— Я прекрасно все понял, — прервал он ее. — Ты требуешь рекордов, а все остальное не в счет.
— Я требую рекордов, потому что все, что ниже, было бы предательством по отношению к талантам человека. Если кто-то не делает все, что в его силах, он тем самым предает собственный талант.
Дэвид нисколько не смягчился.
— Если же человек делает все, что в его силах, и к тому же добивается очень большого успеха, то все равно не услышит ни слова одобрения.
Она настороженно посмотрела на него.
— Ты случайно не о себе говоришь?
Он кивнул.
— Да, я случайно говорю о себе.
— И к чему же ты приложил все свои силы, но не услышал ни слова одобрения?
Он склонил голову к плечу и улыбнулся своей бессовестно неотразимой улыбкой.
— О-о… — Линн не хотела краснеть, но почувствовала, что вспыхнула, и постаралась взять себя в руки. — Я оформлю тебе письменную справку со своим личным одобрением. Ты сможешь повесить ее потом у себя в университете, в комнате, которую ты наверняка оборудовал под трофеи.
Он покачал головой.
— Ну как так получается, что мы совершенно не можем ни о чем мирно поговорить? Почему мы вечно вцепляемся друг другу в волосы?
Линн печально пожала плечами.
— Вероятно, это связано с тем, что мы, в принципе, терпеть друг друга не можем.
— Но все-таки как-то терпим. — Он огорченно вздохнул. — Пожалуй, лучше вернуться в машину и часами кататься по окрестностям.
Она резко развернулась.
— Хорошее предложение. Так и сделаем.
Он снова обнял ее за плечи, она не сопротивлялась.
— А потом вернуться в отель и…
— Да, да! — торопливо согласилась она.
— …часами…
— Да, да, я уже поняла, — перебила она его, снова покраснев до корней волос.
— … упаковывать вещи, — закончил Дэвид, потешаясь над ее смущением.
— Идиот! — Она ткнула его локтем в бок, но видимого успеха не добилась.
— Я играю в футбольной команде, — напомнил он. — Я привык к куда более жестким ударам.
— Дэвид Бакли, я тебя не переношу, — кратко заявила она.
— Линн Уильямс, я тебя тоже! — Он прибавил шагу. — Собственно, мы не так уж плохо подходим друг другу.
— В некотором отношении да, — согласилась она с ним. — А завтра отдых все равно кончается.
Он покосился на нее.
— Ты говоришь так, словно чувствуешь облегчение.
— А ты не чувствуешь? — осторожно спросила она, опасаясь, что он и на самом деле чувствует облегчение.
— Чувствую, — подтвердил он, потому что в ее словах ему послышалось, что она и вправду так думает. — Хорошо, что пребывание в Кармеле заканчивается.
— Ты просто читаешь мои мысли, — заверила она его, хотя с удовольствием сказала бы что-то совсем другое.
Катаясь в его красном джипе по окрестностям и глядя на по-осеннему серый ландшафт, они молчали, занятые своими мыслями, и потом, в отеле, тоже мало разговаривали.
В последние общие часы каждый из них осознал, что предстоит расставание, и подумал, что их отношения могли бы выйти за рамки курортного романа.
Но мысль эта рассыпалась в прах, когда Дэвид на следующий день вез Линн в аэропорт и между прочим заметил:
— А ведь ты хотела передать мне справку о признании моих достижений.
— Я должна была это знать! — Она чуть не задохнулась от возмущения. — Это все, о чем ты можешь думать! Что-то, чем можно похвастать перед товарищами по команде!
У здания аэропорта она выскочила из машины и бросилась с багажом в зал. Дэвид мчался за ней.
— Говоришь, как настоящая заносчивая дура! — зло прошипел он.
Она была близка к тому, чтобы кинуть в него чемодан.
— Убирайся с моих глаз, ты, большой, накаченный мускулами ребенок с мозгом величиной с горошину, с чувствительностью бульдозера, иначе… иначе…
Дэвид остановился.
— Можешь оставить свои угрозы себе, потому что я с этой минуты буду обходить тебя за километр! — крикнул он ей вслед, когда она поспешила в стойке оформления билетов.
— Только не забудь это обещание, тогда я буду самой счастливой женщиной на свете! — прокричала ему Линн на радость оживившимся пассажирам.
— Самой счастливой матроной на свете! — прорычал Дэвид на бегу к выходу.
