Патрисия Грей - Проигранная ему

Ловлю себя на том, что теперь его голос и слова возбуждают меня. Это странно, учитывая то, как я его боюсь… И снова вижу в его взгляде что-то такое неуловимое, что заставляло меня думать о нём, пока я танцевала пьяной в клубе… Но обстановка действительно не такая, чтобы я могла расслабиться. Да и он такой человек… Будто сделан из стали.

Он подходит к столу, что-то нажимает на экране, и световая сетка между нами пропадает без следа. Давид нажимает ещё несколько клавиш на экране. Стол и стул складываются и убираются в стену. Комната снова становится пустой.

Давид подходит ко мне. Внимательно смотрит в глаза.

— И последнее, — жёстко произносит он. — Чтобы не было иллюзий. Ты — ебливая сучка. Которая продавала ради наживы свою красоту и женственность. Твой путь из моделей в проститутки — банален и скучен. У меня нет к тебе уважения. Ты сделала себя сексуальной игрушкой для богатых мужчин. Именно поэтому, и только поэтому ты здесь. И я теперь — твой хозяин.

Он тяжело смотрит на меня. Мои губы дрожат.

— Повтори, — жёстко и властно произносит он.

— Вы — мой хозяин… А я… — добавляю шёпотом, — ебливая сучка…

Закусываю губу, чтобы не расплакаться.

— Поэтому делать ты будешь то, что я говорю, — произносит Давид. — Беспрекословно. Ослушаешься — пеняй на себя. Будешь делать всё правильно — получишь свободу. И большую, чем имела раньше. Будешь делать хорошо — ещё и деньги. Это работа. Но на моих условиях.

Давид протягивает мне халат, я надеваю его и мы выходим из комнаты на уже знакомую мне площадку. Нажатие кнопки на пульте — и открывает новая дверь. По соседству.

— Заходи, — кивает в сторону проёма Давид.

Я вхожу в темноту. Тут же включается свет. Источников его я не понимаю, впечатление, что он равномерно идёт с потолка.

Овальная комната пуста. Окон нет. Всё белое, даже толстый, мягко-ворсистый ковёр под ногами. Он очень приятен на ощупь.

— Это твоя комната, — произносит Давид. — Здесь ты будешь жить. Кнопка справа, вот здесь — он показывает мне едва заметный квадратик на стене, — это ванная и туалет. — Кнопка слева — он показывает на квадратик на противоположной от входа стене, — это шкаф. Там есть всё необходимое для комфортного сна — подушки, одеяла, бельё. Чтобы выключить или включить свет, просто дважды хлопни в ладони.

Он подходит чуть ближе ко мне, берёт пальцами за подбородок и пристально смотрит в глаза.

— Выспись, — говорит он. — Когда ты проснёшься, я увижу.

— Хорошо, — тихо отвечаю я.

Он уходит, и дверь за ним закрывается.

Я устало опускаюсь на ковёр. Затем ложусь на спину. Так мягко… Даже не нужен матрас.

Некоторое время просто лежу. Всё, что произошло со мной, необходимо осмыслить. Как-то на уровне инстинктов чувствую, что Давид, несмотря на свою брутальную внешность, будет относиться ко мне лучше, чем Антон. Который чуть что было не по его — орал и пускал в ход кулаки. На моём теле до сих пор остались синяки после его психозов. Но если поставить их рядом, Антон выглядит куда менее страшным, чем Давид. И Давид не снял меня на пару дней. Я тут, похоже, надолго… Хотя кто его знает?

Мне страшно не справиться. Он хочет, чтобы я была собой, но я уже настолько отвыкла от того, чтобы быть просто собой, что думаю, именно алкоголь и дал мне возможность на многое наплевать. Но я уверена, что Давид не разрешит мне выпить чего-нибудь спиртного перед тем, как мы начнём. И мне страшно. А ещё обидно. Да, я не такая, как его сестра. Она, при всей своей женственности и красоте, зарабатывает деньги умом. Но я не родилась в богатой семье и не могла стать такой крутой в её возрасте. И мне нравилось, что у меня получается модельная карьера. Получалась… Я считала, что она будет моей путёвкой в красивую и богатую жизнь. Я знала много историй топ-моделей и они вдохновляли меня. Просто у меня получилось иначе….

Я встаю и подхожу к той стене, где находится первая, показанная мне Давидом, кнопка. Аккуратно нажимаю её. Стена почти бесшумно очерчивается овальным проёмом высотой метра в два, а затем этот проём уходит вглубь и уезжает влево.

