То, что на самом деле заняло пару секунд, для неё растянулось на несколько часов — от неожиданного толчка нога подвернулась и, пытаясь сохранить равновесие, девушка схватилась за Дениса. Романовский не ожидал этого, потому на секунду отвлекся и успел блокировать удар, но не выбить оружие. Следующее движение ножа было молниеносным, и Ева видела, что направлено оно на горло Дениса. Она не думала ни о чем, действуя на чистых инстинктах, когда подставила левую руку, стремясь хотя бы задержать. Предплечье обожгло болью, от которой девушка вскрикнула сквозь стиснутые зубы, закрыла глаза и упала, сильно ударившись коленкой о цементный пол.

Она не видела, почему заорал тот урод с ножом, а через мгновение его крик так же резко оборвался. Ей хватило и того, что она уже успела заметить. Главным было то, что они с Денисом живы и относительно здоровы. Ева чувствовала, как по кисти стекает тонкий горячий ручек, но такой острой боли уже не было, да и двигала рукой она вполне свободно, значит, серьезных повреждений нет.

— Ева! Посмотри на меня, хорошая моя! — она очнулась, когда Романовский начал трясти её за плечи. — Сейчас едем в больницу, только не теряй сознание. Давай, открой глаза, любимая, ну же!

— Не кричи, я в сознании, — прокашлявшись, попросила Ева, поднимая голову. — С тобой все хорошо? Не задел?

— Нет, — он поднял её на руки и направился к подъездной двери. Девушка даже в полумраке видела, насколько Денис бледен. — Что у тебя болит, куда он попал?!

— Ничего. Я только коленку ссадила и на руке царапина. Не нужно в больницу, пожалуйста. Ты точно не ранен?

— Я же говорю — нет! — прорычал он, останавливаясь. — Показывай руку.

Ева молча продемонстрировала рваный рукав и повертела ладонью, показывая, что ничего страшного там нет.

— Так, тогда мы сейчас поднимаемся к тебе, и сидишь дома тихо, как мышь. И никуда не лезешь! — последняя фраза была произнесена тоном, ясно говорившим, что они ещё обсудят её геройство. И вряд ли девушке понравится и сама беседа, и её последствия…

— Хорошо, — она прижалась лицом к его шее, чувствуя, как тугой ледяной узел в груди начинает потихоньку распускаться. Значит, у неё минут десять до того, как её начнет трясти. Эту особенность своего организма девушка знала уже давно. — А что с…

— Этим займусь я сам.

Даже открывая дверь квартиры, он не поставил Еву на пол. Первым делом Денис отнес девушку в ванную, где, содрав с неё одежду, ощупал с головы до ног и внимательно осмотрел повреждения. Содранная коленка выглядела страшнее, чем небольшой ровный разрез выше запястья, но именно он привлек внимание мужчины.

Выругавшись сквозь зубы, Денис перетянул ей руку чуть ниже локтя поясом от пальто и усадил девушку на край ванны.

— Стерильный бинт есть?

— Да, сейчас, — Ева попыталась встать, но её тут же вернули на место.

— Где? — Денис успел снять верхнюю одежду и пиджак и, поддернув манжеты рубашки, вымыть руки. Девушка кивнула на боковой шкафчик. Уже через минуту на её руке появилась ровная плотная повязка, через которую начала потихоньку проступать кровь.

— Будет неприятно, — все тем же странным голосом предупредил мужчина, открывая кран. Ева тихонько зашипела, когда на ссадину полилась горячая вода. — На руку нужно наложить несколько швов.

— А ты умеешь? Я не люблю больницы…

— Умею, но тебе накладывать не буду, — он дорвал её колготки, мешающие промывать коленку.

— Почему? — девушка провела пальцами по его скуле. Ей было все равно, как она сейчас выглядит, и что по руке начинает разливаться тупая пульсирующая боль. Даже не было особого интереса, что Романовский сделал с Андреем Щукиным. Тех нескольких мгновений в подъезде хватило, чтобы узнать любовника Виолетты Пахомовой. Гораздо важнее было убедиться, что Денис не пострадал. Ей хотелось просто прижаться к нему и посидеть в тишине, зная, что им ничего не угрожает.

— Я тебе потом расскажу, — он на секунду прижался щекой к её ладони. — И выскажу, — мужчина хотел ещё что-то добавить, но его прервал звонок в дверь. — Одевайся.

