Маргарет Мэллори - Рыцарь желания

— По воле Божьей, у нас впереди много лет супружеской жизни. Сегодня вы должны поспать.

Облегчение, которое он прочитал в ее глазах, задело его гордость.

— Спасибо. Я очень устала, — сказала она, поднимаясь из-за стола.

Он схватил ее за запястье.

— Кэтрин, важно, чтобы все думали, что мы вступили в брачные отношения этой ночью. Никто не должен знать, что наш брак не полностью осуществлен.

— Да, конечно, — сказала она, отпрянув от него.

О Боже, казалось, она собралась бежать, опасаясь, что он переменит свое решение. Он встал и твердо положил руки ей на плечи.

— У меня есть права мужа. — Он смотрел ей в глаза, и этот взгляд, казалось, жег ее. — Я хочу детей, и я хочу иметь их только от моей жены.

После короткого молчания она тихо сказала:

— Я тоже хотела бы иметь больше детей.

Ее слова вызвали у него такой прилив желания, что ему пришлось бороться с собой, чтобы с силой не притянуть ее к себе. Она, должно быть, почувствовала, что его решимость слабеет. Когда она попыталась отступить назад, он еще крепче сжал ее плечи.

— Я хочу, чтобы вы были в моей постели, — сказал он. — И я не буду ждать долго.

Он коснулся ее легким поцелуем, сдерживая свою страсть, которая вот-вот могла прорваться, сокрушив его намерения. Она не пошевелилась, как если бы знала, что если как-то отзовется, он притянет ее к себе, стиснет в руках, и пути назад уже не будет.

Но она не дала ему шанса. Он прервал поцелуй, сердце у него бешено билось. Не говоря больше ни слова, он подвел Кэтрин к дверям ее спальни. Она быстро закрыла за собой дверь.

Он сказал себе, что ждал ее долгие годы; еще одну ночь он может подождать. Но сон к нему не шел. Слишком близко была Кэтрин, и его тело слишком сильно ее жаждало.

Кэтрин помедлила у входа, оглядела зал. Он был почти пуст, только несколько человек из отряда Фицалана расположились у камина и чистили оружие. Фицалана, слава Богу, среди них не было.

Остальные, должно быть, давно поели. Как она могла проспать так долго? Удивительно, как вообще она могла заснуть, когда Фицалан находился так близко. Она проснулась почти здоровой. Однако она много дней почти ничего не ела и теперь ужасно проголодалась.

Кивнув мужчинам, она заторопилась к столу. Она была так голодна, что поначалу ни о чем не могла думать, кроме стоящей перед ней еды.

Только проглотив невероятное количество пищи, она подняла глаза и заметила, что мужчины изумленно перемигиваются и кивают друг другу. Они явно прервали свои занятия, чтобы посмотреть, как она ест.

Что, эти северяне совсем не умеют себя вести? Она строго взглянула на них и была им благодарна, когда они вернулись к своим занятиям, хотя двое из них фыркнули, сдерживая смех.

В зал влетела Элис. Она кинулась к Кэтрин со словами:

— Доброе утро, миледи!

Странно, чему все так радуются этим утром? Сначала эти мужчины ведут себя как дети, а теперь Элис улыбается так, словно нашла мешок золотых монет.

— Где Джейми? — спросила ее Кэтрин.

— Джейми? Ну, он с лордом Фицаланом.

Кэтрин вскочила:

— Что? Он забрал Джейми? — У нее перехватило горло. — Где он, Элис? Куда он забрал его?

— Прошу вас, не волнуйтесь, миледи. Он только повел мальчугана в конюшню, чтобы показать своего огромного жеребца. Джейми упросил его. — Дотронувшись до руки Кэтрин, она добавила: — Я бы пришла к вам, если бы что-то пошло неладно.

Кэтрин прикрыла глаза и постаралась успокоиться. С Джейми все хорошо. Так и должно быть.

У входа поднялась какая-то суматоха, послышались громкие голоса. Она открыла глаза и увидела входящего в зал Фицалана. Джейми сидел у него на плечах, улыбаясь во весь рот. Нахлынувшее облегчение было таким огромным, что у нее ослабли колени. Она сделала шажок назад и оперлась рукой на стол позади себя.

Джейми с криками «Мама! Мама!» весело замахал ей рукой.

Он радостно взвизгнул, когда Фицалан одним движением опустил его на пол. Едва коснувшись ногами пола, он побежал к ней, лицо его сияло. Она опустилась на одно колено, поймала его и крепко прижала к своей груди. Слава Богу, с ним все хорошо. Заставив себя его выпустить, она откинулась назад и улыбнулась ему, как она надеялась, радостной улыбкой.

