Никки Логан - Острота ощущений

Впереди на краю песчаной дюны Роб увидел пушистый белый комочек.

– Это птенец красноногой олуши.

– Думаю, вы тут таких немало перевидали за четыре года. Чем этот отличается от остальных?

Онор оглядела верхушки деревьев:

– Он выпал из гнезда. Его родители за ним не прилетят.

Решение напрашивалось само собой.

– Так давайте посадим его обратно в гнездо.

Она печально покачала головой:

– Нельзя. Принцип невмешательства.

– Этот малыш сможет выжить?

– Нет. Он погибнет.

Роб тронул спутницу за локоть:

– Тогда идемте отсюда. Вам не стоит на это смотреть.

Онор присела на корточки. Роб тоже опустился рядом. Птенец заметил их и проковылял чуть дальше по пляжу.

– Вы ему не поможете?

Она покачала головой.

– Но все равно будете рядом, пока он не умрет? Почему?

Помолчав, Онор тихо ответила:

– Чтобы не оставлять его одного.

В другое время Роб на такую сентиментальную чушь лишь закатил бы глаза и насмешливо фыркнул, но что-то в ее голосе и позе остановило его. Онор вовсе не походила на наивную девицу, рыдающую над каждым пушистым щеночком. Она была сварливой, язвительной, вспыльчивой, и если решила остаться, значит, тому была уважительная причина.

Эта женщина была настоящей загадкой. Роб, отчаявшись проникнуть в ее мысли, просто устроился поудобнее на песке, обхватив колени.

Он и не предполагал, что ждать придется полночи. Луна давно взошла и теперь освещала тропический пляж. За прошедшие часы Роб несколько раз поднимался, чтобы попить воды. Наконец вода, которая имелась у них с собой, закончилась. Его снова начала одолевать жажда. Но Онор не двигалась с места, и поэтому он оставался с ней.

Птенец, смирившись с их присутствием, забился в кусты и уже какое-то время не шевелился, как и наблюдающая за ним женщина.

Роб окликнул ее хриплым от долгого молчания голосом. Она повернула голову.

– Может, мне пойти проверить, как он там?

Помедлив, Онор кивнула.

Он подошел к неподвижному птенцу. Чувствуя на себе взгляд спутницы, Роб, вместо того чтобы, как собирался, ткнуть птичье тельце ногой, сел на корточки и осторожно поднял его с песка. Мертвый птенец показался почти невесомым.

Задумавшись на пару секунд над тем, как поступить с окоченевшим тельцем, Роб наконец сунул его под невысокое раскидистое растение, подумав, что бедняга, скорее всего, пойдет на корм крабам. Онор не протестовала, похоже, впервые одобрив действия своего гостя.

Залитая лунным светом, с опущенным плечами, она выглядела в эту минуту очень несчастной. И, похоже, дело было не в этой погибшей птице. Роба подмывало спросить, в чем причина, но он понимал, что не имеет на это права. Отчаянно желая облегчить душевные страдания Онор, но не зная, какие для этого подобрать слова, он произнес:

– Этот малыш до самого конца не был один.

Скользнув по спутнику взглядом, она бессильно опустилась на толстый слой веток и гниющих листьев, щедро укрывавший песок.

Проклятье! Дело точно не в птице. Но что бы ни мучило Онор, она, кажется, решила снова возродить это в памяти прямо сейчас. Роб потянулся к спутнице, поставил ее на ноги и обнял, надеясь утешить. Она тут же начала вырываться, но он лишь крепче сжал кольцо своих сильных рук, не обращая внимания на ее протесты.

Наконец Онор расплакалась на его плече. Когда она успокоилась, Роб отстранился, собираясь сказать что-нибудь в шутку, чтобы уменьшить неловкость, которую ощущали оба. Но передумал, увидев смущение и страдание на лице Онор и вспомнив, как она с пониманием, без насмешки отнеслась к его боязни крови.

– Готовы идти? – вежливо спросил Роб.

– Мне нужно наблюдать за кладками яиц. Лагерь – в том направлении. Просто придерживайтесь края зарослей.

– Может, вам что-нибудь принести? Фонарик, еду? Как я узнаю, что с вами все в порядке? Пойдемте со мной!

Едва эти слова сорвались с языка, Роб поморщился, ожидая язвительного ответа. Ну разумеется, с Онор все будет в порядке. Она – настоящее дитя природы. Остров – ее владения.

Однако Онор лишь тихо сказала:

– До лагеря всего несколько минут ходьбы. Если мне что-нибудь понадобится, я схожу сама.

