— Давление все еще низкое, — ответила она. — Но это не страшно.

Он кивнул. Сел рядом со мной и приложил сверток к моей груди, придерживая своими крупными ладонями. Наша крошечка покосилась на меня, приоткрыв ротик. Такая красивая.

— Как назовете ее? — спросила Ева, перегнувшись через плечо Райдера.

— Эмма, — сказал, он, встречаясь со мной взглядом. — В честь матери Мэдди.

В этот раз мне удалось улыбнуться.

Глава 34

— Куда мы?

— Да просто по округе прокатимся, — глядя на меня с широкой ухмылкой на лице, сказала Ева. Вскинув бровь, она уже приготовилась к спору.

Я выглянула в ветровое стекло, понимая, что спорить с ней бесполезно. Ева все равно сделает по-своему. Прокатимся — значит прокатимся.

Ветер залетал в кабину грузовика, отбрасывая пряди в глаза. Я поправила волосы и придержала рукой возле шеи.

— Ты же знаешь, что Райдер убьет меня за это, — сказала я.

— Ой, ну его в баню, — пробормотала она, не отрываясь от дороги. — С каких это пор тебе не все равно на его загоны?

А она права. Я сама вправе решать, что мне делать. Пускай кричит, сколько захочет — в конце-то концов, я стала сильной и независимой женщиной, какой мой папа говорил я однажды стану. В глубине души я знаю, что за это Райдер меня и любил.

Эмма зашевелилась у меня в руках, ее крошечные кулачки замахали в воздухе. Ева взглянула на нее с улыбкой.

— Тебе понравилось одеяльце? — спросила она с гордостью в голосе.

— Конечно, оно такое красивое, — сказала я.

Белое одеяльце, сшитое из старого одеяла, которое Ева обнаружила в глубине шкафа Райдера. Чего Ева не знала — это то самое одеяло, под которым мы играли в замки и форт. Сидя в импровизированном подобии палатки, мы рассказывали друг другу истории и смеялись. Иногда мы сражались с воображаемыми злодеями, защищая наше убежище. Но чаще оно для нас олицетворяло наш собственный дом. Ведь мы всего-то и были двумя радующимися детишками.

А теперь в это одеяльце была завернута наша дочка.

— Ты даже не представляешь, Ева, сколько оно для меня значит, — сказала я, проводя ладонью по одеяльцу. — Не представляешь.

— Не заставляй меня рыдать, Мэдди. Иначе я остановлю грузовик и надеру тебе жопку. И ребенок мне не помешает, — произнесла она, ее красивое лицо приняло серьезное выражение.

Я улыбнулась, что в последнее время делала постоянно.

Повисло ненавязчивое молчание. Солнечный свет струился сквозь окно, играя бликами на старых кожаных сиденьях грузовика. Я уже и не думала, что когда-нибудь снова поеду на автомобиле, но Броди и Кэш сделали невозможное. Броди перебрал двигатель, а Кэш обменял припасы на бензин.

Я раскачивала Эмму на руках, глядя на медленно проплывающие в окне фермерские акры. В отличие от былых времен, Ева вела машину медленно, можно сказать черепашьим темпом. Самой дороги практически не осталось, тротуар зарос сорняками и травой. Но она сосредоточенно смотрела вперед, выглядывая остатки асфальта.

— Сколько раз мы ездили по этой дороге? Громко слушая музыку, в то время как волосы нам трепал ветер? — спросила Ева, держа руль одной рукой.

— Столько, что и не сосчитать, — ответила я, глядя в окно.

— Сколькими вечерами отправлялись по ней гулять, сколькими ночами возвращались. Как спешили на футбольные матчи, — произнесла Ева, погрузившись в воспоминания. — Больше уже такого не будет.

— Ева... — начала я, не желая портить настроение воспоминаниями об уже невозможном.

— Кажется, что только вчера мы катились по этой дороге, чтобы вернуться в колледж, подхватив по пути Райдера.

Я помню тот день, будто он действительно был вчера. Помню, как Райдер отрешенно смотрел на меня, стоя на пороге родительского дома — этот образ навсегда останется в моей памяти.

— Ты могла себе это представить? Что будешь держать на руках его ребенка? — спросила Ева.

Я опустила глаза на Эмму, даже в столь юном возрасте она была похожа на Райдера.

— Никогда, — ответила я. — Мы просто дружили. А еще он был жутким бабником. Я и думать не могла, что полюблю его так.

Ева улыбнулась, в ее взгляде мелькнуло понимание. Мне хотелось спросить у нее: к чему столько вопросов о Райдере, но когда мы свернули, я с удивлением уставилась в окно.

Мой старый дом.

