, который был бы в состоянии сделать мне ребенка – причем чем быстрее, тем лучше. – Она придирчиво оглядела его с головы до ног, и Ротуэлл окончательно смутился: пришла его очередь почувствовать себя выставленным на аукцион племенным жеребцом. – Хочу надеяться, месье, что это вам по силам – хотя по виду не скажешь. Какой-то вы изможденный, знаете ли…

Ротуэлл почувствовал себя задетым. Но не тем, как она отозвалась о его внешности, а безразличием, с которым это было сказано.

– Какого дьявола… – разъярился он. – Если вам позарез понадобился ребенок, мадемуазель, так в Лондоне достаточно порядочных холостяков, которые были бы только счастливы удовлетворить ваше желание!

– Увы! Мне объяснили, что все приличные мужчины в это время разъезжаются по своим загородным имениям, чтобы поохотиться, – рассмеялась она, но под этой нарочитой беззаботностью угадывалась горечь. – О, да будет вам, месье! Найти приличного мужа… мне? Это при репутации Валиньи-то?! А моя мать?.. Бросьте… Даже мое появление на свет, милорд, сопровождалось скандалом. Но вы… да, похоже, вы не из тех, кого может отпугнуть такая мелочь, как скандал.

– У вас ядовитый язычок, мадемуазель, – не остался в долгу Ротуэлл. – Может, проблема в этом?

– Да, милорд, но поверьте, я не стану долго обременять вас, – равнодушно бросила она. – Просто женитесь на мне и выполните свой супружеский долг. Уверяю вас, вы заключили достаточно выгодную сделку – если, конечно, не считать, что часть этих денег вам придется вернуть Валиньи. Но вы в накладе не останетесь. Клянусь, я заплачу вам вполне приличные деньги – разумеется, после того, как мой ребенок живым и здоровым появится на свет. А после этого вы вольны идти своим путем и жить как вам нравится.

– Господи помилуй! – вспылил он, почувствовав, что его гнев вот-вот вырвется наружу. – Вы что же, мисс Маршан, считаете, что в наши дни мужчины пали так низко, что готовы продавать свое семя, так? И почем же, если не секрет? Назовите свою цену, будьте добры!

Она на мгновение смешалась.

Я готова хорошо заплатить вам за эту небольшую услугу, милорд, – бросила она. – Сто тысяч фунтов. Надеюсь, вас это устроит?

– Господи помилуй! – опять вырвалось у него. – Я начинаю верить, что вы такая же бессердечная, как и ваш отец.

По чувственным губам девушки скользнула улыбка, полная горечи.

– А вы, похоже, все-таки превыше всего ставите свой драгоценный титул! – буркнула она. – Уж эти мне английские аристократы со своим проклятым высокомерием…

– Да к черту аристократов! И к черту высокомерие, о котором вы тут толкуете! – рявкнул Ротуэлл, направившись к ней. – В любом случае никакого ребенка не будет! Бог мой, уверяю вас, милочка, если вы рассчитываете на брак, то сильно ошибаетесь, потому что брака тоже не будет! И что это за вздор насчет сотни тысяч фунтов, которые вы намереваетесь мне заплатить? Валиньи говорил только о тех деньгах, которые вы получите в день вашей свадьбы…

– Ах вот как? – Ее темно-карие глаза расширились, но это удивление показалось Ротуэллу наигранным. – Похоже, Валиньи позаботился рассказать вам только часть правды – вернее, ту часть, которая известна ему самому.

Ротуэлл придвинулся поближе – теперь он стоял так близко, что мог полюбоваться густой бахромой черных ресниц, окаймлявших ее глаза, цветом напоминавших ему горький шоколад, – и его рука тяжело опустилась ей на плечо.

– Раз так, мисс Маршан, очень надеюсь, что вы расскажете мне остальную часть правды, о которой не подозревает Валиньи, и притом незамедлительно.

Ее шоколадные глаза внезапно вспыхнули гневом.

– Проклятие, вы ничем не лучше тех, с кем предпочитает водить дружбу Валиньи! – Ее низкий, волнующий голос дрогнул. – Неужели вы не задумывались, откуда возьмутся эти пятьдесят тысяч, которые были обещаны мне в день свадьбы? И с какой стати, собственно говоря, я должна выходить за вас замуж?