Она указала в ту сторону, где располагался лагерь.

Роб обратил туда взгляд, а когда повернулся, Онор уже исчезла.

Проснулся Роб рано утром. Ему снилась златовласая русалка, которая покусывала сначала его икры, потом бедра, а после нацелилась выше…

– Черт побери!

Он вскочил из небрежно выкопанной в песке ямы и обнаружил, что по его телу ползают десятки маленьких рачков с поднятыми вверх клешнями. Это был лишь авангард целого батальона красных раков-отшельников, бодро марширующих по берегу в сторону океана. А Роб лежал прямо на их пути. Он вскочил на ноги, и маленькие существа, не обращая на него внимания, обогнули его, целенаправленно двигаясь к воде, чем вызвали громкий смех Роба. Их было так много, что они походили на красный прилив. Наконец последний рак-отшельник скрылся в океане.

Роб проводил на пляже уже вторую ночь подряд, и его удивляло, как естественно он себя ощущал, просыпаясь тут. Оказывается, человек может привыкнуть к такому образу жизни.

Теперь, когда останки «Эмдена» находились так близко, и особенно после посещения памятника крейсеру, Робу хотелось изменить первоначальный план: вместо того чтобы лишь определить местоположение судна, он решил взглянуть на него своими глазами. Разумеется, Роб уже видел и фотографии, и видео затонувшего крейсера – но это все не то.

Он целых три часа бродил по острову, изучая его, не беспокоясь, что случайно встретит Онор – та, без сомнения, спит в палатке после ночного наблюдения за черепахами. То и дело Роб поглядывал в бинокль в сторону океана, проверяя, не изменилось ли направление ветра. Нужно, чтобы он дул от берега, тогда волны не будут слишком сильными и можно будет спуститься под воду.

Наконец ветер поменялся. Отлично! Роб ждал этого половину утра. Ему не терпелось начать погружение. Необходимое снаряжение он уже отбуксировал обратно на катер. Но есть одна загвоздка. Только круглый идиот решится погружаться в незнакомом месте с катера, в корпусе которого трещина. Без помощи Онор не обойтись.

Поспешно вернувшись в лагерь, Роб обнаружил, что Онор только что проснулась, и решил с ходу взять быка за рога:

– Мне нужно помочь.

Судя по тому, что Онор вскинула бровь, он переусердствовал с напором.

Проглотив гордость, Роб добавил:

– Я прошу вас о помощи.

По крайней мере, на этот раз она склонила голову, показывая тем самым, что готова его выслушать.

– Вы можете отправиться со мной на катер, чтобы подстраховать меня, пока я буду нырять к «Эмдену»?

Роб приготовился выслушать кучу возражений, но в ответ без всяких объяснений и извинений раздалось лишь:

– Нет.

– Почему?

– Я работаю.

В глубине души Роб не считал работой наблюдение за птицами, однако у него хватило ума не сказать об этом вслух.

– Но вы можете сделать перерыв? Я буду вам очень признателен.

Онор равнодушно взглянула на Роба, впрочем, он заметил, что это равнодушие – деланое, и сощурился.

– Вы не можете понырять позже?

– Нет. Установилась идеальная погода для спуска под воду. Я не знаю, как долго она продлится.

Собеседница смотрела на него пустыми глазами.

– Пожалуйста! – взмолился Роб, к своему стыду.

Онор кинула взгляд в сторону океана, видневшегося между деревьями.

– Я не плаваю на лодках.

– Вы ведь живете на острове!

– Я только приплываю сюда в начале сезона и уплываю в конце.

– Но вы любите плавать.

– Только на мелководье.

– Онор, пожалуйста! Возможно, мне больше не представится другого шанса увидеть «Эмден» так близко. Вам не нужно нырять в воду – только отслеживать с катера мой спуск. Я прошу вас уделить мне всего лишь один час.

Ужасно раздражало, что приходится так унижаться перед ней.

– Извините, Роб. Нет.

Онор продолжила завтракать. Вот и вся благодарность за то согласие, которое, как считал Роб, установилось между ними прошлой ночью. Сердце его заколотилось от разочарования. Или от гнева? Эта женщина не желает помочь, а без напарника он не сможет погрузиться на дно и увидеть «Эмден».

Далтон сердито возился на палубе со снаряжением, когда на рифе за его спиной возникла Онор и спросила:

– Разве не рискованно погружаться к крейсеру с «Игрока», если на этом катере небезопасно проплыть даже двадцать пять километров до острова Хом?

