— Я сама.

Забрала чуть дрожащими от волнения руками чашку и под насмешливым взглядом секретарши пошла, доводить до бешенства очередного директора.

Ян уже сидел за столом и внимательно изучал, оставленные мной показатели, периодически делая на полях пометки. Невольно залюбовалась им. И не, потому что красивый. Просто какой-то теплый и родной, даже под маской делового безразличия.

За то время, что мы бок о бок проводим на работе и дома я успела настолько привыкнуть к Яну, что уже не смогу представить свое существование без его негромкого спокойного голоса, внимательного леденящего взгляда. Пожалуй, сейчас уже можно признать правду — я вернулась из-за него. Где-то в глубине мозга поселилась догадка, что все, что он делает только ради меня. В моих глазах отказ от денег, положения и власти — это реальный поступок, достойный настоящего мужчины, который понимает, что нет смысла ни в первом, ни во втором, ни в третьем, если рядом нет любимой женщины. И пусть я в своих приторно-розовых мечтаниях, возвела его на пьедестал рыцарства. Главное — первый раз в жизни я была готова рискнуть своей гордостью, что бы преодолеть барьер предубеждений, разделяющий нас. А иначе, зачем бы он стал от меня бегать.

— Женя? — удивился блондинчик, отрывая взгляд от документов.

К слову отвлекся он от них только, когда я поставила перед его директорским носом чашку с кофе.

— А ты кого ждал? — улыбнулась я и присела на краешек стола, всем видом давая понять, что ни куда не собираюсь уходить.

Закинула ногу на ногу с чисто женским удовлетворением наблюдая как мужчина честно пытается не пялиться на мои, прикрытые только тонким капроном колготок коленки, но глаза, то и дело останавливаются на них.

— Ты же домой собиралась, — недовольным тоном заметил он.

— Передумала.

Повисла пауза на протяжении которой мы напряженно играли в гляделки. Пока, наконец, немец не отмер и, взъерошив на голове тщательно прилизанные вихры одним движением, не выдал:

— Жень, я совсем не тот, кто тебе нужен. Ты достойна лучшего.

Если где-то по близости взорвалась бы бомба, я, наверное, удивилась меньше. С каких пор Ян страдает комплексом неполноценности? Может Эльза при разводе у него не только деньги, но и кое-что более ценное забрала?

Видимо мое лицо было слишком красноречивым, потому, что Ян отвел взгляд.

— Прости. Прости меня за то недостойное предложение. Я уже тогда понимал, что ты откажешься. Просто хотел убедить самого себя… Вернуться домой и забыть, зная, что ничего нельзя изменить… Не смог, — он говорил тихим, как всегда спокойным голосом, глядя мимо моего плеча в окно. — В один момент понял, что задыхаюсь… И обстоятельства так сложились…

Он бросил быстрый взгляд, словно что бы проверить — действительно ли я его слушаю и добавил как-то уже совсем мрачно:

— Мне нечего тебе предложить, кроме этой деревни и многомиллионного долга.

А еще говорят, что все бабы дуры. Вот где логика? Нет — по его понятиям все правильно. Он теперь бедный и я достойна другого, который непременно обсыплет золотом и бриллиантами. Менталитет, мать его за ногу!

— А с Эльзой было по-другому? — почему-то слова получились злыми, почти обидными.

Это я так прозрачно намекнула, что он и тогда был беден.

— Я был моложе, глупее и… — он запнулся на полуслове. — Видишь, к чему это привело.

Где-то с полминуты, с трудом подавляя в себе острое желание, прибить этого блондинистого идиота, тупо созерцала собственные ноги. Потом легко соскочила со стола и направилась в приемную, провожаемая несчастным взглядом. Страдалец чертов!

Рывком открыла дверь.

— Татьяна Петровна идите-ка… домой пораньше.

На лице нашей суперсекретарши не дрогнул ни один мускул.

— Мне еще нужно ваше положение доделать, — невозмутимо сообщили мне и демонстративно продолжили барабанить своими наманикюренными пальчиками по клавиатуре.

— Тогда у меня для вас новое очень срочное задание, — мгновенно нашлась я. — Быстро езжайте с Василичем до тока и привезите мне на проверку складскую книгу.

Женщина как-то очень понимающе усмехнулась и стала быстро-быстро закрывать окна на рабочем столе компьютера.

— Я надеюсь, мне на завтра положен отгул за переработку? — с намеком поинтересовалась она.

