Бедная девушка выглядела обычной, как домашняя муха, и такой же безобидной, но Макалден не сомневался: ловкая карманница с такими стройными ножками только что лишила почетного члена парламента от Лоуэр-Бэгшота часов и кошелька. А глупый ублюдок этого даже не заметил. Несмотря на то что девица свалилась прямо на его живот, он не увидел ее и не посчитал, что у нее достаточно мозгов и хладнокровия, чтобы лишить его хотя бы фартинга.

Неожиданно Хью вспомнил, что сказала его мать несколько лет назад накануне своего второго замужества.

Она была не просто польщена, получив предложение от виконта Бэлфора, — она была потрясена.

— Я понятия не имела, что он захочет на мне жениться. В моем-то возрасте! Не говоря уже о том, что он и заметить то меня не должен был. Мужчина — любой мужчина, а тем более такой привлекательный, как Бэлфор, — всегда может найти молодую женщину. Женщины моего возраста по большей части невидимы миру.

Вот и эта девица была невидимой для мужчины, даже когда лежала на нем. Обычная служанка или торговка. Так, пустое место. Легкое неудобство на пути аристократа.

Кем бы она ни была, для Хью это Божья помощь, если бы он, конечно, верил в Бога после шестнадцати лет службы в Королевском военно-морском флоте.

Он считал, что жизнь — череда случайностей, счастливых и не очень, и все оборачивается к лучшему лишь для того, кто готов сделать для этого все. Его философия была явно неанглийской, но ведь он шотландец, то есть принадлежит к другой, более фаталистической породе, чем англичане, которые, как член парламента от Лоуэр-Бэгшота, видят только то, что хотят видеть, а думают еще меньше.

Хью посчитал, что девчонка ему пригодится. Очень даже. Она, конечно, умна, как любое дитя улицы, однако потенциально лучше приспособляема к его нуждам. Он вполне сможет использовать ее как служанку, в костюм которой она нарядилась, отправить в дом предателя и подождать, пока она выкрадет все его секреты, а не только те, что он вынес из Адмиралтейства.

Оставалось только ее поймать.

Она довольно быстро шла по боковой дорожке, удаляясь от констебля. Хью перебрался на другую сторону Чаринг-Кросс и последовал за ней на Стрэнд, прокладывая себе путь между торговцами, попрошайками и ремесленниками. Он был вынужден спешить, чтобы не упустить ее из виду. Для раненой ноги это была слишком большая нагрузка, но он все же военный моряк, командир корабля и не упустит воровку.

Она продолжала двигаться вперед, уверенно и быстро, пока не обернулась. Хью инстинктивно попытался спрятаться в подворотне, но девчонка заметила его, — понимание, что он следит за ней, сделало ее глаза почти черными, — и, юркнув в проход между домами, нахальная воровка скрылась в королевских конюшнях.

Хью довольно-таки неловко пробрался ко входу в конюшни. Но заметить девицу оказалось легко: ее лицо, бледное от ужаса, отчетливо выделялось на темном фоне стен. Он, сильно прихрамывая, побежал за ней, уклоняясь от столкновений с людьми и лошадьми. Маленькая воровка тем временем скрылась в задней части строения, на складе тканей.

Уложенные на стеллажах рулоны материи мешали обзору, скрывая беглянку от его глаз. Хью остановился, чтобы не пройти мимо, — здесь она могла легко спрятаться, а потом попытаться прошмыгнуть обратно и затеряться в суматохе конюшен. Поэтому он стал делать то, к чему давно привык в море, — наблюдать. На фоне полной неподвижности, царящей вокруг, движение заметить легко. Ждать пришлось недолго. Он увидел, как девица бесшумно скользнула по проходу, мысленно проклял свою больную ногу и направился за беглянкой.

Теперь он шел на всех парусах, прилагая невероятные усилия, чтобы не отставать, но девица была проворна, как бегущая волна, и двигалась с такой же уверенностью. На Сент-Мартинс-лейн, через дорогу, вокруг церкви и бегом к хитросплетению улиц и переулков между Лонг-Акр и Ковент-Гарден. Скрипя зубами от боли, Хью отбросил всякую осторожность и бросился за воровкой. Он обогнул церковь Святого Мартина как раз вовремя, чтобы заметить край ее юбки, скрывшийся за стеной Мурс-Корт. Он ускорил бег и немного сократил расстояние между ними. Теперь девица бежала к Нью-Раунд-Корт. Она больше не делала вид, что спешит по делам, и неслась со всех ног. Вероятно, у этой чертовки в голове была подробная карта Лондона, потому что она неожиданно скрывалась в самых незаметных узких аллеях и переулках, знала все незапертые ворота и тропинки. Задыхающемуся Хью начало казаться, что он гонится за ускользающим ветром. Только он все равно не прекращал попыток. Девчонка была слишком хорошей находкой, она идеально подходила для дела, и он не мог отказаться от преследования. В конце концов, он взрослый мужчина, опытный ветеран французских войн, капитан Королевского флота. Не может он, даже с раненой, еще не зажившей ногой, не суметь поймать эту тщедушную, хрупкую уличную воровку.

