Он ласкал ее грудь, потом бедра, ягодицы.

— Я уже весь горю, моя радость. Стоит мне коснуться тебя, как мое тело жаждет…

Доминик лег и притянул к себе Мелиссу. Вода была теплая, пенистая. Она легла на него, ощущая, как мускулисто под ней его тело. Она испытывала удовольствие от ощущения его желания, которое росло, усиливалось, давало о себе знать. Мелисса обняла мужа за шею, притянула к себе, жадно впившись своими губами в его. Это была мука — медленно ласкать друг друга. Сладкая мука.

Оторвав от нее свои губы, Доминик посмотрел на жену глазами, затуманенными

желанием, и Приглушенно сказал:

— Ты просто сводишь меня с ума!.. Совсем сводишь! — и он припал к ее груди, как голодный младенец.

Страсть нарастала, их тела двигались быстрее, шелковистая мягкая кожа Мелиссы терлась об его обнаженную плоть, и он стонал от удовольствия, а когда ее руки начали ласкать его грудь, потом спустились ниже, к плоскому животу и добрались до жестких волос… Казалось, она заколебалась, когда он прихватил мочку ее уха зубами и хрипло пробормотал:

— О, Лисса, ну, дотронься! — Он схватил ее руку и положил туда, куда ему так хотелось…

С удивлением она обнаружила, что это/тоже приносит радость, и ласкала его все более страстно…

Вдруг ладони Доминика сжали ее талию, он поднял Мелиссу к себе, обхватив коленями в узком пространстве ванны. Одной рукой он держал ее за затылок, припав к ее губам, забыв обо всем… Мелисса все теснее прижималась к нему.

Задрожав от страсти, поднявшейся в ней, она прошептала:

. — Возьми меня, дорогой! Я хочу тебя!

Доминика не надо было просить: всем существом он жаждал этого. И нежное тепло ее тела наконец приняло его, и его пальцы впились в ее бедра.

Сверкая глазами от страсти, Мелисса смотрела на него, и улыбка не сходила с ее вспухших от поцелуев губ.

Доминик не мог вынести огня движений Мелиссы, он все глубже входил в нее, доводя до экстаза. Пронзенное Домиником, ее тело страстно забилось, и Мелисса ни о чем не думала, ничего не чувствовала, не ощущала, кроме блаженства, охватившего ее всю. И потом она облегченно расслабилась.

Доминик, почувствовав, как дрожь потрясла тело Мелиссы, перестал противиться требованию своей плоти.

Он притянул ее к себе и нежно поцеловал, бормоча слова любви. Мелисса нежно отвечала на его поцелуи; они лежали в остывшей воде, что-то шепча друг другу, и, когда вода стала совсем холодной, они вернулись к реальности из розового мира, засмеялись, быстро помылись, лаская друг друга.

А потом они обедали, ели цыпленка и говорили о Деборе Боуден. Чувствуя себя неловко. Мелисса упомянула о письме и сказала, что прочла его. Доминик не возмутился, но ему явно не понравилось, что Мелисса одна поехала на встречу с Деборой.

— Боже мой, Лисса! Это ужасно! Там могла быть ловушка! Я уже не говорю о насилии… У Латимера достаточно причин не любить меня!

Мелисса улыбнулась:

— Да. Но все кончилось хорошо. Я могу быть довольна собой.

— О!.. — протянул он неуверенно. Стараясь сохранить строгое выражение лица, Мелисса дала ему полный отчет о встрече с леди Боуден. И если раньше у нее были сомнения в разумности своего поведения, то они улетучились, когда в комнате раздался громкий хохот мужа.

— Прямо в болото? — переспросил радостно он и, когда Мелисса кивнула, добавил:

— Очень хорошо. Эта стерва получила по заслугам.

В этот момент в голову молодой женщины пришла одна мысль, и она сказала:

— Доминик, послушай! Завтра у дяди Джоша прием. Мне интересно, как Дебора себя поведет, когда мы там встретимся.

Доминик, который был занят разглядыванием груди жены, выступающей Из выреза платья зеленого атласа, безразлично ответил:

— А это имеет значение? Мне больше нравится говорить о нас с тобой, чем о намокшей леди Боуден.

Мелисса не могла не согласиться с мужем, и остаток вечера они провели в полной гармонии. И не было ничего удивительного в том, что они рано отправились в постель.

В пятницу вечером они были в красивом салоне Манчестеров. Мелисса незаметно огляделась, отыскивая глазами Дебору; англичанки не было, хотя Латимер был там и о чем-то говорил с молодым Франклином.