Захожу внутрь, в темноту. Дважды хлопаю — включается свет.

Здесь всё в мягких, персиковых тонах. Только ванная, рукомойник, унитаз и биде — белоснежны. Перед раковиной небольшое овальное зеркало. Рядом со стаканчиком упакованная зубная щётка и нетронутый тюбик с пастой. На полке рядом с ванной — только гель для душа, абрикосовый шампунь, кондиционер и какая-то маска для волос. Всё, судя по иероглифам, японского производства.

Рядом с проёмом аналогичная кнопка. Нажимаю её и дверь выезжает и плотно закрывается.

После туалета быстро принимаю душ. Затем чищу зубы и выхожу, дважды хлопнув в ладони и потушив тем самым свет.

Нажимаю на кнопку, дверь закрывается с внешней стороны. Сначала остаются только тонкие очертания, а затем она будто растворяется в стене. Совсем вблизи очертания видны, но всё равно слабо заметны.

Иду к другой кнопке. Ноги мягко утопают в роскошном ковре.

На удивление здесь очень свежо, приятно и легко пахнет жасмином, не жарко и не холодно.

Нажимаю кнопку — появляется ниша с вещами. Их довольно много, они аккуратно уложены на полках. Тут есть и одежда. Я беру небольшую подушку из какого-то мягкого и приятного материала, тонкое большое одеяло, безумно нежное на ощупь, и закрываю шкаф.

Ложусь прямо на пол, по центру комнату. Мне очень удобно. Тело балдеет от наконец-то наступившего комфорта. Дважды хлопаю в ладоши и комната погружается во тьму.

И почти сразу вслед за этим я засыпаю…

Проснувшись, я не понимаю где нахожусь. Вокруг темно. На мгновение меня охватывает страх. Вспомнив недавние события, я тут же дважды хлопаю в ладоши. Мгновенно включается свет.

Я сажусь на ковре и понимаю, что голодна и хочу пить. Вижу, что рядом с дверью, которая выходит на площадку, тоже есть кнопка. Правда она менее заметна.

Иду в душ, привожу себя в порядок, надеваю халат, который дала мне Инна. Я не знаю, сколько спала. Который сейчас час. Даже какое время суток не знаю.

Подхожу к кнопке и аккуратно касаюсь её пальцем. Ничего не происходит. Горько усмехаюсь. Так и думала… Всё же это не номер в отеле, а я здесь — пленница. И выйти смогу только тогда, когда мне будет позволено.

Аккуратно складываю спальные вещи и убираю их в шкаф.

Слышу тихий шорох и резко оглядываюсь — открылась входная дверь.

В комнату заходит Давид.

Запахиваю халат.

— Привет, — хмуро глядя на меня, произносит Давид. — Как ты спала?

— Здравствуйте, — вежливо отвечаю я. — Спасибо, хорошо.

— Есть хочешь?

Киваю.

— Тогда пойдём.

Мы выходим на площадку, а затем спускаемся по лестнице вниз, на первый этаж. Тут всё так же, как и было, только нет Инны, и вкусно пахнет свежей зеленью. Неудивительно, на столе — большая стеклянная миска с овощным салатом. Давид сам приготовил?

— Кофе, смузи, чай, сок, минералку? — спрашивает он, заходя в кухонную нишу.

Сажусь за стол.

— Кофе, пожалуйста, — и добавляю: — Если можно.

— Было бы не можно, я бы не предлагал, — не поворачиваясь ко мне, говорит Давид. — С молоком?

— Да.

Он умело заправляет кофейный картридж в кофемашину, и спустя пару минут ставит передо мной белую чашку на блюдце с ароматным, дымящимся напитком.

— Спасибо.

Садится напротив. Взгляд уже привычно изучающе-суровый. Предпочитаю смотреть в кофе.

— Бери булочки с джемом, — говорит Давид, кивая на блюдо. — Вообще, в плане еды и напитков — не робей. Ограничений нет. Разве что на алкоголь.

Завтракаем молча. Наконец, я, уже допивая кофе, не выдерживаю и спрашиваю:

— Могу я спросить?

— Можешь.

— А как это вообще происходит? Я просто не понимаю… Правда…

— О чём ты?

— О сексе… с роботами…

Давид усмехается. Впечатление, что хмыкнул вулкан на огромной горе.

— Как ты думаешь они выглядят?

Пожимаю плечами:

— Ну… Похожие на людей…

Он встаёт из-за стола и кивает в сторону огромного телевизора:

— Пойдём. Я тебе покажу.