Ева завернулась в висевший здесь же короткий шелковый халат и похромала в комнату. В коридоре она успела заметить молодого человека, который негромко что-то говорил Романовскому. Если учесть, с каким выражением лица Денис его слушал, проявлять гостеприимство, да и просто показываться на глаза, девушка не стала и тихо прокралась в спальню. Там, между подушками, сидел Степан и настороженно наблюдал за перемещениями хозяйки.

— Подвинься, зверь, — Ева прямо в халате заползла под покрывало и села, прижав колени к груди, чувствуя, как по телу начинает разливаться противная слабость, сменяющаяся мелкой нервной дрожью. Закрывать глаза не хотелось, потому что сразу же вставала картинка летящего в их сторону ножа.

Только сейчас до девушки дошло, почему Денис так себя ведет. Она вспомнила, как он вывернулся из её захвата за доли секунды, и поняла, что он точно успел бы увернуться от ножа. Вместо этого она помешала, отвлекая, да ещё и позволила себя ранить… Развить мысль ей не дал вошедший в комнату Романовский:

— Оденься, сейчас приедет мой брат.

— Я немного не готова к визиту вежливости, — Ева настороженно наблюдала за перемещениями Дениса, не совсем представляя, что именно он сделает в следующий момент. Но вот эманации злости, исходящие от него, ощущала вполне отчетливо.

— Я не спрашиваю, а предупреждаю, — мужчина распахнул шкаф, и бросил на кровать платье с короткими рукавами. — Надень его. С Лехой приедет врач, который займется порезом.

— Я помешала тебе там, внизу, да? — она не двинулась, чтобы взять платье.

Стоявший возле двери Денис ещё сильнее напрягся от прозвучавшего вопроса, но не ответил. Хотя, тут и так все было ясно.

— Понятно, — Ева отбросила покрывало, вставая, но её тут же прижали к подушке, не давая шевельнуться.

— Я сейчас уйду. А когда вернусь, мы обо всем поговорим, — его ладонь лежала на шее девушки, удерживая, но не сдавливая.

— Хорошо, — она сама удивлялась собственной покорности, но сейчас абсолютно не было желания протестовать. А ещё, очень не хотелось, чтобы он уходил. Рядом с Денисом она чувствовала себя защищенной, и, как ни странно, свободной.

Мужчина наклонился ниже, но не поцеловал, а просто вдохнул запах её волос.

— Постараюсь вернуться побыстрее, — он оттолкнулся от кровати, освобождая Еву из захвата и направился в коридор.

— Что с ним будет? — не то, чтобы её так интересовала судьба Щукина, но все же…

— Ты точно хочешь это знать? — Денис остановился в дверях.

— Не нужно, я поняла, — девушка не была удивлена. Более того, как ни страшно это звучит, но она поддерживала его решение. И на его месте сделала бы то же самое. — Только будь осторожен.

— Буду.

Мужчина так и не повернулся, чтобы посмотреть на неё, и ушел.

За полчаса ожидания, когда приедет его брат, Ева успела сама себя запугать до такой степени, что у неё, вдобавок к разнывшейся руке, повязка на которой пропиталась кровью, дико разболелась голова. Чтобы как-то отвлечься, она начала разбирать коробку с вещами, привезенными с работы. Степан, чувствующий напряженность, пропитавшую атмосферу квартиры, особенно заинтересовался неизвестно зачем прихваченным девушкой кактусом. Одним движением лапы кот выбил несчастное растение из горшочка и погнал куда-то в коридор.

— Если я на него наступлю, всю оставшуюся жизнь будешь есть один сухой корм, — честно предупредила Ева. Она бы ещё что-нибудь добавила, пользуясь случаем немного сбросить эмоции, но не успела, потому что дверной звонок возвестил о прибытии гостей.

Самойлова девушка поприветствовала сдержанным кивком, на который тот ответил не намного теплее.

— Это мой тезка, Алексей, брат предупредил, что тебе нужна помощь, — он кивнул на неопределенного возраста существо, выглядевшее настолько необычно для медика, что Ева заподозрила — из вредности и неприязни Самойлов привез ей ветеринара.

Алексей, который второй, был на редкость неформального вида — дреды до середины лопаток, какие-то четки, монисты и прочие бижутерные изыски оплетали его шею в несколько рядов, а плаги в ушах поражали своим диаметром.

— Добрый день. А вы точно врач?

— А что, не похож? — отвечая, парень на секунду сверкнул пирсом в языке.

— Не очень, — честно призналась девушка, но тапки медработнику предложила.

Пока ей в ванной накладывали швы, Самойлов бродил туда-сюда по коридору, разговаривая по телефону.

