— Простите, мисс Уильямс, ваш столик свободен, — сообщил официант, и Линн подумала, что едва удержалась от того, чтобы не оказаться полностью во власти этого светловолосого воплощения обаяния и привлекательности.

Когда она шла за официантом, Дэвид склонился к ее уху.

— Меня устроит только такой вариант: сначала ты отправляешь в полет супруга и троих или пятерых детей и лишь после этого падаешь в мои объятия. — Его глаза лучились от смеха, ее — метали грозные молнии. — Но для начала ты еще оплатишь дорогой ужин.

— Ребенок! — прошипела она в ответ, но добилась лишь того, что Дэвид еще обаятельнее заулыбался.

Он подождал, пока Линн сделает заказ, а потом рассказал про свою учебу в Лос-Анджелесе, о которой уже упоминал в Кармеле.

— В какой-то момент она каким-то образом завершилась. — Он пожал плечами, которые под кожаной курткой казались еще шире, чем в пиджаке. — После этого уже ничто не могло остановить меня на пути к успеху.

— В какой-то момент каким-то образом завершилась, — повторила Линн, качая головой. — Как это на тебя похоже! Ты действительно не изменился.

Он тоже покачал головой, но с легкой усмешкой.

— Неправда. Я во многом стал лучше. Пусть я пока еще не так баснословно богат, как все твои родственники, но постепенно начинаю догонять.

Она скептически подняла брови.

— С помощью формы по обслуживанию приемов?

Он как ни в чем не бывало продолжал улыбаться.

— Возможно, я слегка преувеличил то, что касается финансов, но во всем остальном… Ты убедишься в этом сегодня ночью.

Она почти расхохоталась.

— Мечтай дальше!

— Я этим и занимаюсь. — Он кивнул. — И к концу вечера мои мечты станут реальностью… потому что это и твои мечты тоже.

Линн на полминуты задержалась с ответом, потому что официант принес следующее блюдо. Потом она наклонилась вперед насколько позволил накрытый стол.

— Только для твоего сведения, ты, напускающий на себя важный вид, самодовольный ребенок! Мне плевать, можешь потом чудить как хочешь. По мне, хоть разденься на улице догола. Увидишь, что случится с тобой после этого в Нью-Йорке! Можешь затеять любой скандал. В этом городе дурная слава пойдет мне только на пользу. В общем, можешь делать все, что тебе взбредет в голову, но прежде чем когда-нибудь снова поддаться на твои уговоры, я лучше…

Он предостерегающе поднял вверх указательный палец.

— Стоп! Никаких клятв или обещаний, которые ты потом не сможешь сдержать.

Она готова была испепелить его взглядом.

— Я могла бы пообещать добровольно прыгнуть с Эмпайр-стэйт-билдинг! Без всякого риска для себя.

Он сокрушенно закивал головой, выпятил губы и ласково произнес:

— «Бамс!»

После ужина Дэвид забрался вслед за Линн в такси и на ее протест сказал только: «В Нью-Йорке я не могу позволить тебе возвращаться домой без сопровождения».

Поскольку на сей раз, в порядке исключения, он был прав, она не возразила, но внутренне ощетинилась в ожидании неизбежного. И тут же Дэвид обнял ее и повернул к себе.

Линн как загипнотизированная посмотрела сначала в его голубые глаза, затем на губы и ждала поцелуя, которого не последовало.

— О, пожалуйста, — разочарованно пробормотала она. — Этот трюк я знаю. Не трать на него время! Сейчас ты скажешь, что я должна тебя поцеловать, а потом…

Его губы непреодолимо манили ее.

— Расскажи мне что-нибудь о своем агентстве по подбору персонала, — чувственно прошептал он.

— Что? — Она уставилась ему в глаза, словно только сейчас обнаружила, что он полностью потерял рассудок.

Дэвид придвинулся к ней так близко, что она почувствовала на лице его теплое дыхание.

— Сколько у тебя сотрудниц? Для каких фирм вы преимущественно работаете? Как выглядит ваш баланс? У вас акционерное общество, какого типа акции…

— Заткнись! — Ее возглас был наполовину стоном, наполовину шипением, пока она не приникла к губам Дэвида, чтобы заставить его замолчать. И, осознавая, что попалась в его сети, она позволила этим сетям опутать себя целиком.


Обошлось без дискуссий. Перед многоэтажным домом, где жила Линн, Дэвид оплатил такси, вышел вместе с ней и проследовал в здание.

