— Отлично! — радостно воскликнул Джейсон.

— Лэрри обещает позаботиться и о потенциальных клиентах, так что я ожидаю, что будет около трехсот зрителей. Устроить показ моделей в таком месте как «Плаза» нелегко, и даже Ивона помогает мне в этих приготовлениях.

— Я надеялся, что она так и поступит. Они ведь с Кэндэс давние подруги.

— Жаль, что Кэндэс не проявляет такого же энтузиазма. Мне так и не удалось серьезно обговорить с ней все детали. У нас масса проблем с обувью, косметикой и аксессуарами.

— А почему бы тебе не назначить ей встречу? — предложил Джейсон.

— Я в течение нескольких дней пыталась этого добиться. В конце концов мы договорились на завтра, если, конечно, она снова не отменит встречу. Мы наняли восемнадцать манекенщиц, и, насколько я знаю, примерки уже начались. Луиджи известно их расписание. После встречи с Кэндэс и Макси я передам ему список всего, что нам потребуется. Надеюсь, мы успеем, хотя до демонстрации осталось десять дней.

— Похоже, у тебя, как всегда, все под контролем, — похвалил ее Джейсон.

— Обычно суматоха продолжается до самого последнего дня. Но я постараюсь не подвести Кэндэс.

— Да, ведь тебе именно за это и платят.

— Я знаю. И мне нравится то, чем я занимаюсь. Но твоей похвалы для меня недостаточно. Я хочу, чтобы ты мной гордился.

— Ну хорошо, я горжусь тобой. Довольна? — согласился Джейсон.

— Пожалуйста, Джейсон, не отталкивай меня… — с мольбой произнесла Памэла.

— Послушай, — заговорил Джейсон серьезно. — Я управляю компанией, и развлекать Памэлу Сен-Клэр не самая важная для меня задача… Уверен, что ты понимаешь это.

— А я помню, что когда-то развлекать меня было твоей самой главной задачей. И тебе это нравилось. — Памэла поднялась с кресла, подошла к Джейсону и склонилась над столом. — Я снова могу заставить тебя испытать те же чувства. Пожалуйста, Джейсон… Мне необходима встреча с тобой.

— Только не сейчас, Памэла. Повторяю — ты продолжаешь здесь работать, потому что неплохо справляешься со своими обязанностями, вот и все. Между нами все кончено. Все, — сказал Джейсон.

Памэла стремительно вышла из кабинета, с силой хлопнув дверью.

Джейсон несколько мгновений смотрел на дверь, думая, что в оставшиеся до демонстрации дни ему придется присматривать за Памэлой, а потом он постарается от нее избавиться. Она становится слишком навязчивой, а ему не нужны лишние проблемы. К тому же, как ему казалось, она теряла свою привлекательность.

Джуди, занимавшая в фирме должность дизайнера по тканям, проводила Шоджи в кабинет Макси. Он согласился, что ткани были плохого качества, и пообещал немедленно позвонить в Осаку, несмотря на то, что там уже за полночь, и сделать все, чтобы они были заменены в срок.

Макси стало несколько спокойнее после встречи с Шоджи. В этот день у нее были еще две примерки, и обе прошли удачно.

Будучи в хорошем расположении духа, она поделилась с дизайнерами своими замыслами на следующий курортный сезон. Творческое возбуждение как по цепочке передавалось от одного сотрудника к другому.

Джуди продемонстрировала несколько образцов тканей. Обратив внимание на один из них, Лиз сразу же сделала набросок потрясающего платья. Макси посмеялась над чьим-то нелепым предложением и начала рассказывать какую-то забавную историю.

В это время с ланча возвратилась Кэндэс. Она отсутствовала около трех часов.

— Чем это вы здесь занимаетесь? — обратилась она к Макси.

— Мы только что разговаривали с Шоджи.

— С кем?

— С Шоджи, представителем фирмы, поставляющем нам габардин. Помнишь?

— А, конечно! Ну и о чем вы договорились?

— Он, по-видимому, сумеет заменить ткань к концу этой недели. В любом случае, мы получим ее к понедельнику или вторнику.

— Отлично.

— Мы также провели несколько примерок. Ты примешь в них участие или нам с Луиджи работать самостоятельно? — спросила Макси.

— Работайте! Я сделаю необходимые замечания в процессе изготовления изделий. Что-нибудь еще?

— Да нет, пока вроде бы все.

— Прекрасно.

Кэндэс мельком взглянула на проекты, над которыми трудились дизайнеры, и тут же сделала свои замечания.