Сама процедура происходила под анестезией и болезненной не была, но Ева предпочла отвернуться, не желая видеть, как дырявят любимую ею шкурку.

— Вот и все, через недельку можно будет снимать, — парень тщательно расправил последний узелок на повязке. — Как обрабатывать, сейчас напишу, постарайтесь не мочить и не особо напрягать руку, — он уже складывал инструменты в свой чудо-чемоданчик, когда из-за двери послышался крик и матерный вопрос, выражающий удивление Самойлова таким оригинальным способом растениеводства.

— Леш, а у вас чистый пинцет есть? — Ева дождалась, когда пострадавший замолчит, и только после этого потревожила своего лекаря.

— Да, Вы думаете, пригодится?

— Ну, если хотите, можете выковыривать колючки от кактуса из его пятки голыми руками…

Наблюдать за интимным сниманием носка в исполнении Самойлова девушка не стала, предпочтя оставить мужчин наедине. Вместо этого она убрала раздушенный суккулент и подмигнула Степану. Все-таки, что ни говори, а кот у неё умница… Но, как ни старалась отвлечься, мысли Евы постоянно возвращались к Денису.

Особенно, к тому, что он был первым мужчиной, который не говорил красивых слов, не пытался поразить её воображение романтичными поступками, но закрыл собой от опасности. Только вот проблема в том, что он не удовлетворится такими отношениями, к которым привыкла Ева. Он максималист, и если она решится быть с ним, придется полностью открыться. Никаких недомолвок и утаиваний. Никакой брони, за которой можно будет спрятаться ото всех, и от него в том числе. Девушка просто не знала, способна ли на это. Она уже заметила, что рядом с ним становится другой. Мягче, женственнее. Уязвимее.

Предательство мужа больно ударило по её самолюбию, но если то же самое сделает Денис… Теперь она ясно видела разницу между юношеской влюбленностью и настоящей любовью. Потому что, замечая все его недостатки, то, что раздражает её и даже немного бесит, все же не могла сдержаться, чтобы осторожно не отбросить прядь с его лба и легко не поцеловать в нос, пока он спит. И вообще, несвойственная ей щемящая нежность, периодически сменяющаяся желанием хорошенько стукнуть его за самоуправство, была чем-то новым, а оттого немного пугающим. Но вот в том, что хочет ребенка, Ева была уверена. Не вообще, абстрактного малыша, а именно от Дениса. Похожего на папу, ну, и немного на неё саму, наверное…

— Это и была ваша месть? — Самойлов, прихрамывая, прошел на кухню и сел на диванчик, морщась от прикосновения ткани к истыканной пятке.

— Нет, это было бы мелочно с моей стороны, — Ева даже была немного благодарна мужчине, что он отвлек её от мыслей.

— А вы привыкли, если гадить, то по-крупному? — Алексей рассматривал её, словно в первый раз.

Ева сдержанно улыбнулась и дернула плечом:

— Раз уж вы у меня в гостях, может, чай или кофе?

— Нет, спасибо. Давайте просто откровенно поговорим, если представился такой случай, — он жестом предложил ей присесть напротив. Девушка кивнула и устроилась на пуфике, готовая внимать и, может быть, даже прислушаться к его словам. — Отношения с моим братом это ваше личное дело, но все-таки скажу — он ни к кому не относился так, как к тебе, — Алексей сам не заметил, как перешел на «ты», но Ева продолжала молчать, не спеша его одергивать. — Что на это ответишь?

— Что вы правы. Это наше дело, — слово «наше» Ева выделила особенно, — которое вас вряд ли касается.

— Не путай смелость с наглостью, — Алексей наклонился, приближаясь к лицу девушки. — Я не просто так спрашиваю. Если ты собираешься быть с Денисом, нам придется делать вид, что нормально переносим друг друга. Ясное дело, что во внезапно вспыхнувшее между нами чувство он не поверит, но ради него нужно хотя бы перестать кривиться, глядя друг на друга.

— Ну, вот тут вы ошибаетесь, я-то не кривлюсь, не хочу раньше времени морщины нажить. Но идея здравая. Только одно «но», между мной и им ещё ничего не решено, поэтому предложение считаю преждевременным.

Самойлов слушал её речь с каким-то странным выражением лица, словно одновременно сильно удивлялся и пытался сдержать усмешку.

— Это он тебе так сказал, или сама решила?

— Алексей, вы все-таки лезете не в свое дело. Но если уж так заело любопытство, отвечу, только не злоупотребляйте моей добротой — это мои соображения.