Алисия Холлидей - Семь способов отшить бойфренда

Я пожала плечами и отвела взгляд, пытаясь вернуть свое мужество, поколебленное ее приветственным нападением. И все же решила рискнуть.

– Отлично. Тогда решайте свои проблемы самостоятельно. Лишние хлопоты мне ни к чему.

Лиззи сердито сверкнула глазами, но подошла поближе.

– Ладно. Он брат моей сокурсницы, которая вместе со мной состоит в женском клубе университета. Если я брошу его, эта девица превратит мою жизнь в ад. Она много лет спит и видит войти в нашу семью.

«Неудивительно. Сердечность и дружелюбие, царящие в вашей семье, неодолимо притягивают окружающих», – подумала я. Слава Богу, инстинкт самосохранения не позволил мне озвучить эту мысль.

Лиззи всплеснула руками:

– Послушайте, я ехала в эти трущобы не просто так, а за вашим советом! Со мной еще никто не желал расстаться по собственной воле.

– Ну естественно. А я что говорю?

Она задумчиво провела рукой по лежавшей на столе стопке одежды и посмотрела на меня проницательным взглядом.

– Я знаю, тетя Эстель заключила с вами какую-то сделку. Значит, и у вас в этом деле свой интерес. Так ведь?

Не хотелось признаваться в этом… но холеная красотка была абсолютно права. Мне нужны были деньги – да хотя бы на корм для щенка. И очень не хотелось подвести миссис П. Чтобы сосредоточиться, нужно было внушить самой себе, что я делаю это для миссис П., а не для самовлюбленной «вешалки» по имени Лиззи. Плюс к тому я окажу большую услугу Бену. Вряд ли хоть какой-нибудь мужчина заслуживает жизни со стервой вроде Лиззи – если он, конечно, не преступник, убивающий топором беззащитных детей и женщин.

Итак, я капитулировала и позвала ее в подсобку, оставив Солстис следить за порядком в зале. Освободила для Лиззи стул, присела сама и взяла со стола записную книжку.

– Итак, давайте поговорим об Ужасном… э-э… то есть о Бене. Какой он?

Лиззи смахнула с юбки воображаемую пылинку, брезгливо сморщив носик. (По всей вероятности, светским девицам не часто приходится ошиваться в подсобных помещениях магазинов.)

– Нормальный, – ответила она с выражением недоумения на лице. – То есть… нет. Он меня просто достал. Я так устала выслушивать его мольбы о вечной любви, – с содроганием продолжала Лиззи. – Мне не нужен мужчина, настолько зависимый и настолько привязанный ко мне. Не выношу всех этих сентиментально-слащавых спектаклей.

Ее слова вызвали у меня невольное сочувствие. Я и сама была сторонницей независимости. Впрочем, к этому приложил руку отец, твердивший, что взрослая девушка должна быть самостоятельной. По крайней мере он так говорил каждый раз, когда сходил с корабля на землю, получая возможность увидеться с дочерью. Когда почти не видишь человека, трудно слишком сильно привязаться к нему.

Впрочем, с недавних пор подобные проблемы мало меня беспокоили. Во всяком случае, все мои отношения с мужчинами за последние восемь месяцев три недели и шесть дней заканчивались после первого же свидания.

Хотя кто их считает?

– Так, понятно. Привязанность, зависимость, – подытожила я, делая записи. – Еще? Чем он занимается?

Лиззи махнула рукой – этим жестом она удивительно напоминала свою тетю.

– Работает где-то в рекламе. И ему нравится, можете себе представить? Все его честолюбие ограничивается желанием стать хорошим рекламщиком. Было бы чем гордиться! – Презрительная гримаса исказила ее лицо. – Если честно, порой мне кажется, что глупая работа для него гораздо важнее меня.

Я посмотрела на нее, прекратив записывать.

– Хм… Но вы сами жаловались на его привязанность и навязчивое внимание. А теперь выходит, что у него на первом месте работа?

У меня возникло ощущение, что от меня что-то утаивают. Такое бывало, когда Солстис звонила и сказывалась больной на следующий день после какого-нибудь грандиозного концерта.

Лиззи вздернула подбородок.

– И что из того?

– Просто ваши утверждения кажутся мне несколько противоречивыми. А так – ничего.

– Слушайте, я же не на сеансе психоанализа, – недовольно фыркнула она. – Так вы научите меня, как избавиться от Бена, или нет?

Посмотрев на нее долго и пристально, я кивнула. Даже если Ужасный Бен на самом деле не так уж плох… то, согласитесь, ему самому будет легче без Кошмарной Лиззи. Итак, у королевы самооправдания – то есть у меня – в голове зародилась идея.

