– Истинному! – засмеялась Вероника. Она пока еще не поняла, плохо или хорошо было Лиле в прежнем, зефирно-карамельном образе.

– Ну да, истинному… Что будем есть? Закажем мясо в горшочках – оно тут вроде неплохое…

– Я не ем мяса, – Вероника перелистала меню. – Вот, овощной плов!

– Ты что, вегетарианка? – неприятно удивилась Лиля.

– Двадцать лет рядом с колбасным королем… – фыркнула Вероника. – Поневоле станешь!

– Ты, я вижу, в хорошем настроении… – пробормотала Лиля. – Что, и твой новый муж придерживается таких принципов?

– Уже в курсе… Ну да, и Клим. Ты помнишь Клима Иноземцева? – оживленно спросила Вероника.

– Ой, очень смутно… Он такой тихонький был, себе на уме…

– Лилька, ну ты и язва! – засмеялась Вероника, хлопнула бывшую подругу по руке.

– Два сапога пара… Ерундой вы страдаете, вот что я скажу… – недовольно произнесла Лиля.

– Да все чем-то страдают, – пожала плечами Вероника. – Одни пьют, другие за шмотками с утра до вечера бегают, третьи на даче альпийские горки сооружают, четвертые судятся со всеми подряд…

– Ну да, ну да… – неопределенно произнесла Лиля. – А еще чем вы с Иноземцевым увлекаетесь?

– Просто – живем. Весело… – В это время подругам принесли заказ. Вероника наклонилась над пловом, понюхала. – Ничего так пахнет…

Лиля продолжала смотреть на нее со странным выражением.

– Лиль! Очнись.

– А ты хорошо выглядишь, Одинцова… – вырвалось у Лили. – Может, и есть в твоем вегетарианстве смысл…

– Да не вегетарианка я вовсе! Так, кое в чем себя ограничиваю… – отмахнулась Вероника. – Мне просто жалко этих несчастных животных… – вдруг призналась она, – которых убивают ради того, чтобы мы смогли набить свой желудок. Но это только моя проблема. Я не считаю, что окружающие тоже должны так думать.

– А людей?

– Тоже жалко. Я всем хочу помочь – и людям, и животным… – Вероника с аппетитом уписывала плов.

– Получается?

– Я надеюсь…

– Счастливая, – вздохнула Лиля. – У меня вот не получается людей любить. Сволочей среди них слишком много.

– А ты не думаешь, что и тебя кто-то сволочью считает?

– Может быть, – сухо произнесла Лиля. – Это правда жизни. Мир жесток и несправедлив.

– Я не хочу жить в таком мире, – решительно произнесла Вероника. – Тарас так же говорил… Пока я жила рядом с ним, я жила в жестоком мире. Где все плохо, где каждый за себя, где одни злодеи вокруг и можно выжить, лишь интригуя… Когда я с Климом, я живу в другом мире. Счастливом.

– Где нет зла?

– Есть, есть, куда деваться… Но там есть надежда. Там не бьют, не топчут ногами, не убивают.

– Твой Клим – тряпка! – вдруг вырвалось у Лили. – Он не мужик.

– Здрасте! – возмутилась Вероника. – Клим?!

– Клим, Клим. Вот кинется на тебя бандит с пистолетом или ножом – что твой Клим будет делать? Начнет христианские проповеди читать? Да пока он их читать будет, тебя уже сто раз укокошат…

– Клим через такое прошел… Ладно, Лиль, не будем об этом! – резко оборвала себя Вероника. – Я ни о чем плохом в последнее время даже думать не могу… Не получается! – нетерпеливо взмахнула она рукой, отчего ее гранатовый браслет сполз на запястье..

– А это у тебя что? – Лиля поймала ее за руку. – Красота какая…

– Клим делал. Специально для меня! – с гордостью призналась Вероника.

– А что он еще делает? Дорого?.. Ну, если я, например, захочу купить…

– Дорого, – вздохнула Вероника. – Сейчас уже – дорого. Очень. Минутку… – Она достала из сумочки глянцевый каталог модного ювелирного дома, разложила его на краешке стола. – Вот, это работы Клима…

Лиля склонилась над каталогом, принялась читать вслух:

– «Клим Иноземцев – молодой российский ювелир. Среди его клиентов…» – Лиля внезапно замолчала, пробегая глазами список фамилий. – Ника! Это правда?! Это все – клиенты Клима?

– Угу, – довольно кивнула Вероника. Ее буквально распирало от гордости.