Линн на секунду затянула с ответом. В тот момент, когда она собралась обозвать его «престарелым акселератом», за Дэвидом сомкнулись автоматические стеклянные двери, и ей пришлось проглотить как это чудовищное оскорбление, так и собственное разочарование, а снаружи пронзительно взвизгнули шины джипа.
5
Дэвиду Бакли, в общем-то, совсем не нравилось, что обстановка в Центральном парке Манхэттена напоминает Большой Центральный вокзал, но не мог же он, в конце концов, ожидать, что чудесное солнце вместе с необычно теплой для апреля погодой привлечет в парк его одного.
Сюда снова выползли все: и любители бега трусцой, и велосипедисты, и хозяева собак, и карманные воришки, и семьи с детьми, и конная полиция.
А также одна-единственная леди в деловом темно-красном костюме строгого покроя, в белой шелковой блузке, очень скромной, очень дорогой и тоже деловой. Типичная руководящая служащая престижной фирмы, решил Дэвид. И чертовски знакомая, подумал он и направился к брюнетке.
Она бросила на него взгляд и ускорила шаг. И в ту же секунду Дэвид расплылся в улыбке и пустился рысцой, чтобы догнать ее.
Она бросила еще один взгляд через плечо и побежала. Дэвид без труда прибавил скорость и приблизился к ней на расстояние, с которого она могла его услышать.
— Неужели два года назад в Кармеле я был настолько ужасен, что ты убегаешь, словно за тобой гонится дьявол, Линн! — крикнул он.
Она застыла на месте, и он сбил бы ее с ног, если бы в последний момент не отскочил в сторону.
— Дэвид Бакли! — Взгляд Линн скользнул от светлых волос к темно-синему костюму и начищенным до блеска ботинкам, потом снова вверх — к неправдоподобно голубым глазам. — Сегодня уже не в джинсах и ветровке? Похоже, что вы выросли, мистер?
— Я мог бы задать тебе этот же вопрос, Линн Уильямс. Прикид у тебя по высшему разряду, но ведь ты всегда ценила все самое лучшее.
Она настороженно посмотрела на него.
— Если ты с первой минуты собираешься затеять ссору, я побежала.
Он поднял руки, как бы сдаваясь.
— Это была простая констатация факта. Почему ты вообще пыталась от меня убежать?
— В Центральном парке Нью-Йорка? Ты серьезно спрашиваешь? Если тебя преследует мужчина?
Он показал на себя рукой.
— Ты полагаешь, что обычный уличный грабитель выходит теперь на дело в итальянском костюме?
— А почему бы уличным грабителям не следить за модой?
Он поднял руку как для присяги.
— Я не стал уличным грабителем. Клянусь.
Она склонила голову к плечу.
— Жалко. Я уж было подумала, что хотя бы один из моих знакомых приобрел интересную профессию. А то большинство — менеджеры, специалисты по маркетингу и биржевые маклеры.
— Сожалею, что не могу предложить тебе ничего оригинального. — Он окинул ее взглядом. — Но по твоему внешнему виду тоже не скажешь, что ты выбрала карьеру каскадерши.
Она взглянула на часы.
— Извини, у меня нет сейчас времени, Дэвид. Но я охотно поболтала бы с тобой. Сегодня вечером я случайно свободна. Как насчет ужина? В восемь? В «Причале»?
— По-настоящему эмансипированная женщина. Это мне нравится. — Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. — Согласен. И захвати свою золотую кредитную карточку. Раз ты назначаешь время и место, я без угрызений совести позволю тебе расплатиться.
— По-настоящему эмансипированный мужчина. Это мне нравится! — Линн ответила ему улыбкой. — Встретимся в ресторане. Кстати, он безумно дорогой.
Он смотрел, как она поспешно удаляется, и мечтательно улыбался. Вот это встреча! Через столько времени да еще посреди многомиллионного плавильного котла под названием Нью-Йорк! Неспроста все это!
Конец дня он провел в еще более приподнятом настроении, чем его первую половину, которая оказалась чрезвычайно удачной. Когда Дэвид ехал вечером на такси в условленное место, его буквально распирало от энергии и восторга. Так великолепно он давно себя не чувствовал.
Линн, по-видимому, пришла непосредственно перед ним, поскольку еще стояла в вестибюле, а не сидела в баре, поджидая его. Она испытующе оглядела Дэвида и улыбнулась.
— Похоже, ты знаком с Нью-Йорком, — констатировала она, чувствуя сухость в горле при виде Дэвида в красно-белой полосатой майке, кожаной куртке, джинсах и кроссовках.