Действительно, подумал он, с какой стати она должна выходить замуж? Что именно она должна получить в том случае, если сделает это? Из тех пятидесяти тысяч, которые она получит в день, когда у нее на пальце появится обручальное кольцо, половину заберет ее отец, а вторую половину – законный муж.

– Я хотел бы услышать правду, – холодно бросил Ротуэлл.

В глазах мисс Маршан сверкнуло что-то очень похожее на ненависть.

– Что ж, я вам ее скажу, – кивнула она. – Три месяца назад Валиньи вдруг узнал, что по завещанию, оставленному моим дедом, в день своей свадьбы я должна буду получить крупную сумму – и с тех самых пор мысль об этом не давала ему покоя. Верите ли, месье, он ни есть, ни спать не мог – все думал об этом. Впрочем, вы ведь знаете, мой отец – игрок. Неисправимый игрок – и к тому же невезучий. Он весь в долгах. Чтобы заполучить эти деньги, которые дадут ему возможность снова играть, он готов на все.

Ротуэлл незаметно окинул ее взглядом – теперь, когда она была так близко, он мог чувствовать исходивший от нее пряный аромат каких-то незнакомых духов, видеть, как бьется жилка на ее нежной шее.

– Да, я понимаю, – уже мягче сказал он. – Продолжайте.

Она поспешно облизала пересохшие губы, и Ротуэлл успел увидеть мелькнувший кончик розового язычка.

– Это еще не все. – Голос ее упал. Теперь она говорила запинаясь и осторожно подбирая слова. – Есть еще кое-что, о чем Валиньи даже не подозревает. Но я не знаю… не знаю, могу ли я вам доверять.

– Нет, конечно! – отрезал он.

Какое-то время она, похоже, обдумывала его слова.

– Черт! – процедила она сквозь зубы. – Вы взяли меня за горло, месье! Могу ли я по крайней мере положиться на вашу честь джентльмена?

– На мою честь? Увы, это слишком хрупкая и ненадежная вещь, чтобы на нее полагаться, моя дорогая мадемуазель, – хмыкнул он. – Но попробуйте!

Ее глаза яростно сверкнули.

– Бог мой, вы… вы дьявол! – вспыхнула она. – Дьявол с глазами волка! Но я рискну… тем более что выхода у меня нет.

– Конечно, – кивнул он. – К тому же можно ли быть большим дьяволом, чем ваш отец?

– Да, тут вы правы. – Лицо девушки исказилось от гнева. Похоже, она все еще колебалась. – Конечно, речь идет не только о тех деньгах, которые я должна была получить в день моей свадьбы, – нерешительно продолжала она. – Поверенный моего деда объяснил мне, что его английские… как это вы называете… propriété?..

– Вы имеете в виду – его собственность?

Она энергично закивала.

– Да-да, принадлежавшие деду земли, дом, титул – все это переходит в собственность его кузена. Зато все остальное – а это намного больше – станет моим. Да, речь идет о деньгах, конечно, об огромных деньгах… а кроме этого, еще прядильные фабрики и угольные шахты. Я не слишком хорошо разбираюсь в подобных делах – пока. Но все это стоит много сотен тысяч фунтов.

Ротуэлл изумился. Выходит, Валиньи их не обманул?! Только этот подонок даже представить себе не мог, какое сказочное сокровище он так бездумно проиграл в этот раз!

– И Валиньи, выходит, ничего об этом не знал? – уточнил он.

– Нет. – Девушка изящно вздернула обтянутое тонким шелком точеное плечико. – Я не настолько наивна, чтобы рассказывать ему об этом!

Ротуэлл вдруг почувствовал, как в нем шевельнулись подозрения.

– Если вы настолько богаты, – задумчиво проговорил он, – то для чего вам вообще выходить замуж?

При этих словах мадемуазель Маршан недовольно поджала губки.

– Увы, в этом-то и есть – как это говорят у вас в Англии? – ложка дегтя в бочке с медом, – проворчала она. – Мой покойный дед, как мне говорили, был человеком мстительным. По условиям его завещания я не получу ни гроша, если не вернусь домой – то есть в Англию – и не выйду замуж за достойного человека. Под достойным мой дед подразумевал, разумеется, какого-нибудь английского аристократа, – криво усмехнулась она.