Пропади все пропадом! Он в очередной раз стиснул зубы, чтобы не взвыть от невыносимой боли, и бросился вперед в очередной грязный тупик. И искренне поблагодарил судьбу за то, что девчонка наконец допустила ошибку.

Расположенная в конце аллеи дверь, на которую девица явно рассчитывала, оказалась запертой. Дичь попала в ловушку. Хью перешел на шаг и начал сокращать расстояние между ними. Беглянка тяжело дышала, и выдыхаемый ею воздух поднимался над головой, на морозе застывая клочьями пара, словно призрачная сеть. С одной стороны высилось четырехэтажное здание, с другой — каменная стена, усеянная крупными осколками битого стекла.

Переулок был узким — таким узким, что Хью легко доставал руками до обеих стен. Было очень тихо. Слышалось только тяжелое дыхание. Почему-то Хью очень захотелось увидеть ее лицо. Ему необходимо было увидеть ее. Убедиться, что она не обычная служанка. Запомнить ее.

Девица была старше, чем он решил вначале. Ее лицо было худым и очень бледным от животного страха, взгляд — суровым, она готовилась дорого продать свою жизнь. И она явно недоедала. Ее «заработок», по идее, должен был позволить ей сносно питаться, хотя, возможно, она трудилась на хозяина или сутенера. Хорошо, если ей перепадала миска холодного супа.

Что ж, когда она станет работать на него, по крайней мере начнет нормально питаться.

Ее лицо при ближайшем рассмотрении оказалось не грязным. Пятно на носу было просто россыпью веснушек, под огромными темными, почти черными глазами залегли тени. От голода? Усталости? Чепец на голове скрывал волосы, но если судить по выбившимся и упавшим на шею прядям, они были темно-каштановыми. Глаза метались по сторонам в поисках пути к спасению.

— Ничего не выйдет. Ты попалась. — Хью даже сам удивился собственной радости по этому поводу. Он вовсе не должен был ощущать такого удовлетворения, одержав победу над этой маленькой тощей полуголодной девицей. Тем не менее он внутренне ликовал. Она заставила его потрудиться ради этой победы. И была достойным противником. А станет ценным агентом.

— У тебя прекрасно получается, — дипломатично сообщил он. — Отличная работа.

Она не ответила, лишь крепче стиснула свою нелепую корзину побелевшими пальцами, выставив ее перед собой, как будто собиралась ею защищаться. Никакого притворного возмущения, никаких отрицаний. Хью довольно улыбнулся. Ему не придется учить ее пользе молчания. Еще одно очко ей в плюс.

Она прижалась спиной к запертой двери.

— У меня есть для тебя предложение.

— Я не шлюха.

Заявление удивило Хью.

— Нет, ты карманница. Причем ловкая и умная. Так случилось, что мне необходим человек, обладающий твоей квалификацией. Ты должна будешь кое-что украсть для меня.

Она испуганно покачала головой:

— Я швея. Я занимаюсь шитьем. — Она взмахнула корзиной.

Великолепная актриса! Хью не мог не улыбнуться.

— Бьюсь об заклад, — сказал он тихим и спокойным голосом, каким обычно разговаривал с перепуганными гардемаринами, — ты носишь эту корзинку с собой целыми днями, но шитье так и остается незаконченным. Бьюсь об заклад, — он сделал к ней шаг, — там на дне пришит небольшой мешочек, в который ты спрятала золотые часы члена парламента от Лоуэр-Садбери.

Она удивленно вытаращила глаза, в немом потрясении открыла рот и прижала корзинку к груди так, что Хью стало видно дно, и зашарила по нему дрожащими пальцами, словно боялась обнаружить именно то, что описывал капитан.

На дне не было ничего. У Хью на мгновение закружилась голова. Возможно, он все-таки ошибся? И, как достопочтенный член парламента от Лоуэр-Хэйрика, он принял желаемое за действительное и увидел то, что хотел видеть. Он искал воровку, и по какой-то непонятной причине ему очень захотелось, чтобы ею оказалась эта хорошенькая, хотя и тощая девица.