– О-бал-деть… «В новых коллекциях модного ювелира – „Осенние цветы“, „Теплый вечер“ и „Только ты“ – использованы белые бриллианты, черные сапфиры, агат, черный жемчуг, гематит и любимый камень ювелира – гранат». Так-так-так, вот и сами украшения… – Лиля перелистнула страницу, принялась читать надписи под изображениями. – «Подвеска из белого золота с бриллиантами, гранатами и гематитом под кварцем. Цена по запросу». «Кольцо из золота с бриллиантами и перламутром. Цена по запросу». «Подвеска из белого золота с бриллиантами и черным сапфиром… цена по запросу», – убитым голосом добавила Лиля и захлопнула каталог. – Представляю, что это такое – «цена по запросу»!

– Но у него есть еще серия украшений из кораллов, они вполне доступны… – вдруг спохватилась, вспомнила Вероника.

– Ладно… Давай лучше поговорим обо мне. Это очень серьезно, – Лиля отпила из бокала минералки, размашисто промокнула губы салфеткой. – Ну-с, готовься… Сидишь на стуле?

– Сижу…

– Та-да-да-та! Мы с Тарасом снова вместе, – скромно, потупив глаза, произнесла Лиля. Потом тут же подняла голову, ловя реакцию Вероники. – Каково? Мы вместе, как двадцать лет назад.

– Здорово! Я рада.

Похоже, Лиля совсем не такой реакции ожидала.

– Рада?!

– Конечно. Что мне, ревновать? Я его не люблю, может, и не любила никогда… – усмехнулась Вероника. – Так, наваждение какое-то было. Я рада, что он не один. Правда!

Лиля судорожно вздохнула. Потом невнятно произнесла:

– Надо же… Ты, Ника, какая-то бесчувственная… Такого мужика проворонила!

– Ты о Тарасе? Какой же он мужик! Интриговал, такое вытворил в свое время… Мужчина не должен интриговать – это мерзко, – сквозь зубы произнесла Вероника.

– Он – не мужчина? – Лиля покраснела. – Бу… буквально?

– Что? А, нет… Лиль, ну ты различай – где мужчина, а где самец… Хотя, конечно, если считать наличие кошелька вторичным половым признаком… Кошелька и хорошей работы стилистов! Лиль, а почему ты спрашиваешь? – с искренним любопытством спросила Вероника.

– У него бывали осечки? – не выдержала, выпалила Лиля.

– У кого? У Тараса? Какие осечки?.. А… Нет, никогда, – улыбнулась Вероника. – Бесстыдница, Лилька!

– Никогда… – выдохнула Лиля.

– Лиль, у меня такое чувство, что мы мало изменились. Мы, бывшие одноклассники… По форме – да, но не по сути. Вот ты – как любила Тараса, так и любишь его всю жизнь.

– А он – как не любил меня, так и не любит… – прошептала Лиля, и веки ее набрякли.

– Лиль, я совсем не то хотела сказать! – встревожилась Вероника. – Чего ты вдруг раскуксилась? И про осечки я не поняла…

– Ах, перестань… Все ты поняла! Девушка! Девушка, пожалуйста, сухого красного. Девушка, стойте! Нет, водки – сто грамм. Лучше сто пятьдесят.

– Лилька!

– Молчи. Почему он меня не любит?.. Я сейчас вдруг поняла – он меня не любит! – Лиля всхлипнула и прижала к глазам скомканную салфетку. – Чего я сама себя обманываю… Тарас любит только тебя. Он болен тобой, болен – понимаешь?.. Только тобой… – Официантка принесла графин со стаканчиками. – Спасибо, девушка… Будешь? – обратилась она к Веронике.

– Нет.

– Сговорились вы все, что ли! – ожесточенно воскликнула Лиля. – Тоже днем не пьешь, как и Женька Мещерская?

– Н-не совсем…

– Ника, мне так плохо. Если ты со мной сейчас не выпьешь…

– Да не буду я! – возмутилась Вероника. – Мы ребенка хотим завести, а ты…

– О-о… – Некоторое время Лиля молчала, хлопая накладными ресницами, потом налила только себе.

– Лиля…

– Тарас болен тобой, – певуче протянула Лиля, зациклившись на одной мысли. – Ты не представляешь… Тарас болен тобой. Вон, даже с Климом готов помириться.

– Что?

– Я говорю – он даже с Климом готов помириться! – ожесточенно повторила Лиля, махом опрокинув в себя рюмку.

– С чего ты взяла? – осторожно спросила Вероника.

– Слышала… – сдавленным голосом пропищала Лиля. Отдышалась. – Я слышала, как он говорил с Климом.

– Когда? – мрачно спросила Вероника.

– Этим утром… Тарас его по имени назвал. Что-то там про Свиркина вспомнил… «Я должен извиниться, как и Свиркин, и всем сразу станет легче…»

– И что?

