Мэри Берчелл - Ожидание счастья

Вот у Дженифер была его фотография, и она хранила ее в спальне.

Глупо было бы, если бы столь незначительный инцидент испортил такое прекрасное утро, но, как Элисон ни старалась, она не могла ничего поделать с собой, не могла заставить себя трезво посмотреть на этот факт и побороть депрессию тоже никак не могла.

Сидя рядом с Дженифер в маленьком роскошном автомобильчике, выслушивая ее советы в модном магазине, Элисон никак не удавалось отделаться от одной мысли: «Дженифер составила бы Джулиану прекрасную партию. Интересно, что она думает по этому поводу?»

Элисон начала понимать, что, несмотря на веселый нрав и кажущуюся открытость, Дженифер, как и ее брат, никого не подпускала близко к себе.

«Наверное, в этом и состоит секрет утонченности и целостности натуры, — решила для себя Элисон. — Надо тоже научиться этому, хотя бы ради Джулиана».

Ей много чему надо было научиться ради Джулиана.

«Я не против. Я постараюсь, сделаю все возможное», — горячо уверяла она саму себя. Это было нелепо и патетично, и неожиданно Элисон осознала, что совершенно не видит проплывающие мимо манекены, а вместо этого страстно молится: «Господи, прошу тебя, дай мне время. Хоть немного времени. Я смогу стать похожей на всех них, и Джулиан будет счастлив со мной. Только не дай ему заметить эту пропасть и разочароваться до того, как я смогу измениться».

— Элисон, ты чего такая серьезная? — повернулась к ней Дженифер, оторвавшись от разговора с продавщицей. — Тебе не нравится?

— Что ты, нравится! — заверила ее Элисон. У нее и в мыслях не было обидеть этот элегантный салон и его ослепительных владельцев утверждением, что ей совершенно не по вкусу их товары. Кроме того, они действительно были ей по душе. Только вот даже с чеком дяди Теодора в кармане она никак не могла поверить, что все эти шикарные шмотки, которые больше подошли бы Розали, действительно переместятся в ее гардероб.

Однако последующие два часа убедили ее в обратном.

Дженифер была ненавязчива. От тети Лидии ни в жизнь было не дождаться того внимания, с которым она относилась к робким предложениям Элисон. Когда же Дженифер сама давала советы с высоты своего житейского опыта, она делала это столь тактично, что Элисон не чувствовала себя ущербной.

И только когда дело дошло до выбора свадебного платья, Элисон проявила необычайную прыть. Девушка заранее знала, чего хочет.

— Она такая юная, — сказала продавщица. — Чисто белый ей не пойдет. Может, цвет слоновой кости?

— Легкое и воздушное, — задумчиво нахмурила брови Дженифер.

— Я хочу что-нибудь вроде такого. — И Элисон протянула руку, на которой мягко переливалась розовая жемчужина.

Дженифер снисходительно заулыбалась, но продавщица тут же подхватила идею:

— Знаю, что вам надо. Погодите минутку. У нас есть шелк, который мы получили из Парижа только сегодня утром.

Девушка исчезла за серыми занавесками и через пару минут вернулась с рулоном в руках. Она развернула его, и полупрозрачная молочная река каскадами стекла на пол. Под него подложили нежнейший шелк цвета зимнего заката.

— Вот это да! — выдохнула Дженифер. — Просто волшебное сияние. Это же твой цвет, Элисон.

Элисон ничего не ответила, только протянула руку и осторожно погладила шелк.

За ленчем Дженифер поинтересовалась у нее:

— Наверное, перед отъездом у вас будет время устроить медовый месяц? Длинные выходные или нечто в этом духе.

— Наверное. — Элисон знала об этом не больше самой Дженифер, так что не могла удовлетворить ее любопытство.

Кроме того, одно упоминание о медовом месяце открывало другую сторону их будущей семейной жизни.

Все разговоры, мысли и планы сосредоточивались вокруг официальной стороны их странного брака. Что подумают люди, сама свадебная церемония, жизнь в Буэнос-Айресе — все тщательно взвешивалось, прорабатывалась каждая деталь, чтобы достичь нужного эффекта.

— Может, не очень тактично с моей стороны спрашивать о медовом месяце? Это секрет? — прервала ее размышления Дженифер.

— Нет, что ты! Просто мы еще ничего не решили, — откровенно призналась Элисон.

— Ясно. Просто ты как-то сразу помрачнела.

«Господи, помоги справиться со всем этим. Надо держать себя в руках и научиться получше притворяться».