— Мне не нравится этот желтый цвет. Расцветка слишком неподходящая для американского рынка, слишком европейская. Пастельные тона в сочетании с цветом морской волны были бы здесь более уместны, я думаю.

Сказав это, Кэндэс вышла.

Макси, молча взглянув на дизайнеров, стала снимать со стендов цветные наброски.

— Вот и говори об устаревших расцветках, — раздраженно произнесла Лиз. — Сочетание пастельных тонов с цветом морской волны вышло из моды сто лет назад. Я просто удивляюсь Кэндэс!

— Вот уж номер! — согласилась Джуди. — Возвращаемся к бабушкиным тряпкам.

— Да бросьте, Кэндэс ведь главная, — устало произнесла Макси. — Придется выполнять ее указания. Я, конечно, не в восторге от этого, но что нам остается?


Кэндэс посвятила Джейсона в ситуацию, сложившуюся вокруг замены габардина, не забыв поставить себе в заслугу то, что положение исправилось благодаря ее стараниям. После этого она покинула офис. У нее сегодня было много срочных дел: встретиться дома с личным спортивным инструктором, а потом отправиться на обед в ресторан «Ле Сирк» с Хосе и его другом Тони. Джейсон предупредил, что задержится в фирме допоздна — собирается поработать.


На самом деле Джейсон собирался отправиться на свидание с новой любовницей в свой номер в «Мэйфер Риджент». Его знакомую звали Тина Каррутерс. Она работала ассистентом редактора каталога «Эль». Как и Памэла, Тина была блондинкой и имела внешность американки англосаксонского происхождения. Но возраст — едва за двадцать — выгодно отличал ее от Памэлы. Как и большинство тех, кто работал в индустрии моды, Тина была постоянно занята своей работой и выматывалась так, что жалование, которое она получала, едва ли компенсировало ее усилия. Это в значительной степени отличалось от образа жизни и достатка дизайнеров и представителей высшего общества, с которыми ей приходилось общаться.

Джейсона привлекали в Тине ее молодость и чувственность, а Тине льстило знакомство с богатым и влиятельным человеком.

Они начали встречаться сразу же после знакомства. Тина была в полном восторге от подарков Джейсона и его внимания. Тайна, которой были окружены их отношения, делала эти встречи особенно волнующими. У них друг перед другом не было никаких обязательств, что очень устраивало Джейсона.

Тина пока не собиралась обзаводиться постоянным партнером. Она быстро поняла, что сексуальные отношения для Джейсона не самое главное — они лишь время от времени занимались любовью. То, что ему требовалось от Тины, — это внешний эффект, который они производили на окружающих.

В этот вечер, как обычно, Тина постаралась помочь Джейсону расслабиться после напряженного рабочего дня. Они вместе приняли ванну, веселясь как подростки, а затем отправились каждый по своим делам: Тина в бар «Оук» к своим друзьям, а Джейсон — на встречу с партнерами по бизнесу.

Когда они выходили из фойе на улицу, Кэндэс, Хосе и Тони были уже у входа в ресторан «Ле Сирк», расположенный по соседству с «Мэйфер Риджент». Но ни Джейсон, ни Кэндэс не заметили друг друга.


Наскоро пообедав с другими дизайнерами в кафетерии фирмы, Макси вызвала машину и отправилась домой. Ее квартира, площадью 2000 футов, находилась в верхнем этаже дома на улице Дуэйн.

Светлая и просторная квартира была обставлена мебелью неброских и мягких тонов того же стиля, что и в рабочем кабинете Макси. Несмотря на значительные размеры квартиры, в ней было довольно уютно. Это ощущение уюта и тепла дополнял пес породы коротконогой гончей, по кличке — Бадди. Уже очень старый, привезенный в свое время из Колумбуса, Бадди каждый вечер встречал хозяйку радостным визгом и лаем, прыгая вокруг нее. Этот вечер не стал исключением, и Макси было особенно приятно почувствовать любовь и преданность четвероногого друга после такого напряженного рабочего дня.

В молодости Макси много времени проводила на вечеринках. На одной их них, в Ист-Вилледже, она познакомилась с подающим надежды художником Мартином Кохеном, который через два года женился на ней.

А потом все пошло наперекосяк. Мартин часто стал посещать вечеринки, на которых входили в употребление наркотики. Макси же терпеть не могла этого зелья и все больше времени проводила дома. Находясь под действием наркотиков, Мартин доходил до паранойи, а иногда впадал в меланхолию. Однажды ночью, в приступе беспричинного гнева, он ударил Макси.