Он говорит мне сесть в кресло, а сам что-то ищет пультом в меню на экране. Наконец, включает файл с непонятным названием в виде пары букв и числа.

На экране появляется видео секса. Немного смущаюсь, хотя ещё позавчера меня бы это вряд ли смутило. Давид делает звук погромче.

Какой-то парень лет двадцати пяти, максимум тридцати, трахает сзади стоящую на четвереньках девушку. Намотав её длинные, иссиня-чёрные, собранные в хвост волосы на кулак, он активно двигает тазом, и периодически шлёпает её по попе. Она сладко постанывает и просит ещё.

Вижу, что Давид внимательно, с интересом на меня смотрит. Смущаюсь ещё больше.

— Что скажешь? — спрашивает он.

Глаза его будто смеются, хотя в целом лицо всё такое же непроницаемое.

— Домашнее порно, — говорю я. — Снято непрофессионально. Нет смены ракурсов.

— Да ты просто профи, — усмехается он. — Но я не о том. Девушку видишь?

— Она — робот? — изумляюсь я.

— Да. Сделана год назад. Производителем, с которым мы работаем.

В этот момент ракурс меняется. Явно съёмка с другой камеры. Теперь хорошо видно лицо девушки. Она — красивая азиатка лет двадцати.

— Мимику видишь? — спрашивает Давид.

— Да. Она немного странная.

— Некоторая заторможенность реакций, верно?

— Сложно сказать, — пожав плечами, говорю я. — Но да, наверное.

— Сейчас они сменят позу, она сядет к нему на колени. Обрати внимание на её движения.

Никогда не обсуждала порно в таком контексте…

Пара действительно принимается трахаться иначе. Девушка сидит к парню спиной, он держит её руками за талию, и она тихонько приподнимается и опускается, насаживаясь сверху на его член. Её упругие большие груди подпрыгивают в такт её движениям. Она закатывает глаза и чуть обернувшись лицом к парню, говорит ему, что ей очень нравится.

Она совсем, как настоящая, в смысле, как обычная красивая девушка, и я бы в жизни не подумала, что это робот. Даже сейчас, после слов Давида, глядя на экран я не могу толком в это поверить.

— Видишь косяки в движениях? — кивнув на экран, говорит Давид. — Грации — ноль.

— Мне кажется, что вы очень строги, — говорю я. — Вполне обычные движения.

— А должны быть изящные, сексуальные, как у танцовщицы, — отвечает он мне. — А она двигается, как торговка с рынка.

Я не знаю, как двигаются во время секса торговки с рынков, но согласна с тем, что изящества немного, хотя фигура у девушки — просто загляденье.

Давид будто мысли мои читает:

— А внешне она тебе нравится?

— Да, — искренне киваю я. — Очень красивая. Такая талия тонкая, бёдра округлые, ноги длинные. Грудь очень аккуратная и красивая. И лицом она просто красотка.

— Почти полная копия Марии, — говорит Давид, и выключает видео. — Многое хорошо передано, но движения, эмоции и чувственность — нет. Сплошные косяки.

Обдумываю то, что он сказал.

— А сколько стоит такой робот? — спрашиваю я.

— Как хороший немецкий автомобиль.

— И часто покупают?

— Нарасхват. Запись на несколько месяцев вперёд. Но производство штучное, а для захвата рынка его надо поставить на поток, как минимум, не потеряв в качестве.

Задумываюсь.

— А она может кончать?

— Конечно. Там множество очень чувствительных сенсоров. Она кончает даже тогда, когда её трахают в рот.

— Обалдеть…

— У неё очень чувствительные соски, — продолжает Давид, — 25 эрогенных зон, около 160 реакций на ласки, большой словарный запас. Но спустя год-два она станет старьём, и продажи сильно упадут. А потом её вовсе спишут, как устаревшую и неинтересную больше модель.

— Почему? — поражаюсь я.

— Как раз по тем причинам, о которых я тебе говорю, — усмехнувшись, отвечает Давид. — Рынок не стоит на месте. Нужны более крутые модели. Сексботы должны быть круче обычных женщин. Намного круче. И это понимают все компании-производители. Конкуренция — дикая.

Мне очень трудно осмыслить всё это.

— А она… — я запинаюсь, подбирая слова, — не холодная?

— Ты про температуру тела?

— Да.

— Стандартная. Тридцать шесть и шесть, если говорить об искусственной коже. Чуть теплее вагина, анус и рот. Но можно регулировать.

— Офигеть…

— Я тебе это всё не просто так показываю. Сейчас приедут сотрудники моей компании, ты сдашь анализы, и если всё будет в порядке — начнём работу.