— Конечно, — наверное, в этот момент я бы согласилась на все что бы угодно, лишь бы она свалила отсюда как можно скорее.

Тихонько прикрыв дверь, на мгновение замерла, что бы перевести дух, а затем решительно повернуть ключ в замке и обернуться к Петерману.

— Что ты делаешь? — спросил он, хотя прекрасно понимал, что я делаю.

Это было видно по затаившейся в уголках губ улыбке.

— А что я делаю? — передразнила, приближаясь к его креслу, по пути расстегивая пуговицы на деловом жакете, который напялила, что бы глупо выпендриться перед Татьяной Петровной.

Жакет был за ненадобностью брошен на стол, а Ян заметно сглотнул, глядя на меня уже совершенно голодным взглядом.

— Смотри не пожалей о своем решении, потому, что потом я тебя никуда больше не отпущу, как бы трудно не было, — очень серьезным тоном предупредил он.

Вместо ответа я совершенно бесстыдным образом уселась к блондину на колени и, вцепившись в лацканы пиджака горячо и со всем накопившимся энтузиазмом поцеловала. Он ответил сразу с не меньшим пылом и даже позволил мне некоторое время руководить столь деликатным процессом. А потом, заключив мое дрожащее тело в крепкие и надежные объятия, впился в губы с дикой жадностью, разом перехватив инициативу.

— И помни — сама напросилась, — прошептал Ян, прерывая поцелуй и глядя на меня, слегка шальной улыбкой.

И я бы ответила, что не забуду и даже припомню ему это, если бы могла говорить. Эмоции захватили меня в свой сладостный плен, и последней ясной мыслью стал ехидный внутренний голос:

— Попала ты Женька. Пипец как попала.

Знаете ли вы, каково заниматься любовью прямо на работе, на письменном столе, с трудом сдерживая стоны и задыхаясь от страсти? Не знаете?

Вот и я не знаю… Обидно блин.

А все из-за чрезмерного чувства ответственности за мой моральный облик некоторой блондинистой морды.

Еще мгновение назад я плавилась под нежными и очень чуткими руками, а сейчас он с хмурым видом поправляет на мне помятую одежду и говорит:

— Так не делается. Ты достойна хотя бы элементарного уважения.

Вот заладил — «достойна». Я можно сказать только во вкус вошла, только поняла, что это такое дышать одним дыханием с любимым мужчиной, а он обломал на самом интересном месте.

Чмокает мой обиженно сморщенный нос и улыбается с явным чувством собственного превосходства.

— Поехали домой. У меня шампанское в холодильнике лежит.

Все это, конечно, жутко соблазнительно, но не стоит забывать, что Петерман живет не один.

— У Гены сегодня дежурство на ферме.

И правда как это я забыла. Поскольку больше Ян не нуждается в водителе, Гена теперь правая рука самого Василича! Это вам не хухры-мухры! Он аж целый зав. МТФ. Вот и заведует теперь от заката до рассвета.

Пока ехали домой, Ян бросал на меня красноречиво-предвкушающие взгляды, от которых я внезапно оробела. В кабинете на волне адреналина не было смущения и неловкости.

Я стыдливо топталась на пороге дома не решаясь войти, хотя бываю тут если не каждый день, то через день точно. Ян, заметив мои метания, осторожно обнял и прошептал:

— Страшно?

— Угу.

— Тогда давай я тебя к дедам провожу, просто посидим чая попьем, — тут же деликатно предложил он.

Что бы завтра он в своем гениальном мозгу нашел еще несколько вещей, которых я непременно достойна? Ну, уж нет. Я сегодня никуда не уйду, пока мы не опробуем хотя бы одну горизонтальную плоскость в этом доме.

В ответ притянула его лохматую голову к себе и крепко поцеловала, чем вызвала смех, будто он прочитал все мои мысли.

— Ты не возражаешь? — зачем-то спросил Ян и, нагнувшись, подхватил меня на руки.

Все на что был способен мой ошалелый от поцелуя мозг, это дать приказ голове кивнуть и отправиться дальше в незапланированный отпуск.

Ян ногой толкнул дверь, перенес через порог и аккуратно поставил на ноги, чтобы несколькими быстрыми и четкими движениями избавить от теплого пальто. Потом посадил на стул у зеркала и принялся разувать. Осторожно расстегнул сначала один сапог, затем другой и чувственно провел ладонями по обнажившимся ступням. У меня от сего нехитрого действа участился пульс так, словно он не от обуви меня избавил, а от нижнего белья.