У всех мужчин, увлеченных работой, есть ахиллесова пята.

Я записала имя и адрес компании, где работал Бен, и сказала с улыбкой:

– Вот как мы поступим…

Не успев дойти до дверей своего кабинета, Бен Камерон услышал смешки за спиной, а затем и утробный хохот Глисона. Впрочем, второе не представляло собой ничего из ряда вон выходящего: Глисон всегда любил подурачиться. Будучи штатным клоуном в студенческой группе университета штата Огайо, он так и не вырос из этого амплуа. Но сегодня взбудораженный гул был слишком громок – так обычно гомонили только в баре, по пятницам.

Бен завернул за угол и остолбенел при виде толпы, собравшейся возле его нового кабинета. Целых пять лет он трудился в поте лица за невзрачной перегородкой. И, наконец, получил долгожданное повышение, к которому прилагался предмет его страстных мечтаний – отдельный кабинет с настоящей дверью. Латунная табличка с надписью «КАМЕРОН» служила обитателям общего помещения суровым напоминанием о границе. И этот кабинет стал объектом всеобщего внимания. Озадаченный, Бен пробрался сквозь толпу.

– Привет, Нэнси! Что случилось? – спросил он у секретарши.

Та стояла, прислонившись к стене, с красным лицом, жадно глотая воздух. Можно было подумать, что она пробежала половину марафонской дистанции – или только что занималась бурным сексом в копировальной.

Тяжело дыша, Нэнси молча покачала головой и показала на дверь кабинета. «Извините… Пропустите, пожалуйста…» – бормотал Бен, пробираясь к двери. Наконец он вошел в оранжерею. Нет, постойте-ка… На самом деле это был его кабинет. Но по внешнему виду и запаху он почему-то был больше похож на цветочный магазин.

– Что здесь творится? – Вопрос был адресован в основном Глисону.

Тот сидел в кресле Бена, стучал кулаком по его столу и громко, заливисто хохотал.

Увидев Бена, Глисон дрожащим пальцем указал на него и вновь залился безудержным смехом:

– Эй, поглядите-ка! К нам пожаловал зайчонок Бенни!

Бен ничего не имел против хорошего розыгрыша – а уж Глисон был настоящим мастером по этой части, прямо Джордж Клуни от рекламы. Но такое выходило за рамки разумного. Глисон ведь знал, что на сегодня было запланировано важнейшее событие в карьере Бена: презентация рекламной кампании для кондитерской фирмы «Джелли Джем». А теперь за изобилием цветов и воздушных шариков с ленточками Бен не мог разглядеть своих стендов.

Он в изумлении остановился на пороге.

– Что это, черт побери? Что ты здесь сотворил? И почему именно сегодня, а не в какой-нибудь другой день?!

Глисон, к тому моменту уже отсмеявшийся, заржал с новой силой.

– Это не я, – выдавил он. – П-п-прочти о-отк-крытку… – И протянул Бену огромный – больше формата А4 – конверт, всем телом сотрясаясь от смеха. – От Лиззи.

Бен бешено сверкнул глазами, глядя на своего бывшего лучшего друга:

– Могу я ненадолго уединиться?

– Незачем, – пропела за его спиной Нэнси. – Уже все читали.

Он резко развернулся, наградив и ее злобным взглядом, и открыл распечатанный конверт. Кое-кто за это получит. Как следует. Через тридцать… нет, уже через двадцать семь минут сюда явится все руководство «Джелли Джем», а тут…

Открытка повергла Бена в еще большее изумление: на ядовитом красно-розовом фоне целовались две гигантские панды. Помимо уже напечатанных глупостей, открытка содержала и рукописный текст:

Моему сладкому попчику, пушистому зайчонку Бенни: поцелушечки-обнимушечки, веселой презентации.

Захвати своей Сахарной Мармеладке какой-нибудь вкуснятины от «Джелли Джем».

Чмок-чмок-чмоки.

Твоя навеки Лиззи.

Не веря собственным глазам, Бен перечитал открытку по второму разу, изо всех сил стараясь не замечать чмокающих звуков, раздававшихся вокруг него.

– Чмок, чмок, чмок, зайчонок Бенни. Тебя ждет не дождется твоя мармеладка, – поддразнил его Хэнк из художественного отдела.

Убийственный взгляд Бена нимало не смутил ни Хэнка, ни остальных тридцать человек, наперебой повторявших слова «обнимушечки-поцелушечки» и «сладкий пончик».

Бен сделал глубокий вдох и изо всех сил рявкнул, стараясь быть похожим на спортивного тренера малой лиги:

– Все – вон! Сейчас же!!!

