CurvyPragmatist - Reset

— До тех пор, пока у него есть Вы и ваши родители-идиоты, он не захочет иметь со мной ничего общего, — пришла к выводу Реджина.

— Он скучает по тебе, — призналась Эмма.

— Это к лучшему… — тихо сказала Реджина, смотря на спящего ребенка на руках.

— К лучшему?! — прервала ее Эмма, — отказ от Генри — это к лучшему?

— Я думаю, что тут преобладают Ваши собственные чувства, нежели страх за Генри, — прошептала Реджина, продолжая держать свою дочь на руках.

— Ну держись! — Эмма сделала несколько шагов в сторону Реджины, но вдруг мягкий ковер недавно построенной детской превратился в тротуар возле дома Реджины.

Эмма быстро обернулась и, посмотрев в окно, увидела, что Реджина наблюдает за ней…

Они несколько секунд пристально смотрели друг на друга, прежде чем блондинка отвернулась и пошла в сторону своего автомобиля.

Эмма сидела на верхней ступеньке лестничной площадки дома, в котором она жила с родителями. Девушка услышала звук открывающейся двери, но даже не обернулась. За спиной кто-то вздохнул и, почти бесшумно подойдя, присел рядом. Это была Мэри Маргарет, замотавшаяся в одеяло.

— Три часа ночи, а ты все здесь. Хочешь поговорить?

Когда Эмма вернулась на вечеринку, она казалась на грани слез. Блондинка сделала все возможное, чтобы оставаться в хорошем настроении ради Генри, но было ясно, что с ней что-то произошло за те полчаса, которые она отсутствовала.

— Реджина, все дело в ней… — прошептала Эмма.

— Все из-за того, что она не пришла на день рождения Генри?

— Нет, нет, это ни при чем. Она удочерила ребенка.

— Ребенка? — Мэри Маргарет выглядела очень удивленной.

— Малышку зовут Грейс.

Брюнетка посмотрела на дочь, пустой взгляд которой был направлен вдаль. Казалось, весь мир рухнул для Эммы.

— Я чего-то не знаю, да?

Эмма молчала некоторое время, прежде чем ответила:

— Просто ко мне будто возвращаются плохие воспоминания…

— Из твоего детства? — догадались Мэри Маргарет.

Эмма мрачно кивнула. Они никогда не обсуждали детство Эммы в деталях, но Мэри Маргарет знала, что ее дочери не очень повезло в системе усыновления. Тем не менее, никто не хотел поднимать эту тему.

— Поговори со мной, — обратилась Мэри Маргарет к дочери, — не держи это все в себе.

— Я… мне действительно повезло с одной из приемных семей. Я чувствовала себя любимой, счастливой, в безопасности. У меня было все. Но потом… им удалось завести своего собственного ребенка, и для меня места в той семье не осталось.

Мэри Маргарет печально кивнула и положила свою руку на плечо Эммы.

— Я вернулась в систему усыновления и это… изменило меня. Я будучи ребенком уже разучилась доверять людям, любить кого-то. Я всегда думала, что заменима.

Губы Мэри Маргарет дрожали, но она пыталась скрыть свои эмоции, давая возможность выговориться дочери.

— После этого были одни… плохие семьи, — грустно сказала Эмма, — Я всегда хотела вернуться в свою первую семью, в первый дом, и думала о том, что именно я сделала неправильно, раз они не захотели оставить меня. И было ли в моих силах это исправить?

— О, милая, — со слезами на глазах произнесла Мэри Маргарет, — ты ни в чем не виновата.

— В глубине души я понимала это, — с сожалением сказала Эмма, — И все равно винила во всем себя. У меня до сих пор есть сомнения… которые не покидают мои мысли по сей день.

— И ты не хочешь такой же участи для Генри, верно? — предположила Мэри Маргарет.

— Генри и так уже досталось: его мама была Злой Королевой, он вырос в городе, где время было заморожено, и он был единственным человеком, который взрослел. А тут у него еще и бабушка, которая на самом деле является Белоснежкой, которой, ко всему прочему, еще и тридцать лет.

— Двадцать девять, — тихо поправила ее Мэри Маргарет.

— Двадцать девять, — улыбнулась Эмма, — здесь есть магия и гномы, люди не могут покинуть город. Так еще и его мама заменила его… — она снова начала плакать, — я не хочу чтобы Генри чувствовал то, что чувствовала я.

— У Генри есть много людей, которые любят его, Эмма, — напомнила ей Мэри Маргарет, — и он сильный мальчик.

— Сила иногда может быть маской, — призналась Эмма.

