Бриттани Черри - Огонь, что горит в нас

Я никогда не видел, чтобы Эрика так расклеивалась. Именно на ней всегда все держалось. И то, что теперь она была в таком состоянии, свидетельствовало, насколько серьезная беда нас всех постигла.

Немного придя в себя, она отступила на шаг и вытерла слезы.

– Я в порядке. Со мной все хорошо. Все отлично, – произнесла она, заверяя скорее себя, чем нас. – Его собираются оставить здесь до утра. Я останусь с ним.

– Я могу остаться, – предложил я. – Я знаю, у тебя скоро экзамены на степень.

– Нет, все нормально. Со мной все в порядке. Все хорошо.

– Сестренка, – прошептала Алисса, вытирая слезы со щек Эрики.

– Я в порядке. Правда. Поезжайте домой. Я напишу вам, если что-то изменится.

Я оглянулся в сторону палаты.

– Можно я просто посижу с ним пару минут?

Эрика кивнула.

– Да, конечно. Алисса, сходишь со мной за кофе?

Девушки ушли, а я вернулся в палату и придвинул стул к кровати Келлана. Окружающие кровать приборы попискивали и гудели, а я смотрел, как вздымается и опадает грудь брата. В последнее время ему, казалось, было трудно даже дышать.

– Ты спишь? – прошептал я.

– Нет, – отозвался он. – Просто сонный.

Я прижал кончики пальцев к глазам, чтобы сдержать эмоции.

– Какого черта ты здесь делаешь, Кел? Это я должен был в конечном итоге оказаться в подобном месте, а не ты, забыл?

Он слабо улыбнулся мне.

– Я знаю.

– Ты в порядке?

Один глубокий вдох. Один судорожный выдох.

– Да. Я в порядке. – Он повернул голову в мою сторону, и в его неизменно добрых глазах промелькнула слабая усмешка. – Я убиваю ее, – прошептал он, имея в виду Эрику.

– Что? Нет.

Он отвернулся, пытаясь скрыть слезы, текущие по его щекам.

– Да. Зрелище того, как я умираю, убивает ее.

– Ты не умираешь, Келлан.

Он не ответил.

– Эй, ты слышал меня? Я сказал – ты не умираешь. Скажи это вслух.

Он посмотрел в потолок, потом закрыл глаза. По его щекам все еще катились слезы.

– Я не умираю.

– Еще раз.

– Я не умираю.

– И еще раз, братец.

– Я не умираю!

– Хорошо. И не смей забывать об этом. Все в порядке. Мы все пройдем через это вместе. – Я взял его за руку и слегка сжал, пытаясь хоть немного подбодрить его.

– Все в порядке. Ты прав. Извини, я просто…

– Устал?

– Устал.

Я сидел с ним дольше, чем предполагал изначально. Эрика вернулась в палату, но я спросил ее, не могу ли я остаться рядом с Келланом на эту ночь. Она согласилась, и Алисса решила побыть с ней, чтобы сестра не оставалась одна.

В ту ночь я не спал. Я бодрствовал, глядя, как мигают огоньки на приборах и как дышит мой брат.

Когда наступило утро, он открыл глаза и улыбнулся мне уголком рта.

– Иди домой, – сказал он.

– Нет.

– Иди. Иди и живи своей жизнью, Логан. Разве тебе некого любить? – спросил он.

– А что, по-твоему, я сейчас делаю? – поинтересовался я, прислоняясь лбом к спинке кровати. Он улыбнулся мне и пожал правым плечом. Я улыбнулся ему и пожал левым плечом.

* * *

Хотел бы я сказать, что после этого дела у Келлана пошли на лад, однако было похоже, что ситуация становится только тяжелее. Если он не был в больнице, то почти все время проводил в постели. Прежде улыбчивый, мой брат постепенно превращался в человека, который не проявлял практически никаких положительных эмоций. Прежде вежливый, теперь Келлан все чаще и чаще кричал на Эрику за все, что она делала, и это только заставляло ее нервничать сильнее.

Это было больно видеть, потому что она действительно старалась изо всех сил.

На меня он не кричал никогда, хотя лучше было бы наоборот. Эрика, похоже, была на грани срыва. Осенью ей снова предстояло учиться, и она выбивалась из сил, составляя свое расписание. Вдобавок ее терзало то, что летом она не смогла сдать экзамены на степень магистра. Уровень стресса у нее зашкаливал.

– Вывези ее развлечься, – вздохнул Келлан, когда я усадил его на диван в гостиной. Ему ужасно надоело смотреть на стены спальни, и он утверждал, будто у него развивается клаустрофобия.

– Кого и куда вывезти?

