Бриттани Черри - Огонь, что горит в нас

– Сколько мы еще тут будем? – спросил я у Эрики, когда мы стояли перед витриной с неоправданно дорогими тарелками. Мы торчали здесь уже по меньшей мере двадцать минут, и она размышляла, сколько новых наборов посуды ей приобрести, учитывая, что она, похоже, перебила почти весь фарфор в их доме.

– Ты можешь помолчать? – требовательно осведомилась она, скрестив руки на груди, прищурив глаза и, похоже, напряженно раздумывая. – Мне нужно время.

– Не понимаю. – Я указал на витрину. – Смотри, тарелки. И вот, смотри, еще тарелки. А там что такое, Эрика? Мне кажется, это тоже тарелки.

– Почему ты все время такой несносный? Я очень надеялась, что за эти пять лет ты хотя бы немного вырастешь.

– Извини, что разочаровал. Но серьезно, может быть, мы уже поедем?

Она раздраженно взглянула на меня.

– Почему ты вообще так спешишь повидаться со своей матерью? Ты отсутствовал пять лет, оставив Келлана управляться со всем этим. Он помогал ей, видел все ее срывы, а ты даже ни разу о ней не спросил. Ты ни разу ей не позвонил, так почему теперь?..

– Потому что у моего брата рак, моя мать наркоманка, и я чувствую себя дерьмовым сыном и братом, потому что уехал и решил никогда не возвращаться. Ты это хотела услышать, Эрика? Да, я понял, я полное дерьмо. Но если ты хотя бы на пару секунд перестанешь плеваться в мою сторону и бросать все это мне в лицо, я буду тебе очень благодарен.

Она скептически фыркнула, перекатываясь с пятки на носок и обратно. Потом ее взгляд снова сместился с меня на тарелки в витрине, и мы вернулись к молчаливому созерцанию.

Пять минут. Десять минут. Долбаных пятнадцать минут.

– Вот эти, – решила она, указывая прямо перед собой. – Я куплю вот эти. Бери два набора, Логан.

Развернувшись на каблуках, она направилась в сторону кассы, оставив меня в недоумении.

– Зачем брать два набора?! – крикнул я ей вслед, но она не потрудилась ответить, только ускорила шаг.

С трудом удерживая в руках два набора тарелок, я заковылял вслед за ней и сгрузил коробки на ленту перед кассиром. Мы с Эрикой молчали, пока кассир не озвучил нам сумму покупки.

– Сто восемь долларов и двадцать три цента.

– Ты что, шутишь? – выдавил я. – Ты собираешься заплатить сто баксов за тарелки?

– Не твое дело, что мне делать с моими деньгами.

– Да, но послушай, Эрика. Ты спокойно могла бы купить какие-нибудь дешевые тарелки в магазине «Все по доллару», учитывая то, что завтра ты их, скорее всего, все равно разобьешь.

– Я же не спрашиваю, на что Келлан тратит свои деньги – или, точнее, на кого он их тратит. Так вот – и ты не указывай мне, на что тратить деньги мне.

– Ты знала, что Келлан дает мне деньги?

– Конечно, знала, Логан. Если Келлан и пытается лгать, то у него это получается плохо. Мне плевать, что он снабжает тебя деньгами, но… – Она вздохнула, и ее взгляд, устремленный на меня, сделался мягче. Сейчас она впервые после моего возвращения в город выглядела сломленной. – Не подведи его, Логан. Он устал. Он не показывает этого, но он устал. Он измотан. Твое возвращение делает его счастливым. Сейчас ему хорошо от того, что ты здесь и ты в завязке. Пусть ему и дальше будет хорошо, ладно? Не подведи его.

– Даю слово, что я не употребляю наркотики. Знаю, Эрика, что когда-то я лгал об этом, но сейчас это не ложь. Я действительно соскочил.

Мы оба взяли по коробке, отнесли их к машине Эрики и положили в багажник, потом поехали в сторону того дома, где находилась мамина квартира. Эрика кивнула.

– Я тебе верю. Но ты вот-вот увидишь свою мать, и я знаю, каким сильным триггером это будет для тебя.

– Я не тот мальчишка, которым был когда-то.

– Да, я тебя поняла. Но поверь мне, твоя мать – тот же самый человек, которым она была тогда. Иногда мне кажется, что люди на самом деле не меняются.

– Меняются, – возразил я. – Если дать им шанс, люди могут измениться.

Она с трудом сглотнула.

– Надеюсь, ты прав.

Когда мы доехали до маминого дома, я спросил Эрику, пойдет ли она со мной, но она отказалась, посмотрев по сторонам.

– Я останусь здесь.

– В квартире будет безопаснее.

