Каролин Лэмпмен - Родник счастья

Ему было тяжело, но он принял решение. Пора уезжать. Если он проживет здесь еще месяц, ничто не изменится. Только лишний шанс еще раз переспать с ней. Он лежал, прижав к себе Никки, и размышлял о своих разбитых мечтах. Рев воды снаружи понемногу утихал.

Никки проснулась от холода. Она села и рид ела, что оба одеяла на ней, а Леви исчез.

— Леви! — робко окликнула она, озираясь.

— А, проснулась, — сказал Леви, входя в пещеру. — Это хорошо. Пора идти.

— Уже?

Леви кивнул, старательно затаптывая угли.

— Вода спала, но утром может снова подняться.

Он бросил Никки ее одежду и отвернулся, пока она одевалась.

— А сколько времени?

— Около полуночи. Хорошо, что сегодня полнолуние. А то мы не нашли бы дорогу. — Он нырнул в отверстие, сказав: — Захвати одеяла, на улице холодно.

Через несколько минут они тронулись в путь. Склоны оврага были скользкие, идти было трудно, тем более с телкой. Но Никки наотрез отказалась ее бросить. К тому времени как они выбрались на другой берег, все трое вымазались по уши. Оказавшись наверху, Никки пронзительно свистнула, но Огневушка не появилась.

— Лошади, наверно, дома. — Леви посмотрел на луну. — Идем-ка лучше. До дома далеко.

— Да нет, всего пара миль. Мы вчера сделали большой крюк. — Никки ухмыльнулась. — Получится славная прогулка при луне.

Тьма скрыла ужасы предыдущего дня. Лишь запах падали время от времени напоминал о том, что скрывалось в ночи. Телка послушно шла за ними: она явно решила, что Никки — ее мать. Не прошло и двух часов, как впереди показались огни фермы.

— Ох, Господи. А они ведь там волнуются. — Никки прикусила губу. — Небось Питер до сих пор нас ищет.

— Да нет, вряд ли. Наверно, он вернулся домой, как стемнело. — Леви остановился в нескольких ярдах от дверей. — Никки, — шепнул он, — иди сюда.

Она не раздумывая приблизилась к нему и подставила губы. Поцелуй Леви проник ей в самую душу, опалив ее дыханием страсти. Когда Леви наконец выпустил ее, Никки почувствовала себя слабой и усталой. Она прикрыла глаза и прислонилась к его широкой груди.

— Я люблю тебя, — прошептал Леви, уткнувшись ей в висок.

Он долго держал ее в объятиях, стараясь запомнить все до мельчайшей черточки: запах ее волос, изгибы ее хрупкого тела. Наконец он поцеловал ее в лоб и шагнул назад.

— Иди в дом, успокой наших. А я пойду проверю, дома ли лошади.

Назавтра Леви объявил, что уезжает. Никки еще спала. Эмили, Питер и Лиана изо всех сил старались переубедить его, но Леви был непреклонен. Нет, ему пора. Нет, Никки будить не надо. Эмили с Лианой пошли вместе с ним в сарай, чтобы попрощаться.

— А нет ли места, где вас можно найти, если вдруг понадобитесь? — спросила Эмили.

Ему очень хотелось сказать, но он покачал головой.

— Да нет, вряд ли.

Если Никки не любит его даже после того, что было вчера, значит, никогда не полюбит. Он вернется к своей семье, на ранчо, и Никки скоро забудет все, что было между ними. Пусть она лучше не знает, кто он такой.

— Ладно, я поехал. Передайте привет Никки.

— Подождите. — Лиана положила руку на шею его лошади. — Питер просил вас подождать, пока он не… А, да вот и он.

Питер сунул в седельную сумку какой-то сверточек. В его карих глазах светилась настоящая печаль.

«До свиданья, друг», — сказал он жестами.

Леви ответил тем же жестом, потом нагнулся и пожал Питеру руку.

Остановившись на ночлег, Леви вспомнил о подарке Питера. Он достал сверток и бережно развернул его. В его руке было деревянное изображение Никки. Леви стиснул зубы от боли. Это был портрет девчушки с озорными глазами и озорной улыбкой.

— Ч-черт! — Никки отшвырнула гаечный ключ и с тоской воззрилась на гайку, державшую сломанный лемех. Никки никак не могла открутить эту штуковину. А прошлой весной, когда Леви отвинчивал лемех, это выглядело так просто…

Дьявольщина! Опять Леви! Никки со стоном опустила голову на колени. Ведь клялась же не думать о нем, а все равно вспоминает, к месту и не к месту.

