У него зазвонил телефон.

— Привет, рад тебя слышать. Да, Александр, конечно. Буду в субботу. Нет, буду не один. Информация устарела. Да, как обычно — с женой, ты ж меня знаешь, — Глеб над чем-то смеялся, — я как серьезный человек не имею несерьезных отношений. Да, точно. Да, пока, до субботы.

Аня слушала и не верила ушам. Потом стала смотреть на Глеба и думать: «А что, собственно, такого из ряда вон выходящего произошло? Можно подумать, я делаю мучительный нравственный выбор между любовью и деньгами. И выбрать нужно «или-или». Выбора-то на самом деле нет. Я абсолютно свободна. Так свободна, что, если честно, аж противно. Да, предложение нетипичное по форме, но по содержанию — абсолютно стандартное. Да, такого стремительного и сразу замужества у меня еще не было. Но это не значит, что и быть не должно. Что-то в этом стремительном прагматизме есть…»

— Знаешь, я всё-таки не понимаю, зачем сразу кольцо. Здесь должен быть какой-то расчет, кроме силы воздействия на женщин. Есть масса более экономичных вариантов повлиять так же сильно, а ты не стал бы тратиться без нужды.

— У меня нет времени на ухаживания. Кольцо — своего рода компенсация.

— Сейчас. Зачем кольцо?

— Хорошо, — Аня впервые увидела, как Глеб улыбается, — сейчас мы выпьем шампанского и поедем ко мне. Заселяться.

— Это понятно. Зачем сейчас кольцо?

— Чтобы у тебя внезапно не возникло сомнений и возражений. Очень не люблю, когда женщина начинает рефлексировать в самый неподходящий момент. Есть разные стратегии: кто-то с возражениями работает, я же стараюсь их предупреждать.

— Если ты настолько можешь всё просчитать, почему раз в полгода меняешь жену? Куда делась твоя последняя из бывших?

— Получила отступные и съехала.

— Почему?

Повисла пауза. Он не стал уточнять вопрос: почему получила отступные или почему съехала.

— Мне стало с ней не комфортно, — показалось, будто он приподнял шляпу с глаз.

— Аргумент, прямо скажем, никакой.

— Какой есть.

— А изначально комфорт был?

— Казалось, что будет, что уже вот-вот появится. А поскольку это были вторые отступные за год — я задумался.

— Неужели увидел причину в себе?

— Конечно, нет. Был неверно выбран алгоритм подбора. Обе были взяты с вечеринок, хотя и закрытых, на которые контингент тщательно отбирается. Я понял, что мне нужна женщина из другой целевой аудитории. И нужен другой алгоритм поиска. Решил воспользоваться служебным положением, и результатом я доволен — не прошло и недели, а мы уже «на ты».

— Конкурс был большой? Уточняю, чтобы мне не промахнуться, что заказывать: медаль или сразу орден, — Аня не знала, как реагировать.

— Орден заказывай, не ошибешься.

— Но почему я?

— Ключевая компетенция.

— В смысле?

— Ты правильно ее выделила.

Было непонятно: шутит он или говорит серьезно. Слишком много и слишком уж нетипичной информации — Анин мозг требовал передышки.

— А как мы будем с тобой жить? — Аня решила ему подыграть.

— Хорошо мы будем жить. С комфортом.


Комфорт наступил сразу, как и предсказал Глеб. Наступил и окружил, когда Аня зашла в дом. Вообще она думала, что Глеб — житель городской, а он оказался сторонником загородной недвижимости. Дом был почти одноэтажный и очень большой. Второй этаж возвышался небольшим островком над дальней частью дома. Островок оказался кабинетом хозяина, под кабинетом — спальня, а под первым этажом — подвал метр в метр с надземной частью дома. Впечатлило. Очень. Непонятно, откуда лилась музыка. Большой оркестр играл вальс. Громко. Быстро и молча Аня прошлась по первому этажу, а когда вернулась в малую гостиную, музыка стала играть тише. Нужно было что-то сказать хозяину — Глеб ждал.

— А сколько ты последней бывшей дал отступных?

— А что? — Глеб открывал какую-то бутылку. Он явно рассчитывал услышать что-то другое, но не обиделся.

— Продешевить боюсь… — Аня изобразила мечтательность на лице.

— Обычно, думая про деньги, девушки начинают говорить о любви, — пробка хлопнула, шампанское лилось в бокал.

— Ах, вот так обычно? — Аня нахмурила лоб.

— Верить в эти слова — смысла нет, но слушать — всё равно приятно, — было видно, что игра Глебу нравится.