Он, в свою очередь, разглядывал ее кожаную юбку, черные чулки и черный свитер с высоким воротом.
— Что касается этого ресторана, то с ним я знаком. По своей работе. — «Причал» был очень модным и баснословно дорогим рестораном, столик здесь заказывался не позже чем за неделю, но, поскольку располагался он недалеко от бывших причалов, его очень богатые посетители любили одеваться в соответствующем стиле.
— По работе? — Она вопросительно подняла брови. — Что же это за работа? Выбиваешь деньги за предоставленную «крышу»?
Он придержал ее за локоть, когда они направились к метрдотелю.
— Как была заносчивой дурой, так и осталась, да? — любезно спросил он. — Я тебе еще в парке сказал, что не могу похвастаться такой интересной профессией.
Она обратилась к метрдотелю и назвала свое имя. Их столик — прозвучало в ответ — освободится примерно через полчаса.
— Как тебе удалось так быстро получить столик? — спросил Дэвид по пути в бар.
— Я руковожу агентством по подбору персонала, чисто женской фирмой. — Линн кивнула бармену, который, по всей видимости, ее знал. — У нас заключен с рестораном договор о долгосрочном резервировании.
— Всегда все самое лучшее и дорогое, — не удержался Дэвид. — Некоторые вещи никогда не меняются.
— Верно. — Она заказала два коктейля с шампанским. — С тобой то же самое. В двадцать два ты все еще остаешься большим ребенком. Невоспитанный, дерзкий…
— Мне уже двадцать три. Исполнилось на прошлой неделе. — Он скорчил умильную гримасу и с наигранным смущением сунул в рот большой палец. — Дэвид уже совсем большой мальчик.
Она с улыбкой наклонилась к нему и чмокнула в щеку.
— Ты по-прежнему уникален.
Дэвид приподнял бокал и чокнулся с ней.
— Ах да, Линн… Поскольку я такой большой мальчик, то сам буду заказывать для себя. Но коктейль с шампанским в честь открытия вечера — это хорошо.
— Даже очень хорошо, — подтвердила она под звон бокалов. Прежнее влечение было живо и с каждой минутой усиливалось. Линн отпила глоток. — Кстати, я не собиралась опережать тебя с заказом. Но коктейль с шампанским здесь делают так замечательно, что грех его не выпить.
Дэвид попробовал и кивнул в знак согласия.
— Не испытывай дальше мое любопытство, — потребовала она. — Какую профессию ты освоил в свои преклонные двадцать три года?
— Я — шеф процветающей фирмы по обслуживанию приемов. — Он самодовольно улыбнулся. — Мы получаем фантастические прибыли.
Она иронически усмехнулась, не отнимая от губ бокал.
— А ты — самый эффектный номер в вашей программе? — Потом поднесла палец к губам. — Нет, это мы лучше вычеркнем из протокола.
Дэвид покачал головой.
— Похоже, ты уже привыкла к сухому, колючему юмору ньюйоркцев. Тебе же хуже! — Он изобразил дьявольскую усмешку. — Замечание не будет вычеркнуто из протокола. Я потом наложу на тебя соответствующий штраф.
Она наклонилась к нему поближе.
— И ты думаешь, что я готова оплатить этот штраф? — Взгляд из-под опущенных ресниц заставил его пульс биться учащеннее.
Он непринужденно протянул руку и медленно провел кончиками пальцев по ее щеке до подбородка.
— Ты очень охотно оплатишь любой штраф…
Линн попыталась укрыться за беззаботным смехом от почти непреодолимо влекущей силы, исходящей от Дэвида.
— Тебе даже не приходит в голову спросить, нет ли у меня постоянного друга.
Его взгляд остановился на ее губах.
— Забудь его…
Линн сглотнула.
— А если я замужем, что тогда?
— Отошли своего мужа на луну…
— Вместе с двумя или тремя детьми?
— Отдай детей своим родителям. Безумно богатый папа и безумно богатая мама наверняка постоянно рыщут в поисках нового занятия…
— Ты абсолютно невыносим, — пробормотала она и придвинулась к нему, не пытаясь больше сопротивляться, близкая к тому, чтобы предложить ему пропустить ужин и сразу перейти к особому десерту. — Ты действительно не изменился…
"Под жарким солнцем Акапулько" отзывы
Отзывы читателей о книге "Под жарким солнцем Акапулько". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Под жарким солнцем Акапулько" друзьям в соцсетях.