Он бросил на меня взгляд, в котором читалось: «Ты понимаешь, о ком я говорю».

– Алиссу. Там на кофейном столике два билета на вечер в чикагскую оперу. Еще квитанция: бронирование номера на ночь в отеле. Думаю, ей понравится. Мы с Эрикой собирались отправиться туда во время медового месяца, но… – Он умолк и закрыл глаза. – Свози туда Алиссу.

– Я не собираюсь ехать в Чикаго и оставаться там на всю ночь, когда тебе так нехорошо.

– Послушай, поезжай туда.

– Нет, не поеду. Завтра у тебя химиотерапия, а после нее ты всегда несколько дней болеешь.

– Я в полном порядке. И кроме того, Эрика мне поможет.

– Келлан!

– Логан. – Келлан прямее сел на диване, опираясь о него руками. – Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливым.

– Я и счастлив.

– Нет. Ты просто существуешь. Совершаешь рутинные действия. И это неспроста. Все, что ты испытал, все, что ты видел, превратило твою жизнь в некий замкнутый круг, из которого ты не мог вырваться. Но единственный период, когда я видел тебя счастливым – по-настоящему счастливым, – было то время, когда ты был с Алиссой.

– Келлан, перестань.

– Помнишь, ты просил у меня денег, чтобы купить себе хорошо сидящий костюм – просто ради того, чтобы ты мог свозить ее на фортепьянный концерт в Чикаго? Ты просто лучился надеждой. Я никогда до этого не видел в твоих глазах такой надежды.

– И по вполне понятной причине. Надежда – это напрасная трата времени. И, если помнишь, мы с ней на самом деле так и не съездили в Чикаго, потому что Рикки вывел меня из себя, и я сорвался в штопор.

Келлан закатил глаза.

– Ты больше не тот человек. Свози ее туда.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да.

– Нет!

– У меня рак.

Я тоже закатил глаза.

– Чувак, это удар ниже пояса. Как долго ты намерен козырять своим раком?

Он улыбнулся мне, протянул руку и похлопал меня по плечу.

– Свози ее туда, ладно?

Я кивнул.

– Ладно.

Алисса

– Привет, – сказала я прерывистым от восторга голосом, когда увидела на своем крыльце Логана в костюме с галстуком-бабочкой. Его волосы были зачесаны назад, лицо сияло.

– Прекрасно выглядишь, – сказал он, окидывая взглядом мое длинное черное платье. – Просто прекрасно.

Я покраснела.

– Ты тоже. Я имею в виду, хорошо. Ты выглядишь хорошо.

Он протянул мне руку, и я приняла ее. Он подвел меня к машине, открыл передо мной дверцу со стороны пассажирского сиденья и помог мне сесть внутрь. Мое сердце колотилось о ребра, бабочки в животе каким-то образом превратились в драконов и жгли меня изнутри. Я ужасно нервничала.

Когда он предложил мне съездить с ним в Чикаго и сходить в оперу, мне пришлось удостовериться, что я не сплю. Несколько лет назад мы не могли позволить себе ходить на шикарные свидания. Мы тогда не имели возможности любить друг друга так, как мы того действительно заслуживали. И потому то, что сегодня Логан был в костюме, который был ему по размеру, а я была в красивом платье… это было поразительно.

«Я все еще люблю тебя…»

– Ты рада? – спросил он, когда мы выехали на шоссе.

– Да.

«Я все еще люблю тебя…»

– Знаешь, я никогда прежде такого не делал. В смысле, не бывал в опере. Я бывал на твоих фортепьянных концертах, и это было круто, но чтобы что-то такое – никогда.

– Тебе понравится, – заверила я. – Когда я была в колледже, то мы с музыкальным классом ездили на такие представления. Опера – это особое переживание.

Он улыбнулся.

– Спасибо, что поехала со мной, Небо.

Когда он называл меня Небом, мне казалось, что мне снова восемнадцать лет.

«Я все еще люблю тебя…»

Спектакль был потрясающий. Мы сидели в угловой ложе, и я видела, что Логан захвачен действием. Он не сводил взгляд с актеров на сцене, а я почти не сводила взгляда с него. С ума сойти, как такое может быть? Как некий парень спустя столько лет может управлять каждым ударом моего сердце?

После спектакля мы вышли на улицу, навстречу прохладной осенней погоде. Мы стояли так близко друг к другу, что время от времени наши руки соприкасались. Отель, в котором мы остановились, располагался по другую сторону улицы от здания оперы, и это было замечательно.

– У Эрики и Келлана сейчас не жизнь, а сплошной стресс, – произнес Логан, вырвав меня из задумчивости.