– Нет. Лучше я побуду здесь. Мне очень не по себе, когда я вижу… подобный стиль жизни.

Я не мог винить ее.

– Я скоро спущусь.

Я окинул взглядом темную улицу и увидел людей, ошивающихся на углу – точно так же, как тогда, когда я был маленьким. Может быть, Эрика в чем-то была права. Может быть, некоторые люди, вещи и места никогда не меняются.

Но я должен был надеяться, что некоторые все-таки меняются. Иначе что мне было делать с собой?

– Просто не задерживайся надолго, ладно? Выступление Келлана начинается через сорок пять минут, – напомнила Эрика.

– Наверное, нам не следовало целых два часа торчать перед витриной с тарелками, а?

Она отмахнулась от меня. С ее стороны это можно было счесть дружеским жестом.

– Я скоро вернусь. Тебе действительно нормально здесь?

– Все в порядке. Просто поторопись.

– Знаешь что, Эрика… – произнес я, выбираясь из машины.

– Да?

Я снова взглянул в сторону людей, стоящих на углу и смотрящих в нашу сторону.

– Запри все дверцы.

* * *

Я не знал, во что влезаю. Я знал, что это будет плохо, но, видимо, даже не догадывался, насколько. Келлан всегда быстро сворачивал разговоры на эту тему, говоря, что я должен беспокоиться о том, чтобы выкарабкаться из ямы, а не о том, как вот прямо сейчас убедиться, что с мамой все хорошо.

Теперь настал черед ему самому воспользоваться своими советами.

Но это означало, что кто-то должен занять его место и позаботиться о ней – и кому это было делать, как не мне? Я не мог подвести Келлана, когда он так нуждался во мне.

Входная дверь была не заперта, и это обеспокоило меня настолько, что внутри все сжалось. Квартира была сплошь завалена пивными банками, водочными бутылками, пустыми флакончиками из-под таблеток и грязной одеждой.

– Господи, мам… – пробормотал я про себя, изрядно потрясенный.

Тот же самый продавленный диванчик стоял перед тем же самым отвратительным кофейным столиком. Я солгал бы, если бы сказал, что не заметил на столике пакет с дурью.

Я щелкнул браслетом. «Просто дыши».

– Прочь! – услышал я крик с кухни, голос мамы был громок и полон страха. Мое сердце ухнуло в желудок, и я снова очутился в аду. Я бросился на кухню, готовый отшвырнуть отца прочь от матери – я знал, что так она кричала тогда, когда его кулаки оставляли синяки на ее теле, на ее душе.

Но когда я оказался там, она была одна, однако в полной панике. Она яростно чесалась, оставляя на своей коже алые полосы.

– Прочь! Прочь! – вопила она все громче и громче.

Я вскинул руки и медленно пошел к ней.

– Мама, что ты делаешь?

– Они ползают по мне! – взвизгнула она.

– Кто по тебе ползает?

– Тараканы! Они везде! Тараканы ползают по мне! Помоги мне, Келлан! Убери их с меня.

– Мам, это я, Логан.

Взгляд ее тусклых глаз устремился на меня, и на долю секунды она напомнила мне Трезвую Маму.

Потом она снова начала чесаться.

– Ладно, ладно, пойдем, я помогу тебе принять душ. Хорошо?

С некоторым трудом я уговорил ее залезть в ванну и включил душ. Она продолжала чесаться. Я сел на закрытую крышку унитаза.

– Келлан сказал мне, что ты собираешься бросить наркотики, мама.

– Да. – Она часто закивала. – Конечно, обязательно. Келлан предложил отправить меня на реабилитацию, но я не знаю. Я могу сделать это сама. И к тому же такое лечение стоит много денег. – Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась, протягивая ко мне руки. – Ты вернулся домой. Я знала, что ты вернешься. Твой отец говорил, что ты не вернешься, но я знала… Он все еще иногда появляется здесь.

Она наклонилась и стала мыть ступни. При виде синяков на ее спине и ногах я едва не задохнулся. Я знал, что это дело рук моего папаши. И то, что я не был здесь, чтобы заступиться за нее, вызвало у меня чувство, будто я почти такой же плохой человек, как он.

– Как ты думаешь, я красивая? – спросила она. По ее щекам текли слезы, но мне казалось – она даже не замечает, что плачет.

– Ты прекрасна, мама.

– Твой отец назвал меня уродкой.

Мои пальцы сжались в кулаки, и я сделал несколько глубоких вдохов.

– Да пошел он! Тебе лучше будет без него.

– Да, конечно, конечно. – Она снова часто закивала. – Я просто хотела бы, чтобы он меня любил, вот и все.