– Ничего. Сегодня они договорились встретиться.

– Где?

– А я почем знаю… Тарас сказал – на том же месте.

– Так и сказал? – Вероника прижала руки к груди.

– Ну да… Чего ты так разволновалась? Помирятся они, и тогда вообще все будет в шоколаде…

Вероника только сейчас увидела, какой старой стала Лиля. Хоть сто раз перекрашивайся – юности не вернешь…

– Лиля, – тихо произнесла Вероника. – Тарас и Клим никогда не смогут помириться. Это я знаю точно…

* * *

…Вероника выскочила из кафе. Дышать вдруг стало тяжело – словно холодный камень лег на грудь.

Тарас и Клим! Тарас и Клим должны встретиться сегодня…

Что-то подсказывало Веронике, что из этой встречи ничего хорошего не выйдет. Она двадцать лет прожила бок о бок с Тарасом, она не просто знала своего мужа, она чувствовала его. Так вот – Тарас не мог просить прощения у Клима. Либо Лилька что-то напутала, либо Тарас затевал очередную интригу. И дай бог чтобы только интригу…

Где должны встретиться Клим и Тарас?

«На том же месте», – сказала Лилька.

Тут и думать не надо. На том же месте…

Это место– вот что больше всего пугало Веронику.

И почему Клим согласился на эту встречу? Опять поверил Тарасу? Поверил в то, что тот раскаялся? Нет, нет… Клим был уже не настолько доверчив. Клим боялся за Веронику – вот почему согласился встретиться с Тарасом. Он хотел знать, что затевает Тарас.

Клим даже не предупредил Веронику, что ему звонил Тарас, что собирается сегодня на встречу с Тарасом… Если бы верил в то, что Тарас раскаялся, – сообщил бы Веронике.

Клим скрыл этот звонок от Вероники. Он не верил Тарасу. Он захотел разобраться сам…

«Ладно, допустим, Тарас затеял очередную пакость… Клим понял это, он захотел встретиться со своим противником лицом к лицу. Чтобы предпринять упреждающие меры…» – лихорадочно думала Вероника, торопливо шагая по узким улочкам Немецкой слободы. Было начало четвертого – все тротуары забиты припаркованными автомобилями, но дорога – пуста, лишь изредка проезжала машина, но ни одна не остановилась на призывные взмахи Вероникиной руки. Ни одного частника, ни одного таксиста…

Троллейбусы здесь не ходили, трамваи напрямую – тоже (чтобы добраться до нужной, надо было садиться на один маршрут, потом пересаживаться на другой…). Словом, заколдованное место!

Вероника почти бежала к транспортной развязке – там было больше шансов поймать такси – и нещадно ругала себя за то, что так и не получила водительских прав. Была бы сейчас сама себе хозяйкой…

На бегу она достала сотовый, чтобы позвонить Климу, но он не отвечал.

Что затеял Тарас?

«А что может затеять человек, который считает, что его предали? Который уже не может нормально жить – есть, пить, общаться с другими людьми, работать? На что там сегодня намекала Лилька? На какие такие осечки? Это стало для Тараса последней каплей, точно!» – неожиданно осознала Вероника.

Тарасу больше нечего терять. Он хочет сделать то, на что не мог решиться двадцать лет назад, – убить Клима. На том же самом месте. А еще говорят, что в одну реку нельзя войти дважды…

Вероника наконец выскочила на оживленную трассу, взмахнула рукой. Сразу притормозило несколько машин.

– На Переведеновское, пожалуйста… Сколько скажете. Только побыстрей! – кинулась она к первой.

В машине она продолжила терзать сотовый. Без результата.

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас…» – пело радио голосом Макаревича.

Есть вещи, которые в наших силах изменить, – если мы захотим, конечно, если приложим определенные усилия… А есть то, что неизбежно и неотвратимо. Тарас и Клим должны были встретиться. Должны были выяснить отношения – раз и навсегда. Двадцать лет назад они пытались сделать это… Сейчас – вторая попытка.

«И бесполезно было утешать себя мыслью, что Тарас, возможно, успокоится, забудет меня, увлечется еще кем-то… Нет. Пока он не разберется с Климом, он и шагу вперед не сможет сделать!»

И Клим тоже это знал – потому и не сказал ничего Веронике. Бесстрашно отправился на встречу со своей судьбой. А это больше всего пугало сейчас Веронику, что Клим так бесстрашен и упрям. Он упрям и потому уязвим…

– Спасибо… Сдачи не надо! – Вероника высочила из машины, перебежала дорогу. Каждая секунда была на вес золота.

Вот и вход…