Обед был прекрасным, а после него все дамы удобно расселись в гостиной, в то время как джентльмены удалились в кабинет Джоша поиграть в карты. И тогда-то Мелисса узнала о поспешном отъезде Деборы. Она сидела на диване в стиле «шератон», обтянутом элегантной, под гобелен, тканью голубых и золотистых тонов, когда Салли тихо сказала:

— А ты знаешь, что леди Боуден покинула нас?

— Покинула нас? — осторожно повторила Мелисса. — Что ты имеешь в виду? Я видела здесь мистера Латимера.

— Да, он-то здесь, а сестра уехала в Нью-Орлеан… Наш жаркий климат вреден для ее хрупкого здоровья.

Глаза Салли сделались печальными.

— Я надеялась, что у Ройса и леди Боуден что-нибудь получится… Так хотелось бы иметь в семье представительницу настоящей английской аристократии. Но, конечно, — пробормотала она неуверенно, — если наш климат ей не годится…

Мелисса чуть не поперхнулась чаем. Ройс и Дебора! Вот уж можно будет поиздеваться над ним!

Ее кузен и Доминик хотели избежать вечернего сборища. Ройсу не терпелось отплыть в Нью-Орлеан, в его комнате уже стоял собранный чемодан, а список для Джейсона лежал в шелковом носке, куда он его для надежности спрятал. Что же касается Доминика, то он и думать забыл об этом списке, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с женой, и ему вовсе не хотелось тратить ставшее для него драгоценным время на светскую болтовню.

Примерно час спустя друзья узнали, что Джордж Франклин и Латимер играют на очень высокие ставки за одним из столиков, приготовленных Джошем для игры. Сообщил им это Захарий. Подойдя к ним, когда они, попивая мадеру, мирно беседовали в кругу друзей, Захарий красноречиво посмотрел на Доминика и тихо сказал:

— Похоже, сегодня Латимеру везет. Они играют с Франклином уже несколько партий, и Джордж проиграл почти семнадцать тысяч долларов.

Ройс и Доминик обменялись взглядами и незаметно стали пробираться к игрокам. Если Латимер и заметил, что за ним следят, то не подал вида, играя так же агрессивно, как и прежде.

Странно, но именно Франклин поймал Латимера на мошенничестве. Они только начали новую игру, как юноша вскочил и схватил Латимера за правую руку, воскликнув:

— Я так и знал! После той партии я не был вполне уверен, но на этот раз я смотрел в оба!

Он потряс запястье Латимера, и все были в шоке: из рукава на стол выпала карта. Доминик увидел ее и подумал: так и должно было быть.

Королева пик.

Юное лицо Франклина стало угрожающим:

— А сколько еще карт у вас в рукаве? Вы мошенник и мерзавец!

Жуткая тишина повисла в комнате, все глаза устремились на Латимера. Эти много пьющие, весьма темпераментные, бесстрашные джентльмены на многое могли смотреть сквозь пальцы. Но мошенничество в картах было равносильно самоубийству. Латимер был раздавлен. Его репутация безвозвратно погибла в Батон-Руже. Увидев злые лица, он подумал, что было бы большой удачей, если бы удалось унести ноги.

Из всех присутствующих только Доминик и Ройс не удивились. Они оба были настороже, ожидая, как поступит Латимер в этой прискорбной для него ситуации.

Опозоренный, утратив все шансы отыграться, Латимер понимал, что оставшиеся месяцы в Америке для него потеряны. После сегодняшнего проклятого вечера вверх и вниз по Миссисипи пойдет слух о мошеннике Латимере. Его перестанут принимать, его будут сторониться… Роксбури может не заплатить ему полную сумму. Латимер не сомневался, что репутация шулера последует за ним в Англию, и на родину он явится отверженным.

Франклин и Латимер стояли не двигаясь, замерев, и угроза насилия повисла в воздухе. Ясно понимая, что он в опасной ситуации, Латимер переводил взгляд с одного искаженного яростью лица на другое и почувствовал, как страх мурашками пополз у него по спине. Это не Лондон, у этих людей свои порядки, они сами расправляются с преступниками, быстро и безжалостно. Эти мысли мгновенно промелькнули в голове Латимера, разжигая его гнев. Он освободил руку из руки молодого человека и ударил Франклина по лицу, а в следующую секунду выдернул из кармана сюртука маленький пистолет, который всегда носил с собой. С лицом, искаженным яростью, он обвел взглядом присутствующих.

— Назад! Первый, кто сделает хоть один шаг, будет убит!

Все застыли. Латимер улыбнулся неприятной улыбкой.

— Ну что, теперь вы уже не такие смелые, а? — спросил он.