— Ева, зачем мы сюда приехали? — спросила я, выпрямляясь на сиденье. Взглядом пробежала по заросшему двору и облупившейся краске на фасаде, и сердце мое кольнуло. Ведь всего год назад дом выглядел безупречно.

Ева остановила грузовичок возле крыльца и поставила его на ручник.

— Давай зайдем на минутку, — сказала она, так и не ответив.

Держа заснувшего ребенка, я следом за Евой вошла в дом. От него веяло запустением и древностью. Я больше не боялась здесь находиться. Хорошие воспоминания вытесняли любые другие.

На кухне все осталось прежним. Старенькая папина кофеварка стояла все на том же месте. На столе стояла пустая бутылка из-под водки. Там же, где ее оставил Райдер в тот день, когда я нашла его здесь.

— Пойду проверю другие комнаты. Я быстро, — сказала Ева, развернувшись.

— Ева, погоди! — воскликнула я, делая несколько быстрых шагов за ней. То, что я перестала бояться этого дома, не означало, что мне хотелось оставаться в нем одной.

Но Ева проигнорировала меня или сделала вид, что не услышала. Как бы там ни было, я осталась стоять на кухне.

Обнимая Эмму, я оглянулась. Воспоминания сами собой всплывали перед глазами. Райдер. Мой папа. Как я взрослела. Как носилась босиком по полу. Как собирала вещи перед началом учебного года.

Я практически наяву увидела папу, как он наставлял меня перед колледжем. Как говорил, что я навсегда останусь его маленькой девочкой.

Следом я вижу шестнадцатилетнего Райдера. Такого дерзкого и самоуверенного. Но такого красивого. Стоя в дверях, он улыбается и гордостью спрашивает, прокачусь ли я с ним, ведь он только что получил водительские права. И я согласилась, конечно же.

Затем он же спустя несколько лет — сидит на кухне, пока я обрабатываю его лицо, все в ссадинах и синяках. Он обнимает меня и притягивает к себе между ног. Рассказывает, что сделал бы со мной, будь я его девушкой.

Я улыбнулась. Этот дом был полон воспоминаний.

Оставалось добавить лишь одно.


Глава 35

В заднюю дверь постучали. Да так громко, что этот звук был слышен всюду. По коже побежали мурашки.

Свои не стучат.

Я напряглась, сердце громко забилось в груди. Крепче обняв Эмму, я ощутила волну паники.

По близлежащим дорогам все еще сновали люди. Голодные и отчаявшиеся. Ради своей цели готовые ранить или убить любого. Война вытаскивала на поверхность все худшее в людях. Оставалось только надеяться, что постучавшийся к таковым не относился.

Эмма заплакала, ее личико покраснело. Пытаясь успокоить ее, я обвела глазами кухню, выискивая, чем можно воспользоваться в качестве оружия. Я обязана защитить Эмму.

Стук повторился, на этот раз настойчивее. Сердце грозилось выскочить из груди; стараясь не издавать лишних звуков, я переместилась в коридор. Я осмотрелась и попыталась услышать, где Ева. Но ничего не было. Ни единой подсказки.

— Ева? — позвала я громким шепотом.

Ответа не последовало.

Где она? Она же только что была здесь.

Стук снова повторился, теперь уже мягче. Ручка двери задергалась. С крыльца донеслось шарканье. Мужские шаги.

— Мэдди, это я.

От двери прозвучал такой глубокий и родной голос. Который я узнаю всегда.

Я выдохнула, ощущая, как отпускает напряжение. Но почему он стучал? Что происходит? Если он решил таким образом выбесить меня, у него получилось.

Одной рукой держа Эмму, я отперла и открыла дверь. Прохладный ветер ударил мне в лицо, отбрасывая волосы за плечи. Солнце ослепило на миг, заставляя щурить глаза. Но это меня не волновало. Волновал меня только стоящий передо мной мужчина.

Райдер.

От самых ботинок до кончиков взъерошенных волос — этот мужчина был совершенен. Он занимал собой практически весь дверной проем. Широкая мускулистая грудь, как и вся поза отдавали силой. Отросшая щетина придавала его образу опасный вид. Изгиб крепкого подбородка так и манил прикоснуться. Но больше всего меня сводили с ума его глаза. Они всегда заставляли меня гореть от желания или пылать от ярости, а еще они всегда излучали любовь ко мне. Но сегодня его глаза прикрывала кепка.

— Райдер, ты напугал меня до смерти! Что ты здесь делаешь? И зачем надо было стучать? — сердито спросила я.

Ничего не ответив, он чуть сдвинулся с места. И тут я увидела за его спиной остальных. Дженис, Роджера, Броди, Кэша, Гэвина и Еву. Еву? Она стояла, широко ухмыляясь, и ее довольная улыбка заставила меня занервничать.