Он обернулся:

– Вы передумали?

Онор смотрела на него, отчаянно желая броситься в воду и уплыть обратно к острову. Но нет. Она твердо решила встретиться лицом к лицу со своими демонами.

– Я поняла, что в долгу перед вами.

Ясно, что речь идет о прошлой ночи, когда Роб обнимал ее, а Онор рыдала у него на плече.

Он кивнул и поблагодарил ее.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила она.

– Мы будем всего в трехстах метрах от острова. Если катер начнет набирать воду, у нас будет достаточно времени, чтобы добраться на нем до берега.

– И что я должна делать?

Всего лишь следить за сигнальным концом, контролировать остаток дыхательной смеси в баллоне и время погружения.

– Хорошо.

Роб довольно улыбнулся, сказал: «Оставайтесь здесь» – и направился к штурвалу.

Запустив двигатель, он поднял якоря и подплыл к краю рифа, следя за движением волн.

Онор наблюдала за его действиями, а когда «Игрок» приблизился, привычным легким движением поднялась на палубу.

Если Роб и удивился тому, как ловко у нее это получилось, то не подал вида, а поскорее направил катер в море, пока Онор не передумала.

Она вцепилась в поручень так, чтобы этого не заметил Роб, и изобразила на лице широкую улыбку. Таким же образом Онор притворялась каждый раз, когда возникала необходимость приплыть на остров или уплыть с него.

Роб обогнул остров и остановился с южной стороны, напротив памятника «Эмдену». Онор видела берег и знала, что, если понадобится, сможет проплыть триста метров до острова. Но это служило слабым утешением.

Роб перешел на нос катера и спустил якорь. Глядя, как разматывается цепь, Онор поморщилась. Там, внизу, кораллы. Риф, конечно, твердый, но все равно ему может повредить любой контакт с человеком.

Встав на якоре, «Игрок», повинуясь течению, развернулся кормой к берегу. «Вот и хорошо, – подумала Онор. – Я смогу все время видеть остров».

Роб быстро надел гидрокостюм с короткими рукавами, жилет-компенсатор с пристегнутыми к нему баллонами с дыхательной смесью, грузовой пояс и ласты, а затем указал на две шкалы на небольшом мониторе.

– Это беспроводной контроль моего местонахождения и уровня дыхательной смеси. Также здесь указана глубина, на которой я нахожусь. Я буду время от времени дергать за сигнальный конец, чтобы вы знали, что со мной все в порядке.

– А что мне делать, если с вами что-то случится?

Онор никогда не занималась дайвингом. Случись неприятности, толку от нее не будет никакого.

– Если посчитаете, что возникла проблема, дерните за сигнальный конец три раза – и я поднимусь на поверхность.

– А что считать проблемой?

– Если начнет заканчиваться дыхательная смесь, если поблизости появится акула, если вдруг испортится погода. – Роб улыбнулся ободряюще. – Здесь не очень глубоко. Если что, я всегда могу сбросить баллоны и подняться только за счет воздуха в легких.

Эти слова немного успокоили Онор. К тому же, наблюдая за монитором, она меньше будет обращать внимание на то, что болтается на лодке в открытом океане.

Роб подошел к борту и с теплой признательностью в голосе произнес:

– Спасибо, Онор! Это для меня столько значит! – Похоже, он не мог подобрать нужных слов. – Благодарю вас. Скоро увидимся!

Он натянул на лицо маску, вставил в рот регулятор с загубником, сделал несколько контрольных вдохов-выдохов и перевалился через борт в воду.

Онор смотрела, как Роб погружается: сначала во все стороны разлетелись брызги, потом в воде появилось множество воздушных пузырьков, а после…

После наступила тишина.

Последнее, что увидел Роб перед тем, как нырнуть, – это бледное лицо Онор.

«Странно, – думал он, медленно погружаясь в холодные глубины, – почему женщина, профессионально изучающая морских животных, так боится плавать на лодке? Но она так заметно нервничала, пока мы огибали остров. Может, именно из-за боязни воды она изучает морских существ на суше?»

Проверив все приборы и ремни, он огляделся. Перед ним угрожающей темной массой выступал внешний склон рифа, но тут, на южной стороне острова, он был более отвесным. Капитан «Эмдена» именно тут посадил свой крейсер на мель: с глубоководья он направил судно прямо на риф, всего пару футов не доходящий до поверхности. Позже штормы разломили корабль, обломки соскользнули с рифа на дно океана, где с тех пор и покоятся.