Никто не ответил, все были встревожены:

Латимер теперь стал по-настоящему опасен, потому что ему нечего было терять. Порочный, жестокий и трусливый человек, он стоял в центре толпы, лихорадочно думая, как обратить поражение в победу. И его взгляд упал на Доминика. Взбешенный от охватившей его слепой ярости, он смотрел на человека, которого считал виновным во всех своих неудачах, и, направив пистолет прямо на него, нажал курок. Звук выстрела прозвучал как гром, и запах пороха заполнил кабинет. Жгучая боль пронзила висок Доминика, потом наступила темнота, и он без чувств рухнул на пол.

Ройс кинулся к Латимеру, но тот был к этому готов и направил оружие ему прямо в грудь.

— На твоем месте я бы повел себя осторожнее, — сказал он холодно. — А теперь все отойдите. Все!

В бессильной ярости Ройс стоял на месте и смотрел на тело Доминика; маленькая лужица крови растекалась у его головы. Боль и горе пронзили сердце Ройса, и он страстно молился, чтобы его друг хотя бы пошевелился. Затаив дыхание, он заметил слабое движение его руки. Быстро взглянув на Латимера, он резко сказал:

— Ну и на что ты надеешься? Убежать, прежде чем мы с тобой расправимся? У тебя только одна пуля. Ну, еще одного ты убьешь, а остальные?

Слова Ройса испугали Латимера, его глаза наполнились ненавистью, и он попятился к двери. Ему уже не был виден Доминик, но Латимер надеялся, что, если и не убил своего врага, то ранил его, и серьезно. Если он даже выживет, то все равно надолго запомнит этот вечер. Латимер выскочил из кабинета.

Ройс с минуту стоял не шевелясь, а потом бросился к Доминику и встал рядом с другом на колени. Тот с трудом повернулся на бок и застонал:

— Бог ты мой! Какое счастье, что этот мерзавец не стал стрелять лучше после нашей дуэли…

Присутствующие с облегчением засмеялись, но Ройс и Захарий были мрачны. Джош, бледный от страха и волнения, пробормотал:

— Бог ты мой! Он пытался тебя застрелить! Так хладнокровно, невооруженного человека! И это в моем доме! В моем доме!

Все с тревогой и сочувствием смотрели на Доминика, когда Ройс поднимал его. Кровь стекала по его щеке, но, быстро осмотрев друга, Ройс понял, что пуля прошла рядом с костью, только контузив его.

Осторожно ощупывая рану, Доминик поморщился.

— А что было после того, как я упал? Все, что я помню, это как он стрелял в меня, а потом ничего, только слышал стук двери.

— Ты немного пропустил, — насмешливо сказал Ройс. — Латимер сбежал минуту назад.

Доминик посмотрел на него и поднял бровь:

— И никто не пошевелился, чтобы догнать его? — Он с трудом встал на ноги. — Джентльмены, дамы в безопасности?

— Боже мой! — взорвался Джош. — Не можешь же ты подумать!..

И тут все, как один, рванулись к двери, которая неожиданно распахнулась сама: с круглыми от ужаса глазами и искаженным лицом, Салли Манчестер бросилась на грудь Джоша с рыданиями:

— О, Джош! Какой ужас! Этот человек захватил Мелиссу!

Доминику не надо было ничего объяснять. Несмотря на слабость, он резко повернулся к Ройсу.

— Пистолеты!

Ройс подошел к столу отца, выдвинул нижний ящик и вынул красивую, красного дерева, коробку. В ней лежали два изящных, хорошей работы, дуэльных пистолета.

Тишину нарушал только тихий плач Салли и бормотание Джоша. Ройс и Доминик хладнокровно заряжали оружие. Ройс посмотрел на белое, без кровинки, лицо друга и спросил:

— А ты в состоянии?..

Тот бросил на него яростный взгляд:

— Там моя жена! Какого черта! О чем ты?! Захарий, который был так же бледен, как Доминик, умоляюще сказал:

— Дайте я пойду. Она моя сестра! Вздохнув, Доминик мрачно ответил:

— Нет, я сам. Если с ней что-то случится… — Горло его перехватило, и он умолк. Справившись с собой, Доминик спросил Салли:

— Как это произошло? Где они сейчас?

Вытирая слезы, Салли, всхлипывая, ответила:

— Он ворвался в комнату, он был похож на сумасшедшего, я была так удивлена: он казался всегда таким воспитанным…

Подавляя страстное желание выругаться, Доминик нетерпеливо спросил:

— Что было дальше? После того как он вошел?

— Он схватил Мелиссу. Он кинулся к ней и схватил ее за руку. Сказал, что она будет его заложницей. Что он убьет ее, если кто-нибудь погонится за ним. Он приставил пистолет к ее виску и сказал, что, если мы хоть пикнем, он выстрелит ей прямо в голову. Потом потащил ее из комнаты.