— Райдер? — едва слышно произнесла я, возвращаясь взглядом к нему.

Он просто смотрел, не произнося ни слова. Его лицо, как и много раз до этого, не выражало ничего. Что же случилось?

В полном шоке я заметила, как ко мне подходит Дженис. Поравнявшись со мной, она потянулась за Эммой. Ничего не понимая, я позволила Дженис взять ее. Она улыбнулась, а в глазах ее стояли слезы.

Райдер не отводил от меня своего взгляда, пока его мама возвращалась к остальным с Эммой на руках. Я переместилась с ноги на ногу, ощущая растущее тепло от его пристальное взгляда. Тело вспыхнуло от его близости, впрочем, как всегда. Всего одним своим взглядом он умел пробуждать во мне желание и нужду. Несправедливо.

Взявшись за козырек, он стянул кепку со своей головы. Его волосы сразу же взъерошил ветерок. Он запустил пальцы в волосы, отчего они заторчали во все стороны. Его взгляд медленно прошелся по моему телу, словно в ласке. Вынуждая мечтать о его руках.

Я почувствовала, что краснею. От него это не ускользнуло. Его вспыхнувший от желания взгляд опустился к моим губам.

— Райдер, что происходит? — спросила я, двинувшись к нему.

— Я хочу кое-что сделать, — сказал он и выставил руку, останавливая меня. — То, что должен был сделать уже давно.

Когда он заговорил, все вокруг словно испарилось. Ветерок ласково обнимал меня. А солнце струило на нас свое сияние. Вся семья смотрела на нас. Но в этот миг были только он и я.

Он нервно сглотнул и заглянул мне в глаза.

— На этом самом месте я стоял, когда впервые увидел тебя, — сказал он, показывая на деревянное крыльцо у себя под ногами.

— Я помню, — прошептала я.

— Я все еще тот девятилетний мальчуган и смотрю на ту же девчонку, что много лет назад свела меня с ума на всю оставшуюся жизнь, — произнес он.

Он сделал шаг мне навстречу и замер на пороге.

— А это дверь, через которую я проходил миллион раз, чтобы оказаться рядом с тобой. Дверь, которая всегда вела к тебе, — хрипло сказал он.

Неожиданно он обогнул меня и бросил свою кепку в кухню.

Я проследила за ее полетом и увидела, как она спикировала под стол и замерла на старом полу.

Когда я обернулась к нему, мой мир покачнулся. Дыхание замерло, сердце пропустило удар. Я не слышала движения. И не ожидала того, что увижу.

Он стоял в дверном проеме, возвышаясь надо мной. А в руках держал такую знакомую маленькую коробочку. Коробочку из моего прошлого. Ту, что, я знала всегда, станет моим будущим.

— На этом самом месте я хочу жениться на тебе, Мэдди. Месте, где мы познакомились. Месте, где я обрел своего лучшего друга.

Слова покинули меня. Глаза наполнились слезами.

Он шагнул внутрь дома, касаясь меня своим телом. Я начала отступать, но он перехватил мою руку, не давая отстраниться.

— Именно здесь я хочу взять в жены ту, что люблю. — Его голос стих, став едва различимым шепотом. — Выходи за меня, Мэдди. Прямо сейчас.

Выпустив мою руку, он открыл коробочку. Коробочку моей матери. Которую бережно хранил мой папа. Из нее Райдер извлек простое золотое колечко. Обручальное кольцо моей мамы.

— Райдер? — спросила я, подняв на него шокированный взгляд.

— Твой папа отдал мне его, когда мы вернулись домой, — сказал он.

Слезы потекли по щекам, стоило вспомнить тот день.

— Ты тогда вышла из спальни, а меня он попросил задержаться. Помнишь? — спросил Райдер.

Я кивнула, вытирая мокрые от слез щеки.

— Тогда я признался ему, что люблю тебя и всегда буду любить. Но он удивил меня, сказав, что и так это знает, он видел это всякий раз, когда смотрел на нас с тобой.

Я печально улыбнулась, вспомнив постоянные папины шутки, что однажды мы с Райдером подарим ему внуков. Папочка, ты оказался прав.

— Я сказал ему, что женюсь на тебе, — произнес он.

— Но это было до того, как ты признался, что любишь меня, — шокировано сказала я.

— Для меня всегда была только ты, Мэдди, — произнес он, смахивая слезинку с моего лица. — Я сказал твоему папе, что как бы ни было, через что бы нам ни пришлось пройти, я всегда буду о тебе заботиться. Слишком сильно люблю тебя.