Нет, такого быть не может. Его инстинкты, ставшие необычайно острыми за годы службы, говорили обратное. И если украденное не обнаружилось, как он предполагал, на дне корзины, значит, оно спрятано в другом месте.

Ухмылка, появившаяся на лице капитана, вероятнее всего, его не украсила. Но в последний раз, когда он ощущал такую необузданную дьявольскую радость, «Опасный» разнес французский корабль в щепки.

Взгляд Хью скользнул по воровке, отмечая места на теле, где она могла бы спрятать украденное.

Скорее всего она спрятала бы то, что хотела скрыть от посторонних глаз, на груди. Вот Хью и уставился на ее грудь, с которой так вовремя упала булавка. Корсет высоко поднимал небольшую грудь, округлая верхняя часть которой была хорошо видна. Несмотря на то что девица явно изображала оскорбленную невинность, она тяжело дышала — от страха или ожидания, — и ее грудь ритмично поднималась и опускалась, приковывая взгляд к аппетитным выпуклостям. Хью поневоле представил, как его рука медленно скользит по неправдоподобно мягкой коже и достает золотую цепочку от часов, еще хранящую тепло ее тела.

Необузданная похоть, которую он ощутил совершенно неожиданно для самого себя, должно быть, передалась непосредственно ей, потому что девица выставила вперед руку, чтобы его остановить.

— Нет! — Теперь в ее голосе звучала неприкрытая паника. — Я не шлюха!

— Возможно, и нет, но ты умеешь использовать тело для достижения своих целей. И у меня нет необходимости тебя обыскивать, хотя мы оба знаем, что я могу сделать это, если захочу. Мне вовсе не надо искать доказательства твоей вины. Одного моего слова — а ведь я могу сказать, что видел, как ты избавила достопочтенного мистера Пентон-Торнбрайта, члена парламента от Лоуэр-Садбери (имя он придумал для усиления эффекта), от часов и кошелька, — достаточно, чтобы тебя повесили. Хотя, возможно, тебе повезет и судья или тюремщик решат воспользоваться твоим телом и оставят тебя в живых. Но поверь моему опыту, большинство осужденных умирают, так и не доехав до Ботани-Бей.

Хью сделал паузу. Судя по лицу девушки, ставшему уже не белым, а серым, жестокие слова дошли до ее сознания.

— Я не проститутка, — упрямо повторила она.

— Это я уже слышал. И неоднократно. Надоело. Думаю, леди протестует слишком упорно. — Капитан глубоко вздохнул, сдерживая раздражение. Он пытается убедить ее начать работать на него. Именно убедить, слегка припугнув. Не то чтобы у нее был выбор. Но лучше, чтобы она все же согласилась и считала, что пошла на сотрудничество добровольно. — Мне необходима воровка, и ты подходишь по всем параметрам. Итак, на кого ты работаешь?

— Вы все неправильно поняли, мистер. Я ничем таким не занимаюсь. Я зарабатываю на жизнь шитьем.

— Такая способная девочка? Маловероятно. Тебя, должно быть, хорошо вымуштровали. Кто твой хозяин? Я тебя выкуплю. — «Точнее, возьму в аренду. Это будет ближе к истине. Но она и сама постепенно все поймет. Умная девочка». — Я и тебе заплачу. Сто фунтов. — Это была большая удача и очень хорошие деньги для уличной воровки, если она, конечно, не пьет. Но судя по ее лицу, она не страдала алкогольной зависимостью.

И все же упоминание о деньгах ничего не изменило.

— Вы все неправильно поняли, мистер, — повторила девица и даже слегка притопнула ножкой. В глазах заблестели слезы. — Я швея. Посмотрите сами. — И она протянула ему корзинку для осмотра.

Черт бы его побрал! Он повелся!

Хью опустил глаза лишь на мгновение, достаточное, чтобы заметить аккуратно вышитую букву «Т» на лежащем сверху платочке и почувствовать сомнение. Маскировка настолько безупречна, что, может быть, он действительно ошибся и все это и не маскировка вовсе.

Ив этот момент девчонка с размаху надела свою проклятую корзину ему на голову.

Он вскинул руку, чтобы избавиться от дурацкого шлема и сбросить тряпки, закрывающие обзор, а чертовка метнулась вправо, в прыжке уперлась левой ногой в стену, а правой нанесла точный удар по больному бедру.

Боль взорвалась с такой адской силой, что Хью упал на колени. А девчонка, оттолкнувшись от него, взвилась на высокий подоконник, оттуда перепрыгнула над его головой на стену, за которой и скрылась.