— Он обещал, что посадит меня с собой на лошадь, — заявил Джейми, в глазах которого плясали огоньки. — Можно? Пожалуйста?

— Конечно. — Глядя на Фицалана, она добавила: — Надеюсь, меня вы тоже возьмете с собой?

Ей не хотелось отпускать сынишку с Фицаланом за пределы замка. Всякое может случиться.

— Если вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы сесть в седло, вы сможете показать мне земли вокруг замка.

Фицалан так пристально вглядывался в нее, что она покраснела. Чуть подняв бровь, он сказал:

— Вы в самом деле кажетесь совершенно здоровой. Прекрасно выглядите.

Она покраснела еще сильнее; у нее не было сомнений относительно значения этих слов.

— Только что подъехали остальные мои люди, мне надо распорядиться насчет охраны епископа Уайтфилда, возвращающегося в Лондон, — сказал он. — Вы будете готовы через час?

Наблюдая за сыном, Кэтрин была удивлена, как свободно он себя чувствовал. Одну маленькую ручку он положил на руку Фицалана, другой показывал то на одно, то на другое.

От возбужденной болтовни Джейми поездка стала казаться чем-то совершенно нормальным. Они ехали рядом по зеленому полю, и она почти наслаждалась прогулкой. Она чуть откинулась назад и закрыла глаза. После многих дней, проведенных в стенах замка, теплое солнце приятно ласкало ее лицо.

— От Элис и Джейкоба я знаю, что, когда ваш отец отсутствовал, вы вели хозяйство в его владениях.

Она широко открыла глаза. Фицалан догадался поговорить с Элис и Джейкобом, вместо того чтобы, как никчемный Рейберн, назначить управляющего. Ей нужно быть начеку. Он не из тех, кого легко раскусить.

Челюсти у него сжались, он продолжил:

— То же самое вы, конечно, делали для Рейберна.

— Я исполняла обязанности хозяйки в замке Росс с двенадцати лет, с тех пор как умерла моя мать, — ответила она. — Я делала все то, что делают все женщины, когда их мужья отправляются воевать, хотя, наверное, я начала исполнять эти обязанности в более раннем возрасте, чем другие.

— Тогда вы сможете рассказать мне все, что мне следует знать.

Он засыпал ее вопросами об арендаторах и о том, что более всего требовало его внимания. Сначала она подумала, что он просто поддерживает разговор. Но когда он обстоятельно расспросил ее и внимательно отнесся к ее суждениям, его интерес показался ей неподдельным. Ни Рейберн, ни ее отец не стали бы выслушивать ее мнения.

— Можно мне подойти к ним? — прервал разговор Джейми.

Он показал на небольшую группу мужчин и мальчиков, работавших на ближайшем поле.

Фицалан вопросительно посмотрел на нее. Благодарная, что он считается с ней, Кэтрин кивнула. Как только Фицалан опустил мальчика на землю, тот побежал к старым знакомцам.

Прежде чем Кэтрин успела слезть с лошади, Фицалан оказался рядом. Он так легко снял ее с лошади и опустил на землю, словно она ничего не весила, и не отнял рук. Большие руки держали ее за талию — она чувствовала себя как заяц, попавший в силки. От того, что он смотрел на нее, словно собирался съесть, ей не могло стать легче.

Она выскользнула из его рук и торопливо пошла по полю вслед за Джейми. В один миг Фицалан оказался рядом. Он шел так близко, что тепло от его тела, казалось, согревало ее через одежду. Каждый раз, когда его рука касалась ее, мурашки пробегали по ее телу.

— Те двое арендаторов — Смит и Дженнингз, с ними их дети. Смит всегда готов взяться за дополнительную работу.

Боже, она говорит невесть что. Он окинул ее с головы до ног таким взглядом, что она занервничала.

— И почему это Смит так любит работать больше других?

— Смит?

Она непонимающе посмотрела на него, прежде чем вспомнила, о чем только что говорила. Не успев подумать, сказала, как есть:

— Его жена такая мегера, что он рад любому поводу оказаться подальше от своего дома.

Фицалан заулыбался, даже глаза у него стали веселыми. Оказывается, у этого мужчины есть чувство юмора. Что еще?

— А другой мужчина, Дженнингз?

— Если у вас есть дело далеко от дома, — сказала она, — лучше всего послать Дженнингза.