Теперь стало еще хуже, чем тогда, месяц назад, когда Никки проснулась и узнала, что Леви уехал. Она снова и снова вспоминала, как он тогда поцеловал ее и сказал, что любит. И как он мог после этого уехать, не попрощавшись?

«Так ты же сама оттолкнула его, сказала, что не любишь», — ехидно напомнил ей голосок ее совести. «Ну да, не люблю… Разве?» Теперь она уже не была так уверена в этом. Но тут кто-то мягко тронул ее за плечо. Никки изумленно подняла голову.

«Что случилось?» — Рядом с ней присел Питер.

— Вот, не могу отвинтить. — Никки указала на плуг.

Питер кивнул и взялся за плуг. Ему пришлось несколько раз рвануть ключ, прежде чем гайка ослабла настолько, что он смог ее открутить.

Покончив с этим делом, Питер вытер руки и снова сел рядом с Никки.

«А по-моему, дело не в плуге, — начал он, задумчиво глядя на Никки. — Ты все время печальная, с тех пор как Леви уехал».

— Глупости. Я… — начала было Никки. — Ну, ладно. Да, мне его не хватает. И что из этого?

«Ничего. Вы поссорились?»

Никки покачала головой.

— Да нет, на самом деле. Я только сказала, что не люблю его.

«Зачем же ты ему соврала?» — вскинул брови Питер.

— Не соврала я, — сердито ответила Никки. — Я не люблю его.

Питер долго смотрел на нее, потом удивленно покачал головой.

«Ты что, дурочка, что ли? Эмили, Лиана, я — мы все знали, что ты его любишь. Мы же видели».

— Как это? — Никки недоумевающе воззрилась на Питера.

Питер возвел глаза к небу. «Ну как же! Он входит — у тебя сразу лицо светится как солнышко. Ты с него глаз не сводила. Смотришь и улыбаешься».

— Но ведь я же все время сердилась на него. Мы то и дело ссорились, Питер. Какая же это любовь?

Питер усмехнулся. «Ну да, он делал тебя по-своему счастливой. Ты же любишь ссориться!»

— Что-то я не замечала, чтобы вы с Лианой ссорились, — хмыкнула Никки. — Все равно, даже если я люблю его, Леви-то меня не любит.

«Он тебя любит».

— С чего ты взял?

«Он прожил здесь всю зиму».

— А куда ему было деваться?

«Туда, куда он ездил прошлой осенью».

— Это когда он уезжал на две недели? — удивилась Никки.

«Ну да. Наверно, он ездил повидать кого-то, предупредить, чтобы не беспокоились».

«К Стефани он ездил», — мелькнуло у Никки, но теперь она не была в этом так уж уверена. Если он ездил к ней, зачем тогда вернулся? Но тут Питер снова замахал руками.

«Мы с Лианой были уверены, что вы поженитесь».

— Он предлагал мне, но не хотел этого.

Питер удивленно остановился, потом снова продолжил:

«Леви не из тех, кто говорит одно, а думает другое».

— Неважно. Я ему ответила, что не хочу выходить замуж.

Питер озабоченно посмотрел на нее.

«Ну вот, он и уехал. Ты уверена, что ты этого хотела?»

— А какая теперь разница? — огрызнулась Никки. — Никто ведь не знает, где он.

«Его можно найти, хоть это и трудно. Он ведь следов не заметал. — Питер встал и ободряюще похлопал ее по плечу: — Ты подумай».

В следующие две недели она ни о чем другом почти и не думала.

Неужели этот хаос чувств, что пробудил в ней Леви, и есть любовь? Вспоминая то, что было в пещере, Никки поняла, что это не было простой плотской близостью. Это было единение душ и сердец, не омраченное ни ложным стыдом, ни чувством вины. Это казалось таким естественным, что Никки до сих пор не ощущала ни малейшего стыда. Лишь боль, глубокую и мучительную. Словно Леви увез с собой кусок ее души.

Именно эта боль в конце концов убедила Никки, что она действительно любит Леви. Поняв это, она решила найти его. Раньше она немедленно собралась бы и отправилась в путь, но теперь она почему-то откладывала это со дня на день. Она была какая-то сонная и к концу дня так уставала, что ее хватало лишь на то, чтобы дотащиться до постели. Она относила эту сонливость на счет многих бессонных ночей, которые она провела, думая о Леви.

Только после того, как ей три дня подряд бывало худо по утрам, Никки заподозрила, что дело не в этом. Ее вывернуло наизнанку, и теперь она лежала, дожидаясь, пока пройдет тошнота, и вспоминала, когда же у нее последний раз были месячные. Ну да, перед тем, как задул западный ветер, как раз семь недель назад. Борясь с паникой, Никки прикрыла глаза и стала перебирать все признаки беременности, которые тетя Эмили называла Лиане, когда та решила, что она в положении. Набухшие груди, тошнота по утрам, и самое главное — отсутствие менструаций. Все сходится. Никки прижала кулак к губам. Какой ужас! У нее будет ребенок.