И это оказалось последней каплей в их отношениях. Она уехала к своей лучшей подруге Сюзанне, и уже на следующий день стала хлопотать о разводе.

Теперь, когда Макси было уже за тридцать, она проводила вечера, либо обедая со своими коллегами в ресторане, либо в одиночестве, сидя перед экраном телевизора. По выходным отправлялась за покупками, потому что не успевала это сделать в течение рабочей недели. Летом она и трое ее друзей проводили уик-энд за городом, в Бакс-Каунти, где Макси с Сюзанной снимали небольшой домик.

Конечно, у нее были мужчины и после Мартина, но ни один из них не произвел должного впечатления. Ее матери почему-то хотелось, чтобы Макси познакомилась с кем-нибудь, кто переехал в Нью-Йорк из Колумбуса.

Последней ее находкой был некто Стив Левин, юрист, специализировавшийся на сделках с недвижимостью, работавший сейчас на одну из крупнейших юридических фирм на Уолл-стрит. Их матери, будучи подругами, мечтали соединить своих детей.

Макси, устав от одиночества и постоянных увещеваний матери, решила наконец позвонить Стиву и поинтересоваться его впечатлениями о Нью-Йорке. Вдруг он и впрямь окажется неплохим парнем?

Она собрала всю свою храбрость и набрала номер Стива, который был заблаговременно передан ей матерью. Никто не отвечал. Она быстро повесила трубку, когда включился автоответчик, и потом пожалела, что не послушала его голоса. Для себя решила, что как-нибудь еще позвонит.

Глава третья

Джейсон и Кэндэс вернулись домой одновременно.

Их просторную, классического типа квартиру, выходящую окнами на Сентрал парк, вряд ли можно было бы назвать уютной. Здесь также чувствовалась рука Хосе Альвареса, оставившая на всей обстановке отпечаток безжизненности и холода. Кэндэс и Джейсон не держали дома ни кошки, ни собаки. Прихожая была просторной и мрачной. В квартире были две обычные спальни и маленькая спальня для гостей, библиотека, служившая одновременно и кабинетом, гостиная, столовая и огромных размеров кухня с комнатой для стирки и комнатой горничной.

Одной из тщательнейшим образом охраняемых тайн индустрии моды был тот факт, что Джейсон и Кэндэс, женатые уже больше двадцати пяти лет, за все это время не занимались любовью. В первые годы брака они перепробовали все возможные средства, но ни одно из них так и не избавило Кэндэс от страха, который преследовал ее со времени бегства из Венгрии.


Стояла осень 1956 года. В Советском Союзе был развенчан культ личности Сталина, ощущались заметные признаки оттепели. Это почувствовали находившиеся в тесном союзе с СССР народы стран социалистического лагеря, особенно Польши и Венгрии. Венгерский народ восстал против своего правительства, по-прежнему проводившего просталинскую политику, потребовал установления демократического режима и вывода из Венгрии Советской Армии. В ответ на это в Будапешт были введены советские войска.

Пятнадцатилетняя будапештская школьница Катринка Сабо была также увлечена всеобщим порывом к свободе. Ясным октябрьским днем она вместе со своими школьными друзьями отправилась на митинг, проходивший на площади перед парламентом. Накануне вечером родители уговаривали ее остаться дома.

— Но мама, — настаивала Катринка, — все должны туда пойти. И вы тоже. Необходима всеобщая поддержка. Вы же с папой преподаватели, вам ли это объяснять?

— Я все понимаю, — отвечала мать. — Мы, конечно, хотим, чтобы советские войска покинули нашу страну. И мы также хотим выражать свои мысли свободно. Я постоянно говорю об этом своим студентам. Но участвовать в митинге?.. — Она взглянула в надежде на мужа. — Скажи ей, отец.

— Катринка, — начал уговаривать ее отец. Ты пойми, мы боимся за тебя. Уже много сообщений о раненых. Останься дома!

— Но я пообещала Наде и Анне. Я хочу быть вместе с венгерским народом.

Родители не сумели убедить дочь, а когда брат Катринки Миклош заявил, что тоже пойдет на митинг, они сдались окончательно.

И Катринка со своими лучшими подругами пошла среди тысяч других демонстрантов к зданию будапештского радио, чтобы заявить свои требования правительству. Тут-то и началось насилие. Вооруженные отряды службы государственной безопасности превратили мирную демонстрацию в кровавое побоище.