Не сразу, но ему удалось выпроводить народ из кабинета. Всех, кроме Глисона, чьи глаза подозрительно поблескивали. Как только дверь захлопнулась за последним из визитеров, тот спросил:

– И давно ты встречаешься с этой цыпочкой? Ничего не хочешь мне рассказать? Может, пора уже готовить смокинг к торжественной дате?

Бен непроизвольно поморщился.

– Ты что, спятил?! Я с ней совсем недавно встречаюсь. И все это время она была абсолютно нормальной. С ней было здорово. А теперь я начинаю думать, что она свалилась на Землю с Юпитера – или откуда там обычно берутся полоумные бабы? – Он окинул взглядом цветочную поляну, разместившуюся в его кабинете. – Надо сказать Нэнси – пусть раздаст цветы. Думаю, хватит на всех секретарей агентства. Черт, здесь пахнет, будто после взрыва на парфюмерной фабрике. – Отодвинув с прохода цветочный горшок и две вазы, Бен подошел к столу и поставил на него портфель. – Кстати, а что ты здесь делаешь? Через пятнадцать минут презентация для «Джелли Джем» – иди, готовься!

Глисон ухмыльнулся:

– Погоди, приятель. Я не мог уйти, не увидев твою реакцию… на это. – С этими словами он наклонился и стал что-то вытаскивать из-за стола.

Показалась огромная оранжевая голова, покрытая мехом. Увидев самого большого плюшевого медведя, какой когда-либо представал перед его взором, Бен взмолился:

– Скажи, что ты меня разыгрываешь!

– Не-а! Наверное, Сахарная Мармеладка решила обеспечить Пушистому Зайчонку моральную поддержку, – со сдавленным смешком сообщил Глисон.

– Уж что верно, то верно.

– После презентации.

– Лучше сейчас. Кто знает, что ей взбредет в голову через час? Вдруг она пришлет в конференц-зал поющие телеграммы? – Глисон притворно содрогнулся, продолжая ухмыляться. Бен хотел стукнуть приятеля, но передумал.

Зло ткнул пальцем в кнопку громкой связи на телефонном аппарате и набрал номер.

Лиззи ответила после первого же гудка:

– Это ты, мой милый пончик? Получил мой скромный подарочек? Я так скучаю по тебе, мой мусик-пусик дримпампусик…

Бен в растерянности оглянулся на Глисона. Друг громко прыскал со смеху, зажимая себе рот ладонью.

– Э-э… Лиззи, что происходит? Это шутка?

– Зайчик, не говори так! Как ты можешь? Не обижай свою Сахарную Мармеладку… Ты придешь сегодня ко мне ужинать? Я готовлю твое любимое блюдо! – Поначалу ее голос звучал обиженно, но затем в нем стали проступать нотки надежды.

И ни тени юмора.

«Куда делась моя Лиззи? – подумал Бен. – Наверное, какая-то инопланетная сущность завладела ее разумом».

– М-м… дорогая, мне пора на презентацию… Но вечером я загляну к тебе. Обязательно. Надо поговорить, – ответил он, яростными жестами показывая, что Глисону лучше убраться подобру-поздорову.

Друг не внял его просьбе – лишь закусил кулак, стараясь не расхохотаться вслух.

– Мой Бенни… Как здорово звучит – «миссис Лиззи Камерон»! Ты не находишь? Пока, пончик. До встречи, – прощебетал женский голос на другом конце провода.

Глисон первым пришел в себя.

– Братан, нуты попал! Эк ее колбасит… Глядишь, скоро начнет протыкать тебе презервативы…

Бен схватил оранжевого мишку и швырнул об стену.

– Ну уж нет! Ни за что! Никакого прокалывания презервативов, никаких «пончиков», «зайчиков» и прочей чепухи. С меня хватит! Мы сегодня же расстаемся.

Правда, он умолчал об охватившей его тоске. Они с Глисоном не имели бабской привычки делиться друг с другом своими внутренними переживаниями, и Бен не собирался нарушать эту традицию. Хотя при мысли о необходимости обидеть Лиззи ему становилось дурно. Почти так же, как при виде целой комнаты цветов – с гигантским плюшевым медведем в придачу.

Выходя вместе с Беном из кабинета, Глисон застегнул пиджак на пивном брюшке и покачал головой:

– Дружище, все дело в эстрогене. Эстроген – отрава для мозгов. Достигая определенного возраста, женщина начинает выживать из ума. И с этого момента отношения идут под откос.

Бен остановился, снова оглядываясь на дверь своего кабинета.

– Еще один многообещающий роман – и так странно закончился… Кажется, пора делать традиционное заявление: «Дело не в тебе – дело во мне…»