— Я вот думала, во что переодеться после церкви, — не моргнув глазом соврала Элисон.

Это Дженифер могла понять. Тут есть от чего впасть в раздумья.

— На твоем месте я бы выбрала тот темно-розовый костюмчик. Он прекрасно подойдет к свадебному подарку Джулиана. Он ведь собирается подарить тебе норковое манто, не так ли?

— Норковое?! — Элисон была настолько поражена, что не смогла скрыть своих чувств. — Неужели правда?!

— Ну да. А разве ты не знала? — развеселилась Дженифер. — Он позвонил мне сегодня утром и сказал, чтобы мы не забывали об этом, когда будем выбирать твой гардероб. Я думала, он и тебе сообщил.

— Ну, я действительно припоминаю разговор о меховом манто, но я и представить себе не могла, что это будет норка.

— Почему бы и нет? Норка будет тебе очень к лицу.

— Не сомневаюсь. Она любому к лицу. Но это так неприлично дорого! Никогда не могла представить себя в норковой шубе.

— Какая ты смешная! — улыбнулась Дженифер. — Наверное, именно твоя наивность и неподражаемая непосредственность и привлекают к тебе мужчин.

— Каких мужчин? — Элисон широко распахнула свои карие глаза.

— Ну, начнем с Джулиана, — захохотала Дженифер.

— Ну да, конечно, Джулиан.

— И потом еще Саймон. — Дженифер бросила на девушку лукавый взгляд.

— Саймон? С чего ты взяла?

— Он сам сказал мне. И смею заверить тебя, Элисон, — добавила Дженифер, отталкивая от себя кофейную чашку, — я не могу припомнить ни одного случая, когда мой братец признавался в том, что ему кто-то нравится.

Элисон не знала, как реагировать на столь странное замечание, и предпочла промолчать.

Но в суете последующих дней она не раз припоминала эти слова, и они придавали ей уверенности в себе. Потому что если уж Саймон Лангтофт, за которым охотится добрая половина женщин Лондона, считает ее привлекательной, может, есть надежда на то, что и Джулиан в один прекрасный день решит то же самое?

В конце концов, непреклонная тетушка Лидия смирилась с неизбежностью и неожиданно возложила на себя все заботы по организации торжества. Конечно, она не изменила своего мнения по поводу того, что не стоит закатывать для Элисон пышную свадьбу, но раз уж факт этот имел место, да еще не где-нибудь, а в ее собственном доме, то разговоров все равно не оберешься. Поэтому все должно было пройти по высшему разряду, решила тетя.

Неискренность Лидии утомляла Элисон, но она считала, что лучше развязать ей руки и не вмешиваться в процесс.

Отношение близнецов настолько не походило на тетино, что когда Элисон получила послание Одри, она не знала, плакать ей или смеяться над столь грубой откровенностью девочки.

«Милая Элисон, как я рада, что ты заполучила-таки Джулиана, — бросилась та с места в карьер. — Он был слишком хорош для Розали. Но ведь к этому все и шло, правда? Я не против стать подружкой на твоей свадьбе и постараюсь не наступить тебе на шлейф. Я написала Тео насчет подарка. Знаю, что мама купит от нашего имени что-нибудь приличное, но нам и самим бы хотелось преподнести тебе презент. Что ты желаешь? Только вот мы должны уложиться в десять шиллингов, а то семестр уже подходит к концу, и мы потратили почти все свои карманные деньги. Подумай и напиши мне. С любовью, Одри».

«Какие же они все-таки милые! — У Элисон стало тепло на душе. — Все подарки мира я отдала бы за этот, выкроенный из карманных денег малышей. Конечно, кроме подарка Джулиана», — добавила она через мгновение и улыбнулась сама себе.

Джулиан сам принес манто вечером накануне свадьбы.

Последние чемоданы были уже уложены и стояли в коридоре у двери спальни Элисон, посверкивая новыми глянцевыми боками, в любой момент готовые сопровождать хозяйку в далеком путешествии. Собраны были даже те маленькие чемоданчики, которые Элисон собиралась взять с собой в Западную Англию, где они с Джулианом решили провести свой медовый месяц. Свадебное платье и розовое облако фаты в гордом одиночестве пребывали в шкафу.

«Все, обратной дороги нет», — подумала Элисон, спускаясь в библиотеку к Джулиану.

Он настоял на том, чтобы невеста тут же примерила шубку, и с нескрываемым удовольствием смотрел на результат своего труда.