Теперь нечего и думать, чтобы разыскивать Леви. Если он узнает, что Никки беременна, он, конечно, решит, что обязан жениться — а ведь она ему именно поэтому и отказала. По щеке Никки поползла слеза. Никки сердито стерла ее. Нечего себя жалеть! Сделанного не вернешь. Ей есть о чем беспокоиться.

Никки лежала, пока не пришла в себя, но так и не решила, что же ей делать. Только поднявшись с постели, она сообразила, что времени-то у нее довольно. Еще несколько месяцев никто ничего не заметит. Главное, чтобы тетя ничего не заподозрила. Приняв решение, Никки причесалась, умылась и похлопала себя по щекам, чтобы не выглядеть такой бледной. Она еще раз посмотрелась в зеркало и обратилась лицом к заботам наступающего дня.

Незадолго до полудня Никки заметила на дороге двух всадников. Она узнала гнедую кобылку Аманды и отложила лопату — не сказать чтобы неохотно. Как ни странно, визиты хорошенькой соседки продолжались, несмотря на отъезд Леви. Ну что ж, сегодня ее бесконечная болтовня будет как раз кстати.

Но когда всадники приблизились, Никки заметила, что второй вроде бы шатается в седле. В ней проснулась тревога. Она со всех ног бросилась к дому.

— Тетя Эмили, скорей! Кто-то ранен!

Никки снова выскочила на улицу и едва не сбила с ног Лиану.

— А, Лиана! Слава Богу. Беги скорей за Питером, он может понадобиться.

— Никки! Никки, ради Бога, помоги! — истерично всхлипывала Аманда. Она влетела во двор, ведя под уздцы другую лошадь. — В папу стреляли!

— Стреляли? — Никки с ужасом увидела окровавленного Германа Лоувелла, который держался на лошади только усилием воли, но теперь начал съезжать набок. Питер подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить его.

— Осторожнее, осторожнее, — предупредила Эмили. — Он потерял много крови. Неси его в дом.

Никки знаками повторила это Питеру, и он кивнул.

— Это были Бак с Малышом, — рассказывала Аманда, захлебываясь слезами. — Папа поймал их на месте преступления, вот они и хотели застрелить его.

— Погоди-погоди, — остановила ее изумленная Никки. — Так что, в твоего отца стреляли его же люди?

— Ну да. Они воровали скот. Это они стреляли в меня прошлым летом. Мы… мы видели, как они срезали клеймо с наших коров. Папа поехал за шерифом, а они узнали и… и застрелили его…

Прошло несколько минут, прежде чем Никки наконец удалось разобраться, что же случилось. Отец с дочерью спаслись лишь благодаря тому, что сделали крюк и спрятались в кустах. Там они отсиживались, пока два негодяя не промчались мимо. Аманда в отчаянии привезла раненого отца в самое безопасное место, какое она знала. Никки помолилась, чтобы их ферма оказалась действительно безопасной.

Когда Германа Лоувелла бережно уложили в постель Никки, девушки ахнули. Вся рубаха спереди промокла от крови. Пуля попала в живот. Эмили разрезала рубаху ножницами и затаила дыхание, увидев ужасную рану.

— Никки! Поезжай за доктором.

— За доктором Кадцером? Тетя Эмили, он же…

Эмили жестом остановила ее.

— Если он жив и в городе, привези его, что бы там ни было.

Герман Лоувелл в первый раз приоткрыл глаза.

— К черту… этого… шарлатана… не надо… Калдера…

— Мистер Лоувелл, надо же вынуть пулю! — возразила Эмили.

Аманда умоляюще посмотрела на нее.

— Мисс Паттерсон, а вы не можете сами?..

— Не знаю. Я же никогда не вынимала пуль, только ассистировала. А тут еще такое опасное ранение…

Лоувелл снова приоткрыл глаза.

— Лучше… вы… чем… Калдер… — выдохнул он.

— А что такое? — удивилась Эмили.

— Он вечно либо пьян, либо с похмелья, — объяснила Никки. — В любом случае лучше с ним не связываться.

В конце концов Эмили все-таки вынула пулю. Питер держал Лоувелла с одной стороны, Никки и Аманда — с другой. С помощью Лианы Эмили вынула пулю и зашила рану.

Как только был наложен последний стежок, Аманда пошатнулась.