– Чтобы ты знала, что произошло на самом деле. – Он провел рукой по волосам. – И, кстати, я никогда больше не буду играть в «Правду или действие».

Я подняла брови.

– Ты тем вечером поцеловал всех девчонок в группе.

Я хотела, чтобы он сказал «нет», но он пожал плечами.

– Вероятно. Я потерял счет.

Ноздри у меня раздулись.

– Ага, на следующий же день после ночи в мотеле.

– Для ясности: той ночи вообще никогда не было. Если ты помнишь, мы к тому времени были уже незнакомы. Ты сама настояла.

– И что? Я побежала целовать весь город?

– Не знаю. Возможно.

– Нет. Не побежала. Я сидела одна и чувствовала себя несчастной, как нормальный человек.

– Поначалу это была самая обычная игра в «Правду или действие». А потом девчонки начали подначивать друг друга, кто меня поцелует. Только меня. И все разрослось как снежный ком.

– То есть целовал ты их против воли?

– Вроде того. Нельзя же поцеловать одну и не поцеловать всех.

– Конечно, можно!

Он пожал плечами:

– Как только я начал, это послужило неплохим способом отвлечься.

– От чего отвлечься?

Он встретился со мной взглядом:

– От тебя.

Я не знала, как на это реагировать, поэтому повернулась и нажала кнопку вызова лифта – просто чтобы чем-то себя занять.

– Ты думала, у меня роман с Уинди? – спросил минуту спустя Джейк.

Я снова повернулась к нему:

– Все думали, что у тебя роман с Уинди! Бога ради, они вам богемно-хипстерскую свадьбу в лесу планировали!

– Ты ревновала?

Тут звякнул лифт, и открылись двери. Я решительно вошла в него. Джейк следом. Но ни один из нас даже не подумал нажать кнопку.

– Все ревновали! – огрызнулась я. – Ты получил бессчетные очки Сердцеедки. Как ты вообще мог не знать, что ей нравишься?

– Наверное, отчасти знал. Но я думал, она просто так развлекается, чтобы убить время. За неимением ничего лучшего.

– Нет! – Тут уж я разозлилась за Уинди. – Это было другое, это было самое настоящее «я-нашла-моего-будущего-мужа».

Джейк огляделся по сторонам и как будто только тут заметил, что мы в лифте.

– Кстати, а куда мы едем? – поинтересовался он.

Я нажала на кнопку «1».

– Вниз.

Он пожал плечами:

– Как только я понял, что у нее на уме, я ей объяснил, что она мне нравится, но не в этом смысле.

Я все еще была обижена за Уинди.

– Что значит «не в этом смысле»? Что в ней может не нравиться? Она же очаровательная! И чудесная! И умна не по годам! Все парни в походе были влюблены в Уинди. Она выбирает тебя, а тебе она не нужна? Тебе это неблагодарностью не кажется?

– Я не просил ее меня выбирать.

Я снова нажала на кнопку «1».

Но лифт не двинулся с места. Я несколько раз ее нажала. И все равно ничего. Тогда я нажала на «Открыть двери», но двери не открылись.

– Похоже, мы в ловушке.

– Ну и хорошо, – сказал Джейк.

Я посмотрела на него, нахмурившись.

– Ничего хорошего.

– Теперь ты со мной застряла, – сказал Джейк.

– Я уже раньше с тобой застревала.

В его глазах плясали смешинки.

– Правда?

Но я сердито всмотрелась в его лицо.

– Так что там с Уинди? Никак я тебя не пойму! Это зависимость от допамина?

– Почему мы говорим об Уинди?

– Ты хочешь только того, чего не можешь иметь?

– Я хочу не только того, что не могу иметь.

– Мой бывший муж был из таких, и это не дело. Радуйся тому, что имеешь. Довольствуйся тем, что дает тебе жизнь!

– Я пытаюсь! – выпалил он, бухнув ладонью о стенку лифта.

И в этот момент лифт провалился эдак на шесть дюймов.

В последовавшие затем секунды мы оба не шевелились: присев на корточки, мы ждали, что падение повторится. Не повторилось.

– Странно как-то, – прошептала я.

– Это я сделал? – прошептал в ответ Джейк.

– Может, совпадение.

Теперь лифт привлек его внимание. Он медленно протянул руку и нажал на «Открыть двери», но двери не открылись. Он нажал кнопку «1», но мы не двинулись с места. Он нажал все кнопки разом, но ничего не произошло. Тогда он нажал «Вызов диспетчера».

– Вам нужна помощь? – раздалось из динамика.

– Кажется, мы застряли в лифте.

– М-да, – раздалось из динамика.

