его прошлым, но не смогла.
Несмотря ни на что, она все еще любила его и не могла произнести жестокие
слова, чтобы его ранить.
– Да, – ответил он. – Безумные гулянки, выпивка, азартные игры – не было
порока, которого бы я не вкусил. Почти все, что ты слышала или читала обо
мне, – правда. Но кокаин… это было тайной. Об этом не знает никто. Никто,
кроме моего друга Сент-Сайреса, английского доктора, живущего в Италии, и
нескольких швейцарских монахов.
– Доктора? Так ты пытался вылечиться? – Дейзи еще только задавала этот
вопрос, а ей уже захотелось стукнуть себя по голове. Он зависим. Подобно
алкоголикам. Он никогда не вылечится.
– Мне пришлось, – признался Себастьян. – Однажды, я принял слишком много,
и это едва не убило меня. Когда я очнулся, доктор, за которым посылали, сказал, что если я продолжу принимать кокаин, он погубит меня, и только что будучи
на волосок от гибели, я понял, что должен остановиться. Для отвыкания доктор
порекомендовал подыскать уединенное местечко в швейцарских Альпах…
монастырь, на худой конец. – Себастьян попытался выдавить улыбку. – Я, и в
монастыре. Можешь себе представить?
Дейзи чуть было не улыбнулась в ответ, но вовремя одернула себя.
– Продолжай, – закрыв глаза, жестко отрезала она. – Закончи рассказ, чтобы я
могла уйти.
– Три года я провел, преодолевая свою зависимость. Я никому никогда об этом
не рассказывал, даже Матильде, но твой отец пил, и я подумал, ты имеешь
право знать, что и у меня есть подобная слабость.
Усилием воли Дейзи заставила себя взглянуть ему в глаза. И когда сделала это,
нежность, что она увидела в них повергла ее в смятение. В душе начала
подниматься надежда… глупая, глупая надежда. Она ощутила, как к ней
возвращается прежний оптимизм, круша недавно и с таким трудом возведенные
барьеры.
– Ты все еще принимаешь наркотики?
– Нет, Дейзи. Я не принимал их три года. Но будет честно признаться, что эта
жажда навсегда останется со мной. Когда нечто подобное случается с тобой,
обратного пути уже нет. Это как потерять невинность, – тихо проговорил он,
легонько проводя кончиками пальцев по ее щеке.
Дейзи напряглась и отпрянула от его прикосновения. Себастьян опустил руку.
– Единожды сделав этот шаг, – продолжил он, – ты меняешься навсегда. Но я
клянусь тебе, что никогда больше не прикоснусь к кокаину.
– Не уверена. – Вспомнив об отце, она попыталась погасить в себе надежду,
задавить ее прежде, чем она возьмет верх.
– У тебя есть полное право не доверять мне, Дейзи, но я уверен, как ни в чем
другом, что больше никогда не стану принимать кокаин. Понимаешь, в тот день
в Италии, когда я переборщил с дозой, я понял, что умираю… я чувствовал, как
это происходит со мной. – Поежившись, он прижал руку к груди. – Такое
чувство, словно две противоборствующие силы тянут меня в разные стороны,
одна вверх, другая вниз.
– Рай и ад?
– Мне показалось, что так. Я знал, не спрашивай, откуда, но знал, что мне
полагается выбрать, какой из них уступить. Но я отказывался выбирать. Я
сражался, Дейзи, сражался изо всех сил за жизнь, но когда очнулся, уже не мог
вспомнить почему.
Оказалось, что без кокаина я больше не могу писать. Я старался, но всякий раз,
лишь стоило сесть за печатную машинку, потребность в наркотике мучила меня
столь невыносимо, что писать становилось невозможно. В конце концов я
перестал даже пытаться. И считал, что больше никогда не возьмусь за перо. У
меня пропала жизненная цель. – Он замолчал. – А потом появилась ты.
Дейзи почувствовала, как его нежный голос пробил очередную брешь в ее
броне.
– Мне нужно идти.
Она ждала, что он станет спорить. Он не стал.
– Хорошо, – тихо согласился Себастьян и отступил.
Ее пронзило горькое разочарование, но Дейзи не могла допустить, чтобы
Себастьян это заметил. Развернувшись, она потянулась к дверной ручке, но его
голос вновь ее удержал.
– У меня есть еще кое-что для тебя.
Оглянувшись через плечо, Дейзи увидела, как он развернулся и подошел к софе.
Себастьян взял со стола рукопись. Когда с нею в руках он подошел к Дейзи, та
покачала головой.
– Не нужно. Я больше не помогаю тебе.
Он остановился прямо перед ней.
– Дейзи, для меня в жизни не было ничего важнее писательства. Прочее же:
кокаин, разгульная жизнь – все это существовало лишь потому, что я был
убежден – это нужно для творчества. Такое вот подспорье, уловки, я привык
убеждать себя в том, что пока они есть, я могу работать. Отказавшись от
кокаина, я бросил писать, уверенный, что никогда не смогу заниматься этим без
наркотика. Но потом, как я уже говорил, появилась ты. Ты заставила меня
писать. Ты докучала мне, принуждала и третировала.
Дейзи не удержалась, чтобы не возразить:
– Я не третировала тебя!