— О, Джулиан, какое оно красивое! — Элисон дрожащими руками гладила богатый мех, и неожиданно ей ужасно захотелось поцеловать жениха. Как-то странно выходить замуж за человека, с которым она даже ни разу не поцеловалась.

— Я рад, что тебе нравится. Ты в нем просто прелесть.

— Джулиан, — просительно посмотрела на него Элисон, не решаясь подойти поближе.

— Что?

— Могу я поцеловать тебя за этот подарок?

— Конечно, малышка, почему бы и нет? — Он сам подошел к робеющей девушке. Но не успел он обнять ее, как раздался стук в дверь и слуга объявил:

— Мистер Лангтофт!

— Саймон?! — немного разочарованно обернулся Джулиан, и на его лице отразилось удивление.

Саймон быстрым шагом пересек комнату. Он был взволнован, как никогда, и Элисон охватила беспричинная тревога.

— Извините, что вламываюсь к вам вот так. — Голос Саймона утратил обычное ленивое безразличие. — Но мы только что получили эту телеграмму, и я подумал, что будет лучше, если я сразу покажу ее тебе.

Двое мужчин стояли в кольце света, словно на сцене, и Элисон со страхом следила за ними.

Она видела, как Джулиан достает из конверта листок, читает то, что написано на нем, и бледнеет как полотно.

— Что там, Джулиан? — прошептала она севший от волнения голосом. — Что случилось?

Он протягивает ей бумажку, где большими квадратными буквами напечатано:

«ПОЛЕТ ОТМЕНЯЕТСЯ. БИЗНЕС КРИЗИС. НЕОБХОДИМОСТЬ ПОЛНОГО ПЕРЕУСТРОЙСТВА. ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ. ФАРАДЕЙ».

В комнате повисла гробовая тишина, и лишь мерное тиканье больших настенных часов нарушало ее. Джулиан нервно сжимал и разжимал кулаки, а Элисон так и застыла с телеграммой в руках. А потом на самом краю сознания девушки всплыл странный взгляд черных непроницаемых глаз Саймона.

Первым пришел в себя Джулиан.

Он немного скованно повернулся к Саймону, как будто каждый его мускул затек и не желал подчиняться хозяину.

— Спасибо, что сразу сообщил мне. Нам надо… изменить кое-какие наши планы, — медленно проговорил он, словно пытаясь выплыть из небытия на поверхность сознания. Волна жалости и сочувствия захлестнула Элисон, и она тут же позабыла о собственных страхах и разочарованиях.

— Джулиан, — начала она, подойдя к нему и желая найти слова утешения, но так ничего и не придумала. Вместо слов она взяла его за руку и изо всех сил сжала ее.

Жених посмотрел на нее так, словно на время забыл о ее существовании, потом ее робкая улыбка достигла наконец глубин его сознания, и он сжал ее пальцы.

— Может, поездка просто отложена на какое-то время, — предположила она.

— Нет, — покачал головой Джулиан. — Если на телеграмме стоит подпись самого Фарадея, то это означает только одно: грядет слияние, которого они ждали весь год, а вместе с ним и реформация. А ты как считаешь, Саймон?

— Боюсь, что так оно и есть. — Теперь Саймон отводил взгляд в сторону, стараясь не смотреть им в глаза, и Элисон подивилась, что странного она нашла в нем всего минуту назад. — Ясное дело, Фарадей всегда сам метил на это место, и если слияние действительно произойдет, то его позиции в фирме необычайно укрепятся.

— Точно. И он не преминет воспользоваться случаем и подмять под себя кое-кого, а тогда… — Джулиан неопределенно махнул свободной рукой, второй продолжая до боли сжимать ладонь Элисон.

— Это просто какая-то злая судьба, — сказал Саймон. — Тебе же ужасно хотелось вернуться туда, правда?

— Да, — нехотя прохрипел Джулиан, но Элисон видела, что ему уже удалось полностью взять себя в руки. — И все же не стоит строить догадки, подождем письма. Скорее всего, оно придет, когда у нас будет… мы будем в отъезде. Так что я поручаю тебе вскрыть его и ответить по своему усмотрению.

— Ладно. Значит, все планы на завтра остаются в силе? — Голос Саймона абсолютно ничего не выражал.

Повисла минутная пауза. Элисон с Джулианом даже не взглянули друг на друга.

— Конечно, — проговорил Джулиан.

Элисон почувствовала, как остановилось ее сердце, когда Саймон задал свой вопрос, а после ответа Джулиана пустилось вскачь с такой силой, что она испугалась, как бы оно не проломило ребра и не выскочило наружу.