– Ах, нуда, конечно! Английский джентльмен, – хмыкнул Ротуэлл.

По губам девушки скользнула горькая усмешка. Однако непохоже, чтобы замечание Ротуэлла хоть сколько-нибудь смутило ее.

Она невозмутимо кивнула.

– И вдобавок даже для того, чтобы получить те пятьдесят тысяч, я должна не только выйти замуж за англичанина, но и произвести на свет ребенка. Мой дед сделал все от него зависящее, чтобы ужасная французская кровь, доставшаяся мне в наследство от отца, как можно скорее растворилась в доброй английской крови его наследников.

Ротуэлл слегка отодвинулся.

– Боюсь, моя дорогая, вы выудили не ту рыбку, – с иронией бросил он. – Идея вашего дедушки кажется мне… не слишком удачной. И я не испытываю ни малейшего желания способствовать ее воплощению.

Девушка метнула в его сторону испепеляющий взгляд.

– Чушь! – бросила она, с вызывающим видом скрестив руки на груди. – Неужели вы откажетесь? Вы ведь заядлый игрок, не так ли? Так рискните! В конце концов, шансы, что родится девочка, пятьдесят на пятьдесят, не так ли? И тогда ваш драгоценный титул так и останется при вас.

– О, вот как! – прорычал он. – А если мне вовсе не безразлично, кто станет носить мой титул после меня, что тогда?

Она с чисто французской беспечностью пожала плечами.

– Тогда, monsieur, вы просто разведетесь со мной, вот и все! – бросила она. – Уверяю вас, я с большим удовольствием предоставлю вам все необходимые для этого основания. До сих пор мне никто никогда не делал предложения о замужестве, с 'est vrai,[6] зато других предложений было хоть отбавляй. А уж тех, которые делают глазами, и того больше! Так что будь у меня желание принять одно из них, я могла бы с легкостью это сделать, поверьте!

Она еще не успела договорить, как Ротуэлл, молниеносным движением руки сжав ее запястье, рывком развернул ее лицом к себе.

– Только попробуйте, мадемуазель! – угрожающе прорычал он. – Если вам когда-нибудь придет в голову сыграть подобную шутку со мной, уверяю вас, одним разводом вы не отделаетесь!

Он думал, она испугается. В ответ она только рассмеялась ему в лицо.

– О, вот как? Оказывается, даже у вас есть принципы!

Ротуэлл заставил себя отпустить ее руку. Но девушка и не думала отодвинуться – взгляды их скрестились, как острия шпаг. Пряный запах ее духов защекотал ему ноздри.

– Возможно, я действительно не слишком дорожу своим титулом, мадемуазель Маршан, – рявкнул барон, – зато я сделаю все, чтобы избежать жалкой роли рогоносца!

– О, все имеет свою цену, не так ли, Ротуэлл? – Ему показалось, в ее голосе проскользнула нотка грусти. – Вы, Валиньи, Эндерс… да, барон, даже я. Разве я только что не доказала вам это? – высокомерно бросила она.

– Цену? – переспросил он. – Знаете, мадемуазель, возможно, во мне не так уж много того, что достойно уважения, но мне нет никакой нужды жениться на женщине ради ее денег. Собственно говоря, в данный момент я не испытываю и особого желания жениться.

– Какой вздор! – Она снова смерила его взглядом, полным ледяного высокомерия. – Разве не поэтому вы остались сыграть еще одну партию, когда мой отец вздумал поставить на кон меня? – ехидно бросила она.

– Проклятие! Нет, конечно! – рявкнул барон.

Мадемуазель Маршан заморгала, словно ей в глаз попала соринка.

– Нет? – недоверчиво пробормотала, снова отойдя к окну. – Тогда ради чего вы согласились сыграть с Валиньи, а, барон? Какая еще причина могла быть у вас, хотела бы я знать?

Ответ вертелся у него на кончике языка – ему хотелось сказать, что ему нестерпима была сама мысль о том, что этот похотливый козел Эндерс заполучит столь очаровательную и столь невинную девушку, но… нет! Так не пойдет, угрюмо подумал Ротуэлл.