– О, еще как. И соблазняла, – с улыбкой добавил Себастьян, – и отказывалась
ставить на мне крест, когда сам я давно уже это сделал. Каким-то образом твой
оптимизм, упорство и сладостные поощрения, – он умолк ровно настолько,
чтобы, наклонившись, запечатлеть поцелуй на ее губах, – заставили меня
поверить, что я смогу писать вновь. Но до твоего отъезда я продолжал верить,
что не могу обойтись без помощи извне. Я считал тебя своим последним
наркотиком, своим подспорьем, своей уловкой. Когда Матильда узнала о нас и
настояла, чтобы я отослал тебя домой, это было все равно, что отказаться от
кокаина и вновь начать все с чистого листа. Я думал, что слишком нуждаюсь в
тебе, чтобы отпустить. Но когда ты назвала меня зависимым, я понял, что
обязан доказать себе, что смогу жить без каких бы то ни было наркотиков и
писать без всякой посторонней помощи. Когда ты уехала, я отыскал в себе
силы, о которых и не ведал, и закончил книгу. Мне пришлось наконец доказать
себе, что я могу писать без всякого подспорья.
– Разумеется, можешь, – прошептала Дейзи. – Это всегда было внутри тебя.
Тебе не нужен кокаин. Не нужно никакого подспорья. Тебе… – Голос ее
сорвался. – Тебе не нужна я.
– Вот тут ты ошибаешься. Ты нужна мне больше, чем можешь себе вообразить.
Вот почему я посвятил эту книгу тебе.
– Мне?
– Да, цветочек, тебе.
– Но… но ты же никому не посвящаешь своих книг. Ты сказал, это просто
сопливые сантименты.
– Да, пускай, но для этой книги я сделал исключение. – Себастьян перевернул
рукопись так, чтобы она смогла прочитать первую страницу.
«Посвящается Дейзи, моему вдохновению, моей любви,
моей причине, чтобы жить.»
Из ее горла вырвался всхлип.
– Знаю, – добродушно заявил он, кивая в знак согласия. – Это сопливо и
сентиментально. Но мне нравится. А кроме того, это правда. Впервые я рад, что
так отчаянно тогда боролся за жизнь. Потому что сейчас у меня появилась
причина жить. – Рукопись отлетела в сторону и с глухим стуком ударилась об
пол, а Себастьян поймал руки Дейзи в свои. – Я люблю тебя, цветочек.
Она услышала собственный голос:
– Но я помню, как ты говорил Матильде обратное.
– Я не понимал этого, пока ты не уехала. Черт, я так давно утратил веру в
любовь, что даже не мог вспомнить, на что она похожа. Я считал тебя лишь
очередной привязанностью. Но теперь я понял, что все совсем не так.
Он заключил ее в объятия.
– Ты моя любовь. Ты моя жизнь. И я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, мы
вместе вернулись в Эвермор и ты писала свои книги прямо напротив меня,
чтобы, работая, я в любой момент мог поднять глаза и увидеть твое прелестное,
усыпанное веснушками лицо. А я буду помогать тебе писать, чем только смогу.
– И ты не уволишь меня за то, что я высказываю свое мнение?
– Нет. Тебе никогда не придется беспокоиться, чтобы сестра подыскала новую
работу. Нам придется переживать разве что о том, чтобы соблюсти сроки. Ты же
знаешь, в подобных вопросах издатели – такие зануды. – Себастьян поцеловал
ее в носик. – А еще я хочу, чтобы мы занимались любовью, растили детей,
целовались и спорили над каждой книгой до конца наших дней. Что ты об этом
думаешь?
Дейзи подняла на него взгляд, сердце ее переполняла радость. Она любила этого
мужчину, и то, что он только что описал, походило на рай на земле.
– Итак? – не дождавшись ответа, спросил Себастьян. – Будет ли у этой истории
счастливый конец?
– Я думала, ты в них не веришь. Ты же никогда не пишешь их.
– Чушь, – усмехнулся он, кивнув на лежавшую на полу рукопись. – Я только
закончил счастливым концом эту книгу.
– Правда?
– Да. И кажется, я начинаю к ним привыкать. – Себастьян положил руки ей на
талию. – Между прочим, ты не ответила на мой вопрос. Так будет у нашей
истории счастливый конец или нет?
– Да! – смеясь, воскликнула Дейзи 3142c7. – Да, да, да!
– Слава Богу, – пробормотал он. – Нет ничего хуже, чем читать чудесную
историю, дойти до самого конца и обнаружить, что она плохо заканчивается.
Ненавижу, когда так происходит.
– Я тоже. – Скользнув ладонями по груди Себастьяна, Дейзи обвила его руками
за шею.
– О Себастьян, я так люблю тебя!
– И я люблю тебя, моя дорогая.
С этими словами Себастьян Грант, граф Эвермор, заключил холостячку мисс
Дейзи Меррик в свои сильные мужественные объятия и запечатлел на ее губах
самый страстный поцелуй.
КОНЕЦ
Document Outline
3044562
3215043
3221655
3324674
3410294
3546997
3554281
3571766
3583947
3600861
3726907
3747643
3756865
3803081
3844658
3865622
4106354
4106384
4126597
"С мыслями о соблазнении" отзывы
Отзывы читателей о книге "С мыслями о соблазнении". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "С мыслями о соблазнении" друзьям в соцсетях.