Линн не успела даже включить свет в прихожей своей квартиры, как они бросились друг другу в объятия. У нее возникло ощущение, что она вернулась домой. Она снова была с человеком, таким удивительным образом дополнявшим ее, что без него она не чувствовала себя полноценной.

Дэвид не праздновал победу, а ощущал глубокое, счастливое удовлетворение оттого, что вновь наконец держит Линн в своих объятиях. И пока они любили друг друга, в нем росло осознание того, что это чувство он не хочет больше терять.

И еще кое-что осенило его в эти минуты: он понял, как это сделать. Теперь надо было только набраться мужества, чтобы произнести мысли вслух.

Линн парила в теплом, приятном тумане удовлетворения, когда пальцы Дэвида осторожно погладили ее волосы.

— Чудесно, — промурлыкала она.

— И чтобы так и оставалось, нам надо пожениться, — прошептал в темноте Дэвид.

Из теплого, приятного тумана Линн рухнула назад в реальность. Она молниеносно села и первым делом зажгла ночную настольную лампу.

— Что?

— Нам надо бы пожениться. — Он схватил ее затылок и привлек к себе так близко, что их губы почти соприкоснулись. — Ведь я тебя люблю.

— Скажи это еще раз! — потребовала она и затаила дыхание.

— Я… тебя… люблю, — прошептал он. — Поэтому нам надо пожениться.

— Нет! — Линн отчаянно замотала головой. — Никогда!

Дэвид поцеловал ее губы долгим нежным поцелуем.

— Почему нет? Ты меня не любишь?

— Нет! То есть да, но…

— Тогда все ясно! Мы женимся. — Он хотел крепче прижать ее к себе.

— Нет! — Она оттолкнула его. — Мы слишком разные.

— И поэтому мы чудесно дополняем друг друга. — Каждый свой аргумент он подкреплял поцелуем. — Ты богаче меня, но я все равно всегда хотел иметь больше денег. — Его губы жгли ей рот. — Я моложе тебя, но современные женщины с ума сходят по более молодым мужчинам. — Следующий поцелуй лишил ее части рассудка. — Согласно своей жизненной установке, я дам тебе возможность полностью раскрыть свою личность, а ты будешь требовать и получать от меня только самое лучшее! — Еще один поцелуй лишил ее рассудка окончательно. — Чего еще ты хочешь?

— Тебя, — тихо шепнула Линн. — Я хочу тебя! Давай поженимся! Прямо сейчас!

— Пожениться прямо сейчас немного сложно, но я знаю кое-что другое, чего не нужно долго ждать…

Линн казалось, что она видит сон. Она была уверена, что утром проснется и только посмеется над этим бредом о любви и замужестве.

Но когда на следующее утро оказалось, что и при дневном свете и в ясном сознании каждый взгляд, каждый жест Дэвида наполняют ее счастьем и любовью, она взяла в агентстве свободный день и начала вместе с таким же «прогульщиком» Дэвидом планировать свадьбу.

И впервые за все время они сразу согласились друг с другом в одном пункте.

— Если наши семьи встретятся, катастрофа гарантирована, — заявил Дэвид, и Линн на это грустно кивнула.

* * *

Дядя Карл оттянул слишком сдавливающую шею бабочку, окинул взглядом толпу друзей и родственников новобрачных и прислушался к звукам оркестра, обеспечивающего музыкальное сопровождение торжественного приема в нью-йоркском отеле «Хилтон».

— Я люблю свадебную музыку. Люблю также концерты в Линкольн-центре, пластинки Давида Ойстраха и компакт-диски Ростроповича, но больше всего — свадебную музыку!

Мадлен Уильямс, благодаря искусным подтяжкам выглядевшая лет на сорок, хотя ей уже исполнился пятьдесят один год, печально пригубила шампанское.

— Ужасно, что не пришел ни один журналист из журнала «Ярмарка тщеславия»!

— Что в этом ужасного? — спросил Карл Корнблум и потянулся за холодным пивом.

— Ну что ты! — Мать невесты вскинула тонко выщипанные брови. — Игнорирование со стороны «Ярмарки тщеславия» равносильно ссылке в Сибирь!

— Разве не красивая пара? — порхая мимо, прощебетала какая-то гостья, взглянув на Дэвида и Линн, которые честно старались не показать, что им больше всего хотелось быть сейчас где-нибудь совсем в другом месте.

— Да, красивая, очень красивая, — подтвердила Мадлен Уильямс и ободряюще кивнула дочери.

Дядя Карл незаметно осматривался по сторонам в поисках возможности подобраться поближе к своему пиву и не подвергнуться при этом насмешкам за типично немецкое поведение.