Аня будто бы заговорила сама с собой:

— Ага… Значит, сначала про любовь, а потом про отступные. Ага, про любовь…

Аня начала шарить в карманах, потом заглянула в сумочку, потом подняла к потолку глаза, будто ищет что-то в уме. Лицо оставалось сосредоточенным. Еще немного, и она бы аргументированно опровергла теорию относительности. Она набрала побольше воздуха в грудь и выдала на выдохе:

— А хочешь, я тебе яичницу пожарю! Даже глазунью…

Она продержалась еще секунд пять, но потом начала хохотать. В шампанском хохотали пузырьки, звуки вальса хохотали в своем танце, Аня хохотала на диване. И только Глеб просто смеялся. Громче обычного, но не хохотал.

— Таких возвышенных слов о любви я еще не слышал.

— И я так вдохновенно про любовь еще никому не говорила.


Глеб устроил Аню в рекламный отдел местного филиала Лукойла. И всё было хорошо. Очень хорошо. На таком «хорошо» обычно все сказки заканчиваются. Наступило настоящее «сало в шоколаде» — чего еще желать? Кажется, что такое необычное и вкусное сочетание можно есть каждый день и всю жизнь. И в шок повергает то утро, когда сало в шоколаде есть, а есть его не хочется. Сало и шоколад — всё те же, да уже не те. И что произошло — непонятно.


Часы протикали, что пора мыть кружку и делать ноги из этой панорамной обители. На душе стало вроде бы легче. Какая-никакая, а точка поставлена. Но без осадка не обошлось — пришлось признать этот факт. Очень захотелось написать светлую историю со счастливым финалом. После уборки двора Аня до вечера стучала по клавишам. Потом пришла Майя. Читала, смеялась до слез и плакала от умиления. Было принято коллективное решение, что надо этот опус куда-нибудь заслать. Майя предложила себя на роль почтальона. Аня подумала, сказала, что пусть текст сутки полежит. Потом его подчистит, а потом будем отправлять.


Ночью, после уборки панорамного офиса, Аня с опаской включила бук. Так придирчиво она еще свои опусы не читала. На третьем абзаце перестала оценивать узор из букв критически, а просто читала его с любовью. Ей самой нравилось. Такой психотерапевтический рассказик получился. Быстро скинула текст на флешку, быстро убрала кружку, сложила бук с проводами. Утро подмигивало и что-то обещало.

Двор убирала как-то особенно бодро. Потом пела в ду́ше. И в душе́ тоже. Первый раз за последние два месяца сделала макияж, укладку. Юбку! Надела и сапоги с каблуками. Даже очки для солидности. Всё-таки в мэрию, и не как будущий дворник, а как начинающий литератор идет. Так нарядная Аня и пришла к Майе. Подруга ее даже не узнала.

— Ну можешь, когда захочешь! Я надеюсь, это первые признаки выздоровления?

— Нет, это из уважения к написанному рассказу. Надеюсь, из-за того, что я в юбке и на каблуках, ты не откажешь мне воспользоваться твоей электронной почтой?

— Слушай, в юбке ты становишься занудой, — Майя нервничала, — если так, то продолжай лучше носить брюки!

— Я тоже тебя люблю, — Аня была спокойна и готова поделиться своим спокойствием с подругой.

— Давай уже свою чудо-флешку! Я работать с утра не могу, будто сама в писательницы собралась.

— Ага, сейчас, — Аня стала рыться в сумке, — Май, нет флешки…

— Куда делась?!

— Либо потеряла, либо ночью в офисе оставила — других вариантов нет.

— А если кто рассказ присвоит?

— Другой напишу. А флешку жалко, она с брелоком таким красивым — сердечко на цепочке.

— Брелок ей жалко! Иди в офис, может, правда, хоть брелок найдешь… — Майя чуть не плакала. Ей казалось, что она пробилась в театр на премьеру, расстегнула пальто и увидела, что забыла надеть платье.


Днем офис — тесный муравейник. Красоты нет. Романтики тоже. Панорамное остекление без огней — почувствуйте себя в аквариуме. Аня оценивала ситуацию: «Так, это строительная компания. Вот новость! Она никогда не читала, что написано на табличке. Можно прикинуться клиентом». Она направилась к кабинету, где могла лежать ее пропажа. Ее окликнули:

— Девушка, Вы куда?

— Меня интересует покупка квартиры. Добрый день.

— Здравствуйте, — офис-менеджер сразу потеплела голосом, — Вам в другой кабинет. Пойдемте, я Вас провожу.