– Да, очень тяжелый стресс. Эрика звонила мне вчера вечером, она сидела в своей машине и плакала навзрыд. Ей кажется, что силы у нее уже на исходе, а Келлан продолжает отталкивать его.

– Как ты думаешь, он действительно ее отталкивает?

– Не знаю. Мне кажется, ему просто страшно.

– Да. Мне тоже. Я думаю… мы должны что-то сделать для них. Не знаю что, но я хочу сделать что-нибудь, чтобы им стало легче.

– Хорошая идея, – согласилась я, открывая дверь, ведущую в вестибюль отеля. – И мне кажется…

– Я все еще люблю тебя.

«Что? Неужели я только что произнесла вслух слова, которые весь вечер вертелись у меня в голове? Слова, вкус которых я ощущала последние пять лет?»

Нет. Они сорвались не с моих губ.

Медленно повернувшись, я уставилась на Логана, который стоял на тротуаре, сунув руки в карманы брюк. Он покачивался взад-вперед.

– Что? – спросила я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Я все еще люблю тебя, – повторил он, подойдя ближе ко мне. – Я пытался прекратить это. Пытался игнорировать это. Я пытался прогнать это, но оно не уходило. Когда ты рядом со мной, я хочу, чтобы ты была еще ближе. Когда ты смеешься, я хочу, чтобы этот смех никогда не умолкал. Когда тебе грустно, я хочу собирать твои слезы губами. Я знаю все причины, по которым я не должен быть с тобой. Я знаю, что не могу быть прощен за то, что случилось все эти годы назад, но я также знаю, что я все еще люблю тебя. Ты все еще огонь, который согревает меня, когда жизнь становится слишком холодной. Ты все еще голос, который удерживает мою тьму в узде. Ты все еще причина, по которой бьется мое сердце. Ты все еще воздух в моих легких. Ты все еще мой самый сильный наркотик. И я все еще искренне, безумно, болезненно люблю тебя. И не думаю, что это когда-нибудь прекратится.

– Логан… – Он продолжал идти ко мне, заставляя мое сердце стучать все быстрее, пока мне не показалось, что я сейчас упаду в обморок.

– Алисса…

– Земля. – Мои пальцы медленно сплелись с его пальцами.

– Небо.

Он.

Я.

Мы.

Мы оказались рядом. Наши тела соприкоснулись, и я ощутила, как он дрожит, когда мои пальцы коснулись его груди.

– Нервничаешь? – спросила я.

– Нервничаю, – ответил он.

Мои губы замерли в миллиметре от его губ. Его дыхание стало моим дыханием, а мое дыхание принадлежало только ему. Он был моим жизнеобеспечением, заставляя мое сердце расширяться и сокращаться, снова и снова.

Я пожала плечами. Он пожал плечами.

Я засмеялась. Он засмеялся.

Я приоткрыла губы. Он приоткрыл губы.

Я подалась вперед. Он подался вперед.

И мы оба по-прежнему так сильно любили…

* * *

На несколько коротких мгновений он принял меня в свое сердце, а я впустила его в свое. Его кожа соприкоснулась с моей кожей, его губы встретились с моими губами. В ту ночь мы держались друг за друга. Мы запретили нашим мыслям блуждать где-то еще. Мы не говорили о прошлом и отказывались говорить о будущем.

Но мы помнили и мы мечтали.

Мы помнили все, чем мы были, и мечтали обо всем, чем мы когда-нибудь могли стать. Каждый раз, когда он входил в меня, я шептала его имя. Каждый раз, когда он выходил, он шептал мое имя.

– Я люблю тебя, – тихо сказала я ему на ухо.

– Я люблю тебя, – нежно отозвался он, целуя мою шею.

В ту ночь мы любили друг друга. Мы любили друг друга без ограничений, без сожалений, без страха. Мы любили друг друга каждым поцелуем, каждым прикосновением, каждым оргазмом.

Мы любили боль, мы любили шрамы, мы любили наш пожар, который ничто не могло угасить.

Мы любили эту ночь.

«Да…»

Мы любили так медленно…

* * *

Когда я проснулась, мне показалось, будто я все еще сплю, потому что я проснулась в его объятиях. Его глаза были уже открыты, он нежно поцеловал меня в лоб.

– Привет, – зевнула я, протирая глаза.

– Привет, – отозвался он.

– Уже пора вставать?

– Нет. – Он покачал головой. – Еще только три часа ночи.

Я чуть приподнялась, внутри у меня росло беспокойство.

– Что не так?

– Ничего.

– Логан, скажи мне.

– Я просто беспокоюсь, только и всего. У Келлана вчера была химиотерапия, а меня с ним не было – впервые после моего возвращения. Иногда ему по ночам становится плохо, поэтому я волнуюсь, вот и все.