— Но что меня раздражает на свадебных приемах, так это огромное количество гостей. Девять десятых можно было бы вышвырнуть, потому что от них одно беспокойство.

Мадлен Уильямс закатила глаза.

— Раз ты считаешь этих гостей беспокойными, значит, ты не видел настоящих профессионалов. — Она скользнула взглядом по доброй сотне приглашенных. — Если бы ты позвал Габоров, они бы заменили тебе ураган.

Бен Бакли, чрезвычайно гордый отец Дэвида, с широкой ухмылкой пробрался сквозь толпу к Мадлен Уильямс.

— К счастью, Габоры никогда не приняли бы от меня приглашения.

Мадлен Уильямс с первого взгляда была очарована шармом журналиста, но вела себя сдержанно. Даже очень сдержанно.

— Как это? — с улыбкой спросила она.

Бен Бакли в свои пятьдесят три года буквально лучился юношеской беззаботностью.

— Габоры когда-то подали на меня в суд за статью, которую я о них написал. К счастью, моим адвокатом был Джозеф Райт.

— Этот одичавший неандерталец?! — воскликнул дядя Карл.

Бен Бакли пожал широкими спортивными плечами.

— О, если его держать под контролем, он — лучший адвокат, какого можно нанять. Никто не найдет в законе больше лазеек для экономии денег и не разделается с вашим противником лучше, чем он.

Мать Дэвида, Мэрджори Ремник, судья, во втором браке замужем за прокурором, понимающе и многострадально кивнула Мадлен Уильямс.

— Мы его один раз пригласили на омара… и его сразу вырвало.

— Из-за омара? — с интересом осведомилась Мадлен.

— Понятия не имею. — Мэрджори пожала плечами. — Я только помню, что при этом его челюсть упала в унитаз.

Мадлен Уильямс широко раскрыла глаза.

— Вы хотите сказать…

— И парик тоже! — воскликнула Мэрджори.

Мадлен больше не могла сдерживаться и весело рассмеялась, дядя Карл и Бен Бакли по очереди прыснули, и Мэрджори от души присоединилась наконец к общему хохоту.

Мимо просеменила чья-то пожилая родственница.

— Разве не прекрасная пара? — сияя улыбкой, спросила она, но, услышав в ответ дружный хохот, обиженно удалилась.

Дэвид и Линн с явным недоумением наблюдали за общим весельем своей ближайшей родни, а когда еще и Артур Уильямс, отец Линн, а также Джесси Ремник, по профессии прокурор и второй муж матери Дэвида, присоединились к группе и, перекинувшись парой слов, тоже захохотали, новобрачные совсем были сбиты с толку.

— Ты что-нибудь понимаешь? — шепнул Дэвид. — Над чем это они смеются?

— Это не важно, лишь бы не ссорились, — тоже шепотом ответила Линн.

Он покачал головой.

— Вообще-то, я никогда не заботился чрезмерно о своей семье…

— Зато я очень семейная по натуре, — гордо вставила Линн.

— …но я не прочь был бы узнать, что моя семья делает у меня за спиной.

Линн удивленно взглянула на новоиспеченного супруга.

— Во-первых, делает не у тебя за спиной, а у тебя перед глазами…

Вид у Дэвида был крайне недовольный.

— В таком случае я бы очень хотел знать, что моя семья делает у меня перед глазами.

— … а во-вторых, я не понимаю, что в этом плохого, если твои родственники нашли общий язык с моими, — закончила Линн.

Дэвид нахмурился.

— Ах, так тебе вдруг стало безразлично, что они все там делают, хотя минуту назад лицо у тебя было довольно расстроенное.

— А я еще тогда не знала, что тебе не понравится, если твои родственники поладят с моими, — уколола его Линн.

Дэвид предостерегающе поднял указательный палец.

— Я ни слова не сказал о том, что мне это не нравится! Я только сказал, что хотел бы знать, каким образом им удалось поладить.

Щеки Линн покрылись красными пятнами, соперничающими по яркости с губной помадой.

— Ты что-то имеешь против своих родителей или против второго мужа своей матери? — поинтересовалась она с нарочитым равнодушием.

Дэвид энергично тряхнул головой.

— С чего бы это?

— Следовательно, ты что-то имеешь против моей семьи! — вспылила она и подбоченилась, что совершенно не шло к свадебному платью из белоснежных кружев. — Если бы ты ничего не имел против обеих семей, тебя бы не раздражало, что они нашли общий язык. А так…