Я посмотрела на Джейка:

– Он сказал «М-да»? И всё?

– Похоже на то.

– Приносим свои извинения, сэр, – снова раздался голос. – Мы думали, проблема решена. При первой же возможности кто-нибудь придет открыть двери.

– И когда это будет? – спросил Джейк, но голос уже отключился.

Джейк молча сделал шаг и прижался спиной к стене.

Я отступила к своей.

– Что это значит? – спросила я. – «Мы думали, проблема решена».

В голове у меня сама собой возникла картинка с перетертым кабелем.

Джейк покачал головой.

– И что нам теперь делать? – спросила я.

– Ждать, наверное. И не двигаться.

– И стараться не бить по стенам.

Тут я уставилась в пол. А Джейк уставился на меня.

– Итак, – сказала я наконец, – Уинди уехала в Колорадо.

– Она была вне себя.

– И что ты делал потом?

– Потусовался какое-то время с Беккетом. Он живет в Ривертоне, то есть практически рядом. Ты знала, что он играет в регги-группе?

– Это поднимает больше вопросов, чем дает ответов.

– Оказалось, один парень из их группы восстанавливает винтажные «Лендроверы». Прямо с нуля. У него их полный сарай, все на продажу. Вот так я и купил один.

– Ты купил винтажный «Лендровер»?

Он кивнул.

– В Ривертоне. Он у меня оранжевый.

– Та еще, наверное, у тебя была заначка.

Джейк пожал плечами.

– То есть попутчицы ты лишился, зато купил машину, – подытожила я. – Почему ты не в Денвере?

– Как раз это я пытаюсь тебе объяснить.

Я глянула на кнопки лифта:

– Хорошо. Давай послушаем.

– Ну, понимаешь, – начал Джейк, – по пути в Денвер я остановился переночевать, и тут у меня зазвонил телефон.

– Кто звонил?

– Ты.

Я покачала головой:

– Я тебе не звонила.

Он кивнул:

– Нет, звонила.

Я затрясла головой:

– Я правда не звонила.

– Ты не специально мне позвонила, – сказал он.

Тут до меня дошло. Глаза у меня расширились.

– Только не…

Он коротко кивнул:

– Случайный набор.

– Чертов телефон.

– Ага.

– Пожалуйста, скажи, что это была просто статика.

– Нет.

– А что тогда? Скажи мне!

– Ты. Ты пела.

Это было после ужина. Я мыла посуду. Я пела с тем редким упоением, с каким поешь, только когда никто не слушает. Зажмурившись, я стукнула головой о стенку лифта.

– Осторожней, – предостерег Джейк, оглядываясь по сторонам, не падаем ли мы снова.

– И долго это продолжалось?

– Довольно долго.

Я закрыла глаза рукой.

– Я сильно фальшивила?

– Частенько. Но очень мило.

Я рискнула выглянуть между пальцев.

– Сначала это была «Гордая Мэри». Но когда выяснилось, что тебе не даются высокие ноты, ты перешла… ну, к сущему попурри. Немного Дина Мартина. «Битлы». «Ерт», «Уинд-энд-Файр». Ты в какой-то момент Алу Яньковику подражала?

Я чуток выпрямилась, чтобы придать себе авторитета.

– И что с того?

Он насмешливо склонил голову набок:

– Да брось, «Найди себе яйцо и взбей», это же гениально.

Он пожал плечами.

Я нахмурилась:

– Тебе не следовало подслушивать. Надо было отключиться.

– Я не мог отключиться. Это было просто потрясающе.

Я скорчила гримаску, дескать, «да ладно».

– Я серьезно не мог отключиться. Я не хотел вешать трубку. Я понял, что слушать тебя предпочел бы всему остальному на свете. Я понял, что даже если ты терпеть меня не можешь, даже если ты заслуживаешь кого-то в тысячу раз лучше – и здоровее – меня, даже если единственно правильным было бы оставить тебя в покое, у меня все равно нет выбора, мне надо поехать за тобой. И на следующее утро «Лендровер» вроде как сам собой домой приехал.

Я помолчала.

– А как же киты?

– Я все равно успеваю. У меня еще целых три дня.

– Ты собираешься назад в Денвер?

– Ну да. Через пару дней. Но сначала мне надо было поговорить с тобой.

Над головами у нас лифт издал тихий протяжный скрежет. Задрав головы, мы оба вперились в потолок, пока он не перестал скрипеть. Я еще сильнее вжалась в стену.

– У меня все было распланировано. Я даже репетировал. Я собирался сказать, едва тебя увижу, а когда в самом деле увидел, когда ты очутилась передо мной, я струсил.