— Он самый исполнительный?

— По правде сказать, совсем нет, хотя он хороший работник, — призналась она. — Но никому не хочется уезжать, когда он остается. Они боятся оставлять своих жен — у следующего ребенка могут оказаться зеленые, совсем как у Дженнингза, глаза.

Бог мой, что она такое говорит? Громкий смех Фицалана разнесся над полем. От неожиданности она вздрогнула — это показалось ей таким невероятным при его суровости. Он выглядел моложе и не таким пугающим, когда смеялся. И даже красивее. Тем хуже. Все служанки будут суетиться вокруг него.

Фицалан головой указал на третьего мужчину, работающего в стороне от других:

— Как насчет этого?

— Тайлер. Единственный, на кого можно пожаловаться, — сказала она, прищуренными глазами наблюдая за арендатором. — Тайлер не из тех, кто отличается честностью.

Они подошли к арендаторам, и Фицалан заговорил с ними об урожае и погоде. Когда они сели передохнуть, Джейми запросился остаться и «помогать» ребятишкам Дженнингза.

— Я пригляжу за пареньком, миледи, — уверил ее Дженнингз, — и до ужина доставлю в замок.

Кэтрин поблагодарила его. Она слишком поздно осознала, что остается с Фицаланом один на один.

День был чудесный, в прозрачном воздухе стали видны горы на границе Уэльса. Теплое солнце и легкий ветерок, обдувавший ее лицо, успокаивали. Фицалан стал расспрашивать ее о знатных семействах, живущих в округе, и она снова почувствовала себя легко.

Через некоторое время она рискнула сама задать вопрос:

— Я слышала, вы с севера. Вы знали Нортумберленда и его сына Перси Готспера?

— Невозможно жить на севере и не знать о Перси. — Бросив на нее пронзительный взгляд, он спросил: — Почему вас это интересует?

Не стоило ей расспрашивать о могущественном семействе, которое дважды замышляло свергнуть короля. Почему она не могла помолчать?

— Мне любопытно, вот и всё, — пробормотала она. — О них ходит столько рассказов; особенно о Готспере.

— Рассказывают, Готспер был смелым и безрассудным, — начал он скучным голосом.

И надолго замолчал, так что она решила — он не будет продолжать эту тему. Она уже начала обдумывать, что еще сказать, чтобы заполнить неловкое молчание, как он снова заговорил:

— Когда Готсперу было шестнадцать, он пришел в такую ярость после стычки с кланом Макдоналдов, что один пустился в погоню за ними в горы. — В его голосе сквозило неодобрение. — Нортумберленду и королю Ричарду пришлось уплатить огромный выкуп за его возвращение. Готспер всегда поступал необдуманно и опрометчиво; с возрастом он не изменился.

Ободренная этим подробным ответом, она осмелилась задать новый вопрос, который долго мучил ее:

— Почему, как вы думаете, Перси ополчились на короля Генриха?

Все знали, что без поддержки Нортумберленда Генрих Болингброк не смог бы взойти на престол. Кэтрин никогда не могла понять, почему позднее Перси так хотели свергнуть короля.

— Перси посчитали, что Генрих недостаточно вознаградил их за поддержку, — объяснил Фицалан. — Со своей стороны король Генрих считал, что у них и так слишком много власти и имущества.

Он взглянул на нее, словно хотел убедиться, что ей это действительно интересно, а потом продолжил:

— Отношения ухудшились, когда они заспорили, кто должен получить выкуп за шотландцев, захваченных Готспером в сражении. Король настоял, чтобы деньги пошли короне.

— А как обычно поступали в таких случаях? — спросила она, не успев осознать неловкость такого вопроса.

— Обычно выкуп получал тот, кто взял заложника, но король имеет право сам решать, как поступить, — осторожно сказал он. — Могу только добавить — Готспер считал, что эти заложники заплатят ему. Это были люди из клана Макдоналдов — те самые, которые получили за него выкуп, когда он был юнцом.

Кэтрин сделала движение в его сторону.

— Готспер, должно быть, много лет ждал, чтобы заставить их заплатить за унижение.

Уильям кивнул.

— В конце концов Готспер объединился с Глендовером и открыто восстал и призвал своего отца, Нортумберленда, сделать то же самое.

Восхищенная, она задала еще несколько вопросов. Он ответил, но как-то неохотно. Когда она заинтересовалась подробностями сражений, в которых он участвовал, он остановил своего жеребца и повернулся, чтобы взглянуть на нее.