Почему мы, люди, всегда так хотим любви от тех людей, которые не способны на подобные чувства?

– Ты можешь помыть мне голову? – попросила она.

Я согласился. Я осторожно касался ее покрытой синяками кожи, а она, похоже, совершенно на это не реагировала. Некоторое время мы сидели и слушали звук льющейся воды. Я не знал, как общаться с ней. Я даже не был уверен, что хочу этого, но спустя некоторое время молчание стало невыносимым.

– Завтра я собираюсь сходить в магазин и принести тебе какой-нибудь еды, мам. Ты можешь дать мне свою продовольственную карточку?

Она закрыла глаза и сжала ладони.

– О черт, я, кажется, вчера забыла ее у подруги. Она живет чуть дальше по улице. Я могу сходить за карточкой, – сказала она, пытаясь встать, но я остановил ее.

– У тебя все еще мыло в волосах. Смой его, вытри голову и выходи в гостиную. Завтра мы что-нибудь решим с продуктами.

Я встал и вышел. Когда я оказался в гостиной, то мой взгляд снова упал на пакетик с дурью на столе.

– Черт… – прошептал я, щелкая браслетом.

«Сосредоточься. Это не твоя жизнь. Это не твоя история».

Доктор Хан говорила, что после того, как я покину клинику, будут такие моменты, когда я снова буду готов оказаться в колесе прошлого, но в такие моменты я должен вспоминать, что это уже не моя история.

Ладони у меня вспотели. Я присел на диванчик. Не знаю, как это получилось, но в какой-то момент пакетик с дурью оказался у меня в руках. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. В груди у меня жгло, мысли путались. Быть в этом городе было для меня невыносимо, но я не мог покинуть Келлана.

Как мне предполагалось выжить во всем этом?

– Послушай, мы опаздываем… – начала Эрика, входя в квартиру, и умолкла, увидев пакетик с наркотой у меня в руках Я быстро переводил взгляд с наркоты на Эрику и обратно. Она вздохнула. – Все ясно.

Повернувшись на каблуках, она выскочила из комнаты. «Черт!» Я поспешил за нею, окликая ее, но она за всю дорогу до машины так и не оглянулась. Едва мы оказались в салоне, она врубила мотор и на скорости отъехала от бордюра. Прошло несколько минут, но мы не сказали друг другу ни слова.

– Послушай, то, что ты видела… – начал я, но она покачала головой.

– Лучше молчи.

– Эрика, это не то, что ты подумала.

– Хватит. Логан. Я больше не буду этого делать. Я не стану возить тебя туда, где ты можешь накидаться. Я не могу смотреть, как ты разочаровываешь своего брата.

– Я не употребляю наркотики.

– Врешь.

Я вскинул руки в знак поражения и тяжело вздохнул.

– Я даже не знаю, как с тобой нормально разговаривать.

– Вот и не разговаривай.

– Отлично. И не буду.

Эрика крепче стиснула рулевое колесо. Я смотрел, как на зеркале заднего вида раскачивается туда-сюда освежитель воздуха.

– Он болен, он пытается не показывать, как сильно он беспокоится за тебя и твою мать, но он в ужасе. Я считаю, что нужно смотреть в лицо реальности, а реальность такова – я только что видела тебя с наркотиками в руках. И менее всего Келлану нужно об этом знать – это только усилит его стресс.

– Что у тебя происходит в голове? Ты придумываешь какие-то дикие истории и осуждаешь людей за то, чего они не делали. Тебе не кажется, что ты слишком похожа на свою чокнутую мать?

Она притормозила у ресторана и свернула на парковку. Повернувшись ко мне, она резким тоном ответила:

– А ты – точная копия своей.

Логан

– Я не похож на свою мать! – шепотом выкрикнул я, спеша за Эрикой ко входу в «Бро-Бистро».

– Я тебя видела! – прошипела она в ответ, с силой ткнув меня в грудь. – Я видела тебя, Логан!

– Тебе кажется, будто ты что-то видела, но ты ошибаешься. Я не собирался употреблять!

– Не лги мне, сволочь! Как ты мог?! Ты обещал! Ты обещал!

Прежде, чем я успел ответить, к нам подошел Келлан.

– Вы что так долго? – спросил он. Мрачное выражение словно приклеилось к лицу Эрики, но она заставила себя улыбнуться, когда увидела тревогу в глазах жениха.

– Просто мне пришлось по пути кое-куда заехать, – ответила она, целуя его в щеку. – Но мы же здесь! И я очень жду твоего выступления.

Взгляд Келлана сместился на меня, и в этом взгляде по-прежнему читалась тревога. Я слегка пожал плечами – я не мог солгать брату.