И не нужны были никакие слова, что бы понять, как я желанна и дорога для этого конкретного мужчины. Мне все рассказали надежные и нежные руки, что неспешно скользнули по всей длине ног, смяли мягкий трикотаж юбки, прошептали губы, жадно приникшие к шее.

Сознание уже помахало ручкой и собралось сбежать, как обернулось и даже встрепенулось на жуткий грохот и отчаянное:

— Елки палки! Мой коллекционный виски!

Ян тут же отстранился, одернул мою юбку и хмуро уставился на крайне расстроенного Гену. Тот с несчастным видом подобрал с пола кастрюлю, которую видимо мыл и, сунув в карман передника полотенце, хмуро уставился на нас.

— Ну, что вам стоило еще месяц потерпеть? — и в ответ на наши недоуменные с Яном взгляды пояснил. — Проспорили мы с дедом Сеней на вас. И теперь я должен ему свой двадцатилетний вискарь.

Мы с Яном переглянулись и одновременно начали смеяться. Да так, что я закрыла лицо ладонями, вытирая выступившие слезы, а блондинчик и вовсе уселся на полу, продолжая сжимать одной рукой мои коленки.

— Ген, а ты чего не на работе? — отсмеявшись, хрипло выдавила я.

— Василич поменяться попросил. Ему завтра нужно в город смотаться по своим делам.

Ян весело посмотрел на меня и сделал один единственный вывод:

— Похоже идея чаем не была такой уж и плохой.

Ночью пошел снег. Я одиноко лежала в своей постельке под одеялом и гладила мирно сопевшую под боком Мурку. В голове теснилось множество мыслей и все так или иначе были связаны с одним человеком, который все-таки проводил меня до дома и даже выпил с дедом Сеней рюмку тут же початого, под ревностным взглядом Гены, вискаря, а потом долго и нежно целовал меня у калитки, прощаясь до утра.

Как ни пыталась отогнать от себя мысли и уснуть, прекрасно понимая, что завтра снова рабочий день, ничего не выходило. И вконец уже отчаявшись заснуть, стала считать воображаемых овечек. На сто пятой, загорелся экран смартфона, оповещая, что пришло сообщение. Провела пальцем по экрану. Сообщение было от Яна.

«Не спишь?» — гласило оно.

«Нет», — мгновенно ответила я.

Похоже, не мне одной не спиться сегодня. Оно и понятно после такого облома фиг уснешь.

Снова загорелся экран.

«Ложись. Завтра трудный день».

Это я и без тебя знаю. Встреча с потенциальными инвесторами. Но вот они-то волновали меня сейчас в последнюю очередь.

Дисплей потух и снова ожил, что бы заставить мое сердце биться в учащенном ритме. На нем высветилось всего одно слово:

«Люблю».

Я зависла на минуту, что бы насладиться признанием и быстро набрала:

«Я тоже».

Эпилог

Сегодня снова пошел снег, словно перенося на мгновение в тот самый день, когда Ян впервые признался мне в любви. При воспоминании о муже тоскливо сжалось сердце. Уже вот несколько дней, как он уехал в Германию, проконтролировать закупку оборудования для нашего нового элеватора. Расширяемся потихоньку, на радость сельчанам. Ведь новый элеватор, это новые рабочие места. Теперь к нам даже из соседних деревень едут, что бы заработать в сезон.

Я бы рада была поехать вместе с ним, но пришлось бы брать еще и детей. И тогда бы мы на пару занимались не делами, а бегали по всему экспоцентру как пара обезумевших неандертальцев в поисках этих сорванцов.

Да-да вы не ослышались. Я теперь мама двух блондинистых, маленьких вождей краснокожих. И если внешностью мальчики пошли в Яна, то характерец обоим достался мой. Теперь не знаю этим гордиться или плакать, потому что покоя от них нет ни днем, ни ночью.

Конечно, можно было бы попросить Лену с Андреем взять их к себе, но как-то совестно тревожить их, тем более что подруга наконец-то беременна и юрист носится с ней как со стеклянной вазой. Его можно понять, после стольких попыток, наших и немецких врачей, метаний и переживаний это свершилось.

Мои родители сейчас и так все в заботах. Лина в прошлом году развелась и вместе с дочерью переехала к родителям. Если бы я знала, что так произойдет — ни за что не продала бы свою квартиру. Хотя нам с Яном в том момент настолько были нужны деньги, что иного выхода из ситуации просто не было.