— А здесь что же? — Аня растерялась.

— Здесь юридический отдел. А отдел по работе с клиентами дальше. Пойдемте.

Аня прошла в клиентский отдел, взяла какие-то проспекты, визитку и пошла на выход. Было очевидно, что в кабинет юристов она сможет попасть только ночью. Было чувство, что ночью — это поздно, что надо найти решение сейчас. Они с Майкой до ночи сойдут с ума. Без особого повода, но сойдут. Решила всё еще раз обдумать на нейтральной территории. Думала по дороге к лифту, в самом лифте и когда направлялась к выходу. Остановилась почти у дверей.

В здание заходил молодой мужчина. Аня могла бы его заметить, если бы смотрела не сквозь предметы и людей, а на них. Плюс ко всему взгляд ее бродил хаотично. Потолок. Пол. Правая стена. Опять потолок. Опять пол. Именно поэтому, когда она взглядом уперлась прямо перед собой, она неожиданно увидела ботинки. Потом что-то сверкнуло на полу, на том месте, где только что были ботинки. Это показалось очень важным. Несколько стремительных шагов — и Аня подняла запонку. Снова обрела способность видеть предметы, а не смотреть сквозь них. Обернулась, нашла на полу ботинки и окликнула их.

— Вы обронили, — она подняла глаза и увидела мужчину.

Он проверил манжеты.

— Спасибо. Я — Ваш должник, — он вернул запонку в манжету.

Аня внимательно следила. «Должник», — она повторила за ним про себя.

— Да-да! Именно! — у нее появилась идея.

— Что именно? — мужчина насторожился.

— Вы — мой должник. И чтобы не откладывать в долгий ящик момент расплаты, я попрошу ответную услугу прямо сейчас.

— Вы всегда так стремительны? — он явно не рассчитывал, что его слова воспримут так буквально.

— Вам неслыханно повезло. Вы попали именно в такой редкий момент.

— Чем могу служить, простите? — он уже прикидывал, не дешевле ли было бы потерять запонку.

— Э-э-э, Мария.

— Меня зовут Виктор. Чем могу Вам помочь, Мария?

— Только, пожалуйста, не спрашивайте «почему» и «зачем», хорошо?

— Мне уже пора начинать волноваться? — он еще пытался острить, но беспокойство пробивалось сквозь шутки.

— Поздно. Вы работаете в этом здании?

— Да.

— У Вас есть знакомые в строительной компании на двадцатом этаже?

— Да.

— Тогда Вам не составит труда самому или через знакомого забрать флешку с брелоком-сердечком на столе у окна в юридическом отделе. Это не воровство. Это моя вещь.

— Как же она туда попала, если Вы сами не можете ее оттуда забрать?

— Вы согласились не спрашивать.

— Спорное утверждение, ну да ладно. За лифтом есть кофейня — подождите меня там.

— Вам какой кофе заказать? — Аня была уверена в успехе. Вот на сто процентов была уверена.

— Без сахара.

Аня заказала кофе. Себе сладкий каппучино. Второй — без сахара. Пирожных. Съела всё. Заказала снова. Уже без пирожных. Прошло полчаса. Уверенность, что всё получится, стала улетучиваться. Она уже почти смирилась с мыслью, что Виктор не придет, что придется оставить две нетронутые чашки кофе. Потому что кофе этот уже не лезет. Как в дверях появился мужчина небесной красоты. Небесной красоты были на нем очки и костюм. Слово «небесный» возникало невольно, как только удавалось пересечься с этим пепельным блондином взглядом. Глаза у него были синими, как… его же костюм. Собственно, если бы не костюм, то глаза не были бы так заметны сквозь очки. Ему было лет тридцать пять. И было в нем что-то военное. «Штирлиц», — подумала Аня. Две чашки кофе снова приобрели актуальность: «Есть повод задержаться…»

Штирлиц тем временем приближался. Он был такой высокий, что пока Аня опустила глаза с очков до ботинок, она успела дважды «вдруг» подумать: «Штирлиц… А я — будто бы жена Штирлица. Мы сейчас посидим за соседними столиками, помолчим каждый о своем. Выпьем кофе. И разойдемся на долгие годы, но эту встречу будем помнить всегда».

Глаза уперлись в ботинки. Мозг зафиксировал: «Ботинки. Мы знакомы? Виктор!»

— У Вас такой вид, будто Вы разочарованы, — Виктор сел за столик.

— Просто я только что познакомилась с Вами второй раз за сегодня.

— Надеюсь, оба знакомства оказались приятными?