– Ты никогда не трусишь, – возразила я.

Он пожал плечами:

– В кои-то веки струсил.

– И что ты собирался мне сказать?

– Думаю, ты уже знаешь, – очень тихо произнес он.

– Тогда скажи. – Я почти шептала.

– Я собирался сказать… – Он сделал глубокий вдох. – Мне никогда не нравилась Уинди. В том походе не было никого, о ком бы я так много думал, за кого бы так волновался или с кем бы так хотел быть рядом, как с тобой.

Я замерла.

– У меня нет такой проблемы, как желать то, чего я не могу иметь. У меня есть проблема с тем, что я хочу тебя. Именно тебя. Ты моя проблема. Это не зависимость от допамина, это – зависимость от Хелен. И, кажется, я не могу от нее избавиться. – Он помолчал. – Так уже шесть лет тянется. Ты буквально меня не замечала, к тому же была замужем. Я даже, ну… не знаю, на кофе тебя не мог пригласить. Но справлялся, как мог. Все было в порядке.

– Хорошо, – сказала я, радуясь, что у него все в порядке.

– Но потом ты развелась. Помнишь тот день, когда я помогал затаскивать новый диван тебе в квартиру? Два лестничных пролета?

Я задумалась. Нет. Погодите… Да! Он мне действительно помогал.

– А где в тот день был Дункан?

– Дункан был на занятиях. Я ему даже не сказал, что к тебе поехал.

– Не сказал?

Он покачал головой:

– Я собирался признаться во всем, начав с того дня, как впервые тебя увидел, и кончая тем самым моментом. Ты хотя бы представляешь, чем я хотел с тобой заняться на том диване?

Я покачала головой. И вдруг вспомнила тот день.

– Я в тот день была просто невменяема.

Он кивнул:

– Ты все время плакала.

Я вспомнила:

– Не лучшее время открывать сердце.

Он покачал головой:

– Ага. Но я собирался попытаться снова. Я собирался пригласить тебя куда-нибудь, пока кто-то еще тебя не увел. Но прежде пошел за новыми очками и узнал, что слепну.

Я опустила взгляд:

– Поэтому больше не пытался.

– После этого все изменилось.

– Но не наверняка.

– Нет. Я не был уверен до самого Вайоминга. Надо было свыкнуться: был период отрицания, период попыток поторговаться. Куча обследований, чтобы понять, насколько все скверно. Но после я уже и не думал куда-то тебя приглашать. Тебе я даже с нормальным зрением не нравился.

– Ты же знаешь, что для меня это не имеет значения, да?

Он покачал головой:

– Когда я узнал точно, я не мог дышать. Я не мог есть. Само мое будущее буквально исчезало. Все, что я когда-либо хотел – стать врачом, завести кучу детей, научиться плавать с аквалангом, – все исчезло. Это было за день до того, как ты объявилась на вечеринке с Пикл.

Он замолк.

– Что еще?

Он посмотрел в потолок:

– У меня был билет на самолет в Вайоминг. Предполагалось, что я вылечу через два дня. Но едва я увидел тебя, два дня показались слишком долгим сроком.

– У тебя был билет на самолет?

Встретившись со мной взглядом, он кивнул.

– Ты говорил, что нет. – Он же говорил, Дункан пообещал, что я его подвезу!

Он кивнул:

– Верно.

– Почему?

Он покачал головой:

– Просто у меня было безумное ощущение, что ты можешь меня спасти.

Я сообразила, что все это время задерживала дыхание, и наконец выдохнула.

– Я даже себя саму спасти не могу.

– Но ты же меня спасла.

Я покачала головой.

– Любовь к тебе дала мне надежду. Даже безнадежная.

– Нет ничего безнадежного.

– Ты бы хотела, чтобы я обманом затащил тебя в постель?

– Почему ты просто мне не сказал?

Он покачал головой, точно сам этого не знал.

– Рано или поздно в ближайшие несколько лет зрение мне откажет. Свет погаснет. Это – факт, и ничто не может этого изменить. Будь я лучшим человеком, я оставил бы тебя в покое. Но я не могу, прости, я просто не могу. Вот зачем я по-настоящему приехал. Чтобы тебе это сказать. Чтобы наконец проявить мужество и сказать.

Решительно неправильно было, что мы в такой момент стояли по разным сторонам лифта. Когда парень говорит тебе такое, нужно по крайней мере быть в его объятиях. К черту лифт, подумала я.

Но словно в ответ на мои мысли, лифт под нами снова провалился. На фут? На два фута? Пол буквально ушел у нас из-под ног, потом мы оба приземлились лицом в ковер.