— Я знаю, поверь мне, я знаю, — заверила ее Мэри Маргарет, качая головой, — Реджина любит Генри, на самом деле любит. Она чрезмерно заботливая, все еще любит его, и я искренне не понимаю, почему она позволила ему уйти…

Эмма улыбнулась.

— Реджина принимает зелье, которое ей сделал Голд, для подавления эмоций, когда дело касается сына. Не для того, чтобы забыть, а просто уменьшить свою любовь к нему. Чтобы не было мучительно больно.

— Тогда есть еще надежда.

— Какая надежда? — нахмурившись, спросила Эмма.

— Реджина принимает зелье, чтобы забыть Генри, потому что она знает, что если будет все помнить, то не сможет отпустить его, — объяснила Мэри Маргарет, — она очень любит его.

— Что мне сказать Генри? — пробормотала Эмма, — Я точно не смогу сказать ему, что у него есть новая сестренка. Мы и так уже ранили его. Он всего навсего ребенок и не понимает, что происходит.

Мэри Маргарет кивнула.

— Да, мы все время забываем, что ему только одиннадцать, в его возрасте я все еще играла в куклы.

— Генри очень быстро растет, — согласилась с ней Эмма, — но это не значит, что он готов ко всему этому. Он должен… Я даже не знаю… бегать по лесу, играть в видеоигры, кушать мороженое и делать уроки. А не задаваться вопросом, любит ли его мама.

— Теперь ты его мама, — напомнила Эмме Мэри Маргарет.

— Я не чувствую себя таковой, — вздохнула она, — я никогда не смогу ему дать все то, что дала Реджина.

— Что ты имеешь в виду? — Мэри Маргарет была очень удивлена этим словам.

— Посмотри на Генри. Что ты видишь?

Мэри Маргарет обдумывала вопрос, а затем произнесла:

— Яркий, добрый, милый и любящий мальчик.

— Я отдала Генри, когда ему была минута от роду. Все в Генри, каждая черта характера — это результат воспитания Реджины. Она подняла его и воспитала. Благодаря ей он такой любящий мальчик. Мы могли бы сейчас с тобой долго дискутировать, но я искренне верю, что Генри — результат влияния Реджины… и я не знаю, как чувствовать себя! Я имею в виду, я должна ненавидеть ее, ведь так? Злая Королева делала ужасные вещи, она убила Грэма, она попыталась ввести меня в кому, в результате чего чуть ли не убила собственного сына, и она пыталась снова и снова разлучить меня с ним, и это не говоря уже о проклятии!

Эмма отвернулась и сделала несколько глубоких вдохов.

— Но я смотрю на Генри, — она улыбнулась, и ее нижняя губа дрогнула, — и я понимаю, что без нее он не был бы тем, кем он стал. Она заботилась о нем, любила его, несмотря ни на что, дала все необходимое. Реджина подарила ему жизнь, которую я не смогла бы подарить, жизнь, которую я хотела для него. Проклятая Злая Королева все это ему дала.

— Я знаю, каково это — терзаться противоречивыми чувствами, когда дело касается Реджины, — успокаивала блондинку Мэри Маргарет, — поверь мне. Я любила ее, как маму… а затем мы провели годы, пытаясь уничтожить друг друга. Но, если быть честной… Я никогда не хотела обидеть Реджину. Я хотела лишь помочь ей вернуть то, что я отняла. Помочь ей быть счастливой.

Мэри Маргарет иронично смеялась.

— Это, наверное, клише, но все, чего я хотела — счастливого конца для всех нас. И сейчас тоже хочу…

— Да, все это, конечно, хорошо, но я не вижу способа сделать всех счастливыми, — на вздохе произнесла Эмма.

— Кроме Реджины.

Эмма не поняла, что хотела сказать этим Мэри Маргарет, и удивленно посмотрела на свою мать.

— У нее новый ребенок, кто-то, кого можно любить. Кто-то, кто полюбит ее безоговорочно, ничего не прося взамен. Кто-то, кто нуждается в ней и не оставит ее.

— Кто-то, кого нельзя отнять каким-то пунктом в контракте, — добавила Эмма.

— У нее есть зелье, которое может подавить чувство вины о Генри. У нее есть счастливый конец. И я думаю, что мы должны уважать это, — закончила на этом Мэри Маргарет.

И Эмма была согласна со своей мамой.

Сдавленный шепот разбудил Эмму на следующее утро. Она не слышала ничего такого особенного в разговоре, но чувствовала витавшее в воздухе напряжение.

Пытаясь повернуться, она поняла, что спала на маленьком диване, накрытая одеялом. Эмма попыталась вспомнить, почему она на этом диване, и вспомнила о прошлой ночи, точнее, об утре.

Она встала, оглядываясь вокруг. Дверь в ванную была закрыта, но Эмма четко слышала шепот изнутри. Она вздохнула, закатив глаза, прежде чем поднялась и постучала в дверь.

— Я слышу вас, так что вы могли бы просто выйти оттуда и сказать мне все.

Дверь открылась и оттуда неохотно вышла Мэри-Маргарет в сопровождении разъярённого Дэвида.

Дэвид повернулся к Мэри-Маргарет

— Все, что я хочу сказать, это…

Эмма махнула рукой:

— Подождите, почему у меня такое чувство, что мне придётся участвовать в этом разговоре? Но я не в состоянии это сделать, пока не выпью кофе.

Она взяла кружку, и налила себе кофе, затем подняла ее вверх, как бы чокаясь с родителями. Эмма глянула на часы — было уже почти десять утра.

— Генри!

— Он на уроке верховой езды, — успокоила ее Мэри-Маргарет — мы подумали, что тебе следует отдохнуть.

Эмма удивилась, что проспала до завтрака.

— Спасибо! Так что вы там говорили? — пробормотала Эмма, глядя на Дэвида

— Эмма, — начал умолять Дэвид, — я думаю, что ты согласна со мной, что нам надо спасти этого ребенка от Реджины

Эмма моргнула, сделала глоток палящего горящего кофе и, услышав Дэвида, тут же обратно выплюнула его в кружку.

— Я скажу это, всего один раз, — медленно говорила она, — я собираюсь сказать нормальным и четким языком, просто для того, чтобы убедиться, что не будет никаких недоразумений после этого. Вы готовы?

Дэвид кивнул, осознавая, что это от Снежки Эмма унаследовала такую неуравновешенность.

— Никто, я имею в виду, что вообще никто, не будет ничего делать с этим ребенком. Избавляться, спасать, похищать, помещать его в волшебный шкаф… НИЧЕГО. Это ребенок Реджины, и мы должны уважать ее выбор.

Дэвид попытался начать спор, но Эмма заставила его тут же замолчать, и продолжила дальше.

— Это дитя — невинная малышка, которая нуждается в материнской любви. И Реджина сможет ее дать. Мы не будем останавливать ее.

Дэвид посмотрела на Эмму так, будто отчаянно пытался что-то сказать, будто отчаянно хотел спорить с ней, но упорно продолжал молчать.

— Скоро ли заседание совета? — решила перевести тему Эмма

— Да, через пару часов. Но сперва, я думаю, тебе следует поговорить с Генри, — ответила ей Мэри-Маргарет.

Эмма почувствовала, как ее сердце начало выскакивать из груди.

— Я заберу его из конюшни после уроков, — сказала Эмма, глядя на часы, — пойду-ка я одеваться!

Эмма поставила кружку в раковину и поспешила наверх, в свою комнату.

Дэвид повернулся к Мэри-Маргарет, чтобы заговорить.

— Дэвид..! — предупредила его жена

— Я просто не понимаю, Снежка! С каких это пор вы на стороне Реджины?

— Мы не на ее стороне, — указала ему Мэри-Маргарет, — Мы просто не хотим больше никаких проблем.

— Но кто знает, откуда этот ребенок?

— Бостонская система усыновления. Я разговаривала сегодня утром с Голдом. Он подтвердил, что Реджина законно удочерила Грейс.

— Снег…, - начал Дэвид, но взгляд Мэри-Маргарет заставил его замолчать.

— Прекрасный, — начала она, — Я знаю, что у тебя есть сомнения по этому поводу, но, пожалуйста, доверься мне. Я знаю Реджину лучше, чем кто-либо, и если она счастлива, значит мы все в безопасности. Если ты придёшь к ней, размахивая своим мечом, и попытаешься отобрать ребенка…тогда…ну…она убьет тебя. Действительно убьет тебя. Это не как в Зачарованном Лесу, здесь она просто сломает тебе шею, как веточку дерева. И ради чего? Ради того, что ты не захотел ей дать шанс на счастливую жизнь с ее новой малышкой?

— Но она отобрала у нас Эмму, — утверждал Дэвид

— А мы отобрали у нее Генри. Не так, конечно, как она, но все же, — призналась Мэри-Маргарет, — но речь не о том, кто, что, кому сделал и когда. А речь идет о здесь и сейчас, и как мы все вместе проживем в этом городе. Сторибрук меньше, чем Зачарованный Лес. Мы будем присутствовать в жизни друг друга, нравится нам это или нет. Так что мы можем и дальше продолжать воевать или можем попытаться придти к миру.